Троя. Книга третья. Ахейцы

В уютном маленьком гроте царил полумрак. Ровный каменный пол, изъеденные трещинами стены с выпуклым причудливым рисунком словно базальтовыми портьерами обступали пространство, и где-то высоко вверху мягко шуршала крыльями летучая мышь.

– Где она тут спит? Прямо на камне что ли? – удивленно спрашивает Пелей.

– Ты что? Разве можно девушке спать на голом камне? Простынет ведь. – Хирон осмотрелся, затем проскакал вглубь пещеры – Вон копна сена в уголке. И одеяло имеется. Смотри-ка да здесь светильник стоит, даже зеркало медное, расчески, заколки. А она неплохо тут устроилась.

– Ты посмотри еще – вина у нее случайно нет?– подошел заинтересованный Пелей. – Не помешало бы сейчас…

– Кувшинчик какой-то стоит… Да тут вода. После будешь вино пить. – спохватился Хирон. – Пойдем отсюда. А то неровен час, застанут нас здесь – еще и за воров примут – стыда не оберешься потом. В кустах подождем.

В миртовых кустах оказалось слишком мало места – только Пелей и мог спрятаться. Как ни пристраивался Хирон, как не пытался сжаться, а лошадиные габариты никак не хотели вписываться в небольшое пространство – то хвост выглядывал некстати, то гнедая спина высовывалась из укрытия, ломая ветки. После нескольких неудачных попыток стать невидимым, Хирон сдался.

– Нет, так не пойдет. Придется тебе одному свою невесту дожидаться. – заключил Хирон.

– Может, поплаваешь поблизости? В качестве поддержки? Не бросай меня, Хирон. – стал канючить Пелей. Так не хотелось оставаться одному в этом гиблом месте – как потом, в случае неудачи, выбираться отсюда без Хирона?

– Испугался что ли? Не трусь – ты справишься. Я домой поплыву. Столы накрывать. А то спугну еще Фетиду, если буду круги тут наматывать вокруг грота.

Остается Пелею проститься с другом и занять позицию в кустах – из засады он терпеливо ждет свою невесту. Так проходит полчаса, час…

– А вдруг она не каждый день сюда наведывается? – ворчит Пелей, у которого затекли ноги. – Возьмет, да совсем не явится. И что мне делать?

Но, вопреки опасениям Пелея, спокойная голубая гладь пришла в движение, шумная пенистая волна обдала миртовый куст, дельфин лихо выписал крутую дугу, и на берег вышла обнаженная девушка с каштановыми волосами – та самая, с гобелена, что сейчас висит у Хирона в пещере – Пелей сразу узнал ее. Но разве может шелковая вышивка поспорить с оригиналом – да еще таким – совершенные линии загорелого тела – гибкая талия, упругая развитая грудь, узкое плечико, изящная ручка – что и говорить обо всем остальном. Фетида выглядит чудесно, впечатление завершают солнечные блики, что отражаются от мокрого тела – каждая капелька блестит на солнце, потому и кажется обомлевшему Пелею, будто девушка окутана сиянием. А походка, а жесты, энергичные, порой резкие – Фетида смотрит задорно, смело – по всему видно, что ей нравится такой активный и в то же самое время беспечный образ жизни, нравится чувствовать жизненную силу, играть ею, споря с волной, нравится быть в непрестанном движении, получать удовольствие от этого мира и быть частичкой его – вообщем, юная богиня, одно слово. Пелей едва не ахнул при виде столь уверенного в себе совершенства. Фетида прошла совсем рядом, задев рукой миртовый куст. Ветки приветливо зашелестели в ответ.

– Вот это да. А я, дурак, еще капризничал. – бурчит потихоньку Пелей. Ему велено подождать минут пятнадцать-двадцать, пока Фетида заснет. Так проще – объяснял накануне Хирон. – Пока она спросонья разберется, что к чему – у тебя будет минута- другая, чтобы ухватить ее покрепче.

На ощупь вдоль прохладных базальтовых стен осторожно пробирается Пелей вглубь грота – после яркого солнца глаза едва различают в полумраке копну душистого сена и девушку, что растянулась на ней – Фетида улеглась на бок, нежную щечку подпирает ладошка, волосы рассыпались в беспорядке, одна нога вытянута, другая согнута в колене – разводя полушария попки так, что привыкший наконец к полумраку Пелей различает темный пушок, прикрывающий девственные прелести богини – он едва сдерживается, проглатывая слюну – как же хочется запустить руку туда, меж бесстыдно разъехавшихся ножек, торопливо нащупать среди нежной розовой ткани узкий маленький вход – стоп, но тогда одна рука будет занята – как мне саму Фетиду держать? Одной рукой? Хорошо, если ей понравятся неожиданные смелые ласки будущего мужа. А если нет?

– Понравятся, еще как понравятся – попробуй, Пелей – шепчет ему на ухо бес.

В самом деле, вновь сглатывает слюну Пелей – может, это и есть лучший способ завоевать ее – жаль, что на этот счет Хирон не оставил инструкций. Искушение столь велико, что Пелей подступает ближе и склоняется, пытаясь рассмотреть слегка разошедшиеся губки – должен же я видеть, что там у моей невесты, все ли в порядке? – находит себе оправдание жених. Он все стоит в замешательстве, не решаясь дотронуться до Фетиды.

– Что медлишь? – продолжает искушать его бес – Тебе осталось лишь протянуть руку. Не буди ее, начни ласково, нежно – проведи осторожно пальчиком для начала – если постараешься, она даже не проснется, решит, что это всего лишь приятный, сладкий сон – лишь шире раздвинет ножки да оттопырит попку – а попка у ней – что надо.

Пелей смотрит на свои дрожащие пальцы. Нет, нельзя быть в этом уверенным. А что, если проснется? Проснется и увидит меня впервые – понятное дело, испугается, спала себе спокойно, и вдруг какой-то незнакомец норовит пристроиться между ног…

– Вот тут-то ты ее и схватишь. – советует бес. – Грубо обойтись с девушкой никогда не поздно.

Схвачу. Ну конечно, тогда и схвачу – рассуждает Пелей. Навалюсь сверху, прижму посильнее – никуда она не денется. А если все же вырвется? Вот это будет полный провал. Пелей представил себе на миг, какой шум поднимет Фетида – девственницы обычно бурно реагируют на такого рода домогательства – еще насильником меня ославит – и возненавидит вдобавок – разумная мысль с некоторым опозданием, но приходит в голову Пелея. Ладно – решает Пелей. В конце концов, это никуда от меня не денется. Будем действовать, как приказано. К тому же она в самый неподходящий момент превратиться во что-нибудь мерзопакостное – меня предупреждали об этом.

– Зря ты… – эхом отзывается огорченный бес.

Но Пелей уже не слушает его. Он больше не старается двигаться бесшумно – напротив, резко подскакивает к спящей Фетиде, одним рывком хватает ее за что придется, лихо сдергивает с постели, и грубо прижимает к себе. Перепуганная Фетида тщетно пытается вырваться из рук Пелея, девушка интуитивно выгнула спину, уперлась руками в могучие мужские плечи – Фетида борется стиснув зубы, норовя коленкой ударить в пах – но крепко держит ее Пелей – никак не увернуться, не вырваться Фетиде – она неистово сжимает кулачки – бьет что есть силы – все тщетно. Нужно сказать, что отчаянная борьба протекает в полном молчании – Фетида не из тех, кто станет звать на помощь. В ее арсенале достаточно всевозможных уловок, чтобы справиться самой. Не сумев отбиться, она обрушивается мощным фонтаном, окатывая Пелея с ног до головы ледяной водой – просачивается меж пальцев, стекает вниз – вновь хватает ее Пелей, стискивает воду, не дает пролиться на каменный пол грота. Яркий столб огня вспыхивает в полумраке – огненная девушка пляшет перед ним, языки пламени охватывают Пелея, жгут кожу, опаляют волосы, брови, ресницы – держит Пелей пламя в руках – только крепче становится хватка – не уйти тебе – еще шибче заводится Пелей. Грозный лев сменяет огонь – безжалостный хищник разрывает кожу Пелея жуткими острыми когтями, оставляя глубокие раны, прямо перед лицом героя лязгает клыками пасть – уворачивается Пелей, но продолжает держать из последних сил страшного зверя, миг – и огромная змея обвивает кольцами грудь героя, душит его, все сильнее сдавливая смертоносные кольца – но держит Пелей удава, сам хватает его за голову и норовит ударить об пол, совсем забывает он в пылу борьбы, что бить свою невесту нельзя. Раз – и нет уже удава – скользкая противная каракатица жжет Пелея, выпуская чернила едва не в глаза герою. Вынужден Пелей держать мерзкую тварь, до которой и дотронуться-то противно – он с трудом справляется с этой задачей – вот, мокрый, обожженный, истерзанный, искусанный, полузадушенный, измазанный клейкой жидкостью – так и не выпустил Пелей Фетиду. Устала от борьбы морская богиня – приняла прежний свой облик Фетида – только сильнее сжимает ее Пелей.

– Ладно, ты победил. Да отпусти же. Вон синяков наставил. – рассматривает она свои руки. -Никуда я не денусь. Объясни хоть в чем дело. Зачем ты напал на меня? Что тебе надо?

– Ты теперь моя невеста. Я должен был завоевать тебя. – самодовольно заявляет Пелей. – Только что я сделал это.

– А сказать нельзя было сразу? – удивляется Фетида. – Может, я и так согласилась бы, как знать?

– Мне дали понять, что без боя ты не сдашься, и другого способа убедить тебя нет. Тем более что свадьба сегодня вечером.

– Сегодня? – ахнула Фетида. – Что за спешка такая, женишок? Кто вообще это придумал?

– Боги придумали – Гера, Зевс. Они все на свадьбе будут. У Хирона уж столы накрыты. Так что выходи за меня Фетида – дружелюбно протягивает ей руку Пелей.

– Ты, я так понимаю, простой смертный – не так ли? – медлит с ответом богиня.

– Ну и что? Я любить тебя буду, на руках носить стану – ни один бог со мной не сравнится. – горячо убеждает Фетиду Пелей.

– Как звать-то тебя?

– Пелей…

– Ну вот что, Пелей. Ступай-ка ты… – Фетида сделала паузу, хитро прищурила глаза, словно говоря – куда его послать-то? И продолжила. – Искупайся для начала. В таком виде ты всех гостей распугаешь. Приведи себя в порядок – еще раз с сомнением взглянула на своего жениха богиня – Насколько это возможно.

Пелей, и правда, выглядел далеко не лучшим образом – львиные когти оставили на теле глубокие царапины, по всему телу подпалины, воспаленные глаза лишились ресниц, выжженные волосы свисали неровными клочьями, весь перемазанный черной гадкой жижей, истерзанный, грязный – пугало огородное, одно слово. Еще в женихи набивается – усмехнулась богиня.

Итак, пока Пелей барахтается в воде, пытаясь смыть следы борьбы, что отнюдь нелегко, учитывая многочисленные раны и клейкие чернила, Фетида осторожно наблюдает за ним из грота. Пелей повернувшись к ней спиной, осторожно трет, поливает водой и снова принимается тереть свое истерзанное, обожженное тело заботливо выданной ему по этому случаю мягкой губкой. Морщится от боли Пелей, ему бы поскорее отмыться, где уж тут заметить устремленные на него пристальные, изучающие зеленые глаза – он считает дело сделанным, а себя – победителем, а потому не ждет подвоха Пелей, невдомек ему, что нельзя верить на слово обворожительным девушкам – а тем более – богиням.

– Тоже мне, жених нашелся. – ворчит потихоньку Фетида. – Кривоногий какой-то… Волосатый весь… И навозом от него несет. .. – она задумывается на миг, прищуренные зеленые глаза еще раз бросают насмешливый взгляд на Пелея, и теперь с надеждой осматривают прилегающую акваторию в поисках того, кто ей сейчас действительно нужен. – Где там мой дельфин?

Она делает несколько осторожных шагов к воде, искоса поглядывает на Пелея – тот увлеченно намывает шею и, похоже, совершенно не замечает ничего вокруг. Вот и прекрасно – пусть моется. Едва приглушенный свист прозвучал над водой, как тут же, совсем рядом высунулась удлиненная потешная мордочка – верный спутник Фетиды только и ждал, когда его позовут. Не теряет времени зря богиня – быстро плывет навстречу своему дельфину – еще несколько драгоценных секунд – и она будет совершенно свободна – как всегда – никаких женихов и прочих неприятностей – только море, ласковое, теплое море вокруг. Считанные метры разделяют их, дельфин уже подставляет гладкую блестящую спину, готовясь умчать Фетиду подальше отсюда –

– А ну стой, не уйдешь – в последний момент хватает девушку за ногу Пелей. Одним рывком оказался он рядом, вцепился мертвой хваткой, едва не вывернул изящную ножку – резко дергается Фетида, пытаясь высвободиться, устремляется в глубь, рассекая толщу воды, увлекая за собой Пелея – в надежде, что отстанет он, побоится нырять так глубоко. Но тот уже скользит над ней, прижимая девушку к себе – так они и погружаются вместе – никакие яростные брыкания не достигают своей цели, все попытки вырваться ни к чему не приводят – лишь сильнее стискивает он объятья, теснее прижимается к спине беглянки и, пока правая рука Пелея надежно держит девушку, левая скользит вдоль ее тела – бесцеремонно хватает за грудь, опускается ниже вдоль упругого живота к треугольной ложбинке. В панике мечется Фетида, пытаясь стряхнуть, остановить нахальную руку – испуганные хаотичные движения девушки лишь облегчают задачу, помогая пальцам Пелея скорее достигнуть цели – пока ее разомкнутые ножки отчаянно пытаются лягнуть насевшего сверху пловца, тот, не обращая внимания на удары, запускает ладонь между разошедшихся в борьбе прелестных ног, и уже никакие приемы, никакие увертки не помогут убрать ее оттуда, тем более, что назрела необходимость подняться на поверхность и как можно скорее – а то и захлебнуться можно. Итак, они устремляются вверх, потому, как дышать необходимо и человеку, и морской богине. Сейчас вдохну только воздуха и сразу сброшу его – думает Фетида. – Только бы перевести дух. А пальцы Пелея не теряют времени даром – раздвигают, разводят нежную плоть, слегка надавливают и трут маленький бугорок, играя с ним, отчего тело девушки интуитивно выгибается, оттопыривая попку, сильнее прижимая ее мужскому паху – ведь по-прежнему Пелей у нее за спиной. Лишь только их головы появляются над водой, жадно глотая влажный соленый воздух, как сладкая истома разливается по телу девушки – неожиданной легкой судорогой пробегает по членам –

– Нет – едва слышно говорит Фетида. – Нет… – но это «нет» звучит как-то уж очень неуверенно, совсем как «да». Дыхание ее порывисто, сердечко стучит отчаянно, она вся дрожит, и губки твердят бесконечное «нет», а между тем, ее тело совсем не подчиняется ей – попка оттопыривается сама собой, теснее прижимаясь к мужчине, и ножки сами расступаются шире, пропуская руку Пелея.

– Нет – еще раз шепчет Фетида, совершенно забывая продолжить борьбу – ее рука лишь неуверенно скользит по сильной мужской руке, не предпринимая попыток освободиться. Они уже на мелководье, лишь по колено в воде, отчего же у нее между ножек так влажно и все ощущения разом оказались только здесь, в набухшей скользкой покрасневшей глубине меж ее раздвинутых ног, где навстречу пальцам Пелея уверенно продвигается упругая его плоть.

– Нет – испуганно шепчет пересохшими губами Фетида, а между тем ее давно никто не держит – лишь нежно стискивает девичью грудь правая рука Пелея, пока левая занята более важным делом, и тело Фетиды само двигается навстречу уверенным ласкам, предугадывая и охотно встречая их сладостным трепетом предвкушения удовольствий. Пелей принуждает ее чуть наклониться вперед, он уже в самом преддверии узкого входа, мягкими настойчивыми толчками обхаживает он девственную преграду, чтобы уже в следующий миг властно ворваться, разрушить ее и проникнуть глубже –

– Ой – вскрикивает Фетида от слившихся воедино ощущений боли и сладострастия, что завладели ею совершенно – а Пелей продолжает последним из оставшихся известных ему способов убеждать свою невесту выйти за него замуж.

– Теперь, как честный человек, я просто обязан жениться на тебе – спустя некоторое время говорит ей Пелей, по-хозяйски развалившись на сене в уголке грота. Утомленная Фетида блаженно растянулась рядом – ее рука ласково перебирает опаленную шевелюру будущего мужа. И, поскольку она молчит, Пелей продолжает – Кажется, я тебя уговорил.

– Вот видишь – довольно ухмыляется из противоположного угла невидимый бесенок – Сразу надо было так. А ты – бороться…

– Уговорил… – томно отзывается Фетида, подставляя для поцелуя изрядно распухшие губки.

– То-то же. – целует ее Пелей. – Ну, давай собираться, нас ждут.

6. Свадьба

В банкетном зале на горе Пелион все готово, чтобы встретить высоких гостей – столы ломятся от яств, посадочные места и приборы расставлены согласно ранжиру – осталось лишь постелить красную ковровую дорожку на лужайке возле входа в пещеру, но Хирон все медлит – вдруг дождь пойдет – намокнет дорогой ковер – боги будут недовольны.

– Вы что явились раздетыми? – гоняет он своих помощников-кентавров, как будто только что заметил, что они все голые

– Ты что, Хирон? Мы всегда так ходим. – удивляются те.

– Всем в срочном порядке одеться немедленно. Вы что? Благородная публика соберется, все, как на подбор, боги, а вы тут голыми телесами сверкать будете. Перед дамами. Срам, да и только.

– Что надевать-то, Хирон? У нас отродясь никакой одежды не было. – в замешательстве бормочут кентавры.

– Дай тогда что-нибудь… Гобелен ненужный порви… – предлагает кто-то из толпы.

– Нет у меня ненужных гобеленов – разводит руками Хирон.

– Тогда хоть полотенца выдай

– Полотенца для гостей. – похоже, Хирон и сам не знает, что делать.

– Так может, лучше нам убраться, пока не поздно? – звучит разумная мысль.

– Не получится. Вам велено встречать гостей и праздничное настроение создавать – посыпать им путь лепестками роз, славить всех подряд… – отвечает Хирон. – Что делать-то, а?

– Ближайшую деревню можно ограбить – там белье прямо на улице сохнет. – предложил молоденький кентавр.

– Времени уже нет набеги устраивать. Ну вот что – осеняет Хирона – Всем нарвать веток погуще, обвиться плющом, венки можете сплести, кто умеет – только торсы голые закройте, чтобы я их больше не видел. И побыстрее.

Кентавры дружно уносятся в чащу, а Хирон усталой иноходью возвращается в зал – не забыл ли он чего, не перепутал впопыхах, не упустил ли из виду какой-нибудь важной детали – нужно угодить всем гостям, а Зевсу, как верховному божеству, особенно.

В назначенный час, когда сумерки стали окутывать землю, и палящий зной, наконец, уступил место вечерней прохладе, в час, когда бледная луна только- только появляется в небе, на горе Пелион начали собираться гости. По красной ковровой дорожке важно шествовали олимпийские боги к пещере Хирона – разодетые дамы шиковали нарядами – по этому случаю традиционные туники были временно забыты – каждая сочла своим долгом облачить себя в шикарное платье.

– В конце концов, когда-нибудь их станут носить. Почему бы не начать сейчас? – сама себе сказала Гера.

Глубокий вырез красного шелкового платья приковывал нескромный взор, облегающий силуэт подчеркивал формы, широкий пояс схватывал изящную талию, ткань струилась до самых щиколоток, и каждый шаг соблазнительно обрисовывал ее стройную ножку. Не отстали от нее и остальные – Афродита явилась в небесно-голубом воздушном наряде с открытыми плечами и обнаженной спиной – чтобы все могли полюбоваться ее безупречной кожей и наделать ей комплиментов – при этом богиня не забыла о своем волшебном поясе – тот блестел голубыми огнями в цвет платья – этот пояс делал его обладательницу самой желанной – то есть наверняка гарантировал успех у противоположного пола.

Афина предпочла розовый кринолин – многочисленные бантики-рюшечки успешно скрывали недостатки несколько мужеподобной фигуры, превращая мощную девушку в изящное создание. Остальные нисколько не уступали им – стоит ли говорить, что богини судьбы как обычно, предпочли белое – впрочем, как и невеста. А Фетида излучала сияние – она светилась, блистала красотой, молодостью, счастьем – белое платье необычайно шло ей – гости залюбовались новобрачной, пока она, под руку с посаженным отцом-Зевсом, шла к столу. Обступившие дорожку кентавры, обвитые плющом, увешанные травами и наспех сплетенными венками, приветствовали всех, размахивая еловыми ветками – нереиды водили хоровод, Ганимед обносил гостей нектаром, то и дело кто-нибудь порывался сказать очередной тост – было весело, шумно, и Гера, как мать невесты, сама, собственноручно зажгла брачный факел.

А затем посыпались подарки – и Пелей получил новое копье от Хирона – хоть и пришлось тому срубить единственный в округе ясень, но для друга ничего не жалко – и золоченые доспехи – коллективный подарок от всех собравшихся – эх, завистливо вздохнул Арес – мне бы такие!, и два бессмертных коня лично от Посейдона… Только что-то обещанного царства среди подарков нет – надо бы напомнить Зевсу, забыл должно быть в праздничной суете о своем обещании главный олимпиец.

– А как же царство? – брякает напрямую Пелей.

– Что? – переспрашивает изрядно захмелевший Зевс – Ах, да, конечно… Тебе какое нравится?

– Поближе сюда, к Пелиону. Подружился я с Хироном. Не хотелось бы расставаться…

– Так бери Иолк. Ближе и удобнее просто нет. – утверждает Зевс.

– Но как… Там же царь есть. – недоумевает Пелей.

– Тебе доспехи зачем подарены? – удивляется Зевс. – К тому же, как я слышал, этот Акаст обидел тебя. Так?

– Так. – кивает головой Пелей.

– И в чем же дело? Даю тебе добро на управление Иолком – и хватит об этом. Итак тебя осчастливили. Не мешай пировать. Ганимед, нет ли чего покрепче?

И Зевс соскакивает с места, нетвердыми ногами пускаясь в пляс среди красавиц-нереид, успевая по дороге ущипнуть одну-другую за мягкое место. Ничего не остается Пелею, как последовать примеру посаженного отца и предаться веселью – подхватив невесту, он кружит с ней в танце посреди пещеры, и высокие гости в один голос дружно восхищаются этой парой.

– Счастья молодым – звучит за столом

– Горько – раздается следом.

– Горько – разносится эхом по склонам горы, тревожа ночную тишину.

– Будет им горько – ишь, гуляют, танцуют, песни поют… – обиженно ворчит седовласая богиня. Бледно-желтые зрачки недобро прищуренных глаз настороженно смотрят исподлобья, глубокие вертикальные морщины сбились к переносице, лихорадочный румянец горит на впалых щеках, и злобно кривятся тонкие губы –

– Эгоисты все… Сволочи – всегда только о себе думают. – прорывается наконец обида горькой тирадой, а глаза блестят от наворачивающихся слез. – Меня, про меня забыли совсем. Сами гуляют, а мне хоть бы кто сказал – приходи мол, Эрида. Нет же. Вон – резвятся. – доносятся до нее смех и песни. – Весело им, конечно… А ты тут слоняйся, как идиотка – ни выпить, ни поесть… Я может тоже молодых поздравить хочу.

7. Эрида

Бродит кругами у пещеры Хирона Эрида, хочется ей сесть за праздничный стол да попробовать угощенье, пригубить нектар во здравие жениха с невестой – но не звана она на свадьбу, никто из пирующих сейчас богов не хочет лишний раз встречаться с ней ни по какому случаю – а уж тем более по столь торжественному. А все потому, что Эрида – богиня раздора – бегут от нее те, кто не хочет скандалов и ссор – мирно и дружно в основном стремятся жить что боги, что люди – вот и спешат свернуть в сторону, едва завидят вдалеке ее костлявый сгорбленный силуэт.

– Работа у меня такая. Кто-то же должен за это отвечать. – пытается объяснить Эрида немногим ускользающим собеседникам. – Сама я мягкая и сентиментальная. Истории жалостливые люблю. Я такая же, как вы…

Но никто не слушает Эриду, не пытается разобраться в специфических особенностях служебного положения – все упорно отождествляют ее личность с возложенными обязанностями. Очень быстро вокруг Эриды образуется пустота – никто не торопится сказать ей – Доброе утро! Никто не интересуется – Как вы себя чувствуете? Все стараются сделать вид, будто вовсе не замечают ее – если нет возможности избежать встречи с Эридой. Вот и приходится ей выискивать клиентов среди подвыпившей публики где-нибудь в убогом кабачке или ворошить грязное белье неверных супругов, разжигать огонь зависти в неокрепших сердцах, незримо стравливать меж собой друзей и соседей – не сидеть же ей без дела. Такие проделки, в конце концов, вносят свои изменения в характер богини – рада она успешно выполненной работе, и легко у нее на душе, если где-то поблизости бушует скандал. Целеустремленно и настойчиво работает на земле Эрида, постоянно ссоря, сталкивая меж собой людей – Эрида столь успешно ведет дела, что вскоре ее перестают приглашать на Олимп. Как? За что?– обижается Эрида. – Так они совсем обо мне забудут! И в этих словах, безусловно, есть резон – о ней и правда, никто на этот раз не вспомнил. Не пригласили на свадьбу Эриду – вот и бродит она вокруг пещеры Хирона со слезами на глазах – одна одинешенька, всеми богами забытая, вдобавок ко всему голодная и выпить-то ей хочется – а нечего. Наконец решается подойти поближе богиня, осторожно заглядывает в зал – а там, при свете масляных светильников веселятся боги – Аполлон самозабвенно поет, перебирая струны позолоченной лиры, Арес неуклюже скачет в танце, Артемида любезничает с Дионисом, то и дело поднимаются чаши, звучат здравицы в честь новобрачных, и Пелей вновь целует раскрасневшуюся Фетиду. Довольного пьяненького Зевса окружает стайка смешливых нереид, Гефест хромает ему на выручку – закружат сейчас девушки Зевса, Посейдон, тяжело дыша, с трудом доедает очередную порцию барашка, шикарные дамы, притомившись после танцев, мило беседуют меж собой – Гера, Афина и Афродита смеются, потягивают вино – услужливый Ганимед обходит гостей, наполняя чаши… Хорошо им – обижается Эрида. Вновь отступает она во тьму, останавливается на красной дорожке у входа. Я тут чуть не плачу, а они там…Что бы такого сделать? Как испортить им всем настроение? Может, ворваться, переколотить все со злости? Устроить бедлам… Нет, только посмеются над ней боги, да выставят вон. Что же делать? Ее взгляд вновь скользит по накрытому длинному столу, вдоль которого сидят гости – сколько всего – жареные гуси важно лежат на серебряных блюдах, на половину съеденная туша барашка топорщит ребра, салаты киснут… Как же есть хочется… Виноград уже обглодал кто-то, яблочки лежат наливные… и лежат-то у самого края, только руку протянуть, достать до плетеной корзинки – не заметит никто. Набравшись храбрости, быстро действует Эрида – решительно шагает вперед, хватает со стола корзинку дрожащими руками – благо стол заканчивается у самого выхода из пещеры – и так же быстро отступает Эрида в темноту. А веселье в самом разгаре, и никто не замечает исчезновения яблок – ломится стол от угощений, давно пьяны гости – можно было Эриде и поспокойнее проделать этот трюк – все равно никто не обратил бы внимания.