– Я беременна.
Тела двух молодых людей упали на стулья, и они направили жалобные удивленные взгляды на молчаливое существо, про которое совсем забыли.
– Что? – начал Джон. – Но как?
Лин посмотрела в глаза сначала одному, затем другому. Ненависти в них не осталось.
– Шутка, – ответила она и ударила ногтем по пустому стакану. Прислуга налила ей ещё.
Ян и Джон почувствовали невероятное облегчение, а потом смутились из-за этого. Особенно Ян, ему то нечего было бояться. Они посидели несколько минут в тишине.
– Кстати об этом, – начал радостно Джон, а потом притих из-за сказанной глупости. Четыре глаза смотрели с напором, и он продолжил с осторожностью. – Я хочу, чтобы твои картины увидел свет. Я устроил тебе выставку. – Джон уперся в недоумевающее лицо Яна. Но тот сразу посмотрел на Лин. Её лицо не выражало ничего необычного, только одна бровь была поднята чуть больше обычного. Затем она улыбнулась.
– Мне приятно, но ты уверен, что эти картины нужно показывать людям? – произнесла она. Ян вспомнил, что наговорил и надеялся, что Лин про это не упомянет.
– Конечно, любимая, тебе станет легче, если ты поделишься своим горем с миром. Да картины не очень приятные, но это прекрасные работы и их оценят по достоинству.
– Хорошо, – произнесла Лин с воодушевлённом взглядом, он был ложью.
Она понимала, что это ужасная затея, но помещать мужу не могла. Лин ничего от этого не теряла, она вообще ничего не теряла, ведь у неё ничего не было. Это понимал и Ян, однако решил, что всё это не его дело.
На выставке собралось множество почтенных персон. Кроме картин Лин там были работы именитых авторов. Решили, что нужно разбавить мрак основных трудов. Но именно они приковывали к себе внимание. Кровавые тельца восторгали собравшихся, они были реалистичнее чем сама жизнь. Однако в огромном зале был другой экспонат, утонченное произведение искусства. К нему были прикованы большинство глаз, от него веяло холодом и изысканностью. И это конечно же была сама Лин.
В длинной черной юбке и белой водолазке она выглядела как величественная царица. Человек не знавший решил, что она ничего не видела в жизни, была заперта в идеальном дворце. Даже по лицу девушки нельзя было сказать, что она пережила трагедию. Но все чувствовали непреходящую тоску. В зале было очень тихо, гости перешептывались по углам. И никто не мог подойти к ней, а кто пытался получал мелкое подобие улыбки вместо приветствия. Улыбка эта была настолько холодной, что даже проверенные тяжелой женской долей супруги великих мужей удалялись без слов сожаления.
Лин не позволяла жалеть себя, только восторгаться. Даже её муж держался по одаль и постоянно перешептывался с кем-нибудь, чтоб не подходить к ней.
Ян появился в этом помещении по одной простой причине, его там не ждали. Джон конечно же позвал его, но он не думал, что тот придет. Молодой человек осмотрел все осуждающие взгляды, про его персону разошлось много слухов и все он подтверждал. Он хотел, чтобы его презирали и ненавидели, тогда всё становилось взаимно.
Вокруг Лин была прорисована не видимая окружность, за которую никто не проходил. Она смотрела на свою картину. Ян же сразу подошел к ней. Он взял её за талию и поцеловал в щеку.
– Прекрасная выставка! – сказал он осматриваясь. – Возьми, поможет.
Она вытащила из его ладони на её талии маленький сверток.
– Что ты тут делаешь? – спросили она, не отрывая глаз от картины.
– Поддерживаю друга.
– Он там, – Лин чуть повернулась в сторону Джона.
Ян молча смотрел на неё, а она на картину. Он не понимал, зачем она тут стоит, почему не хочет принять его помощь. Ян хотел ответов, он чувствовал, что всё это происходит не потому, что ей больно. Она не чувствовала ни боли, ни страха, ни потери. Но что тогда? Эти мысли не давали ему отступиться просто так.
Неудавшийся пилот увидел, подходящего Джона. Он кивнул ему в сторону, чтобы они отошли. И они удалились в противоположный конец зала. Пока они шли, Джон представлял Яна окружающими. Те приветливо улыбались, но выражение их лиц быстро сменялось.
– Главенствующие высылают меня на Глерос, – сказал Джон. Ян молчал. – Ты едешь со мной.
Ян смотрел на одинокую фигуру Лин возле другой картины.
– Она тоже едет? – спросил он.
– Не думаю…
– Ей тут будет хуже одной, – оборвал Ян.
– Хорошо. – Джон неуверенно крутил головой, он боялся даже смотреть в её сторону. – Завтра вылетаем. А теперь мне пора. Отвезешь её домой?
Ян кивнул. Джон ушёл, не попрощавшись с женой. Некоторые персоны подходили к нему и говорили о чем-то, но Ян не слушал. Он надменно делал вид, что их болтовня не достойна его внимания. Вскоре он вернулся к Лин.
– А окружающие потрясены твоими работами!
– Интересно, когда это они упомянули, перед тем как пожалеть меня или предречь крах нашему браку? – она повернула к нему лицо. На нём была злоба и нотки отчаянья. Пакетик в её руки был пуст. Ян виновато смотрел в пол, он не знал, что сказать и как он мог помочь. Только сейчас он понял, как эти бедняги правы, что держались по дальше.
Лицо Лин смягчало, она бросила Яну добрый взгляд и пошла по залу. Они вышли через заднею дверь. Им нечего было сказать друг другу, но Ян упорно искал что-то в своём мозгу или её. Они зашли в маленькую кафешку. Там было уютно и тихо. Лин смотрела как проносятся машины и попивала горячий напиток.
– Хватит так смотреть, ты меня утомляешь, – сказала она.
– Объясни мне, что ты делаешь? – Лин молчала. – Картины, выставки. Ты не горюешь по этому ребенку. Я знаю. Тогда что?
Лин отвернулась, это значило, что она не хотела говорить.
– Я не перестану так смотреть.
– Почему?
Теперь молчал Ян молчал.
– Не хочу потерять последнего друга.
Лин не повернула головы, даже не ухмыльнулась. Ян уже пожалел, что скал это.
– Она громко вскрикнула и прикрыла рот рукой, в её глазах был ужас. Она уставилась на картину. Затем жалостливо посмотрела в мою сторону. – Лин остановила мертвый взгляд в окне. Ян догадался, что это была какая-то женщина на выставке, он не хотел перебивать её. – Она подошла и спросила: «Вы наверно ужасно чувствуете себя?» Нет. – Лин замотала головой. – Я ответила нет, и та отлетела от меня. – Стеклянные глаза повернулись к Яну. В них не было ни тоски, ни горя. – Я же должна чувствовать что-то, все чувствуют. Лежа на той кушетки я надеялась почувствовать боль, заплакать. Но я увидела тело мертвого ребенка … И ничего.
– Зачем тебе он вообще был нужен?
– Чтобы почувствовать что-нибудь.
– Ты хотела ребенка? – начал Ян возмущённо, но опомнился. – Серьезно, Лин? Есть наркотики, алкоголь!
– Они уже не помогают, – она кинула пакетик перед Яном. – Несколько минут я чувствую, но это не человеческие ощущения, какие-то их тени, отголоски. А алкоголь помогает только в огромных дозах. А же не могу вечно пить?
– Ты такой человек!
– Нет, – отрезала Лин. Она не хотела затевать этот разговор. Посмотрев в глаза друга, она вновь их опустила. – Это ненормально, Ян.
– Что это значит?
– Может кому-то надо, чтобы я была бесчувственной, а ты неудачником?
