Ты, дарованный мне богами. Книга первая
– Говори! – громыхнуло надо мной, и я позволила себе приоткрыть один глаз.
Рэнн стоял у лежанки в своей любимой позе, широко расставив ноги и сложив мускулистые руки на груди. Он с неприязнью смотрел на меня, заставляя чувствовать себя воришкой, которого поймали с поличным. Пришлось собрать остатки смелости, открыть глаза и попытаться выторговать себе помилование.
– Я не займу у тебя много времени, – затараторила, попутно силясь придумать что-нибудь толковое. Что-то, что могло бы спасти меня от этого варвара. – Просто ответь, за что ты на меня злишься? Я же вижу. Ответь, это важно.
– Если бы ты не свалилась на мою голову… – неохотно, сквозь зубы, но все-таки принялся обстоятельно отвечать Рэнн, и у меня забрезжила надежда, что он тоже хотел бы воспротивиться судьбе и внести свои правки в сложившиеся обстоятельства. – Через полгода мне исполнится двадцать пять. С этого возраста рихи имеют право не учитывать интересы семьи. Я собирался уйти в храм и ждал наступления положенного возраста, но отец умер, и рихат перешел ко мне, как к старшему. Иномирянка нам требовалась не только для быстрого получения наследника, но и для передачи рихата Элфину. Сделай ты правильный выбор, и по закону статус рихтана перешел бы к нему.
– Так зачем вдвоем участвовали в ритуале? – не удержалась я от резонного вопроса.
– Так положено. У иномирянки должен быть выбор.
– Ага. Чисто теоретически, – фыркнула я и получила от Рэнна жесткий взгляд. Ох. Лучше на него вовсе не смотреть, так спокойнее. – Ладно, не важно. А что было бы, если я не появилась бы в вашем мире? Представь, что ритуал не получился, или денег не хватило на вызов иномирянки. Или я умерла, бухнувшись в обморок и приложившись головой, а еще лучше – раньше, в междумирье. Что стали бы делать? Другую иномирянку вызвали бы?
– У рихов есть лишь один-единственный шанс получить в жены женщину, дарованную богами, с невероятной силой магии. Иномирянку можно попытаться вызвать лишь раз.
– Тогда что?
– Действовали бы по остаточному принципу. Первое – протянуть до моего двадцатипятилетия, рассылая по соседям предложения матримониального характера, на которые приходили бы отказы, после чего под благовидным предлогом отказаться от наследства, второе – срочно женить Элфина на магине, желательно посильнее. После чего рихат достался бы младшему брату, и плодиться продолжателями рода пришлось бы ему.
– Вот мы и пришли к важнейшему выводу! – радостно хлопнула я в ладоши, но стоило Рэнну бросить на меня хмурый взгляд, как я подавилась своими же словами. – Я имею в виду, что мы оба не хотим случившегося брака, а потому есть смысл стереть меня из твоей жизни. Если я сбегу…
– Обережники рихата бросятся на твои поиски. Хочешь того или нет, а ты уже их рихая, и тебя так просто не отпустят, – будничным тоном сообщил Рэнн, но при этом я почувствовала себя глупой и ничтожной.
– Но почему?
– Наследник. Забыла?
– Да что за ерунда? Зачем вам всем так нужен наследник, да еще и посильнее? Власть не потерять?
– Власть рихтана в нашем мире держится на способности вливать силу в земли, делая их плодородными, и защищать людей от бедствий.
– Я-а-асно, – протянула я и хлопнула себя ладонью по лбу. Как же до меня сразу не дошло! – Выходит более всего в иномирянке заинтересованы народ и армия.
– Поэтому тебя непременно найдут, где бы ты ни спряталась, – подтвердил мои догадки Рэнн.
– Тебе нужен храм, Элфину – статус рихтана, а мне – свобода. Я знаю, как мы все трое можем получить желаемое!
Глава 3
– И как? – Верхняя губа Рэнна скептически приподнялась, демонстрируя сомнение.
– Я должна умереть! – торжественно объявила я, и только потом подумала, до чего странно это прозвучало. Ну, да, Рэнн так и посмотрел на меня – как на полоумную. Что за неприятный тип! – Разумеется, не по-настоящему! Инсценируем мою безвременную гибель, ты пострадаешь для вида, можешь даже от горя сойти с ума, раз нужен весомый повод для отказа от власти, и отправишься в свой храм. Элфин сядет на твое место и займется размножением себя любимого, а я отправлюсь на поиски лучшей жизни в другие земли, где меня никто не знает.
Рэнн, нахмурившись, уставился в пол. Я тоже затихла и на всякий случай отодвинулась в дальний угол лежанки.
Мне до чертиков хотелось, чтобы мужчина нарушил тишину, радостно одобрил мой план и ушел из шатра. Его присутствие здорово напрягало. Но Рэнн молчал и все сильнее мрачнел. И если страх во время разговора слегка притупился, то теперь снова распускал свои щупальца, грозя удушить меня.
– Хорошо, – наконец согласился мужчина таким тоном, будто приговаривая к смерти, хотя, если буквально, так оно и было. – Идея паршивая, но другой у нас нет.
– Ну-у, прямо как с вызовом иномирянки, – тихонько проговорила я, но Рэнн меня услышал и даже окатил неприязненным взглядом. – Что… Что ты делаешь? – прерывающимся голосом спросила я, глядя на принявшегося раздеваться мужчину. Ерничать мне расхотелось. Запал, появившийся после маленькой победы, растворился быстрее, чем сахар в кипятке.
Рэнн не торопясь снял обувь на толстой подошве, чем-то напомнившую мне земные берцы, скинул рубаху одним движением и бросил на сундук, отстегнул ремень с ножнами. Когда его рука легла на пояс штанов, я тоненько заскулила. Складка между бровями Рэнна стала четче, но стриптиз, к моему несказанному облегчению, завершился.
– Твой «труп» представить общественности мы не сможем. Люди не дураки, а маги тем более. Поэтому твоя гибель окажется без главного свидетельства – тела. Пропади ты прямо сейчас, народ не поверит в твою смерть и решит, что иномирянка сбежала. Рассказать, какая начнется на тебя облава? А какая жизнь грозит после поимки?
– Н-не нужно, догадываюсь, – хлюпнула я и заерзала на месте. К чему он ведет?
– Поэтому некоторое время тебе придется притворяться, что смирилась со своим положением, и вжиться в роль моей супруги. Сейчас для всех у нас с тобой брачная ночь.
Рэнн протянул ко мне руку и дернул за расшитый ворот роскошного пеньюара. Треск ткани, и часть воланов осталась в его лапище, бисер брызнул в разные стороны, рассыпаясь по постели и пушистым мехам, устилающим пол. Досталось и ночной сорочке. Ее подол приобрел уродливую прореху. Затем Рэнн накрыл мою макушку ладонью и растрепал волосы, до того тщательно расчесанные и уложенные Танни.
– Ты так себе представляешь последствия брачной ночи? – осмелилась спросить я. Меня в дрожь бросало только от одной мысли, что попытка полюбовно договориться с Рэнном могла провалится, и я к утру без всякого маскарада выглядела бы оборванной и потрепанной.
– Ты разве не собиралась сопротивляться? – исподлобья глянув на меня, усмехнулся Рэнн и оторвал у пеньюара рукав.
– Как догадался?
– А чего догадываться. Ты грохнулась в обморок, узнав о том, что придется стать моей женой. Элфин всему отряду обережников рассказал, а некоторым особо любопытным даже дважды.
Вот же, базарная баба! Еще братом называется.
Я растерянно следила за манипуляциями мужчины, но оказалась совершенно не готова к очередной выходке. Рэнн склонился надо мной и больно впился губами в обнаженное плечо. Я дернулась, однако из железного кольца его рук вырваться не вышло. Спустя долгую, мучительную секунду он поднял голову – на моей коже наливался уродливый синяк с гадким намеком. Что ж, моему супругу не откажешь в изобретательности.
Последней каплей стал нож в его руке.
– Аааа! – завизжала я и вскочила на ноги. Какую пакость он еще придумал?
Но разве мои слабые потуги могли бы остановить гороподобного верзилу? Подсечка, и я уже лежу распластанная на постели, а Рэнн зажал мою руку и занес над ней нож.
– Убийца!… Кровосос!… Ублюдок!… – хрипела я сорванным голосом.
Рэнн кончиком ножа коснулся моего мизинца и, выдавив каплю крови, прижал его к светлой простыне.
– По возвращении домой мы должны предоставить роду доказательство нашего союза. Маги легко определят кому принадлежит кровь, поэтому в таких мелочах не стоит врать, – соизволил-таки объяснить Рэнн.
– А заранее сказать нельзя было? – возмутилась я со слезами в голосе.
– Так все-равно бы рыдала и брыкалась, зачем время терять? – не понял меня бесчувственный сухарь.
– Ненавижу!
На что Рэнн пожал плечами. Кто бы сомневался, ему на все плевать.
Он вышел в гостиную и налил себе рубиновую жидкость из графина.
– Пойду позову твою служанку. Как ее зовут? – спросил он, прихлебывая из высокого стакана.
– Танни, – буркнула я, размазывая слезы надорванным рукавом пеньюара.
Через минуту девочка прибежала в спальню и принялась суетиться вокруг меня. Переодела в новую ночную сорочку и пеньюар, смазала синяк на плече мазью, расчесала и заплела в косу волосы, перестелила постель. Время от времени она опасливо косилась на Рэнна, развалившегося на диванчике в гостиной. И молчала. Видимо, рихтан ее пугал не меньше, чем меня.
Танни завернула в постельное белье, измазанное моей кровью, порванную одежду и завязала узлом.
– Положу вот сюда, – коротко сообщила она и указала на огромный сундук, прикрытый рубашкой Рэнна.
Я кивнула. Мне тоже не хотелось разговаривать. И не только из-за неловкости, испытываемой перед девочкой, которая с недетским пониманием отнеслась к моему внешнему виду после «исполнения супружеского долга». Болтать, о чем бы то ни было, при Рэнне не возникало никакого желания. Близкое присутствие мужчины напрягало.
Вспомнив о муже, я в который раз облегченно вздохнула. Как здорово, что он не претендует на реальное подтверждение брака. В чем бы ни крылась причина его стремления стать храмовником и отказаться от наследства, мне она на руку. Я – удивительно везучая!
Спала я плохо. Чуть задремлю, и – оп, подъем. Глаза сами норовили открыться, а тело принять сидячее положение. Я прислушивалась к ночным звукам, пытаясь унять тревогу. Силком укладывала себя в постель, постепенно уплывала в сон и снова соскакивала.
Утром проснулась от царившего за пределами шатра шума.
– Что случилось? – сонно спросила у Танни, выкладывающую из сундука роскошное одеяние.
– А что случилось? – в свою очередь удивилась девочка.
– Шум стоит.
– А! Так выезжаем скоро. Обережники вехраусов кормят и запрягают. Они норовистые, к ним только особенные люди могут подступиться…
– К обережникам? – пошутила я.
– Да что вы, рихая, – замахала руками Танни, попавшись на подначку, – конечно, к вехраусам. У них и зубы, и копыта, а уж силищи-то! Я б ни в жизнь с ними не стала работать ни за какие деньги. Страшные и дикие, признают лишь тех, кто ухаживал за ними с самого детства. А питаются, – девочка понизила голос, – мясом! Но зато из них охранники хорошие, и грузы тяжеленые им нипочем. Сейчас вот вы позавтракаете… Ой, я ж забыла, вас завтрак ждет на столе! Вы, рихая, покушаете, и можно дальше в дорогу, до самого замка.
Судя по болтливости Танни, встретить в шатре Рэнна мне не грозило. И это радовало. Без него я чувствовала себя гораздо спокойнее и свободнее.
Мешкать не стала. Быстро умылась и поела. Осталось дело за малым – одеться. Ага, это я так думала. На одевание у меня ушло гораздо больше времени, чем на все предыдущие дела.
Тонкий топ, полупрозрачная белая блузка, ярко-синий корсет, расшитый камнями и бусинами, нательные шортики, чулки, штаны с украшенными отворотами на щиколотках, платье до колен с широким угловым вырезом на груди и короткими рукавами. На макушку крошечную шапочку, усыпанную драгоценностями, а на ноги – мягкие сапожки с вышивкой.
– Зачем столько одежды? – бурчала я. – Вчера прекрасно обошлась несколькими вещами.
– Вчера вы, рихая, плохо себя чувствовали, да и не видел вас особо никто. А сегодня вам предстоит появиться в своем доме. Наверняка с ближайших деревень народ прибежит. Многие захотят посмотреть на свою будущую рихту. Неужто вы им покажетесь в лохмотьях? Вы, рихая, такая красавица! И наряд вам под стать! Я такая счастливая, что мне доверили вас сопровождать! Так жаль, что скоро все закончится. Но у меня память хорошая. Я все-все запомню! Потом буду вспоминать и всем рассказывать, как ехала вместе с рихаей, и какая она нарядная была! Как все с любопытством заглядывали в наш бахран, и как рихая махала ручкой.
Танни покачала ладошкой перед своим лицом, изображая меня, приветствующую своих подданных. Я закусила щеку, чтобы не рассмеяться, но внимательная девчонка все равно заметила мою веселость.
– Я серьезно, рихая! Вы должны махать ручкой народу, иначе вас сочтут высокомерной и грубой. Даже рих Элфин и рихтан Рэнн приподнимают ладони, а они, сами видели, какие важные.
– Я поняла, Танни, спасибо за совет, – успокоила я свою помощницу. – Обязательно помашу всем желающим.
На самом деле меня пугала публичность, я росла замкнутым и малообщительным ребенком, опекаемым родителями, большие компании меня не привлекали. Но роль супруги рихтана следовало отыграть наилучшим образом, поэтому пришлось заранее настраиваться на знакомство с большим количеством народа.
Дольше всего мы провозились со странной шапочкой. Крошечный кусочек бархата, расшитый камнями и золотой ниткой, не держался просто так на макушке. Танни пыталась прикрепить его заколками или шпильками, но самая ненужная деталь гардероба упорно соскальзывала с волос.
– Вспомнила! – наконец объявила моя помощница. – Нужно сперва сделать высокую пышную прическу, собрать в сетку, а только потом крепить украшение.
– Дерзай, – дала добро я, но девчонка скуксилась.
– Извините, рихая, я не умею. Мне никогда не доверяли причесывать благородных девушек.
– Тогда, может, ну ее, эту гигантскую мушку с седалища мамонта?
– А? Что?
– Просто не надену эту кляксу.
– Нельзя! Лучше давайте я еще раз попробую, только сперва вам волосы заколю повыше. Они у вас вьются локонами, может, никто и не заметит, что не по правилам причесано.
Вышло премиленько. И то, что шапочка, несмотря на старания Танни, съехала набок, тоже имело свою прелесть.
– Задорная прическа, – одобрила я, – Мне нравится!
И девочка раскраснелась от удовольствия.
Собравшись, мы не стали ждать в шатре, пока нас позовут.
– Пойдемте, посмотрим на вехраусов? – предложила Танни. Глаза ее заблестели от предвкушения. – Они такие страшнючие, прямо брррр, сразу трясучка берет.
– Неужели страшнее Рэнна? – подначила я с улыбкой.
Танни на секунду задумалась.
– Пожалуй, на капельку меньше, – призналась она, а я прыснула от смеха. Достался же мне муж, страшнее ужасных вехраусов!
Выйдя из шатра, я с наслаждением вдохнула ароматы утреннего леса. Природа пробуждалась ото сна. Небо окрасилось в молочно-розовые тона рассвета, пронизывая первыми солнечными лучами лесные заросли. На деревьях и травах поблескивали капли росы.
До чего свежо! Конец весны – время, когда холода отступили, а летний зной еще не навалился всей своей иссушающей мощью. Ночи теплые, но не душные, а утренние часы радуют тонкими сладкими ароматами цветущих растений и бодрящим прохладным воздухом.
Мерный гул просыпающихся насекомых успокаивал. Доносились птичьи трели и редкое лошадиное ржание.
Я оглядела сворачивающийся лагерь. Обережники работали слаженно, без суеты, каждый знал, чем ему заняться в следующую минуту. Собирали небольшой шатер с противоположной стороны поляны, грузили телеги, выводили огромных животных из временного загона и запрягали их.
– Там, – определили мы хором с Танни нужное направление и двинулись к вехраусам.
Один из охранявших вход обережников увязался за нами. Молодой человек шел на почтительном расстоянии, но ни на шаг не отставал. Помню-помню, что для местных моя жизнь ценнее ценного. Настроение попыталось скатиться вниз, но я не позволила. Я обязательно выберусь из ловушки, в которую нечаянно угодила, а пока буду держать нос по ветру и узнавать о мире Лаэры как можно больше.
Мы шли по лагерю, а встречные мужчины не сводили с меня глаз, улыбались и кланялись. Скорее всего, они видели на моем месте уже рожденного младенца с сильнейшими магическими способностями, которого ожидал местный народ, и я чувствовала себя последней обманщицей, так как не собиралась исполнять свой долг. Вернее, даже не чувствовала никаких обязательств перед всеми этими людьми. Быть может, и вчера на мне сходилось всеобщее внимание, но тогда я ничего не замечала вокруг себя, дрожа осиновым листом и опасаясь худшего. А сегодня, светящаяся в глазах мужчин надежда на сытое и безопасное существование их семей в будущем, меня здорово нервировала.
Нужно отвлечься! Точно, мы же идем смотреть на страшил чуть красивее моего супруга! Которого, кстати, снова нигде не было видно. Как замечательно!
Вблизи вехраусы оказались еще более впечатляющими, чем на расстоянии. Они напоминали земных волов, только крупнее раза в два, с длинной шерстью, короткими, но острыми рогами и ужасно уродливой мордой, из пасти которой выглядывали клыки. Мы с Танни остановились от животных шагов за десять, не меньше, однако вехраусы заволновались. Из крупных ноздрей повалил дым, а с клыков закапала слюна, с шипением разъедающая нежную травяную поросль.
Мы застыли перед загоном с открытыми ртами.
– Вот это да! – выдохнула я и растерла руки, покрывшиеся мурашками.
– Не подходите ближе, рихая, – попросил обережник вставая у моего плеча и готовый при необходимости остановить меня.
– Не буду.
Зачем мне приближаться к опасному чудовищу, если подобную громадину прекрасно видно и на расстоянии? Я, может, и не блещу умом, но точно не самоубийца.
Заметив, как один из вехраусов принялся ожесточенно бить копытом, взрыхляя землю и разбрасывая комья, я на всякий случай отступила еще на полметра. А Танни, взвизгнув от восторга, напротив, завороженно шагнула вперед.
Наверное, во мне сработало шестое чувство. В один прыжок я оказалась около Танни и дернула ее за ворот платья. Мы обе свалились на землю, а в том месте, где только что находилась голова девочки, лязгнула зубастая пасть вехрауса. Животное зарычало от разочарования, но подоспели обережники. Нас с Танни оттащили от загона, а вехраусу прикрыли глаза и отвели подальше, чтобы успокоить.
– Жить надоело? – Набросился на меня непонятно откуда взявшийся Элфин. – Еще бы в пасть вехраусу прыгнула, чтобы совсем понадежнее покончить с жизнью!
– Да не… – попыталась оправдаться я, однако новоиспеченный деверь меня не слушал, горланя на всю округу.
– Совсем поехала крыша от горя? Рэнн, конечно, не подарок, но в ближайшие девять месяцев точно не тронет, а может и потом не подойдет, он у нас не интересуется романтическими глупостями. Поэтому живи себе спокойно…
– Рихаю в бахран до самого замка, выпускать только по природной необходимости. Армир, отвечаешь, – без длинных предисловий распорядился Рэнн, материализовавшийся из ниоткуда. Он не ругал меня, и даже не посмотрел в мою сторону, но почему-то я почувствовала себя не в своей тарелке.
– Рихая, – обратился ко мне Армир и указал на крытую повозку, стоявшую поодаль, запряженную и готовую отправляться в путь.
Мы потопали с Танни к бахрану. Девочка хлюпала носом и спотыкалась на каждом шагу, видимо, совсем не глядя на дорогу.
– Ладно тебе, – попыталась я утешить ее, – все же обошлось.
– А могла случиться трагедия, – за нее ответил Армир, сопровождающий нас. – Прошу простить меня за резкие слова, рихая. Вы поступили отважно и благородно, но ваша задача сейчас позаботиться о себе и будущем наследнике рихата. От этого зависит благоденствие и процветание целого народа. Пожалуйста.
Я кивнула, ощутив ком в горле. Чтобы справиться со своими эмоциями, вздернула нос кверху и столкнулась с осуждающим взглядом обережника, который просил меня не приближаться к вехраусу. Что за черт! Меньше суток в этом мире, а уже всем должна и перед всеми провинилась!
Забравшись в бахран, я дождалась, пока Танни усядется рядом, и строго ей объявила:
– Если ты считаешь, как и они, то я с тобой не разговариваю!
Девочка подняла на меня глаза цвета темного шоколада. В них стояли слезы.
– Спасибо, рихая! – прошептала она, пытаясь сдержать рыдания. – Вы меня спасли. Хотя чуть сами… ааа…
– Разве можно было поступить иначе? – спросила я не у девочки, а скорее у мужчин, пытающихся вызвать во мне чувство вины. Но они находились за пологом крытой повозки и, скорее всего, не слышали меня.
Ответила Танни:
– Другие благородные ни в жизнь не пошевелились бы ради прислуги, особенно если бы им что-то самим угрожало. Они это объясняют своей ценностью для мира, но на самом деле им все равно. Вы не такая, рихая.
Я с улыбкой погладила ее по макушке.
– Я рада, что оказалась рядом.
– Я тоже!
Танни с минуту сидела молча в задумчивости, правда, очень быстро пришла в себя, снова оживилась и принялась тараторить, рассказывая обо всем на свете. Успокоилась и я. Слушала девочку и мотала на ус. Некоторые вещи наверняка в будущем пригодятся, когда пущусь в бега.
Обедали мы в дороге. А так как сидели обе на одной платформе с колесами, то сначала Танни дождалась, пока поем я, наливая мне напитки и подкладывая на тарелку закуски, а только потом с чувством выполненного долга притронулась к еде сама. Меня забавляла та серьезность, с которой девочка, подражая взрослым, пыталась мне услужить. И удивляла непосредственная восторженность, с какой она воспринимала свою роль в моем путешествии «домой».
– Ламина волосы на себе повыдергивает, когда узнает, что пропустила из-за поездки к родственникам! – нет-нет, да и восклицала Танни. – Она так дразнилась, что мне не к кому поехать даже раз в год, а вот ее дальние родственники зовут каждый сезон погостить на пару дней. Конечно, из-за чувства долга, но это неважно. Главное она уезжает на некоторое время из храма, видит новых людей, интересные места! А тут так сказочно повезло мне! Мне! Безродной Танни. Подумать только! Все-таки в жизни случаются чудеса! Причем у всех, независимо от статуса и родословной.
К обеду на пути начали встречаться деревни. Армир подвернул с двух сторон нашей повозки полог, открывая мне обзор на земли Миртов, а народу – на рихаю, то есть меня. Любопытство испытывали все. Я увлеченно рассматривала одноэтажные домики с куполообразными крышами, торчащие вдоль дороги, словно луковки на грядке, людей в необычных, но аккуратных одеждах, домашнюю живность, то и дело выскакивающую под копыта вехраусов. Повезло, что тягловые чудища равнодушно относились к братьям меньшим, не считая их за достойную пищу, и пострадавших не оказалось.
Внимание народа, разумеется, по большей части концентрировалось на моей персоне. Обсуждали мой наряд, внешность, приветливость улыбки и бесконечные помахивания ладонью, которая уже после трех деревень ныла от боли. Отовсюду мне и рихтану неслись пожелания счастья и многочисленного потомства. Обережники и братья Мирты в свою очередь с интересом наблюдали за кутерьмой, устраиваемой в каждой деревеньке по случаю нашего появления.
– Вы нравитесь народу, рихая, – восхищенно поделился Армир, поравнявшись с повозкой. Конь под ним нетерпеливо гарцевал, видимо, чувствуя волнение хозяина.
Я произнесла слова благодарности, а сама подумала, не копаю ли себе яму, вызывая симпатии народа. С высоты падать больнее. Не обернется ли однажды их любовь жгучей ненавистью?
К замку мы подъехали, когда солнце село и округа укуталась в ночную мглу. Но облегчения я не чувствовала. Напротив, нервничала все сильнее. Наверное, сказывалась усталость. Еще эти крепостные стены и темный замок на фоне чернильного неба. Россыпь звезд немного смягчала давящее впечатление, но в отличие от земных светил не создавала романтического настроения. Скорее уж мистифицировала, вызывая обманное чувство спокойствия.
– Открывай! – громогласно потребовал Армир. – Рихтан с супругой приехали!
– Можно подумать, что меня не существует, – послышалось ворчание Элфина.
За крепостной стеной началась шумиха.
– Рихтан вернулся! С женой, говорят! Скорее зовите рихту Орлану! Да ворота, ворота отворяйте, безголовые! Поторопитесь!
Ворота высотой не меньше пяти метров медленно открылись. Вокруг замка вспыхнули яркие магические шары, освещая двор. Мужчины, выстроившиеся вдоль дороги, судя по одежде тоже обережники, принялись кланяться и приветствовать нового рихтана. Набежала домашняя челядь.
Первым на территорию замка въехал Рэнн на крупном вороном жеребце. Весь день я его не видела: обзор на него закрывался то пологом, то вехраусами, то верховыми обережниками. Даже позволила себе немного помечтать, что никакого Рэнна на свете не существует. Но нет, проскакал к замку, ни на кого не глядя, спрыгнул с коня и, взяв под уздцы, ушел за здание.
Далее, по словам Танни, должна была ехать моя повозка, но вперед влез Элфин. Он медленно и важно добрался до крыльца, приветственно помахивая холеной рукой. Высокомерная улыбка не сходила с его лица. Впрочем, собравшийся народ ему отвечал тем же – ближайшие к дороге люди едва склонили головы, а остальные и не подумали выразить младшенькому братцу хоть какое-нибудь почтение. М-да, похоже, не особо его жаловал рабочий люд замка, не то что в селениях.