Из ряда вон

Глава 3, в которой очень много работы

Время суток здесь не менялось – и с чего бы? Лучи местного солнца рассеивались искусственным куполом и не доставали до дна Разлома. Трещина – пятнадцать километров в длину и три в поперечнике, в самом широком месте – была вотчиной мрака и полумрака. Небольшое количество электрических фонарей, закреплённых на отвесных скалах ввинченными в породу кронштейнами, давали неровный желтоватый свет, который едва-едва пробивался сквозь постоянный туман.

В полутьме копошились люди. Тысячу двести разъедаемых ядовитыми испарениями и впитывающих смертоносное радиоактивное излучение каторжан добывали мумиё. На старой Терре тоже было своё мумиё – но с этим оно не имело ничего общего. Или имело – эксперты все давно вымерли, как те ископаемые организмы, которых время от времени находили в отвалах породы. Заветной мечтой каждого обитателя Разлома было найти жилу – богатый на маслянистые комки слой. Жила – это жизнь. Это препараты, питание, батареи, респиратор – если ты в основе. И отсутствие побоев и еда – если ты простой работяга.

Убийцы, пираты, наркоторговцы и другие отбросы общества, которых не казнили по каким-то причинам (запрет на смертную казнь, явка с повинной, сотрудничество со следствием) теперь обитали здесь, тяжким трудом отвоёвывая у смерти каждый новый день в заранее проигранной битве. Их не могли или не хотели убивать, и при этом не желали видеть в социуме.

«Инис Мона» – Гай вспомнил название этой корпорации с Рованиона. Она специализировалась на испытаниях новых медицинских технологий на людях! Совершенно точно – эльфы ставили эксперименты на человеческом материале, используя преступников как подопытных крыс. Они специально выкупали такие экземпляры у планетарных правительств и Конфедерации, чтобы пичкать их непроверенными препаратами, устанавливать экспериментальные аугментированые или кибернетические части тела. Или заставлять добывать мумиё.

Рабство ли это? Торговля людьми – определённо. Однако при этом эльфы соблюдали определённые приличия – они действительно старались использовать только преступников и злодеев. Гай, например, преступником и злодеем не был. Убийцей – это да, тут даже сомнений не возникало. Ровно настолько, насколько можно считать убийцей любого воина. Или любого монарха. А раз есть один такой Гай Кормак, то нет никакой гарантии, что десятки и сотни в общем-то неплохих людей не находятся в Разломе. Или в другом подобном месте…

– Кто-то разбирается в технике? – спросил одноглазый.

Рыжий и белый подняли руки:

– У нас был автосервис…

– Конвейер починить сможете?

– Если перед этим внимательно посмотреть, как работает целый, и что там к чему прикручено – то скорее да, чем нет.

Гай даже предположить боялся, за что ребят с автосервиса выперли на Жмых. Скушали конкурентов? А вслух он сказал:

– Я на уровне принеси-подай помочь могу. Приходилось работать с разными терминалами, генераторы налаживать, с проводкой дело иметь – ну, на бытовом уровне…

– Вот и прекрасно! Осталось договориться, на каких условиях модификанты дадут нам покопаться в целом конвейере.

Никто даже не удивился, что одноглазый заговорил про модификантов – после кровавой бойни у подъёмника добиться расположения основы киборгов представлялось задачей нетривиальной. Или слишком высокую цену запросят, или сразу убивать начнут.

– Так кто пойдёт к единичкам? – спросил дядя Миша, и все почему-то посмотрели на Гая.

Даже Фредди.

– Гэл? С медвежатками снюхался? Ну-ну… А вы, троечки, здорово вломили консервным банкам – аж треск стоял! – ухмыльнулся высокий худощавый модификант.

Без единого волоса на круглой блестящей голове, с крупными жёлтыми зубами и жилистыми, будто перевитыми жгутами мышц, руками он выглядел устрашающе. Все местные «единички» звали его Дон и относились соответственно.

– Так что насчёт конвейера? – повторил Гай.

– Та не дурили бы вы голову и присоединялись к нам. Ну, генетики вы, а не модификанты, ну и что? Какая, хрен, разница? Нам эти нюансы до лампочки, если честно. Нас и так тут – полсотни, а вы, троечки – товар штучный. Не дурили бы вы голову…

– Всё-таки подурим. Какие у вас условия?

– Вот так, значит… Сами с усами? Ладно – два центнера. Делаете две сотни килограмм – и колупаетесь в конвейере. Условия – ничего не разбирать, снимать можно только ленту. Сломаете – мы вас убьём.

Кормак оглядел отдыхающую смену модификантов – и почему-то сразу поверил. Тут были шахтёры с дальних колоний, военные преступники, пираты… Свирепые, сильные люди. Такие точно – убьют. Лицо одного из них вдруг показалось Гаю знакомым – этого чернокожего громилу он точно где-то видел!

– Что, парень, теперь мы в одной лодке? – спросил тот, тоже явно узнавая. – Помнишь меня?

В голове у Гая щёлкнуло:

– Дум-Дум! Точно! – это был Думбийя, из команды Ксавьера Саважа. – И что теперь – будешь меня убивать?

– Жмых убьёт нас обоих – раньше или позже, – угрюмо проговорил зумбиец. – Я буду смотреть, как ты выгружаешь мумиё, попивать водичку и кушать пайку за твой счёт. Пока мне этого будет вполне достаточно…

Кормак пожал плечами – ему-то точно не хотелось обострять отношения с пиратом.

– Так что, Дон – двести кило?

– Двести кило. Ждём вас, ребятки!

Гай шагал по разлому обратно – мимо траншей и штолен, в которых суетились люди с лопатами и кирками, выбрасывая грунт на отвалы, где ожидали ещё работники – с лотками, в которых мяли и перебирали породу в поисках мумиё. Их тела были покрыты коростой и язвами, дыхание было тяжёлым, глаза слезились, из носа текло… Обычному человеку туго приходилось в Разломе.

Киборги, выполнявшие тут роль надсмотрщиков, сначала дёргались, увидев праздношатающегося каторжанина, но тут же отступали, разобрав цифру «3» на спине. Тройки – или генетики – были слишком мутными типами, чего ожидать от них – было неясно. Да и бойня у лифта была ещё слишком свежа в памяти.

Пять километров от базы модификантов до убежища одноглазого – это много или мало? Гай чувствовал, как Жмых начинает допекать его – лёгкие горели, а вестибулярный аппарат периодически давал сбои – головокружение и тошнота подступали волнами. Шаги давались всё тяжелее, и он переставлял ноги на автомате – до тех пор, пока не увидел знакомый утёс.

– Дядя Миша! – крикнул он.

Сверху высунулась лохматая рожа с капельками испарины на лбу.

– Чего орёшь? Лезь сюда!

– Боюсь, сейчас не получится… Лучше уж вы – вниз, у меня тут новости…

Медвежатки один за другим выбрались из пещеры, последним спустился дядя Миша. Рашены выглядели тоже не очень – болезненного цвета кожа, нездоровый пот… Одноглазый был бодрее всех:

– Не знаю как Гай, но вы, мужики, через денёк-другой обвыкнетесь. А как конвейер запустим – я подскажу вам какие препараты нужно заказывать в первую очередь – тогда вообще терпимо будет.

Дядя Миша только отмахнулся:

– Так что там с условиями?

– Два центнера – и Дон подпускает нас к конвейеру. Но если мы сломаем оборудование – модификанты нас убьют.

– Справедливо, – хмыкнул седой.

– Я знаю перспективную делянку, – сказал одноглазый. Никто не хочет её использовать – там рядом ручей, говорят – вода непригодна для питья и травмирует кожу… Я проверял – моей шкуре плевать на тамошние примеси. Можем обосноваться там. Инструменты у нас есть…

Гай задумался на секунду, а потом спросил:

– Это ваше мумиё – оно в воде растворяется?

– Не-а.

– Отлично! Тогда нам нужен будет материал, чтобы сделать желоба. Поиграем в золотую лихорадку, дядя Миша?

Старый рашен схватывал всё на лету – если устроить работу по принципу золотого прииска – дело может пойти быстрее! Кормак и рассчитывал на его гвадалахарский опыт – сам он представлял себе всю эту схему весьма примерно.

– Тогда перекусим – и вперёд и с песней, совершать трудовые подвиги, blyat'! – кивнул седой медвед.

Они дожевали остатки батончиков и запили их водой, собрали инструмент, полотняные мешки и плотной группой двинули к ручью.

– Это довольно близко к базе модификантов – километра полтора. Сами всё увидите – местечко приметное.

По пути они подбирали куски пластика, обрывки проводов и другой хлам, который можно использовать для изготовления желобов. Двигались в основном вдоль скал – чтобы избежать встреч с агрессивными киборгами – те просто могли задавить массой, если бы появилось такое желание.

– Нам бы тачку… – пробормотал рыжий, неудобно перехватывая гору поклажи.

– «Ладно, ладно, детки, дайте только срок, Будет вам и белка, будет и свисток!..» – процитировал что-то непонятное дядя Миша.

Место, действительно, было приметное. Мутно-красный поток воды стекал по стене разлома, бодренько лавировал между больших обломков известняка и скрывался метров через тридцать – в метровой дыре.

– Карст! – сказал чёрный. – Карстовый разлом. На такой глубине – это очень странно. Гранит и известняк рядом – тоже странно.

– Да тут всё странно, – одноглазый ткнул лопатой грунт под рыхлым слоем. – Пора приниматься за дело.

Они соорудили пятиметровый жёлоб, в который отвели часть водопадика со стены. На дно стока постелили тряпье. Сооружение протекало из всех щелей и брызгало водой – но на это, в целом, было наплевать. Медвежата так и сделали: поплевали на руки и взялись за лопаты. На сортировке остался одноглазый, Гай ухватил кайло – и процесс пошёл.

Кормак рыхлил землю, рашены черпали и швыряли в жёлоб – вода промывала его и уносила мелкие частицы прочь, оставляя камешки и комки мумиё. Одноглазый споро выбирал горную смолу и совал в полотняный мешок.

Монотонный, утомительный труд, гнетущая атмосфера, постоянный сернистый запах и ломота во всём теле – хотелось бросить всё и лечь полежать, но делать этого было нельзя. Гай в перерывах между ударами кирки пощупал языком зубы – кажется, коренные ещё не начинали резаться. На это была вся надежда – организм должен адаптироваться к чудовищным условиям Жмыха, точно так же, как это произошло на Ярре. В конце концов, Жмых убивал постепенно – даже эльф давал что-то около года.

– E-ey u-u-uhnem! – проревел дядя Миша, взмахнув лопатой.

Капельки пота летели на землю с его кудлатых бакенбард.

– E-ey u-u-uhnem! – подхватили медвежата.

– E-eshchyo ra-a-azik, e-eshchyo da raz! Е-ey u-u-uhnem! – ревели они в такт движениям.

Гай тоже подстроился под этот неторопливый ритм – и стало как будто легче. Сколько прошло времени, и сколько тонн грунта было перелопачено – об этом оставалось только мечтать. Он «ухал» вместе с рашенами и долбил киркой землю, пока не понял, что ещё один взмах – и он просто рухнет.

– Перекур! – сказал дядя Миша.

– Почему «перекур»? – удивился Гай. – Откуда тут табак?

– Говорят так, – пожал плечами медвед. – Перерыв.

– А-а-а… Тайм-аут, это да. Это необходимо, – Кормак посмотрел на свои покрасневшие ладони. – Одноглазый, как у нас дела?

– Полтора мешка! – оскалился тот. – Чёрт его знает, сколько тут в килограммах – точно не меньше тридцати! Процесс идёт!

– Давай меняться, – сказал чёрный. – Хватай лопату, а я в водичке поколупаюсь.

– И мне – лопату, – взмолился Гай.

У него жутко ныла поясница от махания кайлом – он даже разогнулся с трудом. Дядя Миша только хмыкнул, с хрустом распрямившись и протягивая парню инструмент:

– Махнём не глядя!

На глубине около метра комки мумиё стали попадаться чаще – и на сортировку отправили ещё и рыжего. На четвёртом мешке Гай таки сорвал мозоли на руках и попросился поменяться – всё-таки до медвежьих лапищ с ороговевшей ладонью и когтями его вполне человеческим конечностям было далеко.

Возможно, орудовать голыми руками с сорванными мозолями в красноватой мутной жиже, которую по ошибке называли тут водой, было и не лучшей идеей – но пятый мешок вместе с рыжим он наполнил. А уже потом принялся дуть на ладони и материться.

– Вот и посмотрим, из какого теста наш Гай, – буркнул дядя Миша. – Если у него завтра ручки отвалятся – значит, зря он с нами связался. Хватайте мешки, медвежатки. Потащили!

Дон был в явном удивлении. Завидев сгорбленные фигуры рашенов и еле волочащего ноги Кормака с мешками за спиной он восхищённо ругнулся и крикнул:

– Эй, гляньте как нужно работать!

Модификанты сгрудились вокруг конвейера, который как раз отправлял в ненасытную глотку приёмника порцию мумиё – довольно много, но по сравнению с грудой горной смолы, которую высыпали на ленту транспортёра медвежатки, это выглядело несерьёзно. Одна четвёртая от объёма, не больше.

Приёмник пиликнул, поглотив модификантскую добычу, и выдал на экран цифры – 44 килограмма 922 грамма. И зажужжал, подвигая к себе намытые тройками маслянистые комки.

– Гляньте, а? Сто девяносто шесть килограмм! За двенадцать часов! Впятером!

Гай ошалело помотал головой. Двенадцать часов – это сильно. Вот это работнули! Что значит – компания и мотивация. А вот рашены такой новости не удивились – то ли для них это было в порядке вещей, то ли в принципе удивляться было не в их традициях.

– Конвейер можно посмотреть? – спросил белый.

– Ну, у вас ещё четыре кило так-то, – зловредный Дон не мог не напомнить об этом. – Четыре кило – это восемьдесят литров чистой питьевой воды, чтобы вы себе представляли. Но я впечатлён вашими трудовыми подвигами, и скажу прямо – вот эта ваша отгрузка сейчас мне очень к месту…

– Дорога ложка к обеду, да? – проворчал дядя Миша.

Он вообще любил поговорки, как выяснилось. И пока медвежатки разве что не облизывали внутреннюю конструкцию конвейера, он балагурил с модификантами о житье-бытье, щедро пересыпая свою речь рашенским и межпланетным фольклором.

Гай просто сел на землю, привалился спиной к скале и прикрыл глаза – он смертельно устал. И когда рядом с ним кто-то присел, то даже не среагировал.

– Так что, твоё величество, как выбираться будешь – меня с собой возьмёшь? – это был Дум-Дум, совершенно точно.

Гай открыл один глаз.

– Я слышал – с Ярра выдачи нет. Новая жизнь, учёба, участок земли… Мне подходит!

Гай открыл второй глаз.

– Ты сейчас серьёзно? – спросил он бывшего пирата.

– У меня было время кое-что обдумать. И было время почитать о твоих подвигах – тут-то я недавно, так что… Если уж ты оказался на Жмыхе – тут совершенно точно всё пойдёт к чёрту, а ты из этого бардака выкрутишься и вытащишь тех, кто будет с тобой.

– Мне бы твою уверенность… – глухо проговорил его величество монарх Ярра Гай Джедидайя Кормак.

Он слишком хорошо помнил Дюплесси и чувство бессилия, когда скафандр сковал его по рукам и ногам, оставляя на милость победителя. Вот она, милость – Разлом и мумиё. И подсохшие мозоли на руках.

– Так возьмёшь? – настаивал Думбийя.

Гай устало кивнул и закрыл глаза.

Конвейер они починили. Только не тот, что был ближе к убежищу одноглазого, а другой – в двухстах метрах от приснопамятного ручейка. После прибытия свежей партии каторжан страсти уже почти улеглись – и киборги не горели желанием устраивать разборки с угрозой для собственной жизни. И гнать на убой людей тоже не хотели – это была рабочая сила, в конце концов! Так что тройки решили разбить лагерь прямо у прииска.

Рыжий и белый, все измазанные в машинном масле, вручную пытались установить коленвал и ещё какие-то детали, снятые с другого неисправного конвейера. Без нужных инструментов это было очень сложно – но они справлялись. Гай с вытаращенными глазами смотрел, как они без гаечных ключей скручивают детали – просто покрепче ухватившись пальцами. Он тоже участвовал в процессе – то подержать, это подать.

Остальные потихоньку осваивали прииск – латали жёлоб, обустраивали зарождающийся карьер. Гай, разбавляя нудную работу, строил планы и думал, как бы это подкатить к дяде Мише с обсуждением – поскольку без помощи седого медведа его проекты и яйца выеденного не стоили.

– На каких условиях вы принимаете к себе? – прозвучал над самым ухом голос Фредди.

Гай от неожиданности влепил ему хорошую оплеуху, и киборг покатился кубарем по земле. Он подкрался по отвесной стене, по-паучьи перебирая конечностями и цепляясь за мельчайшие трещинки своими руками и ногами-ножницами.

– Истеричка! – обиженно заявил киборг. – Я нормально спросил, тут люди интересуются – а ты дерёшься!

– Он у нас такой! – выбрался из-под конвейера рыжий. – Только и ждёт, как кому-нибудь по мордасам надавать. Дикарь!

– Вот-вот! А я нормальный вопрос задал! От киборгов к нам три бригады просится на прииск, если медикаменты выделять будем и под крышу возьмём.

– Это с чего это они таким доверием к нам воспылали? У нас вкалывать нужно будет! – прищурился рыжий.

– А у них тут другого выхода нет. Модификанты четвёрок к себе не берут, у киборгов – сдохнешь в ближайшие пару месяцев… А тут – вы. Сила!

Дядя Миша подошёл поближе, прислушиваясь, и на последних словах довольно ударил себя в грудь:

– Кондопога!

Медвежата нестройно подхватили:

– Кондопога-а-а-а!!!

Гай только затылок почесал – его план начинал приобретать вполне реальные очертания.

Глава 4, в которой киборгов пристраивают на сортировку

– То есть ты предлагаешь нам еще больше работать?

– Я предлагаю сбросить киборгов, и организовать здесь всё немного по-другому. Обычная схема с желобом – и мы уже добываем в полтора раза больше! Киборги замордовали людей, и они еле ноги переставляют – а если мы напичкаем их стимуляторами и обезболом, будем нормально кормить – производительность труда снова возрастет. Киборги – паразиты! На их батареи уходит куча ресурсов – а работать они наравне со всеми не хотят! Прости, Фредди, я не о тебе – у тебя реактор и вкалываешь ты за двоих… В общем – мы можем устроить всё по уму.