Троя. Книга третья. Ахейцы

8. Подарки

Итак, пока голодная богиня лакомится яблочками на краю поляны, Пелей, напустив на себя весьма важный вид, как и подобает по его мнению главе семейства, сообщает своей молодой жене о планах на ближайшее будущее –

– В Иолке будем жить. Завтра же переберемся туда. Выдворю Акаста – сам стану править.

– Подожди – ахает Фетида, расширяя до предела свои зеленые глаза – Ты в одиночку собрался Акаста выдворять? Да там полный дворец охраны.

– А доспехи мне на что? А меч мой волшебный? – нетрезвый Пелей харахорится, как петух. – Я этого Акаста в бараний рог скручу одной левой. – и демонстративно потрясает своей израненной левой рукой, чтобы Фетида еще раз убедилась, какой он у нее храбрый и сильный.

Да уж – думает Фетида – пьяному море по колено. Только не хочется ей становится молодой вдовой – во всяком случае, не сейчас. Меч у него… – усмехается про себя Фетида. – Пелея убьют прежде, чем он успеет им воспользоваться.

– Я возьму приступом Иолк. Завтра же. Мне сам Зевс обещал… – гордо заявляет Пелей, пытаясь встать непослушной ногой на табурет, чтобы все его видели.

– Ну, раз Зевс обещал, значит, так и будет, дорогой – успокаивает Фетида мужа.

– А как же – икает Пелей. Потеряв равновесие, он тяжело наваливается на жену и дышит ей прямо в лицо винными парами.

Она заботливо усаживает своего супруга на первый попавшийся табурет, Пелей тут же роняет буйную голову на стол, едва не опрокидывая чаши – Фетида поспешно убирает помешавшие предметы – все для тебя, муженек, отдохни немного. Убедившись, что глаза Пелея закрылись, и он блаженно засопел, Фетида оглядывается по сторонам в поисках посаженного отца. Вот он – в приятном тет-а-тет с Артемидой – та в блестящем жемчужного цвета наряде смотрится потрясающе – глаза Зевса так и скользят вдоль ее стройного тела – не зря Гера ревнует мужа ко всем подряд.

– Я просто умею ценить красоту. И наслаждаться ею. Приятно, когда женщина радует глаз – неважно, дочка она мне или нет – неизменно отвечает Зевс на постоянные упреки.

– Ловелас проклятый – бранится Гера – Неисправимый волокита.

– Что поделать? – в ответ невозмутимо пожимает плечами хозяин Олимпа. – Такой уж я.

И все возвращается на круги своя. Используем же его слабость себе во благо – решает Фетида. Если правильно подойти к этому делу, вместо того, чтобы ругаться без толку – да из него, из Зевса то есть, можно веревки вить. Не устоит он пред хорошенькой женщиной, а тем более, такой обворожительной невестой. Фетида поправила свои рассыпавшиеся каштановые локоны, приспустила возможно ниже вырез белоснежного платья, просияла очаровательной улыбкой и, подхватив чашу с нектаром, направилась к своему посаженному отцу.

– Дорогой папаша, ты, я смотрю, не скучаешь – кокетничает Фетида, посылая выразительный взгляд собеседнице Зевса – отойди, мне нужно с ним кое-что обсудить. Артемида отлично все читает по глазам – женщины, если хотят, всегда могут без слов понять друг друга. Ничего не имеет против Артемида, и под каким-то надуманным предлогом оставляет их одних – Фетида беззвучно благодарит ее в след, и тут же, не теряя времени даром, приступает к делу.

– Я так счастлива, отец. Ты себе не представляешь…

– Ну почему? Представляю я все…Свадьба получилась славная, и жених тебе по душе пришелся, не так ли? – смеется Зевс.

– Так, отец, так. – восторженно поддакивает Фетида.

– А ведь это я все придумал. – самодовольно отвечает Зевс. – Иди сюда, дочка. Дай я тебя обниму. – а сам косит в открытое ее декольте и норовит шлепнуть по мягкому месту.

– От подарков я просто в восторге – заливается соловьем Фетида, будто не замечая шаловливых рук – Моему Пелею в таких доспехах не стыдно и тысячным войском командовать.

– Конечно, о чем речь. Сам Гефест трудился – по моим эскизам. – пропускает мимо ушей Зевс вторую часть фразы.

– Умеешь ты, отец, поразить всех – широтой, размахом, щедростью своей…

– Ты права, дочка – поглаживает бороду Зевс. – Я еще и не такое могу.

– Может побалуешь нас? Удивишь всех напоследок. Ты только представь – утром проснутся все – а на поляне – войско почетным караулом выстроилось…Все как на подбор – смелые, отважные воины и впереди всех Пелей в золотых доспехах.

– Выдумщица ты, Фетида. Войско, оно, конечно, несложно из тех же муравьев создать – я однажды делал такое на Эгине. Но испугаются спросонья боги. Не поймут.

– Все они поймут. Отсалютует Пелей гостям, воины ударят в барабаны и проводят всех бравой песней. Ну же, отец – сделай это для меня.

– Ладно, дочка, если для тебя, то пожалуй, ты того стоишь. Будет тебе войско.

– Ай, спасибо – чмокает в щечку Фетида Зевса.

Дело сделано, утром получит ее Пелей тысячное войско – наберется ведь на этой поляне тысяча муравьев? А больше и не нужно. Фетида всматривается в темноту, что царит за пределами ярко освещенной пещеры – она стоит на пороге, у самого края торжественной звездной ночи, ночи ее надежд – все будет так, как она захочет – пусть уверен Пелей, что он главный, пусть считает Зевс, будто он управляет миром – это мы, женщины, милостиво позволяем им так думать.

9. Яблоко раздора

А праздник, между тем, постепенно приближается к своему завершению – когда все тосты сказаны, народ уморился и охрип от песен, а на столах, среди художественного беспорядка прикорнули головы утомленных вином гостей; когда понемногу затихают струны позолоченной лиры – лишь последняя пара скользит в медленном танце под аккомпанемент одинокой флейты. Незаметно покинули пещеру кентавры – побросав венки и еловые ветки прямо на застеленной ковром лужайке – сам Хирон вывел потихоньку своих подопечных, чтобы не мешали отдыхать высоким гостям. Зевс, оставив жену в обществе подружек, подсел к Посейдону – вдвоем они вяло доедают гуся – уж не лезет ничего, но рука сама тянется отщипнуть хрустящее крылышко –

– Знатно погуляли… – делится впечатлениями Зевс, и, щелкнув жирными пальцами, повышает голос:

– Ганимед, плесни-ка еще нектару…

Изящный стройный молодой человек с полотенцем через плечо ловко подлетает к своему повелителю – чаши уже наполнены – вышколенный Ганимед делает шаг назад –

– Нам тоже, Ганимед – раздается голос Геры.

Он тут же спешит на зов – три богини, изрядно разомлевшие от вина, уставшие от танцев, сидят уютным кружочком – кудрявая голова Ганимеда почтительно и услужливо склоняется пред ними, пока из кувшина льется нектар.

– Да, девочки, хорошо сидим. – вздыхает довольная Гера.

– Давненько такого не было – чтобы вот так дружно, весело, все вместе… – вторит ей Афродита.

– Отличная получилась свадьба – соглашается Афина – Может, на последок, по кусочку? – кивает она в сторону праздничного пирога.

– Нет, я на диете. – отвечает Афродита. – Фигуру блюду. А то потом ничего на мне не сойдется.

– Уж кому – кому, а тебе это не грозит. Один раз можно. Посмотри – пирог, между прочим, земляничный. Что может быть вкуснее земляничного пирога? Давай, а? за компанию? – продолжает искушать ее Афина.

– Нет, девочки, не могу… – мнется подружка – Разве только чуть-чуть…

Афина разрезает нетронутый еще пирог (так и не добрались до него гости), раскладывает по блюдцам румяные, сладкие, сочащиеся розовым вареньем куски.

– Да ладно тебе, со своей диетой. – улыбается Гера – Всем бы такую фигуру. Про себя я уж молчу…

– Что ты, Гера – протестует Афродита – Ты выглядишь шикарно – особенно в этом платье. Я видела, как все рты пооткрывали, когда ты к столу шла – такая гордая, величавая… Осанка прямо царственная. У меня так никогда не получится.

– У кого осанка, так это у Афины – возражает Гера. – Вот уж действительно – глаз не оторвать. Афина, как это ты умудряешься быть и хрупкой, и мужественной одновременно?

– По мне – так в каждой из нас есть своя изюминка – отвечает мудрая богиня – И каждая из нас достойна восхищения. Давайте пирог есть.

Так за разговором, ковыряют потихоньку душистый пирог богини – Афродита явно по привычке рисуется, морщась, отщипывает, словно птичка, Гера ложкой собирает варенье, Афина вымазала весь ротик в сахарной пудре – а пирог-то удался на славу – щедро сдобрен он земляничным вареньем – сочится сладкий сироп, растекаясь по всей тарелке, плавают в нем кусочки румяной сдобы – вот и поглощены им всецело три подружки, потому и не замечают ничего вокруг.

Круглое румяное наливное яблочко катится по перепачканной скатерти, чудом избегая препятствия – а их немало, ой как немало попадается на пути – широкие серебряные блюда, объемные салатницы, чаши на изящных ножках… Среди жуткого беспорядка пробирается яблочко, ловко лавируя меж смятых полотенец да обглоданных костей, едва не застревая в складках сбившейся скатерти, и, влетев в большое жирное пятно, поскальзывается на нем, ускоряясь, чтобы в следующий момент благополучно попасть аккурат прямо в лоб мирно спящего Пелея –

– Что? Кто посмел? – недовольно бурчит разбуженный Пелей, с великим трудом отрывая гудящую растрепанную голову от стола. Осоловелые глаза мутным взором рассматривают близлежащее пространство в поисках источника неприятности – Кто это меня? – но, поскольку рядом лишь мирно сопят гости, то есть – никакого движения не наблюдается, Пелей вновь упирается взглядом в залитую скатерть – прямо перед ним нахально блестит жирным боком яблочко.

– Ах ты, я тебя сейчас… – хватает яблоко Пелей – и швыряет его подальше – в право по столу – раскаталось тут, спать мешает… Вновь склоняет голову на скатерть Пелей, закрывая глаза – что поделаешь, если хочется спать? А отброшенное яблочко, счастливо миновав опасные предметы, слету плюхается прямо в тарелку с кусками праздничного пирога, поднимая вокруг себя сладкие брызги, обдав напоследок трех богинь земляничным сиропом – и, наконец, останавливает свой бег, замерев на месте. Три шикарные дамы возмущенно ахнули, подскочили со своих тронов, схватились за салфетки -

– Кто тут фруктами кидается? Совсем уже… Чуть не в глаз… – вытирает лицо Гера.

– Не видят ничего спьяну, вот и швырнули… Платье испортили… – Афина пытается смахнуть варенье с плеча – оно лишь размазывается по ткани.

– Что за хулиганские выходки? – вторит подружкам Афродита, разглядывая свой испачканный шикарный туалет – Кто в нас яблоком запустил? Ты, Пелей?

Это всего лишь предположение, богиня лишь мельком видела чью-то, резко метнувшуюся над столом руку, но, судя по всему, ее догадка верна, поскольку Пелей поднимает взъерошенную голову со скатерти –

– Я не кидался… Оно само тут… – виновато звучит его голос – Угощайтесь, девочки… – из последних сил говорит Пелей, вновь роняя непослушную голову на стол.

– Угощайтесь… – передразнивает его Афина. – Добрый какой… Ты все наряды нам испохабил, идиот.

– Ладно тебе, не ругайся – успокаивает ее Гера, пострадавшая меньше всех. – Это его праздник, ну попал случайно…

– Ничего себе случайно… Я вся в сиропе – крутится Афродита, разглядывая воздушные голубые складки.

– Ганимед тебе поможет.

А тот тут как тут – оттирает своим полотенцем следы варенья на роскошных платьях, внимательно разглядывает лица и прически богинь, чтобы не осталось и следа от досадного происшествия – наконец, все вновь рассаживаются по местам – Ганимед ловко лавирует меж богинями, спешно наводит порядок на столе – и вот уже виновник переполоха извлечен из тарелки с остатками пирога – еще минута, другая, и все забудут об этом.

– Тут написано что-то – вертит Ганимед яблоко.

– Где?

Прелестные головки дружно поворачиваются к нему – женское любопытство, как обычно, берет верх.

– Что там?

– Что? Прочти, Ганимед.

Ганимед морщит лоб, напрягается, краснеет, вспоминая знакомые буквы – когда-то, в далеком детстве его учили читать, но… как давно это было…

– Пре… – спотыкается виночерпий.

– Что – пре? – Гера нетерпеливо хватает яблоко из рук Ганимеда. – Дай сюда, грамотей. Тоже мне… Липкое какое – хоть бы вытер снача… – ее голос обрывается, так и не закончив фразы, следует небольшая пауза, все напряженно ждут – Девочки, ну это мне. – с осознанием своего превосходства сообщает Гера.

– А что там? – враз спрашивают заинтригованные богини – Что написано-то?

– Прекраснейшей… Вот – убедитесь сами – дает им возможность полюбоваться Гера, не выпуская яблоко из рук. – Значит мне.

Лоснящийся красный бок и правда, пересекает корявенькая надпись, торопливые буквы пляшут, сдирая кожуру, но разобрать можно – Афродита с Афиной убеждаются сами – яблоко адресовано самой прекраснейшей из них – в этом нет сомненья.

– А почему – тебе?

– В самом деле – как что, так сразу тебе… – возмущаются богини. – Кто сказал, что ты – лучше всех?

– А разве нет? – вопросом на вопрос отвечает Гера. – Пелей, ты кому яблоко кидал? – повышает она голос.

Все вновь устремляют глаза на Пелея – тот блаженно сопит себе потихоньку, и даже не подозревает, какие страсти разгораются напоследок за его праздничным столом.

– Пелей – кричат на всю пещеру богини – А ну, просыпайся. Ты кому хотел яблоко отдать?

– А? Что? – не поймет никак спросонья Пелей, что понадобилось от него трем роскошным дамам – Вы чего разорались?

– Яблоко для кого? – шумят богини – Отвечай.

– Какое… а для вас же… – мотает тяжелой головой Пелей – что пристали? – ясно читается на сонном его лице – Там сами разбирайтесь… – это последнее, что в состоянии вымолвить Пелей – больше он не в силах продолжать разговор. Голова вновь опускается на скатерть – три богини понимают, что дальнейшие расспросы совершенно бесполезны.

С минуту подружки напряженно смотрят то на яблоко, то друг на друга – еще недавно безмятежные, довольные лица раскраснелись, глаза оценивающе осматривают соперниц –

– Я богиня любви – не выдерживает Афродита – А значит – я самая прекрасная. По определению. Это яблоко мое.

– Что? – тут же бросаются на нее остальные –

– Ты пояс-то свой сними тогда. – с издевкой говорит ей Гера – Красотка несравненная нашлась.

– Да без него никто на тебя даже не взглянет – поддерживает Афина Геру, имея в виду волшебный пояс, что призван делать свою хозяйку неотразимой. – Я намного интереснее тебя.

– Ну конечно – шипит Афродита – Только не забудь свою эгиду нацепить – без нее на тебя смотреть страшно.

– Ты молчала бы лучше, Афина. – высокомерно вставляет Гера – Мужеподобная девственница не то, что красивой, просто привлекательной быть не может. Так что яблочко это мое.

– Ты уже старая, чтобы на роль первой красавицы претендовать – пора уступить место именно девственной чистоте – не остается в долгу Афина. – Я самая красивая из нас троих. Отдай яблоко. Не то силу применить придется.

Они уже давно вскочили со своих золоченых тронов, давно утратили важный, торжественный вид – того и гляди, вцепятся друг в друга, оттаскают за волосы, наставят синяков – их голоса разносятся по пещере, не давая спать остальным гостям.

– Вы что там не поделили, девочки? – звучит голос Зевса. Главный олимпиец вальяжно развалился за столом в компании Посейдона, потягивая нектар – объелся Зевс, даже шевелиться лишний раз не хочется, однако шум явно мешает ему отдыхать.

– Иди сюда. – зовет мужа Гера – Рассуди нас.

Делать нечего – кряхтя, поднимается Зевс с насиженного места, с сожалением отставляет чашу с нектаром –

– Ночь на дворе. Вы чего кричите? Перебудите всех…

И он прав – уж поднимают гости головы, прислушиваются, стараясь определить, о чем, собственно, речь, а кое-кто опасливо подходит ближе – и послушать хочется, но как бы под раздачу не попасть…

– Видишь, что здесь написано? – отдает яблоко Гера мужу. – Вот и реши наш спор – кому оно предназначено?

Прекраснейшей – читает Зевс. Так, кажется, я влип – сходу понимает он. И черт меня дернул лезть в это дело. Тут, как говорится – без вариантов. Стоит выбрать одну – две другие тотчас обидятся – потом ведь еще и мстить будут… – чешет в раздумье затылок Зевс. Что мне не сиделось на месте? – он с тоской оглядывается назад, туда где спокойно отдыхает себе Посейдон, попивая вино. – Язык мой – враг мой – усмехается Зевс. – Вот молчал бы, глядишь, пронесло… А теперь выкручивайся, как знаешь.

– Кто из нас прекраснейшая? – настойчиво наседают на него богини.

– Я вот что думаю… – медлит Зевс. – А не разделить ли его на три части? Поровну так сказать…

– Нет – дружно загалдели богини. – Нет. Так не пойдет. Выбирай – кто из нас лучше?

– Вы все мне нравитесь, и каждая из вас хороша по-своему…

– Не изворачивайся. Что у тебя за манера? – возмущенно кидается Гера на мужа, задетая до глубины души, что он долго соображает – жене должен отдать – кому ж еще?

– Тут вопрос принципиальный, отец. – говорит Афина. – Мы уже столько всего наговорили друг другу, что никакие компромиссы теперь неприемлемы.

– Какой тут может быть дележ, если самая красивая – я? – вновь взрывает хрупкую тишину Афродита.

– Ах ты нахалка, самовлюбленная девчонка – только посмотрите на нее – кричит Гера. – Уродина.

– Сама такая – отзывается Афродита. – Страшилище безобразное.

– Обе хороши – присоединяется Афина – Мне отдай яблоко, отец.

– Я лучше выброшу его.– заявляет Зевс. – Не хватало еще, чтобы вы передрались тут из-за такой чепухи…

– Вот и отдай его мне – неужели не видно, что я лучше всех? – вновь вступает Афродита – Ты сам, не далее, как вчера шептал мне на ушко – что за прелестный, благоухающий цветок… Забыл что ли?

– И ты опустился до пошлого ухаживания за этой… овцой? Надо же – на ушко шептал…– набрасывается на мужа Гера – Стоит мне только отвернуться… Тоже мне – ценитель женских прелестей… А ты, распутная пустоголовая шлюшка, ты сейчас у меня получишь… Век будешь помнить… – Гера уже не знает, на кого ей налететь с кулаками в первую очередь – то ли на мужа, то ли на богиню любви – эту доступную маленькую дрянь…

– А ты – бездушная холодная кукла. – уворачивается Афродита, отскакивает на безопасное расстояние – Даже собственного мужа тебе привлечь нечем.

– Видишь, видишь, отец, как они себя ведут – усмехается Афина – Не заслуживают они яблока. Присуди его мне.

– Ага, самая умная нашлась. – тут же объединяются Гера с Афродитой – Этот номер не пройдет.

– Решай спор по-честному, Зевс.

А Зевс затравленно смотрит на недавних подружек, сжимает несчастное яблоко в руках – уже не кажутся ему красавицами все трое, и нет ни малейшего желания судить их –

– Угораздило меня вляпаться в глупый спор – думает Зевс. – И как теперь, скажите на милость, выпутываться из дурацкого положения? Он с надеждой оглядывается по сторонам – может, кто придет ему на помощь?

Но – никто не спешит ввязаться в это дело – хоть и разбудили гостей громкие вопли богинь, однако ж только опасливо косятся в их сторону остальные боги, а Посейдон глубокомысленно изрекает –

– По мне, так чем меньше народу участвует в споре – тем лучше…

– Хорошо тебе – завистливо вздыхает Зевс. Как бы хотелось сейчас оказаться на другом конце стола… Подальше от этих… красоток.

А три богини, тем временем, вновь наседают на него –

– Что задумался? Неужели это так трудно?

– Решай – кому яблоко.

– Стойте, девочки, стойте. Что вы напали на него? Как он может быть объективным? Одной из вас он муж, другой – отец…

Зевс благодарно смотрит на Ареса – именно он неожиданно пришел ему на выручку – в самый последний момент – уже казалось, что никогда Зевсу не выпутаться из этого дела. А тот продолжает горячо убеждать богинь – надо же – думает Зевс. А я-то не ценил его. Злобный, кровавый, страшненький… Неудачный сын – на обезьяну чем-то смахивает – только оскал хищный.

– Знаю я одного парня – он точно по-честному рассудит вас. – продолжает Арес – Сам, на себе недавно испытал…

– Это кто ж такой? – заинтересованно спрашивают богини, пока Зевс облегченно переводит дух.

– Один пастух. У него стадо там… забыл название… на горе, короче. А, Ида, во – Ида – точно так.

– И что?

– Бои быков он устраивает – для развлеченья. Мало у парня радостей в глуши, вот он и придумал себе занятие. Бык у него любимый есть – белый такой, здоровенный – настоящий чемпион – всех в округе побеждает. Однажды я, шутки ради решил поучаствовать – прикинулся быком и сразился с этим белым – конечно, выиграл – куда против меня даже самому сильному быку. Так вот – этот пастух, нимало не задумавшись – а бык-то его любимый – примите во внимание – отдает награду победителю – то есть мне. Ну, как вам?

– Он молодец. Надо же – справедливый какой. – одобрительно отозвались слушатели.

– Непредвзятое судейство не часто встретишь. Обычно за своих стоят горой. – со знанием дела говорит Посейдон.

– Я и сам удивился – настолько честный попался парень – ведь по глазам было видно – жаль ему своего быка, а присудил награду мне. – отвечает Арес.

– Что хоть выиграл-то? Приз того стоил? – интересуется Афродита.

– Венок обычный, что ж еще? – отзывается Арес.

– Фи-и… Венок… – разочарованно протягивает она.

– Можно подумать – вы тут из-за куска золота сцепились. – раздражается Арес. – Развели канитель – всех на уши поставили, отца к стенке приперли – и все из-за чего? Подумаешь, яблоко гнилое не поделили…

Тут Зевс решает, что пришла пора ему вмешаться. Он уже вздохнул спокойно – нашлось-таки на кого перевести стрелку.

– Дело не в том – какой приз. Вы же хотите, чтобы судейство было объективным и непредвзятым, так?

– Конечно. – соглашаются богини.

– Вот завтра утром и отправитесь к тому пастуху. Гермес – ты это дело проконтролируешь – чтобы там без всяких выкрутасов… Получи яблоко.

Гермес нехотя поднимается из-за стола. Не первый раз мотаться ему с поручениями, однако на больную голову, да еще утром…

– А почему не сейчас? – не желает откладывать это на завтра Гера.

– Правда, мы немедленно можем… – предлагает Афина.

– Вот не терпится им. – перебивает ее Зевс. – Спит он. Ночь на дворе. Давно все нормальные люди спят. Одни вы тут никак не угомонитесь. Объясни им, Арес, где тот пастух…

– Окрестности Трои это. – подхватывает Арес. – Гора называется Ида – я уж говорил…

– Далековато, но что делать… А теперь успокойтесь все. Не то глаза друг другу повыцарапываете – тоже мне, красотки… Спать ложитесь. Всем спать. – громогласно командует Зевс.

И взволнованная атмосфера как-то сама собой постепенно рассеивается – стихли громкие речи, мудрый Хирон затушил один за другим все светильники, прикорнули гости где придется – и пещера погрузилась в сладкий сон. Лишь одинокий силуэт маячит возле входа, четко выступая в призрачном свете луны.

– Отличный скандал получился. – радуется Эрида, тонкие губы расходятся в счастливой улыбке. – Еще немного – и подрались бы.

Досадно лишь то, что никто не узнает, чья это блестящая идея. Так она удалась, что никто даже не спросил в пылу спора – откуда яблоко? Кто нацарапал надпись? Никому это и в голову не пришло. А жаль – должны понять боги – нельзя обижать богиню раздора, нельзя пренебрегать ею, и уж никак не годится забывать о ней – иначе – мало не покажется.