Четвёртое измерение

Линда покраснела:

– А у нас сейчас запускают марсоходы, по прямой они полгода летят туда и потом полгода обратно, некоторые даже достигали Марса. И на Венеру мы отправляли аппараты, – Линда не знала, что ещё рассказать. – Ещё мы запускали в космос человека, а американцы высаживались даже на Луне – спутнике Земли, там нет атмосферы. И ещё мы запускали пилотируемые стации, которые летают на околоземной орбите. Вот.

Собиратель не ответил. Возможно, это его не впечатлило. И наступила долгожданная для него тишина. Но ненадолго.

С едой было покончено, он снова сам всё собрал. Помощь Линды не принимал. Вероятно, не хотел, чтобы кто-то другой прикасался к его вещам.

Линда же смотрела на него, раскрыв рот:

– А есть ещё измерения, кроме четвёртого, другие?

– Есть, конечно. Но это слишком сложно для твоего понимания и в те мерности никто не суётся без острой необходимости, и даже с острой необходимостью мало кто суётся. Лучше бы тебе поспать. День будет сложным для тебя, а если ты не выспишься, ты снова начнёшь ныть.

Линда молча улеглась на матрац, переваривая поступившую информацию, чувствуя себя полным дилетантом во всех вопросах. Ей показали хвостик истины, к которой она не была готова. Если потянуть за хвостик, можно вытащить целого слона. И что с ним потом делать, чем кормить?

– А что там, в пятом измерении? – шёпотом спросила она.

– По вашей терминологии – Бог, ну, или боги. Там уже нет количественных характеристик, только качественные. Те, или тот, кто контролирует эволюцию и расширение Вселенной, или, простыми словами, общее глобальное уравнение Вселенной со всеми его переменными, регулируя их по мере необходимости.

Некоторое время она просто ошарашенно смотрела на него.

– А по вашей?

– По нашей не упоминают этих имён всуе. На всякий случай. Слишком близко, понимаешь ли.

Разговор, пусть и о таких, казалось бы, жутких первозданных вещах давал ей чувство безопасности. Ложное или нет – не важно. Закрыв глаза, она начала плавно переходить в сон, и вскоре сладко заснула, в чистоте и безопасности.

– Давай руки.

– Я не буду никуда убегать! Я пойду следом и всё, клянусь! – выпалила она.

– Не в этом дело. Если ты не поймана, значит ничья, и доказать своё право на тебя мне будет сложновато. Потому ты потеряешься, потом пропадёшь. А мне это не выгодно. Позже поймёшь, короче.

«Щёлк!» – запястья охватили браслеты. Цепь собиратель пристегнул к поясу и молча двинулся обратно к тракту. Линда обиженно поплелась следом, шлёпая новыми мокасинами из чьей-то кожи. «Позже поймёшь», – пронеслось у неё в голове его голосом.

День тянулся здесь необычно долго, но всё же близился вечер. Стало быть, она проспала не так уж и долго. Вернувшись на тракт, они продолжили движение в своём первоначальном направлении. Постепенно у дороги стали появляться указатели. Что на них было написано – она понять не могла, какие-то значки и закорючки, кружки и разноцветные квадратики. Через дорогу то и дело перебегали семьями рыжие ушастые хомяки, и иногда целыми стадами разнообразные пугливые лесные звери. Путников то и дело настигали повозки, запряжённые ламами с длинными хвостами. Туда и обратно.

– Можно последний вопрос? Пожалуйста, – выпрашивала она.

– Точно последний? Ладно, давай. И больше не приставай, я что-то очень устал от тебя.

– А как так получается, что у вас изобрели такие всякие сложные устройства, я видела у тебя маленький телевизор. И эти переходы между мирами в космосе, и вот эти повозки и многое другое, а всё тут выглядит так, как будто это средние века, и всё ещё не развилась цивилизация…

– Это называется планшет. Я же тебе сказал, что лишь в одном из миров древние додумались до устройства переходников и обслуживающих их устройств. А здесь люди лишь пользуются их достижениями. Миров теперь пересекается огромное множество, и все они разных уровней развития: где-то первобытность, а кто-то уже прошёл и технологические стадии. Когда все начинают перемещаться и встречаться в одной точке, то перенимают что-то друг у друга – вещи, опыт, культуру, традиции. Например, могут купить планшет и робота-разведчика, обменяв их на драгоценные металлы или шкуры экзотических животных, или на других людей. Здесь всё перемешано, потом увидишь. Надеюсь, ты от меня на сегодня отстала? – отрезал он.

Отставать она не собиралась. Кажется, он уже стал об этом догадываться.

Издалека волнами нарастал густой шум. Линда всё вслушивалась – то ли это водопад, то ли что-то другое, большое и шумящее. Но, спустя какое-то время, стало понятно, что это никакой не водопад – это шум голосов весьма большого количества людей.

Тракт пошёл под уклон, и она уже отчётливо различала именно голоса. Как будто подходишь к большому стадиону, когда там уже в самом разгаре футбольный матч. Ей стало немного не по себе, после всей этой тишины и вынужденной уединённости. К тому же, что там за город – неизвестно… и что её ждёт? Она ведь по-прежнему не знала его планов насчёт себя.

Постепенно по обочинам тракта стали встречаться пустые повозки, густо «припаркованные» по обочинам. Попадались и деревянные крытые повозки, и открытые телеги, напоминающие земные простые деревенские, и даже что-то вроде карет, украшенных резьбой, как и «безлошадные» самоходные машины, изредка мелькали даже автомобили. Здесь имелись, похоже, все возможные варианты передвижения, какие вообще можно было изобрести. Людей становилось всё больше. Одни запрягали лам, другие распрягали, кто-то просто стоял и лениво ждал, кто-то спал в тени деревьев. Люди были людьми, но разных рас, а может быть и разных видов. Отличий можно было найти предостаточно, как в форме черепов, длине конечностей, росте, так и в цвете кожи.

Шум всё усиливался. Теперь ей казалось, что это не просто город, а гигантский человеческий муравейник. Судя по гулу голосов – там могли быть сотни тысяч людей единовременно.

Чем ближе к городу подбирались путники, тем меньше свободного места было на обочинах. Повозки стояли буквально одна на другой: приходилось часто протискиваться между ними. Линда хлопала глазами по сторонам, рассматривая разнообразных людей. Всевозможные варианты одежды поражали воображение: от треугольных юбок и обтягивающих эластичных костюмов до шкур животных. Взгляд Линды упёрся в крупную высоченную женщину, у которой на здоровенных грудях болтались неприличных размеров бусы из белых ракушек, гремевшие в такт её движениям, а рыжие лохматые волосы и форма лица чем-то напоминали реконструкции лиц неандертальцев в одной археологической статье в газете, которую Линда читала не так давно в автобусе. Может это и не ракушки в бусах, а чьи-то косточки? Например, зубы какого-нибудь саблезубого хищника. Однако грозный вид первобытной женщины, облачённой в полосатое тигровое платье, не сочетался никак с тем фактом, что в своих руках она держала сенсорный планшет, в котором выискивала для себя информацию крупными корявыми пальцами. Линда ещё никогда не видела такого невероятного несоответствия образов: копьё в одной руке и планшет в другой – что может быть страннее?

«Не пялься так на других, иногда это опасно», – пронёсся у неё в голове голос собирателя.

«Она сюда, случайно, не на мамонте приехала?»

Он не ответил, наверно не оценил шутку.

А дальше случилось мельтешение лиц, вещей, повозок, животных, товаров, роботов и техники. Количество людей становилось просто пугающим. Они или бродили большими группами, или слонялись сами по себе. И не все они были и людьми, в общем-то. Линда понимала, что многие тут и не гоминиды никакие отряда приматов, как она, но всё же их можно было называть людьми, и она решила, что для неё это всё равно люди. Не важно, из какой ветви они эволюционировали. Билатеральная симметрия присутствовала у всех, и это успокаивало глаз.

Одни вели на привязи животных, другие на цепях людей, как и её. Сновали торговцы, предлагая всё, что угодно. В толпе ездили или ходили роботы, делая объявления, выдавая предупреждения, выписывая штрафы или занимаясь торговлей, отбирая хлеб у торговцев-людей. И вот тут Линда поняла, что начала теряться, как он и предупреждал. Вокруг всё гудело, кричало, требовало, шумело, продавало и продавалось. Она видела, как антропоморфный двухметровый робот одевал наручники хулигану, зачитывая нормы поведения механическим голосом, а тот неистово спорил в ответ.

Мощный гул города всё нарастал. Стоило ей посмотреть в сторону и замешкаться – спереди уже кто-то натыкался на их связующую цепь и смачно ругался.

Оказалось внезапно, что так ненавистная пленительная цепь превратилась в спасительную и связующую… Зависит от того, под каким углом на неё смотреть.

Если бы она шла одна, то потерялась бы ещё минут двадцать назад. Но ещё что более вероятно – её бы давно украли. Она постоянно натыкалась на оценивающие взгляды в свой адрес, и её каждый раз пробирал холодок. Темнокожий торговец в большой соломенной шляпе налетел на неё с предложениями купить зажаренных рыжих хомяков с большими ушами в ароматных специях. Линда в ужасе отпрянула, попытавшись улыбнуться, но вышло это улыбкой ужаса.

Только сейчас до неё дошло, при виде нанизанных на шампуры хомяков, что собиратель спас ей жизнь уже как минимум три раза. Первый раз на Старой Мачехе, второй раз на перекрёстке, третий раз прямо тут, в толпе. После осознания этого факта, она несколько изменила своё отношение к нему, и даже малость пересмотрела своё поведение.

Наконец, широкий тракт закончился у невероятных размеров каменно-металлического моста. Сам мост был коротким, и упирался прямо в серо-белые врата города, своей высотой которые могли бы посоперничать с двадцатиэтажным домом. Такие у Линды были ассоциации. Врата были открыты настежь, а за ними сплошь всё было забито людьми и вьючными животными. Шум стоял невообразимый. Похоже, что там проходило какое-то действо, длящееся бесконечно.

Внезапно мокасины Линды ступили по металлу: в дорогу оказалась вмонтирована толстая стальная решётка, под которой что-то механическое жужжало и мерцало то тут, то там дьявольским красноватым светом. А сверху над головами на стальных тросах перемещались угрожающего вида роботизированные камеры, постоянно сканирующие дрожащим красным светом толпу.

«Это сканеры здоровья. Если ты больна заразными для других заболеваниями, тебя примагнитит к решётке, и ты не сдвинешься с места, пока не приедет бригада санитарной изоляции», – прозвучал его голос.

Сканер пробежался по Линде красным дрожащим светом – она задержала дыхание. Но к решётке её не примагнитило, и она облегчённо выдохнула. Путники продолжили движение. А затем встали в очередь. Даже не так – в ОЧЕРЕДЬ. Такой очереди Линда ещё никогда не видела, хотя в её мире они были весьма длинными и постоянными. Запахи, люди, крики, голоса, вещи, животные, разнообразие языков, жестов, эмоций – этот красочный набор из палитры сумасшедшего художника откровенно пугал и изматывал. Она вдруг сама подобрала связующую их цепь, смотав её, и вцепилась собирателю в рюкзак, встав рядом с ним намертво как приклеенная. Каким бы он ни был – но кроме него она никого здесь не знала. Если он куда-нибудь вдруг исчезнет – это будет конец для неё.

Очередь хоть и быстро двигалась, но народу было тьма-тьмущая. Без очереди проталкивались карлики с бородами по пояс, считая, что они не должны стоять как все и у них есть привилегии, а ними спорили из очереди на повышенных тонах, не давая пройти. Цвета кожи, глаз и волос вообще били все возможные рекорды своей разнообразностью; про одежду и говорить нечего. Количество человеческих рас поражало воображение.

Сам мост начинался с большой металлической рамки, в которую было встроено множество мелких экранов, датчиков, сенсорных панелей, а сверху над всем этим нависали огромные плоские экраны, транслирующие виды с камер в разных частях моста и у входных врат. На всех экранах сплошь везде было живое мельтешение. Разобрать там что-то было невозможно. Всюду сверху зависали камеры-роботы, постоянно мониторящие происходящее своими выпуклыми глазами-линзами.

Металлических рамок было штук пятьдесят – от одного края моста до другого, и в каждую стояла своя длиннющая очередь из нетерпеливых, толкающихся и ругающихся людей. Из каждой рамки то тут, то там вещало механическим голосом на всевозможных языках.

Наконец и их очередь подошла, собиратель поспешно подошёл к панели на рамке, встав у жёлтой разделительной полосы. У Линды к тому времени уже кругом шла голова. Пикнуло и на экране загорелось меню. Она заглядывала собирателю через плечо, наблюдая с вымученным интересом за процессом, стараясь что-нибудь запомнить на случай, если пригодится в будущем, но, кажется, это было бесполезным занятием – ничего понять она не могла.

– ВРАТА ФЕИ. ИДЕНТИФИКАЦИЯ, – вдруг завопила рамка механическим голосом на русском. Линда аж дёрнулась от неожиданности.

– Харон-2059, – ответил мужчина, смотря в экран. С той стороны на него тоже смотрела встроенная камера. Некоторое время механический мозг что-то считал, на экране бегали шкалы поиска данных и чисел.

– ИДЕНТИФИКАЦИЯ – УСТАНОВЛЕНО. ЦЕЛЬ ВИЗИТА.

– Привод.

Снова просчёт. Мерцание, проверка информации.

– А как оно говорит на русском языке? – прокричала ему в ухо Линда. Её трясло. Она попала в далёкое будущее, но это оказалось совершенно не весело. В лесу было проще и спокойнее.

«Механизм выбирает язык, который понимает большинство человек в группе», – ответил он у неё в голове. «Я же тебе уже это объяснял, не приставай сейчас».

– ПРИВОД – УСТАНОВЛЕНО. АНАЛИЗ ДНК.

В рамке открылась ниша. Собиратель взял Линду за руки, выбрал её большой палец и сунул его в отверстие.

– Ой, – вздрогнула она. Палец он сразу вытащил, на нём набухла капелька крови. Панель закрылась, машина принялась считать и обрабатывать.

Замелькали данные, с бешеной скоростью перебираемые электронным мозгом. У него это заняло около пяти минут. Сколько там было данных – страшно себе вообразить.

– АНАЛИЗ ДНК – УСТАНОВЛЕНО. БИОЛОГИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ НОМЕР 1 500 105. ВРАТА 59. ТИП – ПЕРЕСЕЛЕНИЕ. МЕТОД – ПРЯМОЙ ТОРГ.

У рамки моста внезапно пропало некое поле, закрывающее проход в город, которое Линда сразу даже и не заметила. Просто перестало электризоваться пространство в проёме.

Собиратель смело направился в открывшийся проход, а Линда, вцепившись ему в рюкзак, следом. Она обернулась – неведомое электрическое поле за ними появилось снова. Интересная дверь.

– Весьма неплохо. Тебе вселенски повезло. Я даже знаю кое-кого из тех мест. На Фее ты, конечно, не останешься, но это тоже весьма впечатляюще.

– Меня будут куда-то переселять?

Нет ответа.

– А что такое «прямой торг?»

Ответа нет.

VI

Вскоре начался кошмарный ад, или адский кошмар. Как хотите. Как-то давно, хотя и в другом мире, ещё ребёнком Линда с родителями летала в такую страну под названием Индия, и тогда ей казалось, что это самое густонаселённое место во Вселенной. И, будучи человеком по своей натуре уединённым, даже, можно сказать, несколько утончённым, пришлось ей там ой как непросто. Проехавшись несколько часов зажатой в жутком душном автобусе, битком набитым странными людьми, которые делали не менее странные вещи, например, жевали бетель, от чего их сильно тошнило прямо в этом самом автобусе, она поняла, как примерно выглядит преисподняя.

Но Индию она люто ненавидела из-за другого. Из путешествия вернулась она одна, а её родители – нет. Вспышка холеры забрала две чуждые этой стране жизни, оставив её одну навсегда.

Теперь же та далёкая страна контрастов казалась провинциальным пустым местечком, по сравнению с этим.

Путники прошли мост и стали пробираться к вратам. Именно пробираться. Маневрируя меж разнообразными людьми, прошедшими свои рамки и ринувшимися в город как полноводная река, им буквально приходилось прокладывать себе дорогу в толпе. Такая же река, чуть поменьше, текла обратно из города. Со всех сторон кричали, звали, ругались, смеялись, толкались, дрались, продавали и покупали. Пару раз её толкнули локтями по рёбрам, один раз она получила случайно по голове какой-то корзиной, и уже раз пять ей наступили на ноги. И это ещё даже они никуда не продвинулись. Линда ещё пуще вцепилась в рюкзак собирателя, дыша ему в шею. Сколько раз ей уже облапали зад в толпе, даже не посчитать в таких условиях.

Собиратель же невозмутимо и бесцеремонно прокладывал себе путь, выбирая лучшие варианты для движения. Люди пытались обойти его, сами уходя с дороги, даже если шли к нему спиной. Они будто попадали под его ауру опасности и резко инстинктивно меняли направление движения.

Уже у самих входных врат человекопоток стал просто эпическим: люди переходили туда и обратно гуськом, попадая в нужную струю. У одних были вещи, у других – звери, у третьих – другие люди и товары, сверху носились роботы-камеры, в попытках мониторинга происходящего хаоса. Путники пробрались к очереди, которая, казалось, чуть быстрее продвигается в город. Встав туда, Линда ощутила, что уже давно не идёт своими ногами, а её просто несёт в потоке, со всех сторон прижатую людьми. Это был какой-то тихий ужас. Из-за такого издевательства над её личным пространством принялась раздуваться истерика: зажатая, она не могла даже нормально пошевелиться. Шум вокруг стоял настолько всеобъемлющий, что ей пришлось бы кричать во всё горло, чтобы что-то сказать собирателю.

«Дорогая, прекрати паниковать, пройдём врата и будет легче», – спокойно сказал он у неё в голове.

Немного помогло. Но только немного. Она уткнулась лицом ему в рюкзак, заткнула уши пальцами и постаралась отключиться от окружающего, просто переставляя ноги, куда несло, не обращая внимания на руки, хватающие её за разные части тела.

В таком режиме они двигались около часа. Когда Линде уже стало казаться, что она полностью спеклась, и сейчас упадёт, будет биться в истерике и орать, наконец, обжимание со всех сторон ослабло, и собиратель двинулся чуть быстрее.

Люди расходились в разные стороны, кто куда, но человекопотоки пока не уменьшались. Вокруг наконец стали появляться невысокие квадратные дома – первые предвестники города, в витринах которых виднелись магазины и забегаловки.

Линда дико озиралась по сторонам. Вымоталась она ужасно, вспотела, тяжело дышала и дрожала. Облаком нависло предобморочное состояние: в глазах темнело, в ушах стучало, тошнота подкатила к горлу.

Собиратель слегка повернул голову в её сторону, подумал, и сменил направление в сторону одного из квадратных домов. Подойдя ближе, они увидели большую открытую витрину: внутри имелось около десяти стальных баков с роботизированными манипуляторами-руками, и у каждого, конечно же, была очередь. Встав в одну из них, собиратель покопался у себя в кармане и вытащил какую-то чёрную карточку. Линда теперь поняла, о каких карточках говорили те странные пираты. С лицом зелёного цвета она уже едва держалась на ногах, коленки тряслись, холодный пот стекал по спине, она просто висела у собирателя на рюкзаке как случайно прилипшая в толпе тряпочка.

«Эй, дорогая, надеюсь, ты не собираешься облевать мне рюкзак?»

Когда, наконец, после утомительного ожидания их очередь подошла, оказалось, что роботизированные автоматы продают напитки. Он сунул чёрную карточку в прорезь: тут же выскочило голографическое меню, изучив которое секунды за три, нажал пару кнопок в воздухе и меню исчезло. Чёрная карточка быстренько вернулась в карман, а снизу из витрины медленно поднялись, вращаясь, два больших стакана, наполняясь жидкостью светло-розового цвета со звенящими кубиками льда; приятный запах цветов и сахара окутывал их. Линда облизнула сухие губы, комок тошноты слегка отступил. Собиратель взял оба стакана и бочком отошёл за здание. Хотя за оным уже стояло человек двадцать с такими же самыми стаканами, они всё же нашли себе место, где можно было встать вдвоём, без толкотни.

Линда рухнула, лязгнув зубами. В мозгу всё шумело и пульсировало.

– Держи уже, доходяга, – присев на корточки, протянул он ей один из стаканов. На лице по-прежнему обошлось без эмоций. – Витаминный коктейль, как у вас говорят. Или будут говорить.

Линда взяла большой стакан дрожащими руками, понюхала напиток. Да, пахнет как будто розами, или какими-то похожими на них цветами. Холодный и приятный, живительный нектар. Она аккуратно принялась пить, хрустя малюсенькими кусочками льда, которые уже почти все растаяли: вкус сладкий, но не приторный. По телу разлилась прохлада. Отпив половину, она стала изучать сам стакан: вроде бы бумажный, но не бумага, и тоже какой-то бесцветный. Собиратель давно допил свой и глянул на неё изучающе. Линда посидела ещё минуты две, облизываясь как кот, потом нехотя поднялась. Тошнота ушла, стучать в висках перестало.

Постояв ещё с минуту, друг возле друга, они переглянулись. Линда постоянно чувствовала себя недоразвитым существом рядом с собирателем. Это чувство никак не давало ей покоя, хотя что-либо изменить она не могла. Пытаться выглядеть умнее, лучше и сильнее, чем есть на самом деле – не получалось, потому что собиратель читал её насквозь.

В голове постепенно прояснилось, появилась лёгкость. Собиратель уже взял курс в толпу, а пустой стакан бросил прямо на землю. Линду это почему-то очень смутило. Будучи девушкой воспитанной, свой она не бросила, став по привычке искать урну, но нигде не увидела ни одной. Так и пошла, со стаканом в руке. Правда, через какое-то время он стал таять в её руках, как мороженое на солнце – прямо распадался кусками на мелкие фракции. Бросив остатки на землю, она смотрела, как те исчезают. Быстрая техническая утилизация. Удобно придумано! Обернувшись назад через несколько шагов, оказалось, что от стакана оставался лишь кусочек донышка.

Сил заметно прибавилось, ноги послушно двигались. Она шла рядом, вплотную, уже не дрожа всем телом, как замёрзший щенок. Хотя паника никуда не исчезла, а лишь затаилась где-то за кулисами сознания, ожидая любой возможности выступить с концертом.

Вокруг бойко шла торговля и обмен всем, чем только можно. Люди играли, танцевали, зевали и хлопали, добавляя каждый свою порцию шума к и так чересчур шумному городу. Дети носились с диковинными игрушками, искусно лавируя между грузными взрослыми. Рекламные роботы шумели и мерцали предложениями. В проулках тянулись многочисленные ярмарки и базары.

По правую руку высилось странное, но с виду знакомое возвышение, перед которым кучковалось изрядное количество улюлюкающих людей, наблюдая за происходящим действом. Линде это возвышение напомнило переходник, через который они прошли на Фею, но только куда больших размеров. Хотя его стальные двери явно были лишь красивой бутафорией, просто муляж. Сам же переходник располагался, как потом ей придётся узнать, под землёй.

Сверху на громадном табло висела закорючка, похожая на цифру 1. Скорее всего, это именно она и была. Врата номер один. А у них, получается, врата номер пятьдесят девять… Ого-го! Идти ещё и идти.

Проходя мимо, Линда обратила внимание, что перед вратами выстроен широкий деревянный помост, на котором одни люди стояли с табличками, прикреплёнными к ногам или платьям, а другие, толпящиеся ниже и перед помостом, всё кричали и переругивались между собой, вскидывая руки в жестах: то кулак, то раскрытая ладонь, то и вовсе круговое движение указательным пальцем. Она сразу догадалась, что это такое: нет, не рок-концерт – торги. Значит, теперь всё понятно. Это её участь. Внутри всё перевернулось и встало на свои места. Это он самый, прямой торг. Но общая усталость организма даже не дала ей как следует расстроиться и расплакаться по этому поводу.

«Нечего опять реветь, переселение – это не плохо, бывает гораздо хуже».

«Как хуже?»

«Опыты, колонизация, например».

От слова «опыты» у неё дёрнулось в области сердца. Не хотела она ничего знать ни про опыты, ни про колонизацию.

Пройдя немыслимое возвышение номер один, они продолжили маневрировать между людьми и через полчаса добрались до возвышения номер два. Там дело обстояло точно также, только на помосте были другие люди, и покупатели ниже тоже отличались.

Похоже, что весь город визуально разделялся на две составляющие его части: длинную череду врат и обслуживающие их здания, и сам собственно город – дома, магазины, рынки, учреждения и заведения, увеселительные и не очень.

К седьмым вратам он снова сменил курс, подведя её к очередному квадратному дому. Отстояв очередь, он сунул чёрную карточку в прорезь, и всё повторилось. На этот раз коктейль был немного другим, и стакан только один. Встав за зданием, она отпила половину и ощутила, что это, похоже, какой-то стимулирующий напиток.

– Да, это энергетик. Мы слишком медленно идём, надо что-то с этим срочно делать.

– Я устала, у меня отваливаются ноги, я не могу столько ходить…, – она не понимала, как это медленно они идут, если она едва успевала дышать: такой темп он держал. – Здесь нельзя поехать на каком-нибудь автобусе или ещё на чём-нибудь? Сверху же летают вон всякие машины?