Искусство жизни и любви
«Прости, я был слишком занят. Несколько дней не выходил из дома. Кажется, последнее, что я ел – это твой чизкейк. Да, он был восхитителен. Ты не думала о том, чтобы всерьёз заняться кулинарией?
Уверен, тебе понравится моя посылка.
Хочу тебя увидеть. Кажется, разлука обостряет чувства. Скучаю по твоему запаху, смеху и ироничным шуточкам».
Алисса открыла посылку и некоторое время пребывала в ступоре. Маркус вновь передал ей упаковку клубники, но в этот раз к ягодам прилагались взбитые сливки. Наибольшее облегчение приносил тот факт, что этот нахал не мог лицезреть её реакцию лично. Но ему наверняка хватит воображения, чтобы живо себе это представить.
– Ну, я тебе устрою, – многообещающе пробурчала она. Конечно, клубнику и сливки она позднее использовала для приготовления торта, но осадок от сюрприза всё равно остался.
Позднее Алисса неровным шагом отправилась в маленький магазинчик на окраине своего района. Много раз девушка проходила мимо вызывающей вывески с нарисованной полуобнажённой девицей с призывным взглядом, испытывая при этом неловкость и любопытство. Сейчас она вошла туда с внутренним содроганием и тут же, изображая ненавязчивое любопытство, принялась осматриваться по сторонам.
«Боже, я никогда не смогу это развидеть», – подумала она обречённо.
– Добро пожаловать в интимный магазин «Постельные прелести»! – К ней подплыла улыбчивая девушка с короткой стрижкой и пирсингом в носу. – Могу я вам чем-то помочь?
– Добрый день. Мне нужна… э-э… плётка, – сказала Алисса, старательно изображая невозмутимость.
Продавщица улыбнулась, изображая понимание, предложила несколько вариантов на выбор и рассказала об основных отличиях и особенностях. Алисса вежливо кивала, изображая крайнюю заинтересованность, и остановила выбор на менее, как ей показалось, угрожающей модели. Она покинула магазин быстро и не оглядываясь – как преступник, сбегающий с места преступления.
Опасаясь, как бы такой подарок не был воспринят в самом извращённом смысле, девушка уточнила:
«Учти: это – не предложение, это – предупреждение».
Ответ опять задержался. Маркус оставил письмо спустя всего семь дней. Алисса в шутку предположила, что он пребывает в шоке и собирается с мыслями после необычного презента.
«О, боже! Ну, этого я точно не ожидал! Признаюсь, ты меня поразила. Теперь я знаю, что с тобой шутки плохи. Плётку я, конечно же, сохраню. Так, на всякий случай.
Я постепенно подхожу к завершению. Думаю, мы скоро увидимся.
Надеюсь, и ты оценишь мой подарок».
Посылка нашлась в отдельной коробке с белым бантом. Алиссу сразу посетило дурное предчувствие. В руках у неё оказалась невесомая чёрная ткань. Ночная сорочка. Она представляла собой настоящее произведение искусства: нежный глянцевый шёлк, изящная линия кружева, расшитый жемчугом лиф. Отражение в зеркале не удивило, но изумило её – никогда она не выглядела так откровенно сексуально, соблазнительно и вызывающе. Никто бы не поверил, глядя на черноволосую незнакомку с блестящими глазами, что это и есть Алисса Сторм. К счастью, такое зрелище для чужих глаз не предназначалось. В таком виде она могла предстать только перед одним человеком.
На улице уже сгущались сумерки. Алисса не желала терять время понапрасну и в мгновение ока привела себя в порядок. Она осталась вполне довольна отражением в зеркале: угольно-чёрные волосы спускались каскадом кудрей, глаза обрамляли длинные ресницы, губы сияли красной помадой и мягкой лукавой улыбкой. В таком виде она не рискнула бы отправиться на ночную прогулку пешком. Поэтому, едва выйдя из дома, поймала такси. В иной раз она бы чувствовала себя чрезвычайно неловко, но сейчас кураж и чувство вседозволенности перевешивали всё остальное. Никогда она не чувствовала себя столь свободно и независимо. Оковы ограничений вдруг исчезли, и она дышала полной грудью, игнорируя былые условности.
Ощущение свободного полёта чуть притупилось, когда Алисса оказалась у порога квартиры. Маркус не был предупреждён о её визите. Возможно, сейчас он работал в поте лица, или, напротив, отдыхал после затяжного труда. Но девушка на удивление быстро отмахнулась от навязчивых мыслей. Так или иначе, он будет рад её видеть.
В ответ на негромкий стук в дверь раздались шаги. Алисса видела Маркуса впервые за эти две недели. Он выглядел вымотанным, бледным и взъерошенным. Зато глаза у него блестели с одухотворением, свойственным лишь творцам.
– О, боже, – только и промолвил мужчина.
Иных слов у него пока не находилось. В его взгляде появилось изумлённое восхищение: так, пожалуй, взирают люди на одно из чудес света. Маркус бездумно провёл рукой по её щеке и мягким волосам, словно желая убедиться, что она – не сон и не чудесный мираж.
– Я и забыл, как ты красива, – произнёс он.
Алисса улыбнулась и неспешно распахнула пальто. Кроме подаренной сорочки, под ним больше ничего не оказалось.
– Я хотела тебя проведать. Думала, ты соскучился.
– Ты и не представляешь, насколько.
Маркус, чуть придя в себя, завёл её внутрь и закрыл дверь на ключ. Словно заворожённый, он прикоснулся к обнажённой шее и провёл рукой вниз. Его пальцы скользили по шёлковой ткани в безмолвной ласке. Алисса вздрогнула, ощутив горячее прикосновение в низу живота. Когда он скользнул ниже, она поймала руку и сжала в своей.
– Ты божественна, – хрипло произнёс он.
– Ты подобрал идеальный размер. Не представляю, как у тебя это вышло. Я думала, мужчины не разбираются в таких вещах.
– Я знаю твоё тело. Возможно, даже лучше, чем ты сама его знаешь.
Маркус сбросил с неё пальто, обхватил талию и прижал к себе. Разумеется, от девушки не могло укрыться его возбуждение. Алисса сквозь ткань ощущала его возбуждение. Она мягко и быстро потёрлась о него животом. Маркус не мог молча такое стерпеть: подхватив девушку за бёдра, словно она совершенно ничего не весила, он принялся целовать её. Она обхватила ногами мощную спину и позволила горячим, алчущим ласк губам творить всё, что вздумается.
Они не смогли добраться до кровати. Маркус уложил её на мягкий ковёр у камина, спешно заглушил свет и принялся стаскивать скромное одеяние.
– Я хочу, чтобы она осталась на мне, – заметила Алисса.
– А я хочу её снять, – ответил он, и сорочка была сброшена на пол.
Маркус целовал её обнажённое тело с жадностью, какой Лисса никогда в нём не замечала. Казалось, один вид её прелестей доводил мужчину до безумия. Он не ласкал, а пробовал на вкус каждый дюйм прекрасной молодой женщины: облизывал круглые груди, прикусывал шею и плечи, целовал живот. Алисса закричала, когда горячий влажный язык коснулся возбуждённого лона. На протяжении нескольких минут он доставлял ей неописуемое наслаждение. Она была не в силах даже кричать: только вздрагивала, подаваясь ему навстречу, и тихо похныкивала. Несколько движений длинных пальцев внутри – и её настиг оргазм, сравнимый по мощи своей с бурей.
С минуту Алисса лежала бездумно, ничего не соображая. Пальцы её зарывались в мягкие платиновые волосы. Маркус успел полностью обнажиться. Девушка провела рукой по твёрдому животу и коснулась призывно торчащей плоти. Она ласкала член ладонью, прислушиваясь к мягкому неровному дыханию любовника.
Терпение мужчины быстро лопнуло, и он оказался сверху.
– Нет, – сказала Лисса.
Она положила руки на его плечи и мягко заставила лечь. Маркус позволил ей оказаться сверху. Алисса сжала горячий член и медленно опустилась на него. По обоим словно прокатилась волна тока. Понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к новым, ни с чем не сравнимым ощущениям. Затем девушка принялась осторожно подниматься и опускаться. Маркус, окончательно потеряв контроль, сжал её талию и принялся толкаться в неё снизу.
– О, боже, – мучительно простонала она, запрокинув голову.
После недавнего оргазма её лоно было особенно чувствительным. Она не была уверена, что заставляло её кричать: удовольствие, боль или всё вместе. Скорость беспощадных толчков возросла до предела, когда Маркус вдруг остановился.
– Чёрт. О, чёрт, – сказал он, приподнявшись. – Как я мог забыть про…
Его взгляд коснулся прикроватной тумбочки. Алисса прижалась грудью к его груди и сдержала очередной стон.
– Всё в порядке, – прошептала она. – Я пью таблетки.
Кажется, он хотел ещё что-то сказать, но Алисса заставила его лечь и вновь оседлала. Почувствовав подступающий оргазм, мужчина вышел из неё. Его семя оказалось на её животе. Она закончила следом за ним – от одного этого зрелища.
Алисса рухнула на пол и спешно прикрылась рубашкой. Низ живота подрагивал. Маркус в безмолвном упокоении смотрел на потолок прикрытыми глазами. «Ему хорошо со мной», – подумала она и ощутила ещё больший прилив нежности.
Лисса приподнялась и, глядя на его лицо сверху вниз, заметила:
– Я же сказала, что пью таблетки. Зачем ты…
Маркус приподнял брови, и по его лицу расползлась хитрая мальчишеская улыбка.
– Зачем я – что? – задумчиво спросил он.
В неловкости она закатила глаза, а на ожидаемый смех мгновенно возмутилась:
– Маркус!
– Прости. – Он совершенно неправдоподобно изобразил раскаяние. – Ты просто прелесть, знаешь? Ладно, ладно, не хмурься. Я не одобряю секс без предохранения, вот и всё.
– Таблетки…
– Я слышал. Но как давно ты начала их пить?
Она задумалась. Врач выписал ей рецепт на противозачаточные средства в прошлый вторник. В тот же день Алисса приобрела упаковку в аптеке и начала принимать.
– Около недели, – вспомнила она.
– Я так и подумал. Для того, чтобы таблетки начали действовать в полную силу, нужно принимать их около месяца. А до тех пор следует быть осторожнее.
– Надо же. Я этого не знала. Стой, а тебе это откуда известно?
Маркус почему-то отвёл взгляд.
– Да так, – натянуто ответил он и поджал губы. – Кроме того, нужно беспокоиться не только о риске беременности. Ты меня совсем не знаешь, и лучше всего сохранять… м-м-м… предосторожность.
Алисса провела пальцами по гладкой твёрдой груди.
– Я тебе доверяю. Я никогда не слышала, чтобы мужчины об этом беспокоились. Обычно, напротив, они настаивают против средств предохранения. По крайней мере, об этом я слышала от подруг.
– Должно быть, они просто идиоты. Такие истории обычно плохо заканчиваются.
Она положила голову на его пресс и прикрыла глаза.
– Когда-то у меня была подруга. Её звали Энджела. У неё появился парень, Ричи, он был родом из сельской местности. Насколько я знаю, у них там и слыхом не слыхивали о культуре полового воспитания. Ричи наотрез отказывался предохраняться, и Энджела не стала ему возражать. Она прекрасно знала, что у него было много партнёрш до неё, только это её не остановило. И мы, конечно, предупреждали, как это опасно. Но она не прислушалась.
Алисса почувствовала его руку на своей груди.
– И в конце концов она заболела?
– Нет. Забеременела. Она, конечно, не хотела этого ребёнка. У неё были грандиозные планы на жизнь. Энджела хотела поступить в университет, найти хорошую работу и путешествовать по миру. И, несмотря на нежелание иметь детей, ребёнка она родила. Ричи перевёз её к себе, в Вайоминг, где на тысячу миль нет ни единой души. Прошло уже три года, она живёт там до сих пор и очень страдает. Ни одна её мечта не исполнилась. Вместо полной насыщенной жизни – старый дом, муж-идиот и ребёнок, о котором нужно заботиться. И всё это – из-за одной глупости!
Этот рассказ её саму вогнал в тоску. Маркус это почувствовал. Он впервые видел её столь раздосадованной.
– Она совершила глупость, когда стала встречаться с этим парнем. Но у этой скверной истории хотя бы есть мораль, – произнёс он. – Могу я задать вопрос? Если бы ты оказалась на её месте и, предположим, забеременела – как бы ты поступила?
Она не стала долго думать.
– Я бы не оказалась. Хотя бы потому, что не стала бы встречаться с таким идиотом, – отрезала Алисса, немного оскорблённая.
– Знаю, ты ведь очень избирательна, – согласился Маркус, усмехнувшись. – Но если бы?
Алисса задумалась. В ступор её ввёл не сам вопрос, а то, что за ним скрывалось. Что он хотел от неё услышать? И не разочаруется ли он, услышав правду?
– Я бы сделала аборт, послала парня к чёрту и продолжила жить своей жизнью, – ответила она – честно, как и всегда. – Я не хочу заводить детей. И, тем более, не планирую выходить замуж за какого-нибудь дурачка и уничтожать свою жизнь.
Молчание затянулось почти на минуту. Алисса поднялась и воззрилась на его лицо, приподняв брови. Раз уж Маркус проверял её – то и она, пожалуй, имела на это право.
– Ты считаешь, это плохо? – прямо спросила девушка.
– Я не оцениваю это с позиции «плохо» или «хорошо». Лишь пытаюсь лучше тебя узнать. – Маркус приблизился, прикоснулся к её подбородку и усмехнулся. – Для меня ты словно книга. С каждой прочитанной страницей для меня открывается нечто новое.
Их взгляды соприкоснулись. Она бесконечно могла смотреть в бездонную мглу этих глаз. Но вместо этого произнесла негромко:
– А сам ты как относишься к детям?
Этот вопрос был задан с некоторой внутренней тревогой и беспокойством. Алисса сказала правду: она не мечтала стать матерью и не планировала заводить детей. Взгляды Маркуса на традиционные ценности были крайне важны для неё.
– Я не планирую обзаводиться семьёй, – спокойно ответил он. – И не считаю это чем-то обязательным. Сейчас у меня есть всё, что нужно.
Маркус притянул её к себе и поцеловал. Алисса спрятала внутри вздох облегчения.
Глава 10. Взаимная забота
Две недели спустя книга Маркуса была завершена. На протяжении этого времени влюблённые виделись всего несколько раз. Маркус был утомлён постоянной работой и бессонными ночами, но выглядел удовлетворённым и довольным собой. Как и любой творец, своё творчество он ставил выше себя. Алисса понимала это как никто другой и не пыталась досаждать нравоучениями (а если и досаждала, то в весьма мягкой форме). Самым правильным она считала поддержать его в этот сложный период – и заботилась так, как умела: навещала, поддерживала порядок в квартире и готовила обеды. Маркус не ждал от неё ничего подобного, действовала она по собственной инициативе. Ему, по всей видимости, подобная забота была непривычна, но он принимал её с безмолвной благодарностью и нежностью.
Он пришёл к ней вечером, чтобы отметить окончание работы над книгой. В его руках была бутылка вина и горшок с маленьким деревцем.
– Я решил, что цветы – это слишком банально, – объяснил он, вручая свой дар. – И, судя по растительности на балконе, апельсиновое дерево придётся как раз кстати.
Алисса уже не удивлялась его внимательности. Действительно, на балконе у неё была устроена настоящая теплица. Когда она въехала в квартиру, это пространство было захламлено старой рухлядью. Стоило большого труда навести там порядок, избавиться от мусора и закупить кучу горшков для рассады базилика, рукколы, мяты и миниатюрных томатов.
– Да уж, чего мне не хватало, так это апельсинов, – рассмеялась она и устроила горшок чуть поодаль от других растений, в полутени. – Нужно будет узнать, как за ним ухаживать.
– Уверен, что через год у нас будет огромный урожай апельсинов, – заметил Маркус, усаживаясь на диван. – Заботиться ты умеешь как никто другой.
Алисса внимательно прищурилась. Ей показалось, он хотел что-то сказать. И, пока он раздумывал, решила отвлечь разговором.
– Когда будет опубликована твоя книга?
– Думаю, через пару месяцев. Я отправил её в издательство, как только завершил редактирование. Они были крайне удивлены. Это моё первое произведение за два года, – добавил он, чуть понизив голос. – Я старался писать, но ничего толком не выходило. Изнутри меня обуревали чувства, и больше всего на свете я желал выразить их на бумаге. Но каждая затея заканчивалась провалом. К счастью, сейчас это позади.
Маркус явно не желал углубляться в эту тему. Или, возможно, просто не был готов к тому, чтобы поделиться подробностями. Она не хотела на него давить, но предположила, что этот затяжной творческий кризис имел прямое отношение к той девице с фотографии.
Алисса принесла бокалы и вымыла недавно купленные фрукты. Походя она успела прихорошиться: распустила волосы и подкрасила губы.
– Я ничего не готовила, – сказала она, вернувшись в гостиную. – Сегодня у меня был запланирован лёгкий ужин из фруктов. Всё, что я могу предложить – это фруктовое мороженое и тосты.
– Я не голоден. В традиционном смысле этого слова. Я изголодался только по тебе, – Маркус мягко обхватил её талию сзади и прижался тёплыми губами к шее.
– Разлука обостряет чувства, так?
– К чёрту разлуку. Хочу никогда с тобой не расставаться.
Ощущать его пальцы на животе, ощущать его губы на коже было так же естественно для неё, как дышать. В такие моменты они словно сливались в единое целое. Это было нечто большее, чем секс – единение душ, которые много лет брели по свету в поисках и наконец-то нашли друг друга.
– Лисса, – произнёс он, когда они вновь встретились взглядами. – Я благодарен за то, что ты заботилась обо мне всё это время. Ты вовсе не была обязана это делать, однако… Впрочем, обойдёмся без лишних слов. Я хочу, чтобы ты была уверена в своём будущем, и тебе не пришлось беспокоиться о вопросах благополучия. До тех пор, пока ты не найдёшь работу по душе, я буду тебя обеспечивать. Я высказался, и теперь ты можешь излить на меня своё негодование, – позволил Маркус, прежде чем Алисса сумела найтись с ответом.
– Нет, – сказала она резко и отчётливо. Он предсказал такой ответ и не выглядел удивлённым. – Ни в коем случае. Я сама могу о себе позаботиться. Я – взрослый человек, и должна сама справляться со своими проблемами.
– Ничего другого я от тебя не ждал. Суфражистка, – высказался Маркус беззлобно. – Твои проблемы касаются и меня тоже. Можно даже сказать, что справляться с твоими проблемами – моя прямая обязанность. По крайней мере, так меня учили. Нет ничего унизительного в том, чтобы принимать чью-то помощь.
Алисса хмуро уставилась на него. Она и сама не заметила, как отстранилась от его объятий.
– Может, я и суфражистка, – заявила она, – но точно не содержанка. Я всегда училась быть независимой. Может быть, для тебя это и смешно, но я отношусь к этому серьёзно.
Маркус не сдержал смеха. Это было ошибкой. Алисса почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения и неприятия.
– Содержанка! Нет, ну вы послушайте! – воскликнул он, позабавленный. – К чему эти условности? Ну откуда, откуда в твоей голове столько ненужных правил и ограничений? Впрочем, я догадываюсь. Вероятно, ты с детства была приучена к самостоятельности и привыкла обходиться без чужого вмешательства. Иначе почему ждать от кого-то помощи для тебя – смерти подобно?
Он, несомненно, был прав, но она бы никогда не произнесла этого вслух. Алисса давно перестала надеяться на чьё-то внимание и поддержку. Матери было не до её проблем – она и свои собственные не могла разрешить. Девочке пришлось рано повзрослеть, чтобы заботиться о себе самостоятельно.
– В Америке так принято. Ты уже давно здесь живёшь, мог бы и заметить, – с невольным ехидством ответила она. – Женщины здесь работают наравне с мужчинами и самостоятельно себя обеспечивают.
– Я британец. И ты тоже, хоть и частично. У нас другие нравы. – Он сложил руки на груди, давая понять, что готов вести дебаты на эту тему бесконечно. – Я не предлагаю тебе отказаться от независимости, понятно? У тебя впереди долгий путь в поисках себя. И я буду помогать, поскольку у меня есть такая возможность. Не потому, что желаю купить тебя, а потому, что для меня это является чем-то естественным и логичным. Понимаешь?
Понять это не составляло для Алиссы большого труда. Сложнее было принять и смириться с тем фактом, что поддержка ей действительно необходима. В любом случае, отложенные заранее деньги закончатся – рано или поздно. Один, два месяца – и ей придётся обращаться за помощью к матери. Она, конечно, не откажется, но сделает соответствующие выводы и увидит в этом повод для беспокойства. Она и без того постоянно волновалась о дочери и тяжело принимала любые её неудачи.
Рассчитывать на родственников или друзей Алисса уж тем более не привыкла. С роднёй она не общалась, а немногочисленные друзья относились к обычному рабочему классу и сами выкарабкивались из финансовых ям. Кроме того, они никогда не понимали её и втайне, казалось, осуждали за излишнюю притязательность и неумение подстраиваться под обстоятельства. Терпеть ненавистную работу и попрание прав с их точки зрения считалось чуть ли не священной обязанностью любого человека. Выходило так, что никто, кроме Маркуса, по-настоящему и не понимал её.
– Ты помогала мне, когда считала это необходимым, – добавил он, чувствуя её сомнения. – Так почему я не могу тебе помочь?
– Это совершенно другое.
Маркус положил руки на её плечи, заставляя смотреть прямо себе в глаза.
– Для меня – нет. Ты излишне серьёзно относишься к деньгам, как по-моему. Деньги – это всего лишь деньги. Поверь, это меньшее из того, что один человек способен дать другому.
– Так говорят только богатенькие мальчики, вроде тебя, – хмуро, но с невольной улыбкой ответила она.
– Это прозвучало с ужасным осуждением, – хмыкнул он. – Ладно. Знаешь, что? Будем считать, что этого разговора не было. Я просто оставлю это здесь, и всё.
Он положил пухлый белый конверт на журнальный столик. Алисса промолчала. На этом их спор завершился. Она так и не поблагодарила его, но лишь потому, что знала – Маркус не ждал от неё благодарности. Позднее девушка спрятала конверт в комоде среди полотенец. Считать деньги она постыдилась, однако по толщине конверта становилось ясно: там поместилось не менее двух средних зарплат.
Остаток вечера они провели, распивая вино и рассуждая о совершенно незначительных вещах. Около полуночи Алисса пожаловалась на голод: ей совершенно необходимо было съесть что-нибудь сладкое. Маркус не мог «проигнорировать желание своей дамы» и предложил отправиться в магазин в поисках необходимого. Так и началось их ночное путешествие по городу, поскольку ближайшие супермаркеты оказались закрыты. Каким-то чудом им удалось набрести на работающую пекарню: Алисса еле отговорила своего избранника от покупки всего ассортимента. На обратном пути она пела любовные песни, а он – молча слушал и аплодировал. Мимо проходящие люди сочли их за парочку чудиков, но они вовсе не были против.
Маркус принялся раздевать её у самого порога квартиры. Потребовалась огромная выдержка, чтобы затащить его внутрь и закрыть дверь. Страсть была неописуемой, заразительной, неуправляемой. В этот раз Маркус был нежен и чуток, как в первую их ночь.
Когда всё закончилось, и она накрыла распаренное тело одеялом, он закатил глаза и покачал головой.
– Надеюсь, когда-нибудь ты перестанешь это делать.
– Почему тебе это так важно?
– Мне нравится смотреть на твоё тело. И я никогда не пойму, чего ты стыдишься. – Он прильнул к её плечу, скользя под одеяло, но Алисса мгновенно пресекла эту попытку покушения. – Если бы у тебя была возможность взглянуть на своё тело моими глазами, то все вопросы отпали бы сами собой.
– Ты мне льстишь?
– Ничего подобного. Ты – произведение искусства.
Алисса сочла нужным промолчать. Не говорить же ему о своих комплексах. О том, что она считала свои бёдра и ноги полноватыми, о многочисленных белёсых шрамах, испещряющих кожу, о надоедливых родинках… Он то ли не замечал этих особенностей, то ли, напротив, замечал, но не считал их изъянами. Впрочем, и она ведь не замечала в нём недостатков и могла смотреть бесконечно на совершенное мужское тело.
– Я всегда стеснялась наготы, – вдруг сказала она. – Никогда ни перед кем не раздевалась. Даже в школе, в женской раздевалке, я ждала, когда все уйдут, чтобы спокойно переодеться. Иногда у нас проводились общие медицинские осмотры – на них я просто умирала со стыда.
– Вот как, – ответил Маркус без капли удивления. – Ну, стоит думать, с тех пор ты заметно продвинулась. Ты можешь тренировать свою выдержку и раздеваться передо мной. Я не буду против.
– О, ещё бы ты был против! – воскликнула она.
Он всё смотрел на неё прикрытыми от усталости глазами. На его лице не было улыбки. Она успела заметить, что улыбался он редко. Гораздо чаще на красивом лице можно было заметить тень улыбки – совсем как сейчас.
– А ты что, всегда был таким… раскрепощённым?
– Каким-каким, прости? – удивился он. – Думаю, ты хотела спросить: «неужели этот парень такой извращенец, раз любит ходить голышом?».
Она хихикнула.
– Я не считаю тебя извращенцем. Но, по-моему, это необычно. Не знаю, как мужчины, а женщины часто боятся раздеваться. Я далеко не одна такая. Мы все боимся показаться недостаточно совершенными.