Искусство жизни и любви
– Неужели кто-то считает это искусством? – произнёс он, пространно пожав плечами.
На сцену вышли ещё несколько богов: Дионис с бутылью вина, Посейдон с железным скипетром и вооружённая копьём Афина. Все они были наполовину обнажены.
– Я, конечно, не считаю себя экспертом, но, по-моему, это мало похоже на искусство, – осмелилась высказаться Алисса.
– Возможно, мы чего-то не понимаем, – иронично заметил сосед. – И на Олимпе действуют свои правила по поводу одежды?
– Я читала греческую мифологию и что-то не припомню там правил, согласно которым боги должны быть обнажёнными, – в тон ему отвечала Алисса.
Она редко разговаривала с мужчинами, чаще – просто избегала их. Но в этой почти беспросветной темноте странный незнакомец внушал доверие и чувство защищённости. Тем более, Алисса ничего не ценила так сильно, как честность и способность высказывать своё мнение.
Тем временем постановка продолжалась, и божественные создания в пылу страсти постепенно переходили в горизонтальное положение. Дионис положил руки на грудь Афины, пока Аполлон и Посейдон сплетались с Афродитой в страстных объятиях.
– Кажется, всё слишком далеко зашло, – прокомментировал сосед саркастично. – Не представляю, чем нас ещё попытаются удивить? Разве что сами зрители проникнутся и начнут раздеваться…
– Прекратите болтать! – вмешался один из старых джентльменов. – Не мешайте знающим людям наслаждаться искусством!
– Это не искусство. Это – оргия, – ответила Алисса с негодованием.
Сосед тихо усмехнулся. Он поднялся со своего места под возмущённый старческий клёкот и неожиданно подал ей руку.
– Идёмте. Нам с вами здесь делать нечего. Не стоит себя мучить.
В этом жесте было столько будничной уверенности, будто он ни на минуту не сомневался в её согласии. Девушка несколько секунд смотрела на раскрытую ладонь, а затем неуверенно прикоснулась к нему. Она бы всё равно ушла с этого порно-представления – неважно, одна или нет.
Когда темнота осталась позади, и в глаза ударил свет многочисленных хрустальных люстр, ощущение реальности вновь к ней вернулось. Не было больше ни обнажённых фигур, охваченных выдуманной страстью, ни спасительной тени. Только он – необыкновенно уверенный мужчина, одетый так артистично и вызывающе по мнению типичного обывателя. Теперь уже Алисса могла разглядеть его получше и оценить, как он – её несколько минут назад. Светловолосый, с серыми глазами, осанистый и прекрасно сложенный. В чертах его лица мягкое мальчишечье изящество необычайно сочеталось с небрежной жестковатостью мужчины.
«Если он улыбнётся так заискивающе и ожидающе, – подумала она, – то мне сразу станет ясно, что он один из тех слащавых мальчиков, которые используют своё обаяние для поиска новой жертвы».
– И как? – поинтересовался незнакомец с лёгкой иронией. – Уже успела оценить меня? И каково твоё первое впечатление?
Алисса смутилась, поняв, что все эти секунды он бесстыдно наблюдал за ней.
– Ты красавчик, – сказала она первое, что пришло в голову. – Впрочем, уверена, ты это и так знаешь.
Он приподнял брови, будто был позабавлен её откровенностью.
– Я имел в виду не это, но спасибо, что поделилась сокровенным. Спорю, что внутри ты немного озабочена и пытаешься понять, кто я и что собой представляю. Так?
– Это настолько очевидно?
– Для меня – да. Другая бы и не задумалась, – пожал он плечами. – И просто пошла бы, куда глаза глядят, навстречу приключениям с обаятельным незнакомцем.
– Ты хочешь сказать, что большинство девушек – дуры?
– Нет. Я хочу сказать, что большинство людей в таких ситуациях не станут анализировать, а просто последует первому порыву чувств, – спокойно заключил он. – Но это не про тебя, как я вижу. Ты слишком рациональна и стараешься руководствоваться логикой, верно? Тебе привычно держать контроль над ситуацией. Ведь только так ты чувствуешь себя в безопасности.
Его взгляд прожигал её лицо. Он словно пытался прочесть каждую её черточку.
– Ты понял это всего за несколько минут? – наконец нашлась Алисса. – Неужели ты так хорошо знаешь людей?
– Нет. Но мне кажется, что я знаю тебя, – ответил он. – Хотя это и звучит довольно самоуверенно.
– Очень самоуверенно, – согласилась она. – Почему ты ушёл со спектакля?
Ещё несколько секунд мужчина смотрел на неё, затем откинулся спиной о стену и скрестил руки на животе.
– Думаю, ты догадываешься.
– Не пытайся меня убедить, что тебе не нравятся обнажённые женщины. В это я всё равно не поверю, – предупредила Алисса. И поразилась собственной уверенности и наглости.
– Я и не собирался. Скорее, я не терплю извращения в искусстве, – признался он. – Порнография – это одно. А искусство – совершенно другое. Эти понятия не стоит смешивать. Ну а ты? Твоему смущению не было предела. Думаю, тебя это затронуло гораздо глубже, чем меня.
Алисса мотнула головой на его мягкий изучающий взгляд.
– Это всё неправильно. По сути, они занимаются любовью на публике, под взорами сотен людей. Мы же не в Древнем Риме живём, в конце концов! И не в каком-нибудь племени! Человечество пережило тысячи лет эволюции – не для того же, чтобы скатиться обратно в развитии!
Её охватил такой пыл, что она с удовольствием бы продолжила одухотворённую речь о безнравственности современного общества. Но собеседник, приблизившись, одним прикосновением руки заставил её замолчать. Алисса ощутила тёплое дыхание в волосах. Он провёл холодным пальцем по щеке, очертил контур губ, а затем безмолвно поцеловал её.
Она издала изумлённый возглас. Первое, что девушка сделала – попыталась отстраниться. В ответ мужчина положил руку на её бедро, мягко сжал и прижал к себе.
– Это ты тоже считаешь неправильным? – прошептал он ей в губы.
Этот спонтанный непрошенный поцелуй всего за секунды пробудил в девушке странное желание. Чувство неправильного и запретного лишь подстёгивало это желание. Искусный соблазнитель прекрасно знал, на каких струнах играть. Она не выдержала и сама потянулась к нему, не в силах противиться глубинной страсти внутри. Внезапно вереницей в голове проскочили сцены со спектакля – эти извращённые вещи, которые люди исполняли, будучи обнажёнными.
– Тише, тише, – сказал незнакомец, коснувшись её щеки. – Думаю, нам стоит остановиться. Пока.
Она замерла. Понадобились секунды, чтобы прийти в себя и осознать всё произошедшее. Второй раз за этот вечер девушке хотелось провалиться сквозь землю. Она никогда в жизни себя так не вела. Никогда и ни с кем! Что вдруг на неё нашло?
«В меня словно вселился бес», – подумалось ей.
Мужчина заметил её замешательство и сказал успокаивающе:
– В этом нет ничего постыдного. Если кто и должен корить себя, то это я. Прости. Обычно я лучше себя контролирую. Но ты… – он снова смерил её взглядом, качнул головой и усмехнулся. – Кстати, как тебя зовут?
– Алисса.
– Я – Маркус.
Её вдруг посетило странное чувство дежавю: словно она где-то когда-то уже встречала этого человека, и что-то очень давнее, неподвластное никаким рациональным объяснениям, соединяло их. Самое интересное, что ему даже не приходилось объяснять этого – ведь он, кажется, чувствовал то же самое.
Глава 3. Ночь, которая изменила всё
Площадь встречала их гулкими голосами и рёвом автомобилей. На город уже опустилась прохлада. Сияние фонарей, свет вывесок и телефонных экранов освещали им путь. Они ориентировались по ним в этой тьме, словно мореплаватели – по звёздам.
– Здесь неподалёку есть одно место, – сказал Маркус. – Думаю, оно должно тебе понравиться.
Они вышли на набережную. Ветер с реки трепал волосы и окатывал запахами: тины, топливного масла и рыбы. Алисса остановилась, чтобы полюбоваться бледной лунной, отражённой в мрачных чёрных водах.
– Что я такое делаю? – не подумав, произнесла она вслух.
Девушка чувствовала: всё то разумное и рациональное, за что она цеплялась большую часть жизни, в этот миг потеряло всякий смысл. Она будто разом потеряла жизненный ориентир и опору, за которую всегда держалась. Алисса Сторм всегда была разумной и рассудительной; она привыкла подавлять любые спорные порывы, проявляла железный самоконтроль и, конечно же, никогда не увязывалась за незнакомцами.
Маркус был рядом. Он молчал. Некоторое время она даже позволила себе верить и надеяться, что её слова остались неуслышанным. Но нет – он просто раздумывал над ответом.
– Ты идёшь против собственных правил и поддаёшься чувствам, – заметил он. – И поэтому тебе страшно. Когда следуешь правилам, исход предсказуем – почти всегда. А когда отступаешь от них, приходится быть готовым к чему-то новому и необычному. Именно из-за страха большинство людей живут по проверенному алгоритму и никогда не отступают от него… и отказываются от множества интересных и волнующих вещей в жизни.
– Так вот, значит, что меня ждёт впереди? – поинтересовалась она, уставившись на него снизу вверх с насмешливой улыбкой. – Нечто интересное и волнующее?
– Возможно. Ты не узнаешь, пока не попробуешь.
Она прищурилась. Ей захотелось подразнить его.
– А вдруг ты – маньяк? Откуда мне знать? – невинно поинтересовалась она.
– Маньяк, который расхаживает по местным театрам и соблазняет красивых женщин? Оригинально, – оценил Маркус. Кажется, он нисколько не обиделся. – Если ты сомневаешься, то можешь передумать, развернуться и уйти. Если ты действительно веришь, что я могу быть… м-м-м… опасен.
«Ты опасен, и ещё как», – подумала Алисса, глядя в холодные серые глаза с отражённым светом одиноких фонарей. Она оказалась на распутье: развернуться и уйти, спрятаться от мира в одинокой уютной квартирке, или же пойти следом за загадочным незнакомцем, соблазняющим одним взглядом.
В конце концов, как и любой неискушённый путник, она не смогла воспротивиться соблазну.
Маркус вёл её по знакомым центральным улочкам. Она была немало удивлена, когда он остановился напротив швейного магазина.
– Ты хочешь научить меня… ткать? – озадаченно спросила Алисса.
– Я похож на швею? – поинтересовался он и протянул ей руку. – Идём. Это за углом.
Она приняла его холодную ладонь. Ей стало неловко. Разве не странно: всего полчаса назад они страстно целовались, как давние любовники, а сейчас Алисса испытывала стыд, держа его руку в своей?
Внутренний дворик был умощён булыжником. Когда она едва не упала, Маркус ловко подхватил её. Они остановились напротив неприметной деревянной двери. По правую и левую сторону от неё располагались два маленьких зарешёченных окошка. Алисса, как ни старалась, ничего не могла в нём разглядеть.
– Что это за место?
Вместо ответа он распахнул дверь. Она услышала негромкую музыку, гул голосов и смех.
– Бар? – догадалась Алисса. В подобных заведениях она никогда не бывала. Бары и кабаки традиционно ассоциировались у неё с пьянством, драками и распутством.
– Не делай поспешных выводов. Тебе здесь понравится, – пообещал Маркус.
Внутри, вопреки всем ожиданиям, оказалось светло и тепло. Стены, умощённые каменной кладкой, были увешаны сотней свечей в изысканных бронзовых канделябрах. Напротив входа располагалась небольшая сцена со старым пианино. За круглыми столиками, заставленными вазами и золочёными тарелочками, сидели смеющиеся мужчины и женщины. Бар напомнил Алиссе зловещее подземелье с сокровищами из детских сказок.
Все столики оказались заняты, и они направились к барной стойке. Девушка с усилием забралась на высокий деревянный стул. К ним двинулся невысокий бармен с добродушным круглым лицом и кудрявой бородкой.
– Чего желаете? – проговорил он. – Вина для дамы?
– Я не люблю вино, – сказала она неловко на вопросительный взгляд Маркуса. – И вообще плохо переношу алкоголь.
– Может быть, коктейль? – предложил он. – Джим, нам две «Пина Колады» без льда.
Алисса хотела вежливо отказаться, но так называемый Джим уже успел приступить к изготовлению напитков. Она пыталась привыкнуть к новой обстановке, новым людям и новым запахам. Из маленьких колонок в уголке доносился знакомый мотив.
– Это Duran Duran, – ответил Маркус на её безмолвный вопрос. – Любишь старую музыку?
– Да. И терпеть не могу новую. Она кажется мне глупой и бессмысленной, – откровенно заявила она.
Джим поставил перед ними два наполненных бокала, украшенных кусочками ананаса. Сверху ободок бокала покрывал сахар – он напоминал снежный иней. Алисса приложила трубочку ко рту и осторожно глотнула. Маркус неотрывно наблюдал за ней.
– Вкусно, – прошептала она, словно поверяя сокровенную тайну.
Маркус склонился к ней ближе. Он не прикасался к ней – но она на расстоянии чувствовала горячность его кожи.
– Кокос, ананасовый сок и немного рома. Насколько я знаю, рецепт этого коктейля был изобретён пиратами, – сообщил он вполголоса. – Традиционно пираты употребляли ром во время своих путешествий. И, поскольку чаще всего они бывали именно на тропических островах, в их трюмах ананасы и кокосы всегда были в избытке. Во время длительного путешествия по Карибам на одном пиратском корабле закончилась вода. И из съестного не осталось ничего, кроме рома, ананасов и кокосовых орехов. Капитан корабля понимал, что в дальнейшем они умрут или от жажды, или от пьянства. Он велел повару добыть из ананаса сок, а из кокосов – молоко. Затем повар смешал вместе всё, что было, и получившийся напиток спас пиратам жизнь.
Алисса и не заметила, как осушила свой бокал. Не замечала она и того, как вспыхнули её щёки, и как губы вытянулись кокетливой улыбке. По правде, она не замечала ничего, кроме притягивающего взгляда спутника.
– Ну, тогда за пиратов. За их чудесное изобретение, – она подняла бокал в знак уважения и бросила в рот кусочек сочного ананаса.
Маркус продолжал смотреть на неё. Уголок тонких губ был приподнят в намёке на улыбку. Алисса наткнулась на своё отражение в зеркале бара: волнистые волосы растрёпаны, щёки горят румянцем, глаза блестят в лихорадке.
– Кажется, я чертовски пьяна, – объявила она. Подтверждением этих слов послужило смущённое хихиканье.
– Ты чертовски обаятельна, – прошептал он, склонившись к её уху. – Алкоголь всего лишь раскрепостил тебя. И не стоит этого стыдиться.
Алисса вздрогнула. Стыдиться, может, и не стоило, но остановиться – точно. Она прекрасно знала, что привлекала мужчин. Не была уверена в том, что их к ней влекло – красота, ум, внешняя мягкость или что-то ещё. И в обществе парней она обыкновенно вела себя по-дружески, формально и прохладно, чтобы защититься от любых поползновений в свою сторону.
– Ты чего-то боишься, – сказал он.
– Я много чего боюсь. Я… Я всегда была трусихой. Всегда, – повторила она.
На мгновенье мир чуть-чуть расплылся. Она вовсе не была так уж пьяна. Но количества выпитого было достаточно для развязывания языка.
– Я думаю, это неправда. Ты достаточно смелая для того, чтобы признавать свои страхи, – произнёс Маркус. – К тому же, нужно быть невероятно бесстрашной, чтобы отправиться неведомо куда с первым встречным, осознавая все… возможные риски.
– Тут ты прав. Если что, у меня в сумке лежит газовый баллончик.
– Ах, вот оно что, – рассмеялся он. – Очень предусмотрительно с твоей стороны.
– Ещё коктейлей? – поинтересовался бармен, уже успевший убрать пустые бокалы.
– Да, пожалуй…
– О, нет, – сказала она, когда взгляд упал на часы. – Мне уже пора. Через десять часов мне нужно быть на работе. На самой скучной и занудной работе в мире.
Маркус оставил на стойке пару банкнот и взял её за руку, чтобы помочь спуститься. Алисса последние пару минут чувствовала себя крайне неразумной и расхлябанной, и потому быстро отстранилась. Свежий воздух благотворно сказался на её самочувствии: она вдохнула полной грудью и взбодрилась от ночного холода.
Вскоре они вновь вышли на набережную.
– Неужели твоя работа так ужасна? – спросил Маркус. Очевидно, он считал необходимым проводить её.
– О, да. Я работаю специалистом технической поддержки в одном интернет-сервисе, – ответила она. – Для меня это действительно ужасно.
– Не сомневаюсь. Я бы удивился, если бы такая девушка, как ты, получала удовлетворение от подобной работы.
– Почему?
Он усмехнулся.
– Не знаю. Когда я впервые увидел тебя, ещё там, в театре, ты мне показалась какой-то… неземной. Ты была так прекрасна и невинна, что казалась ненастоящей. Создалось впечатление, что ты родом из другого мира и забрела к нам по чистой случайности. Уверен, что у тебя есть куча нереализованных талантов. А столь посредственная работа, как эта, заставляет чувствовать себя несчастной.
Алисса замедлилась и застыла посреди набережной. Из её глаз сами собой покатились слёзы. Она принялась стирать влагу со щёк.
– Я обидел тебя? Прости.
– Ты прав. Я несчастна. Я действительно несчастна из-за этой работы, – всхлипнула она. Он дал ей бумажную салфетку, и Алисса безуспешно пыталась стереть влажные следы горести. – Я с трудом добилась того, чтобы меня туда взяли. Я много где работала, но у меня никогда ничего не выходило! В этот раз я старалась, я так старалась… И ничего. Я по-прежнему чувствую себя дурой набитой. Да и все остальные на меня так же смотрят. Будто я недостаточно умна для того, чтобы отвечать на однотипные сообщения и желать доброго дня! Но и это не самое худшее. На работе я только и делаю, что жду, когда день закончится. Я схожу с ума от глупых вопросов, жалоб, истерик. Каждый день я терплю, терплю… потому что другого выхода у меня нет. Чтобы найти другое место, потребуются месяцы. Но и на другой работе я буду чувствовать себя такой же несчастной. Это всегда повторяется.
Маркус слушал её внимательно.
– Я думаю, тебе нужно бросить эту работу. И никогда больше не заниматься ничем подобным. Ты не создана для этого, так не пытайся себя переделать, чтобы соответствовать. Это то же самое, как если бы бабочка пыталась отрезать себе крылья и начала учиться ползать. Природа создала тебя такой не просто так. Найди дело, которое будет приносить тебе удовольствие – и ты удивишься, насколько изменится твоя жизнь.
Алисса изумлённо замерла. Пожалуй, он был первым человеком, чьи мысли полностью соответствовали её собственным. Все остальные советовали ей мириться и терпеть: не от злобы, а потому, что сами всю жизнь только это и делали. Но Маркус смотрел на жизнь по-другому: он явно был не из тех, кто стал бы безропотно терпеть и жаловаться на жизнь.
Маркус остановил такси и открыл перед ней дверь.
– Уиллоу стрит, 5, – сказала Алисса водителю и оглянулась на путника. – А ты?..
– Мой дом неподалёку. Я пройдусь пешком.
Она кивнула, направилась в машину, но в последнюю секунду ею овладел странный порыв. Чем он был продиктован – собственными чувствами, романтичной обстановкой или алкоголем – Алисса и сама бы не осмелилась ответить. Она бросилась к Маркусу, приподнялась на носках и прижалась губами к его губам. Всего на миг. Но какой же сладостный это был миг!
Они больше не сказали друг другу ни слова. Она быстро уехала. Он смотрел ей вслед, засунув руки в карманы и безмолвно улыбаясь.
Глава 4. К чему ведут перемены
Ночью Алисса толком не спала. Её мысли всецело были заняты произошедшим. Воспалённый девичий ум не позволил ей, прижавшись к подушке, просто взять и уснуть. Несколько часов подряд, до самой зари, она проматывала в голове эту нежданную встречу.
Конечно же, Маркус был идеалом женских грёз. Привлекательный, наблюдательный, харизматичный, галантный – и при этом необыкновенно отстранённый, прохладный, таинственный. Он достаточно много узнал о ней – но о себе-то не рассказал ни слова! Впрочем, она ведь даже и не пыталась спросить. Алисса не знала о нём ничего, кроме имени. Ах, ну да, ещё он был частым гостем в том баре и жил неподалёку от порта.
– И ещё он прекрасно целуется, – пробормотала она. Этот факт имел особое значение.
Алисса потеряла всякую надежду уснуть и поднялась за два часа до будильника. В ней вдруг проснулось вдохновение. Она приготовила кофе и села рисовать вид из окна. Ей удалось оживить унылый пейзаж буйством красок, и реальность в кои-то веки перестала быть такой холодной и безобразной.
По дороге на работу девушка всё обдумала. Несколько месяцев назад она начала откладывать деньги «на всякий случай». Не бог весть что, но на пару-тройку месяцев скромной жизни ей бы хватило. Возможно, ей удастся найти новый заработок, и новое дело действительно начнёт приносить удовольствие. В крайнем случае, Алисса всегда может обратиться за помощью к матери.
Она оставила одежду в гардеробной, поздоровалась с коллегами и нашла взглядом Лизетт. Та, не моргая, смотрела в экран и громко зевала. Под глазами виднелись синеватые круги, волосы походили на воробьиное гнездо. И самым печальным было то, что почти все здесь именно так и выглядели.
– Доброе утро, – сказала Алисса.
– Доброе, – ответила начальница, едва ли на неё взглянув.
– Лизетт, я увольняюсь.
Ответом ей послужил ошарашенный взгляд. «Стоило уволиться, чтобы перестать быть для неё пустым местом», – беззлобно подумала девушка. Было забавно наблюдать за попытками начальницы сохранить самообладание и договориться с ней. Лизетт пригласила её в переговорную и принялась расспрашивать о том, что же послужило причиной её решения. В глубине души Алиссе хотелось высказаться абсолютно честно. Но правильнее было избежать ссоры и проявить тактичность, и потому она ответила лишь одно:
– Эта работа мне не подходит.
Но Лизетт не собиралась так просто сдаваться. С тем же рвением, с каким ранее она намекала на её профнепригодность и плохие знания, она принялась убеждать её остаться. Поняв, что прямота здесь не сработает (Алисса хладнокровно стояла на своём), женщина воспользовалась явной манипуляцией.
– Мы пошли тебе навстречу! Мы не хотели тебя брать, но специалист отдела кадров настоял! Ты хуже всех справлялась на обучении, мы подстраивались под тебя и помогали во всём! Мы потратили на тебя уйму времени!
– Я это прекрасно понимаю, – холодно ответила та, сдерживая гнев. – Я тоже потратила на вас уйму времени. И, если уж я была так плоха, вы могли просто отказать мне.
Чем сильнее Лизетт пыталась на неё надавить, тем решительнее Алисса сопротивлялась. Ей хотелось удрать из этого здания как можно скорее. Лизетт сдалась и, уязвлённая поражением, направила её в отдел кадров. Процесс увольнения занял около часа. Весть о её уходе распространилась быстро: на лицах проходивших мимо коллег было написано крайнее любопытство, растерянность и, как ни странно, зависть.
Алисса покидала это место со спокойным сердцем. Она знала, что будет скучать по перерывам на кофе, глупым жалобам и местным шуточкам. И, конечно же, знала: уход отсюда – лучшее её решение за последние месяцы.
– Беги и никогда не возвращайся, – мудро изрёк Марти, столкнувшись с ней в холле. Они попрощались и пожелали друг другу удачи.
Впервые за прошедшее время на улице пахло свободой. Алисса направлялась домой пешком: ей хотелось насладиться сполна этими минутами легкомысленного покоя. Впереди ждали очередные трудности с поисками работы. Но сейчас она имела полное право отдохнуть и побыть наедине со своими мыслями.
***
Маркус сидел на ступеньках её дома. Его задумчивый взгляд был обращён в сторону. Сегодня он оделся с повседневной небрежностью: белая рубашка, джинсы, ветровка. Но это не делало его менее приметным.
Он бы не заметил её прихода, если бы не услышал стук каблучков.
– Доброе утро, – сказал он. – Я не знал, во сколько ты вернёшься.
– Ты бы прождал меня до вечера?
– Я бы и не заметил, как пролетело время. Тебе помочь?
Он кивнул на забитый доверху бумажный пакет.
– Нет, спасибо, он не тяжёлый. – Она неуверенно взглянула на своё окно и вновь обратила взор к нему. – Ты хочешь…
– Я не собираюсь напрашиваться в гости. Родители воспитали меня как джентльмена, – хмыкнул он. – Поэтому я буду смиренно ждать, когда ты сама захочешь пригласить меня. Если захочешь. А сегодня я надеялся на скромную прогулку в парке. Как ты на это смотришь?
«Как будто я могу ему отказать», – подумала она про себя с насмешкой. Попросив подождать, она направилась домой. Разложила продукты, расчесала волосы, подкрасила губы. Внутри тёплым огоньком горело нетерпеливое возбуждение. Невидимая сила, неподдающаяся никакому рациональному объяснению, буквально притягивала невинную девушку к этому таинственному человеку. И она позволила себе поддаться незнакомому чувству, забыв о здравомыслии и предрассудках.
– Я уволилась с работы, – сообщила Алисса, когда они пересекли дорогу и направились к автобусной остановке. – Но ты, конечно, и так об этом догадался. Иначе бы не пришёл ко мне так рано.
Маркус пожал плечами.
– Это должно было произойти рано или поздно. Думаю, ты и сама это понимала. Ты не похожа на человека, склонного к самообману.