Бабуля подметила реакцию храброй Мирэи, ее выражение лица, выказывающее эмоции.
– Хм… – вымолвила она. – Меня зовут Бернадетт, для вас – миссис Лестер… – добавила весьма неприятная дама с надменным лицом и прошла дальше.
Джордж наконец пришел в себя и с волнением сказал:
– Прошу простить мою матушку, она всегда такая. Пройдемте в столовую, – указал рукой на двери.
От его слов, что миссис Лестер всегда такая, Мирэе легче не стало. Былая живинка и воодушевление быстро исчезли. Она вошла в столовую, Луиза посадила ее возле жениха, следом разместился Роберт, за ним обычно сидела его жена. Напротив Джорджа сидела мать, рядом место было свободно, но приборы стояли. Бернадетт резво махнула салфеткой в морщинистых руках и постелила ее на колени. Во время трапезы Джордж косился на невесту – он тоже заметил, что ее лицо и ладони более темные, чем его и чем казалось на фотографии. Хотя кожу нельзя назвать смуглой, она лишь не молочная, как у краснощекого жениха. Его мать без смущения пялилась и следила, как будет держать приборы Мирэя, как будет есть и вести себя.
– Роби, а когда же вернется Кэтрин? – спросила бабка у внука.
– Сегодня, уже вот-вот.
Мирэя вновь вспомнила, что юноша изменил супруге прямо в спальне. Из кухни вышла юная индианка, неся на подносе графин с водой. Ее черные волосы были заплетены в косу, на голове – покрывало, спускающееся вокруг тела. Одеяние напомнило Мирэе о Ниле. Она улыбнулась местной, та также ответила, а когда проходила мимо Роберта, он протянул к ней руку и коснулся возле бедер. Внимательная Мирэя уловила жест и начала догадываться… Из холла раздался грубый мужской голос. Некто отчитывал Азиза за плохую работу.
– Я тебе уже сказал, что мое седло должно висеть с краю, чтобы я не бегал и не искал его! – вещал он басом.
В столовую заглянул высокий мужчина с черной щетиной, волосы его не касались плеч, засаленные и небрежно свисающие, под глазами небольшие мешки. В целом вид был отталкивающий, как и голос. Увидев Мирэю, он вообще сделал вид, будто ее нет, и поздоровался с остальными членами семьи. Луизе он сообщил, что есть будет позже, пусть принесет ему в спальню. Мужчина вышел. Роберт сказал Мирэе:
– Это мой отец Пол, брат Джорджа.
– Спасибо, – с натянутой, но все равно красивой улыбкой ответила она, на чем заострил внимание раскрепощенный юноша.
После он тыкал вилкой в тарелку и сам себе слегка улыбался, думая о нраве Мирэи и о том, какая она есть – диковинка в их семье.
– Вы не похожи на англичанку, кто ваша мать? Так как ваш отец нам знаком, – спросила мать семейства.
– Маменька, можно повежливее? – почти шепотом произнес Джордж.
Бернадетт, сделав вид, что не услышала, продолжала выжидательно смотреть на Мирэю.
– Мой дедушка был испанцем, а бабушка португалкой, соответственно, моя матушка имеет несколько корней, – ответила сдержанным тоном девушка, пытаясь не смотреть на неприятную собеседницу.
– Ах вот как… – произнесла дама, ей снова что-то не понравилось, и она намекнула, что именно: – Вы, значит, не пойми кто? Дикая смесь, точно обед индийца. От англичанки у вас ничего нет. К тому же поговаривали, что и ваш отец с португальскими корнями, – грубо сказала Бернадетт.
Мирэю поражало, что с ней – дочерью полковника столь невежливо общаются, будто она безродная и пустое место.
– Джордж, мы могли бы посетить моего отца сегодня? – спросила она жениха, держа эмоции в себе.
Тот вдруг заволновался, смял салфетку и принялся тереть ею знатный лоб.
– Посетите конечно, – вмешалась дама. – Его могила недалеко, – выдала она.
Глаза Мирэи выпучились на пожилую, вслед внимание обратилось к жениху.
– Что происходит? – задала она вопрос своим уже не милым голосом, без того с низким тембром.
– Э… простите, я не успел сообщить, хотел после трапезы. Ваш отец скончался недавно, – вымолвил Джордж.
Мирэя громко выдохнула и выронила на стол ложку. На глазах появились слезы. Она отодвинула стул от стола и с негодованием, исподлобья взглянула на спокойную будущую свекровь, словно ничего такого не произошло и дама сказала обыденную вещь. Мирэя подскочила со стула, салфетка упала на пол. За ней встал Джордж и попытался успокоить.
– Прошу вас, мы сами были в шоке… Вашего отца убили туземцы, кто-то из индийцев, из посторонних, не из тех, над кем правит местный раджа, с ним мы дружны.
Мирэя закрутила головой в нежелании принимать новость, из глаз покатились слезы, и она ринулась из столовой.
– Маменька, ты опять за свое… Зачем ты сказала вот так… сейчас… – тихонько возникал Джордж.
Мать одернула сына и напомнила, кто она ему и как с ней нужно себя вести, а невеста пусть поплачет, да станет покорнее, горе заставит, к тому же полковник Ритчер не ладил с Полом. Оказывается, отца Мирэи не любили в доме Лестеров, но приходилось пресмыкаться перед важной личностью. Бернадетт отговаривала сына жениться на дочери погибшего, ибо теперь это плохая идея – полковник кони двинул, и больше нет нужды подлизываться.
– Я тебе говорила, не тащи ее сюда, она тебе не пара. Но ты меня не послушал! – сказала мать, выкатив голубые глаза на сыночка.
Будучи мягким или, лучше сказать, слабохарактерным, Джордж замолк, но поджал в обиде узорные, подходящие больше барышне, губки. «Я все равно женюсь, она мне нравится», – подумал он.
Позже в комнату горюющей Мирэи постучал жених и пригласил ее во двор к водоему.
– Там очень красиво, вам должно понравиться, – пробовал сблизиться с ней мужчина.
Нежная кожа под глазами девушки покраснела от слез, она успокоилась и согласилась. Во дворе и вправду было красиво, стоял невысокий забор, окруженный зеленью, за ним виднелись домики местных слуг. Внутри двора росли кустарники с цветами, водоем был обрамлен камнем. Рядом стояли столик и стулья с мягкими подушками. Пара присела.
– Мне очень жаль, что так произошло с вашим отцом, он был достойным человеком, – нарочно подкупал Джордж. – Мы обязательно посетим его могилу на днях… Как вам спальня, все ли устраивает?
Мирэя подумала, что лучше бы он спросил, устраивает ли ее такая свекровь, нежели кровать или стол.
– Все хорошо, – пришлось ответить ей, пряча настоящие эмоции, что сильно терзало девушку.
Она так устала от аристократического общества в Англии, а тут, оказалось, не лучше. Постигало разочарование.
– Я бы съездила сегодня на могилу, сама, – не отступала Мирэя.
– В лесах может быть опасно, да и на дорогах время от времени туземцы совершают набеги, поэтому я не могу отпустить вас одну. Прошу, поймите меня… К тому же у меня к вам чувства, – признался Джордж. – Вы моя невеста, мы ведь решили это еще в письмах, помните? – мягко спрашивал жених, стремясь перевести разговор в нужное русло.
Мирэя неуверенно кивнула. Джордж осмелился положить свою руку на ее ладонь и добавил:
– Все будет хорошо, мисс Ритчер, скоро мы поженимся, здесь неподалеку даже есть церковь, и я стану самым счастливым человеком на свете, – закидывал он удочки, как репетировал ранее у себя в спальне перед зеркалом текст, который диктовал Азиз. – Мы будем счастливы в браке, ведь мы были счастливы, когда переписывались. Мы уже знаем друг друга, просто нужно капельку времени…
Мирэя покивала более уверенно. Она была уставшая и от дороги, и от вести про отца. Казалось, напало уныние. Слабость одолела, потому позже девушка извинилась и направилась в спальню. Джордж вызвался проводить. А спустя минуту он вдруг постучал и молча всучил коробочку из бархата – волнение его окутало, пришлось скорее уйти, дабы вдруг не услышать отрицательный ответ. Внутри лежало кольцо с бриллиантом. Мирэе ничего не оставалось, как принять подарок.
Сей ночью вновь стучала мебель и раздавался стонущий голосок, но уже не тот же самый, а другой. Мирэя поняла, что сегодня это жена Роберта.
Новым утром за завтраком находился Пол. Он вальяжно сидел и раздавал грубым басом указания всем слугам, особенно получали словесные оплеухи местные. Та самая юная индианка очень старалась за ним ухаживать, было видно ее страх. Маменька семейства еще не спускалась – немного захворала.
– Ну как тебе здесь? – хамовато и беспардонно, не обращаясь по имени, спросил Мирэю Пол.
Она даже не сразу поняла, что слова адресованы ей, будучи увлеченной местной девушкой в фиолетовом сари.
– Хорошо, благодарю, – ответила Мирэя.
– Мирэя, мою невесту зовут Мирэя, – вдруг расхрабрился Джордж и недовольно поправил брата.
