Парни из Манчестера. Пригнись, я танцую
И вот она, в тридцать один год, сидит в кафе и рассказывает коллеге о Томе, а разговор о сексе ощущается неприличным, хотя все этим занимаются.
– Прости, – вдруг отстраняется Хейли. – Лезу не в свое дело?
Кэтрин лучше задать себе вопрос, почему она никого сюда не пускает. Она же видела «Секс в большом городе» – там подруги совсем не стеснялись обсуждать интимные темы.
И у нее нет подруг, кроме Хейли.
– Все в порядке, – качает головой Кэтрин, – не обращай внимания.
– Я могу дать один совет? – прищуривается та. – От шлюшки – монашке?
– Ты не шлюшка.
– Рядом с тобой? Еще какая. В прошлую субботу ты отправилась к себе домой, а я – в Квинс.
– Ладно. Давай сюда свой совет.
– Может, тебе немного расслабиться? Ты ему нравишься, и у него вроде есть план. Его и придерживайтесь.
На самом деле звучит неплохо. Тем более сегодня ей требуется лишь в восемь выйти из дома. Остальное – точно за ним.
– Хорошо, – улыбается Кэтрин. – Я постараюсь довериться плану Тома. Но для начала мне нужно выбрать платье.
– Шопинг? – тут же предлагает Хейли. – Сейчас только одиннадцать, все успеем.
– Нет, я не буду тратить деньги на одно свидание. У меня есть подходящие платья, целых два. Выберу какое-нибудь из них.
– А знаешь, это правильно, – соглашается та. – Пусть он на тебя тратится. Он же гений, изобретатель, крупная шишка в «Феллоу Хэнд».
– А у меня студенческий кредит, ипотека и впереди маячит кредит за машину, – усмехается Кэтрин.
– Зато он перекроет твои затраты на «убер». Кстати, попроси Тома выбрать тебе авто. Он же разбирается.
– Это идея. Не для первого свидания, конечно, но…
– У вас сегодня третье, – напоминает Хейли.
Они обе смеются, как над хорошей шуткой, но Кэтрин опасается, что мысль теперь застрянет в голове.
А вдруг Том тоже считает это третьим и будет настаивать? Готова ли она? Сможет ли перейти к чему-то большему, чем поцелуй в конце?
Кэтрин запрещает себе об этом думать, но, стоит им с Хейли разойтись, посеянные той идеи тут же возвращаются.
Она не ходила на свидание уже… очень давно, больше года и даже двух. В последние месяцы с Брайаном им обоим было не до свиданий, хорошим вечером считался тот, который им удавалось провести хотя бы просто вдвоем. А если еще и хватало сил на секс, этот день можно было отмечать в календаре как праздничный.
Так что ни свиданий, ни случайных связей, ни просто личной жизни. Кэтрин немного опасается сегодняшнего вечера: она легко может сказать что-то не то или застыть в неловкой паузе, и уверена, что Том ее поцелует в конце вечера. Он ведь уже сделал это в четверг, не спросив разрешения.
И самое интересное, ей понравилось. Это было… то, чего хотелось. Не страсть, а просто знак внимания. И как теперь понять: она боится следующего поцелуя, потому что для нее это действительно рано или потому что нарушаются какие-то правила приличия, которые существуют только в ее голове?
Вернувшись домой, Кэтрин открывает шкаф: оба платья достала из чехлов еще вчера. Чувствуя себя школьницей на выпускном балу, она протягивает руку и снова пытается принять решение, от которого будет зависеть выбор всего остального.
С вот этим, темно-красным, с закрытым верхом и струящимся подолом, волосы лучше выглядят распущенными. А с серебристым, которое немного ближе к вечернему, их стоит собрать. Знать бы еще, в чем будет сам Том… Боже, лишь бы не в футболке с Бэтменом.
Такое нужно выяснять заранее, но Кэтрин почему-то кажется, что это ужасно стыдно. Он может подумать, будто она зациклена на одежде или не готова принять его в футболке, а это не так. Просто… Они же договорились, что пойдут в ресторан.
Ладно, он заберет ее из дома. Если Том придет в футболке и джинсах, она вернется в квартиру и переоденется. Значит, лучше выбрать то платье, которому подходят распущенные волосы, – так она будет готова ко всему.
Непонятно одно: как Кэтрин согласилась пойти на свидание с парнем, с которым нужно быть готовой ко всему.
Все, что между ними происходит, неправильно. У них разный культурный код, жизненные истории и даже стили в одежде. Она – онколог, а он болен раком. Так нельзя. Но однажды Кэтрин уже выбрала правильный вариант: врача-корейца с идеальной разницей в возрасте и одинаковыми вкусами во многих вещах. Это решение ни к чему не привело.
Может, теперь ей совсем не следует оперировать понятием «правильно»? Раз уж оно не работает.
Когда Кэтрин вспоминает о том, как они проводили время вместе с Томом, в душе разливается тепло: ей было с ним хорошо. Несмотря ни на что, он комфортный, искренний и очень легкий. Он слушает и слышит, задает вопросы, ему все интересно. Но и самому есть что рассказать.
Может, «хорошо» – это новое «правильно»?
Глава 15. Тыковка
Том нажимает кнопку смыва и в третий раз за день идет в душ. Кэтрин предупреждала: могут быть побочные эффекты. Когда в пятницу его вырвало прямо перед выходом из дома, он подумал, что это они. В принципе, проблеваться пару раз за день не так страшно. Сегодня к вечеринке присоединилась диарея, и вот это уже пугает куда больше.
Он даже пропустил исповедь, все боялся, что прихватит в церкви. Пообещал себе к следующей субботе разобраться – неделю назад из реанимации сбежал, чтобы к Богу наведаться, а сегодня поноса испугался. Хотя, если подумать, словить бледного на скамейке куда благороднее, чем обосраться.
Такой теперь будет его жизнь? Выпил таблетку – вырвало. Поел – несешься в туалет как сумасшедший. Том подозревает, что это далеко не полный список вещей, которые испортят ему жизнь. В понедельник нужно будет позвонить в больницу, пусть скажут, что с этим можно сделать. А то он уже нафантазировал себе прекрасную жизнь, где лечится от рака крохотными таблетками по утрам, не теряет работоспособности и вообще живет как прежде.
Теплый душ обычно расслабляет, но третий раз за день – это перебор. Даже вылезать лень, хоть и пора: он обещал себе, что успеет поработать. Кэтрин ждет к восьми, на часах четыре, и главное – не закопаться в процесс и не пропустить это время. У него ведь все готово: костюм висит, рубашка выглажена, даже галстук Джек уже завязал. Ресторан и тот забронирован. Нужно еще за цветами заехать – у него как раз есть магазин по дороге.
С трудом выбравшись из душа – господи, сделай так, чтобы это был последний раз за сегодня, – Том добирается до своего стола и снова садится за схемы, которые они неделю назад чертили на коробках от пиццы. Он обещал Леону дать что-нибудь к середине мая, а сейчас уже последние дни апреля.
Сверху коробки большими буквами выведен вопрос: «Электроника?» Они еще ни разу не залезали в электронику машины, возможно, не зря. Или наоборот – что, если тайна спрятана именно здесь? У экономкласса всегда с этим беда: развитие индустрии идет стремительно, но срок жизни продукта настолько долгий, что предустановленная электроника устаревает примерно через полчаса после того, как машина сходит с конвейера.
Вот сюда, получается, и стоит посмотреть. Если производитель в качестве апгрейда сможет недорого обновлять этот блок… Ему будет невыгодно продавать новые машины. Черт.
Том отбрасывает эту идею, но полностью она не выветривается: сидит в голове, зудит, требует внимания. Он что-то упускает, но что именно, пока не может понять. А если не производитель? Если мы положим огромный толстый хер на все автомобильные концерны мира и сами сделаем апгрейд доступным для потребителя?
Невольно вскочив, Том начинает наворачивать круг по квартире. Это может быть клиентским продуктом и той самой мечтой. У огромного количества машин, которые прямо сейчас колесят по Америке, либо нет нормального электронного управления, либо оно уже устарело.
Сеть дистрибьюции может быть той же, но с установкой придется повозиться. Сертифицировать автомастерские? Том тут же вспоминает надпись «Прада» на галстуке. Да, обучать механиков, выдавать им сертификат с логотипом и превращать в главных сторонников компании. Им же лучше – новое направление деятельности, дополнительный доход, шикарный вариант. И бумажка в рамочке, конечно.
Это великолепная идея! Раскидать блютус-датчики, свести все воедино – и готово.
Внешний бортовой компьютер.
Таймер на телефоне оглушительно звенит, вырывая Тома из потока собственных мыслей. Семь. Когда успело наступить семь часов? Он поворачивается к окну: солнце начинает неторопливо катиться к горизонту, который находится где-то за Манхэттеном, в районе Нью-Джерси. Пора собираться.
Костюм – это жутко неудобно. Пока застегивает рубашку, Том успевает сто раз пожалеть, что не пригласил Кэтрин в кино. Можно было бы не заморачиваться и пойти просто в чистом, а тут… Он аккуратно натягивает галстук через голову – получается не развязать – и даже поливает волосы специальным спреем, чтобы после расчесать, не превратившись в Безумного Шляпника из «Алисы».
Уложенные назад и блестящие, его волосы меньше похожи на воронье гнездо и больше – на что-то вроде прически. Так не стыдно и появиться рядом с Кэтрин. Впервые за много лет Том чувствует себя каким-то… симпатичным, что ли. Перед выходом вспоминает слова Джека, расстегивает нижнюю пуговицу пиджака и проверяет баланс счета. Осталось почти три косаря, хорошо бы, чтобы этого хватило на свидание. На следующей неделе придет очередное поступление, и ему снова будет на что жить.
Том хватает сумку, закидывает туда телефон – бумажник уже там – и задумчиво останавливает взгляд на банке с таблетками. Нужно взять с собой. Мало ли где закончится день, он еще не видел всего спектра своих побочек и опасается, что опоздавшие могут подскочить на вечеринку уже сегодня. Вдруг ему придется уехать в больницу?
С другой стороны, таскать с собой двенадцать косарей… Ой, к черту, он обещал Кэтрин, что не умрет, а для этого нужны таблетки. Том кидает банку в сумку и выходит из квартиры.
Наверное, он немного не так должен себя чувствовать. Рыдать, рвать волосы на заднице, запивать горе или закуривать его чем повеселее, но ничего из этого не хочется. Наоборот: в душе поселилась странная надежда на эти маленькие таблетки. Может, она глупая и бессмысленная, но Кэтрин ведь сказала, что они будут бороться. А это совсем разные вещи – страдать и бороться. В одном случае ты тратишь время на то, чтобы жалеть себя, а во втором ты вроде как сильный и бесстрашный. Как Гэри и завод. Только у Тома – рак. И тут, конечно, на китайцев все не повесишь.
– Привет, малышка, – машинально здоровается он с «Индиго», прыгая за руль. Та чутко отвечает на поворот ключа в зажигании, урчит, готовая кататься по привычным дорогам Нью-Йорка.
В цветочном взгляд быстро пробегает по уже собранным букетам, но ему ничего не нравится: Кэтрин такое не подходит. Том напрягает память, пытаясь вспомнить, что каждый из них может значить в Корее, но глаза уже сами цепляются за тюльпаны, большой охапкой стоящие в пластиковом ведерке.
У них точно было какое-то хорошее значение, вспоминает Том: среди сотни странных названий он увидел слово «тюльпаны» и еще подумал, мол, наконец знакомое название. А что-то типа «гидрангея» вообще звучало как болезнь. Интересно, Кэтрин сама-то в курсе языка цветов своей культуры?
– Добрый день, – громко произносит он, и из соседней двери появляется высокая женщина. – Мне нужен букет тюльпанов.
Что же там было? Что-то о любви, это точно.
Женщина спокойно задает пару вопросов, отсчитывает тридцать штук, перемежает с другими зелеными побегами и ловко оборачивает их в светло-коричневую бумагу, перехватывая лентой.
Том все это время копается в телефоне, пытаясь вспомнить, что там было в языке цветов. Вот та статья: тюльпаны. Непреодолимая любовь. Он улыбается сам себе: очень похоже на них, особенно если учесть, что все с первой их встречи было против этого свидания.
Когда Том с цветами, спрятанными в багажнике, тормозит у дома, где живет Кэтрин, часы показывают без десяти восемь. В голову пролезает ужасная мысль: а вдруг она не выйдет? Согласилась, чтобы он отстал, да и все. А он, как дебил, с тюльпанами приехал.
Нет, она не могла. Кэтрин не производит впечатление девушки, которая не выполняет обещания. И, кстати, сидеть в машине – это неприлично. Том выбирается на улицу, поправляет уже помявшиеся новые брюки и пальцами проверяет, не съехал ли галстук.
Минуты тянутся так долго, что он не выдерживает стоять на месте и начинает отмерять тротуар шагами. Если Кэтрин опоздает, он вполне может сойти с ума. И зачем только рано приехал? Плитка под ногами намекает, что нижняя часть улицы, которая начинается сразу за Уильямсбергским мостом, раза в полтора дороже верхней – та больше похожа на Йонкерс, чем на Нью-Йорк.
– Том?
Он поднимает голову и от неожиданности застывает на месте: сегодня Кэтрин неотразима. Ее темно-красное длинное платье облегает тонкую талию и бедра, заставляя фантазию работать даже сильнее, чем стоило бы. А волосы, а глаза, а чувственные губы! Том сглатывает комок в горле: как же хорошо, что он сам в костюме. Рядом с такой девушкой выглядеть обсосом – преступление.
– Привет. – Он делает шаг вперед и, повинуясь странному чувству внутри, касается губами ее руки. – Ты по-королевски прекрасна.
– Спасибо, – в ее голосе слышно удивление.
Вот для чего «Прада» шьет все эти неудобные костюмы! Чтобы рядом с фантастической девушкой чувствовать себя не гопником из Манчестера, а кем-то приличным. Джентльменом, наверное.
– Не думала, что ты такой модник. – Только теперь он замечает, что ее глаза сияют радостью.
В душе как будто у самого тюльпаны распускаются: она вышла и даже готовилась к их свиданию.
– Я не всегда такой, – предупреждает Том.
– И когда именно?
– Когда самая красивая девушка Уильямсберга соглашается пойти со мной на свидание.
– Ты не оставил ей выбора.
– В этом и был план, – довольно щурится Том, не переставая улыбаться, – и он сработал.
Он подводит Кэтрин к «Индиго», открывает дверь, но на секунду задерживается.
– Хочешь повести? – предлагает он.
– Ну уж нет, – округляет глаза Кэтрин. – Мне кажется, это очень дорогая машина, и я не настолько хороший водитель. Почему ты предлагаешь?
– Боюсь, что я не могу оторвать от тебя взгляд.
– Придется, – она закусывает губу, а в глазах пляшут веселые огоньки, – иначе мы куда-нибудь врежемся.
– Этого она мне точно не простит.
Том помогает Кэтрин сесть в машину, а сам обходит вокруг и опускается на свое сиденье.
– Кто – она? – переспрашивает Кэтрин.
– «Индиго». – Том заводится и плавно двигается с места. – Моя машина называется «Индиго», и это точно она.
– С чего ты взял?
– Не знаю, просто почувствовал. Кстати, ты ей нравишься, и это здорово.
– Так странно, – смеется Кэтрин, – откуда ты знаешь, что я ей нравлюсь?
– Ну, она едет. У «Индиго» на самом деле сложный характер, – объясняет Том. – Если ей кто-то не нравится – например, мой братишка Джек, – она предпочитает сначала возмущаться, а потом глохнуть. И не потому что в ней что-то сломано, под капот можно даже не заглядывать. Просто из принципа.
– Говоришь, словно это человек.
– «Индиго»? О нет, она куда хуже. У каждой машины есть свой характер, а эта особенно упрямая. Если «Индиго» решила, что мне не нужно на работу, она начнет кряхтеть, пыхтеть и по-всякому высказывать недовольство.
Будто в ответ на его слова из-под капота раздается тихий писк.
– Слышала? – спрашивает Том. – Я ее проверял две недели назад, там все идеально. И вот теперь мы пищим.
– Я ни разу не видела таких машин в Нью-Йорке, – замечает Кэтрин.
– И не увидишь, – заверяет ее он, – их всего сорок четыре, и только одна из них в Штатах. Вот эта паршивка.
Он успокаивающе поглаживает руль большим пальцем.
– Серьезно? А что это за бренд?
– «Йоссе Кар», была такая шведская компания. Они хотели делать по двести машин в год, но выпустили сорок четыре и обанкротились. Но «Индиго» просто великолепна, она ультралегкая и при этом довольно мощная для девяносто седьмого. За шесть с половиной секунд разгоняется до шестидесяти миль в час[9].
– Ты и правда фанат машин, – мелодично смеется Кэтрин. – Даже цифры называешь с любовью.
– Между прочим, – Том поднимает указательный палец вверх, – не так много спорткаров делали для людей, а не для понтов. Вот «Индиго» – одна из них.
– Получается, если в ней что-то сломается, ты не найдешь запчасти? – спрашивает она с интересом. – Мне так брат объяснял, но не помню, про какую машину.
– Это не проблема, – пожимает плечами он. – Тут только снаружи «Йоссе Кар», а под капотом – «Вольво». Все, что нужно заменить, находится довольно быстро. Хотя свою я взял в отличном состоянии, тут уже многое поправлено.
Он паркуется у ресторана и впервые за всю поездку снова позволяет себе посмотреть на Кэтрин. Боялся, что и правда не сможет оторваться.
Никогда бы не подумал, что поведет такую девушку на свидание. С этой красотой ей бы в фильмах сниматься, а не с ним кататься по Уильямсбергу. Все в ней идеально: нос с небольшой горбинкой, острые скулы, темные бездонные глаза и губы, которые сейчас так хочется поцеловать.
– Нам сюда? – Кэтрин сама заправляет непослушную прядь себе за ухо.
– Да, – кивает Том. – Ты такая красивая.
– Спасибо, – снова улыбается она.
Приходится собрать волю в кулак, чтобы не протянуть руку к ее щеке – она сейчас кажется ненастоящей. Том выбирается из машины, открывает ей дверь, и, когда Кэтрин цепляется за предложенный локоть, его сердце пропускает удар.
Их провожают к заранее забронированному столику, подают меню, но глаза отказываются хоть на секунду выпускать из вида лицо Кэтрин. Том чувствует себя подростком, к которому в гости пришла топ-модель из телевизора. Он и не верит своему счастью, и не ощущает реальности происходящего, при этом внутри бурлит столько восторга, что вот-вот начнет выплескиваться наружу.
– Ты не планируешь есть? – вырывает его из мыслей Кэтрин.
Том, смутившись, опускает взгляд в меню. В нем ни черта непонятно, и это верный признак престижного ресторана.
– Ты умеешь выбирать еду в таких местах? – спрашивает он.
– Если честно… – Она делает паузу. – Нет.
Гриб. Лангустин. Желудок. Кто бы ни придумывал эти названия, фантазией он не отличается. Возможно, его даже зовут Джон Джонсон. Младший.
– Попросим официанта что-нибудь посоветовать? – предлагает вариант Кэтрин.
Подняв голову, он сталкивается с ее мягким смеющимся взглядом и невольно улыбается в ответ.
– Видишь ли, – морщит нос Том, – я не уверен, что буду знать, как едят то, что принесут.
– Понимаю, – кивает она, – я тоже всегда опасаюсь. Редко бываю в таких местах.
Кэтрин оглядывается на темный интерьер со странными люстрами и дурацкими картинами на стенах и вздыхает.
– Никогда не бывала, – добавляет она.
– Тогда мы можем есть неправильно. Оба. Раз мы не так уж хороши в этикете, черт с ним.
– А они, – Кэтрин показывает глазами на вышколенных официантов неподалеку, – не будут нас осуждать?
– Пусть только попробуют. – Том угрожающе прищуривается и подается вперед: – Один неверный взгляд в твою сторону, и я…
– Что ты сделаешь? – наклоняется она ему навстречу.
Хороший вопрос. Ножом их не пырнешь – нож остался дома, да и они не в Манчестере.
– Лишу чаевых, – выкручивается Том. – С выговором и занесением в книгу жалоб.
Кэтрин прикусывает губу и смеется в ответ, расслабляясь. Когда к ним подходит молодой официант с широкими, как у атлета, плечами, она просит его рекомендации. Тот предлагает попробовать дегустационный сет из двенадцати блюд.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Продукт компании «Феллоу Хэнд», настраиваемый органайзер для багажника.
2
Замороженная готовая еда, чаще всего продается в касалетках, разбитых на секции.
3
Менее 2 метров.
4
Принадлежит компании Meta Platforms, признанной экстремистской и запрещенной в Российской Федерации.
5
Корейская церемония для годовалых малышей, определяющая их судьбу.
6
Немецкий вариант слова «Зажопинск».
7
Ирландский многонациональный ретейлер быстрой моды.
8
Недорогой английский бренд одежды.
9
97 км/ч.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги