Ян смотрел вниз, он не хотел её слушать.
– Ты знаешь кто я?
– Ты … – замямлил Ян.
– Нет до того, как я была послушной и нравилась всем. Я играю Мяуме, ибо это нравилось маме Джона, я много читаю, чтобы коротать время пока Джона нет. Рисую картины, потому что только за изображения секса меня мог похвалить его отец. Мне это все не сдалось.
– Ты злишься.
– Я всегда злюсь, на окружающих людей за то, что они противные порождения системы. Они думают, что знают правду, но это не так. Они думают, что у них есть увлечения и страсти! Этот мальчик ей может понравиться, а этот нет. Но это не их решения, они формировались за счет общества, но это общество – ложь.
– Ты всегда так говоришь, что всё ложь.
– Этот мир был сделан по примеру, одному старому примеру. Но они могли взять что-нибудь получше. Существовало множество цивилизаций.
– Ты под наркотой…
– Да, – тихо проговорила она. – Даже сейчас я хочу быть удобной.
Ян смотрел в окно, мимо проезжали машины, полил слабый дождик. По улицам радостно пробегали мальчишки. Затем капли стали большими и прохожие ускоряли свой шаг. Ливень умывал дома, машины и людей. Им была дана способность ходить, путешествовать, но они заложники городов.
За окном не осталось не одного движущегося предмета, кроме старушки на другой стороне улице. Она не торопилась, могла бы стать под навес, но не встала. Ян провожал её глазами. Мир так быстро меняется, а мы просто идём.
– Есть вещи хуже наркотиков и неопределенности. Одна из них моя трусость. Я не хочу ни за что сражаться. Не могу поведать Джону свои мысли, потому что они ему не понравятся. А меня учили, что Джон должен быть доволен мной целиком и полностью.
Старушка скрылась из вида и Яну пришлось посмотреть в глаза человеку, который был не то родственник, не то друг. Он не хотел слушать Лин, не хотел верить её словам, не мог воспринимать их всерьез и не стал. Можно было приплести сюда пророчество. Но это было нелепо.
Дождь утих, только большие капли падали с навеса и ударялись о поверхность дорог, разлетаясь на более мелкие.
– Нам пора, – произнес он.
Всю дорогу на Глерос Ян наблюдал за Джоном. В корабле был знаток мелких форм разумной жизни Линде Барк и половина штаба Джона, в том числе его секретарша Мэдалин Фом. Это компания была далека от интересов Яна, и он просто смотрел, как обходителен его друг. Они радовались, когда Джон расспрашивал их о чём-то личном, о том, что может знать только близкий человек. Секретарша от него почти не отходила, они часто перешептывались. Лин здесь не было, она никогда не выходила в свет без весомых причин.
Наконец очередь дошла до Яна. Они поздоровались, обменялись мнениями о полете и присутствующих. Их диалоги были в последние время очень неловкими.
– Может выпьем? – спросил Джон.
– Конечно.
Они взяли бокалы и сели за одинокий столик в деловой комнате Джона.
– Чем я буду заниматься? – спросил Ян.
– Моей безопасностью, – небрежно произнес Джон, листая бумаги. – На станции ты встретишься с охраной и изучишь всё, что может угрожать мне.
– А разве не логичней изучить угрозы до прибытия?
– Я уверен, они не так критичны. Миссия важнее. – Джон рассуждал в слух, но Ян постоянно перебивал его.
– От куда столько людей? Вся знать захотела глянуть на зверьков?
– Да, много народу собралось. Вместо одного специалиста из системы … приехали с десяток человек, заинтересовавшихся проблемой. Я удивлен. – Джон оторвался от бумаг. – Главенствующие решили, что проблема настолько важна, что отправили младший совет. А ещё на Глерос приедет Денга?й!
– Это тот сумасшедший, главенствующий…
– Да, он продвигал безумные идеи, и родители сместили его с места. Тогда он отправился в великое путешествие и забрал с собой всех желающих! – Джон развел руками.
– Я помню его, – воскликнул Ян. – Он как-то принес нам настоящие шпаги и сказал, что вся зелень в мире наши враги.
– Да и мы искромсали все мамины цветы вокруг дома! Она так кричала! – Джон засмеялся, как и Ян. – Он ещё предлагал поместить все планеты на одну благоприятную орбиту, – продолжал Джон.
– И хотел себе больше десяти жен, и от каждой ребенка, – взволнованно говорил Ян. – Он планировал развести этих детей по ближайшим системам и так расширить свой род и род Даркона! Думаешь, ему удалось?
– С его рвением, – усмехнулся Джон.
Они замолчали. Каждый перебирал детские воспоминания. И на удивление они были счастливыми, либо очень счастливыми. Но их улыбки сошли, когда они вспомнили про ещё одного человека.
– Как вы доехали вчера? – спросил с тихой осторожностью Джон.
– Мы посидели в кафе пока шёл дождь, поговорили. – Ян с печалью в глазах замолчал, но вдруг решил продолжить: – Я не понимаю, что с ней происходит!
– Она потеряла ребенка, – спокойно сказал Джон.
– Дело не в этом, – Ян хотел объяснить всё, что накопилось, но замолчал. А Джон хотел спросить, в чём дело. Но он знал, знал в чём дело и не смог солгать другу вслух.
После посадки Яна встретил начальник охраны. Молодой хмурый человек с крепким телосложением, он грубо рассказывал Яну как всё устроено и про то, где и у кого ему следует брать информацию. Ещё он сообщил, что у него есть жена почти три месяца и Яну не стоит приближаться к ней. Когда ещё парочка офицеров сказали ему нечто подобное, он понял, что слава разлучника обошла всю систему. Это было не сильно плохо, но не то что бы хорошо. В целом Ян был доволен. Он вспомнил о Бэт.
«Где она сейчас? Осталась с тем бараном или ушла к другому. Может у неё дети и она счастлива.»
Перед Яном появилась милая девушка, очень стройная, красивая и готовая помогать чем сможет. Она показывала разные исследования и предлагала напитки. Ян был рад этому обходительному существу. Хотя такая добыча была слишком скучна и не украсила его список.
Лин не было места даже в холодном подземном мире. Рабочие ходили ровными рядами в красивой форме. Она пришла в школьную библиотеку, полистала книжки и подтвердила всё, что уже знала до этого. Несколько лет она искала НО. Однако не находила даже мелкого намека на существование того самого НО.
Тогда она расстроенно взглянула на часы. Они не куда не спешили, да и ей некуда было идти. Поэтому она взломала пару панелей и один лифт. Огромный скафандр смотрелся на мешковато. Её это не смутило.
Лин оказалась на поверхности планеты. Взгляд её медленно перешел от ботинок к космосу. Невероятно было стоять на поверхности каменно-ледяной глыбы и чувствовать, что к земле притягивает больше обычного. Но ещё невероятней было видеть тысячи маленьких четких точечек на небе. Видеть их без фильтров и экранов, своими глазами. Понимать, что находишься в огромном пространстве, в котором возможно всё: черные дыры, червоточины, пульсары, квазары, и всё это пред тобой. Ты можешь оказаться среди миллиарда звезд!
Лин чувствовала всё это, однако не полностью. В глубинах её сознания происходило какое-то шевеление. Но это были не переполняющие чувства.
В самых обычных ситуациях, на уроке или перемене, она представляла, как делает что-то безумное, из ряда вон выходящие, и все возмущаются и смотрят на неё. Когда её жизнь потеряла все краски, она стала представлять такие ситуации чаще. А потом стала воплощать их в жизнь, одной из таких была беременность. Она представляла ужасающиеся глаза Джона, когда он узнает, его лицо теряет обыденность и сухость. Ещё одной была презентация той отвратительной картины. Она привлекала внимание и взбудораживала людей вокруг себя. Она пыталась кричать в общественных местах, возмущаться на окружающих, но у неё получалось не натурально, и она быстро теряла интерес.
Но то, что она задумала сейчас, касалось только её. Только ей было бы грустно, ужасно и больно. Остальных тоже взволнует данная ситуация, но Лин этого уже не увидит.
Она нажала на небольшую кнопочку у большого пальца и за спиной забормотал моторчик. Ноги оторвались от поверхности. Она видела только космос и звёзды. Маленькие огоньки не становились ближе, но что-то внутри говорило об обратном. Лин остановилась вдалеке от Глероса, она обернулась к гиганту и ничего не почувствовала. Тогда девушка отдалилась на столько, что планета стала размером с её ладонь.
Лин выключила все системы. Громадный скафандр дрейфовал на волнах, так она это себе представляла, поднимая руки и ноги. Но для всех этих звезд скафандр был ничем, мусором в одной обычной системе. Хотя Лин знала, что эта система необычная, и что в ней всё произошло неправильно. Впервые в жизни она мысленно попросила эти тысячи огоньков помочь ей. Как? – Она не знала. Лин не думала о справедливости. В масштабах космоса это понятие теряет вес. До этой системы справедливость точно не добралась, как и до соседних. Поэтому она молила о конце для себя и для мира Пяти планет Даркона.
Бумаги, которые предлагались на изучение Яну были невероятно скучны. Одно исследование содержало несколько десятков страниц. Оно состояло из расчетов, вариантов развития событий, способов обезопаситься и спасения. Всё это было составлено явно не для сохранения жизни Джона. Расчёты распространялись на всех высокопоставленных персон. Просто из всех собравшихся на планете Джон оказался самой важной персоной.
