Красный утес
– Все хорошо, сестра! – воскликнула Инес, прижав Констанцию к груди. – Ты жива! Жива!
Светало. В воздухе витал неисчезающий колдовской туман, на траве выступила роса.
– П-получилось? – с трудом выдавила из себя Констанция, ее бил озноб.
– Да. – Ведьма выглядела безумно уставшей, словно не спала неделю.
– Где она? – произнеся эти слова, Констанция почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд.
Прямо напротив, у тлеющего костра, сидела девочка лет одиннадцати, закутанная в плащ Инес. Она тоже дрожала, белая кожа ее была перепачкана грязью.
– Я нашла ее в дупле вяза, – заметила Инес.
Взгляды двух половинок одного целого встретились. Как завороженные, они обе медленно протянули друг к другу руки над кострищем.
– Это же я, – восхищенно выдохнула Констанция, – только маленькая… Так и должно быть?
– Не знаю, Констанция. Сомневаюсь, что за последние четыреста лет кто-нибудь проделывал нечто подобное. Хотя вполне логично, что светлая сторона приняла облик ребенка.
– А я?! – вдруг испугалась Констанция, вскочив с места. – Как я теперь выгляжу?!
Прежде Констанция совсем не задумывалась о том, что ритуал мог изменить ее внешность. Сейчас она осознала, как сильно боится потерять красоту.
– Успокойся! Ты все та же. – Инес удержала ее за плечи.
Увидев свое отражение в глазах ведьмы, Констанция стихла.
– Как же обычно выглядит отделенное воплощение тьмы? – тихо спросила она, с тревогой думая о том, какой опасности себя подвергла.
– Остается только догадываться. Древние унесли эту тайну в могилы, и, если честно, я не очень-то хочу ее знать.
– А что Белла? – спохватилась Констанция, обернувшись к вязу.
– Я отпустила ее. Она была очень довольна и все твердила, что Хозяева Лун пообещали забрать ее к себе.
– Несчастная. Лучше и вправду быть принесенной в жертву, чем жить в тех условиях, в которые ее вогнали добрые родственнички.
– Кто знает, – задумалась Инес. – В любом случае о ней можно не беспокоиться, ей все равно никто не поверит.
Во время этого разговора светлая половина Констанции не двинулась с места и не проронила ни слова.
– Ты можешь говорить? – обратилась Констанция к своей маленькой копии.
– Могу.
– Тебе не интересно, что произошло?
– Я и так знаю. Мы же были единым целым.
– Что ж, – хмыкнула Констанция. – Тем лучше. Не придется тратить время на объяснения. Полагаю, нужно дать тебе имя, чтобы не было путаницы.
– Как насчет Кессиди?
Светлая половина выглядела немного подавленной, но держалась спокойно, почти безэмоционально.
– Забавно, – усмехнулась Констанция, – я подумала об этом же имени. Пусть будет так.
Кессиди смиренно кивнула.
– Как ты себя чувствуешь? – Инес встревоженно поглядывала то на Констанцию, то на Кессиди. – Она… Кессиди поначалу долго плакала и просила вернуть все обратно… Не нравится мне, что из этого вышло, сестра. Еще и эта договоренность о жертвах.
Констанция чувствовала себя прескверно. Тело ныло, а на душе разом обострились все старые обиды и неимоверная ярость, подавляемая долгие годы. Однако Констанция ответила:
– Прекрасно. Так хорошо я себя еще не ощущала, а слезы – это все пустое.
Пока все трое собирались в путь, Инес вдруг спросила неопределенным тоном:
– Почему Он назвал тебя Вечной?
– Сама не пойму, – снова соврала Констанция, пожав плечами.
Кессиди посмотрела на нее с укором, но промолчала.
***
Свет, Тьма и ведьма шли по лесной дорожке в сторону Амбер-Клифа.
Констанция бодро шагала впереди, поторапливая остальных, Кессиди медленно плелась позади всех, а Инес не знала, куда деваться, поэтому шла в середине.
Снедаемая страхами и сомнениями, Инес поравнялась с Кессиди.
– Тебе ведь нехорошо. И ей тоже? – тихо заговорила она, кивком указав на Констанцию.
Кессиди ничего не ответила, но по ее тоскливым, измученным глазам Инес поняла, что права.
– Можешь не отвечать, но мне все-таки интересно. Почему вы с ней выбрали для тебя именно это имя?
– Так звали нашу близкую подругу, – слабо отозвалась Кессиди. – Она умерла совсем юной. От чахотки.
Глава 7. Скрытые в тумане
Вернувшись домой, разделенные половинки одного целого безмолвно накрыли на стол и сели завтракать друг напротив друга.
Впервые в жизни Констанция накинулась на еду с каким-то остервенением, словно изголодавшийся лесной зверь. Опомнившись, она подняла взгляд на свою маленькую копию.
– А как же Генри? – грустно спросила Кессиди. Ее порция стояла нетронутой.
При упоминании ребенка, заточенного в святилище, Констанция, к своему удивлению, не испытала ничего, кроме безразличия.
– А что Генри?
– Он наверняка тоже проголодался.
– Если еще жив, – равнодушно хмыкнула Констанция.
– Нужно его проведать.
– Я устала. Если тебе так надо – иди сама, дорогу знаешь.
– Но в чем же я пойду? У меня нет ни платья, ни башмаков.
– Сейчас меня это мало волнует. Позже ты все получишь, а пока найди что-нибудь в доме. И постарайся не попадаться никому на глаза.
Констанция с интересом ждала, что ответит Кессиди, но та лишь смиренно кивнула и наконец взялась за еду.
В глазах Констанции светлая половина сейчас выглядела сущей простушкой. Констанция знала, нет – чувствовала, что Кессиди устала не меньше нее самой, но ради чужого ребенка готова была идти через лес чуть ли не нагишом.
«Сколько лет я жила с ярмом света на шее, – подумала Констанция. – Как хорошо, что теперь меня не терзает эта ненужная сторона моей души».
Только теперь, отделив от себя Кессиди, она ощутила, как возвысилась над прочими людьми. Высота, на которую она сама поднялась, пусть и с небольшой помощью, просто недоступна смертным… А ведь еще недавно, стоя на границе могущества, она наивно помышляла о смерти. Какая нелепица! Отныне ей под силу получить все, чего она только пожелает, так что умирать Констанция больше не собиралась.
– Ты не думала, что будет, если одна из нас пострадает? Например, поранится? – вдруг спросила Кессиди.
Констанция схватила со стола нож и полоснула по своей ладони.
– Ай! – вырвалось у Кессиди от неожиданности. – Зачем ты так?!
Обе сжали ладони от боли.
– Теперь мы знаем наверняка, что если больно одной, то и другой тоже, – усмехнулась Констанция, осматривая свежий порез.
Внутри Констанция ликовала от обретенной решимости. Раньше она бы не смогла поранить саму себя, еще и по такому пустяковому поводу.
Боль теперь тоже ощущалась как-то иначе, более глухо. Спустя несколько минут порез уже не причинял почти никаких неудобств.
***
В святилище Кессиди отправилась в старых деревянных башмаках, которые были ей велики. Из одежды она выбрала рубашку и колет Рейнера. Эти вещи, затянутые на поясе, были достаточной длины, чтобы сойти за платье.
Констанция, увидев этот наряд, лишь хмыкнула. Кессиди же хотелось выть от горя, но она не собиралась ронять слезы перед своей Тьмой, зная, что ее это только позабавит.
Выплакаться Кессиди смогла только в лесу. И то безмолвно. Она медленно брела по тропинке, размышляя о том, что бы сказал Рейнер, если бы увидел, что стало с его женой.
Кессиди утешало лишь то, что в ненастную ночь на руинах старого монастыря Констанция поклялась, что после свершения мести оборвет свою противоестественную жизнь и предстанет перед судом Всевышнего.
«Вполне возможно, мы падем от чьей-нибудь руки во время хаоса, который она собирается учинить в деревне, – думала Кессиди. – Это было бы лучшим исходом. Если же нет, то самоубийство, наверное, единственный способ остановить цепь наших злодеяний, пусть это и тяжелейший из грехов».
***
Кессиди вернулась нескоро. Когда она вошла, Констанция сразу поняла, что по пути что-то произошло.
– Что стряслось? Кто-то из местных тебя видел?
– Нет, – ответила Кессиди, переводя дыхание. – Все в порядке.
– Лгать у тебя получается плохо, а меня ты тем более не обманешь. Или за время прогулки ты забыла, что мы связаны?
– Ладно, – неохотно согласилась светлая половина. – Я встретила кого-то в дубовой роще…
– Ты можешь говорить конкретнее?
– Кажется, это были фейри. Помнишь, Рейнер как-то рассказывал…
– Брось! Хоть ты и стала ребенком, но все-таки должна была сохранить здравомыслие.
– Если есть лорд Кёрн, если есть Хозяева Лун, почему не может быть кого-то еще?
– Это совсем разные вещи, – заметила Констанция скептически, но все-таки задумалась. – Допустим. И чего они хотели?
– Не знаю. Мне показалось, они пытались поговорить.
– И ты убежала, даже не выслушав их?
– Если верить рассказам, обычно они не очень-то разговорчивы с людьми, поэтому очевидно, что им от нас что-то нужно. А мы и так уже заключили достаточно соглашений. К чему нам еще одно?
– Вся наша жизнь состоит из сделок, Кессиди. Нужно только правильно договариваться об условиях.
– Я устала. Если хочешь – сама иди в лес и спроси их, – бросила светлая половина, в точности повторив утреннюю интонацию Констанции.
– Вот еще, – ответила она, пропустив этот выпад мимо ушей. – Уверена, что они еще сами объявятся.
***
Констанция тихо высунулась из-за дерева, под которым сидел Рейнер, и осторожно опустила на голову возлюбленного венок из дубовых листьев.
– Так вот чем ты занималась, – улыбнулся он. – А я уже решил, что тебя похитили фейри. Хотя, может, ты и сама из их племени, раз плетешь венки из дубовых листьев?
– Поздновато ты спохватился, – рассмеялась Констанция.
Она хотела сесть рядом с мужем, но тот потянул ее на себя и усадил к себе на колени.
– Узнай я сейчас, что женился на фейри, – это ничего бы не изменило, – сказал он и, взяв ее руку, нежно прижался к тыльной стороне горячими губами.
– Почему? А как же страшные сказки про их жестокие забавы над людьми?
– Это все стариковские россказни… Я чувствую, мы предназначены друг для друга. Возможно, Господь соединил нас еще задолго до венчания. Поэтому кем бы ты ни была: женщиной, фейри, духом или богиней – мне все равно. Я люблю тебя.
Рейнер говорил серьезно и искренне. Вечернее солнце отражалось в его глазах, делая их еще светлее, чем они были. Констанция могла бы смотреть в них вечно. Ах, как бы она хотела, чтобы этот миг не кончался!
Пригладив густые русые волосы мужа, Констанция прижалась ладонью к его щеке. Сейчас слова были не нужны. Влюбленные одновременно потянулись друг к другу и слились в долгом поцелуе.
– Подожди. – Чувствуя, к чему все идет, Констанция остановила любимого, прижав пальцы к его губам. – Пообещай мне кое-что.
– Вы чрезвычайно умны, миссис Циммерн. – Рейнер, сгорая от нетерпения, покрыл ее ладонь поцелуями. – Сейчас я могу пообещать что угодно.
– Я серьезно. – Констанция чуть отстранилась, поднялась на колени и теперь смотрела на мужа сверху вниз, обхватив ладонями его лицо. – Обещай, что мы всегда отыщем друг друга, где бы ни оказались и что бы ни случилось. Поклянись, что ничто и никто не разрушит нашей связи. Поклянись, что…
– Что наша любовь вечна? Что над ней не властна даже смерть? – он подхватил мысль Констанции. – Если это наша общая клятва – я готов ее принести. Но сперва скажи, почему ты задумалась об этом?
– Не знаю, – вздохнула она, – сложно объяснить. Я посмотрела на все эти дубы, что росли здесь задолго до нашего рождения, – Констанция окинула взглядом дубовую рощу, – и вдруг осознала, насколько наша жизнь скоротечна и непредсказуема.
– Все так, но то, о чем ты просишь… Это ведь не просто красивые слова. Иные часто клянутся и с легкостью нарушают…
– В нас я уверена, мы не нарушим.
И они поклялись, что связаны навеки, а дубовые венки заменили венчальные короны.
Солнце почти скрылось за горизонтом, но молодоженов мало волновало время. Они были молоды, влюблены и счастливы.
Внезапно небо окутало темной дымкой, настолько густой, что света вокруг совсем не осталось. Но куда хуже было другое: Констанция больше не чувствовала прикосновений и горячего дыхания Рейнера. Он исчез, а вместе с ним и все тепло мира.
Дрожа от страха и холода, Констанция принялась суетливо ощупывать землю вокруг. Венок слетел с ее головы. Сочная прежде трава оказалась сухой.
– Рейнер! – выкрикивала она имя любимого снова и снова, а слезы катились по ее щекам. – Рейнер! Рей…
Слабый свет луны все-таки пробился сквозь плотную дымку. Дубовая роща тонула в тумане, а листья с деревьев осыпались.
Констанция огляделась и вскрикнула. Ей показалось, что сама темнота отбрасывает причудливые маленькие тени. Сначала их было около дюжины, затем зашуршала сухая трава с опавшей листвой, и сквозь обманчивую пелену стали проступать новые и новые силуэты. Вскоре их стало так много, что невозможно было подсчитать. Все они, эти тени, размером не больше крысы, столпились вокруг Констанции и глазели на нее.
Не выдержав, она воскликнула:
– Кто вы и где мой муж?!
– То было лишь блаженное воспоминание, – чуть слышно отозвались тени, – а муж твой сейчас далеко отсюда. Мы – дети леса и не желаем тебе зла, Вечная госпожа.
«Вечная».
При упоминании этого слова Констанция вмиг опомнилась от сладкого забвения. Она поняла, что тело ее спит, а душа перенеслась в какое-то особенное место, раз сон здесь так приближен к яви.
«Наверное, – подумала Констанция, – это и есть те фейри, о которых говорила Кессиди».
Внезапно обретя самообладание, она гордо поднялась на ноги и на этот раз спросила строго и спокойно:
– Чего вы хотите?
Страх исчез также стремительно, как и появился.
– Мы знаем, что ты собираешься вывести всех детей из деревни, и хотим помочь.
– Да, я слышала, что вы мастера заманивать людей в свои земли, но при чем тут я и дети, которых я хочу уберечь? Что вам нужно на самом деле?
– Ты настолько убедительна, Вечная госпожа, что обманываешь даже саму себя. Но мы знаем, – захихикали туманные создания, – ты не можешь забыть того экстаза, что испытала, когда чистейшая энергия невинного младенца влилась в тебя.
– Какой вздор! – хмыкнула Констанция, скрыв отвращение в голосе. – Уж не думаете ли вы, что я буду оправдываться перед теми, кто скрывает свое обличье в тумане?
– Мы лишь пытаемся показать, что не так уж и различаемся. У нас схожие цели: тебе и нам нужны дети. И мы можем дать тебе средство, чтобы увести их всех сразу.
– Почему же вы сами им не пользуетесь?
– В наших руках оно бесполезно. Но в твоих – сработает превосходно.
– Давайте проясним: вы предлагаете средство, чтобы я сделала всю работу, а потом хотите получить и плоды?
– Плоды мы разделим поровну.
– Так не пойдет. Я вполне могу обойтись и без вашей помощи. Неужели вы думаете, что такую, как я, прельстит столь безвыгодное предложение?
На несколько долгих мгновений воцарилась тишина. Казалось, тени обдумывают слова Констанции. Она ждала ответ спокойно и невозмутимо.
Наконец дети леса произнесли:
– Ты знаешь себе цену, госпожа. Мы это уважаем, поэтому за твою милость преподнесем тебе величайший из даров – лист с Мирового древа.
– К чему мне какой-то лист? – дерзко усмехнулась Констанция. – Пусть даже его взрастили своими руками древние боги.
– О, не спеши отказываться. Этот лист – символ нашего расположения, и если тебе будет грозить опасность, то с ним ты сможешь призвать нас на помощь.
– Как я пойму, что лист подлинный? И откуда мне знать, что вам вообще можно доверять?
– Этот лист невозможно спутать с другими. Ты поймешь, когда сама увидишь его. И у тебя будет время во всем убедиться. Средство – эльфийскую лиру – мы отдаем тебе в залог. Опробуй и реши: достойны мы доверия или нет.
А потом все исчезло. И тени в тумане, и дубовая роща, и лунный свет. Снова воцарилась тьма и слышался только шелест трав и сухой листвы.
***
Констанция проснулась с первыми лучами солнца. Она с трудом села, усталая и невыспавшаяся, свесила ноги к полу и тут же почувствовала какой-то сор кончиками пальцев.
Листья! Сухие дубовые листья застилали пол спальни!
Констанция рухнула на колени, принявшись разрывать руками самый высокий ворох у кровати.
Фейри не обманули. Из кучи листьев Констанция достала удивительный по красоте музыкальный инструмент – небольшую лиру с вензелями и золотыми струнами.
Часть вторая. Возмездие
Глава 1. Алый терн
Все началось в середине августа 164* года. Сын лесоруба Нолан Фок никак не мог найти свою сестру Розалин.
Накануне он весь день проработал на стройке и лег спать сразу, как возвратился домой. Не застав сестру с утра, он решил, что она ушла раньше него. Однако к обеду Розалин так и не появилась, хотя они заранее условились не брать работы на вторую половину дня, чтобы прогуляться до озера у Янтарной скалы и отдохнуть там.
Тщетно обойдя всех товарок сестры, Нолан принялся обходить дома, где Розалин могла задержаться с поручениями, а так как они оба – и брат, и сестра – никогда не упускали случая подзаработать, то область поисков увеличилась практически до всех домов в округе.
Когда Фок подошел к дому миссис Джой, то невольно поморщился. Последнее поручение матроны пришлось ему не по душе, но ради щедрой награды он все-таки взялся за дело. Однако с того дня в его душе зародилось недоброе предчувствие.
Нолан утешал сам себя, что всего лишь «подправил» ступень и не стоит делать из мухи слона и трагедию из женских дрязг. Тем более ступень он выбрал ту, на которую, по его мнению, реже всего наступают – третью с конца.
Когда же миссис Циммерн, которой касалось поручение, перестала появляться на людях, тревога Фока усилилась. Пару раз он даже рыскал около ее дома в сумерках, поглядывал в окна и прислушивался, но никак не решался позвать хозяйку, постучать в дверь или забраться внутрь. Один раз он тронул входную дверь, но та была заперта.
И пусть миссис Джой однажды показала какое-то запоздавшее письмо, из которого следовало, что миссис Циммерн ожидали в гости родственники, но и это не могло заглушить щемящего чувства в душе Нолана.
Фок мысленно выдохнул, когда наконец увидел миссис Циммерн живой и здоровой. Еще неделя ее отсутствия – и Нолан наверняка бы проговорился обо всем на исповеди.
Миссис Джой он нашел в дурном расположении духа.
– Не видали моей сестры?
– Нет, – ответила она, проворно оглядевшись. – Ты лучше скажи не тая: мое поручение ты исполнил в точности, как я сказала?! Или ты, подлец, решил обобрать бедную одинокую женщину?!
– Господь с вами! Я выполнил все, как вы сказали. Заменил крепкие гвозди на…
– Тихо ты! – Матрона нервно замахнулась на него кулаком. – А вот еще, помнишь, накануне пропажи дитяти, правнука старика Рида, ты мне сказал, что миссис Циммерн вернулась? А оказалось, что она приехала только на следующий день!
– Боюсь, вы меня неправильно поняли, – справедливо заметил Фок. – Я проходил мимо, и мне послышался какой-то шум в ее доме. Я пошел дальше, вы меня окликнули, и я лишь предположил, что она приехала. Саму миссис Циммерн я в тот день не видел.
– Поняла, поняла. Ступай!
В дом миссис Циммерн Нолан решил не заходить. Они с сестрой давно перестали искать у нее подработку: все из-за обвинений в ведьмовстве. Поначалу брат с сестрой мало обращали внимания на слухи, но когда немилость соседей на нанимательницу стала распространяться и на них, то они единогласно решили держаться от миссис Циммерн подальше.
К несчастью, обойти дом стороной не вышло. Как назло, на крыльцо вышла сама хозяйка. Сегодня она выглядела как будто еще прекраснее, чем прежде. В глубине души Нолан был давно покорен ее красотой, несмотря на разницу в возрасте.
– Мистер Фок! – обратилась она к нему почтительно. – Вы мне нужны!
Нолан приподнял шляпу, чувствуя, как щеки его загорелись. Обычно миссис Циммерн всегда звала его по имени, как всякий взрослый ребенка. Поэтому, отбросив сомнения, Нолан прошел по дорожке к дому сквозь палисадник.
– Здравствуйте, миссис Циммерн. Простите, что перебью, вы не видели Розалин?
– Розалин? А что случилось?
– Не хочу вас беспокоить, но я никак не могу ее найти…
– Бросьте, Нолан. Какое беспокойство? Вы с сестрой так часто помогали мне, что я привязалась к вам обоим, и теперь мне совсем небезразличны ваши судьбы, – заверила миссис Циммерн, пожав руку Нолана обеими руками.
Произнесено это было с такой искренностью, с такой чистосердечностью, что Фок даже растерялся и совсем не знал, что ответить.
– Хотя знаете… – Лицо прекрасной женщины озарилось каким-то воспоминанием. – Я вдруг вспомнила, что все-таки видела Розалин, часа два назад. Она шла в сторону леса. Может, стоит поискать ее там?
– Не знаю, как вас благодарить! – воодушевился Нолан, получив хоть какую-то ниточку к поискам. – Так что вы хотели? У вас ко мне какое-то поручение?
– Да, но это подождет. Сейчас вам нужно искать сестру. Я смогу потерпеть еще немного.
– Потерпеть? – встревожился Нолан. – Нет уж, если дело срочное, прошу вас, говорите.
– Раз вы настаиваете… Мне нужны плоды одного дерева. Видите ли, еще перед отъездом я оступилась на лестнице и повредила лодыжку, и она до сих пор болит. Знахарка посоветовала сделать отвар из сока этих плодов, и я собиралась за ними сама, но сегодня нога снова разболелась и…
– Я все понимаю, миссис Циммерн, – нервно прервал ее Фок. – Я соберу для вас эти плоды. Сколько вам нужно?
– Боюсь, что много. Вернее, на день хватит и небольшой корзинки, но свежие плоды нужны каждый день. С одного и того же дерева. Будете ли вы так любезны собирать их для меня всю неделю? Разумеется, я в долгу не останусь.
– Я к вашим услугам. Скажите только, что это за дерево? Как мне его узнать?
– Название мне неизвестно, знахарка просто указала на нужное, и я обернула ствол красной лентой. Вы также узнаете его по терниям и розовато-алым плодам. Вот схема, чтобы вы точно не заплутали, и оплата за полнедели. – Миссис Циммерн передала Нолану пустую корзинку, сложенный лист бумаги и увесистый кошель.
От тяжести кошелька Фоку стало совсем неловко, ведь это он, Нолан, был косвенно виноват в том, что миссис Циммерн повредила ногу. Про себя он поклялся больше никогда не подрабатывать у безобразной Бетти Джой, по сравнению с которой Констанция Циммерн казалась ангелом во плоти.
– Этого слишком много за такую простую работу, – сказал он смущенно.
– Берите. Вы же уже не мальчик, а у мужчины должны водиться деньги, – ответила миссис Циммерн.
Фок не нашел, чем возразить.
– Ну, тогда до скорой встречи, – выдавил он, вновь приподняв шляпу.
– До свидания, мистер Фок! – Миссис Циммерн чарующе улыбнулась. – Ах! Подождите! Вот еще что. Имейте в виду, плоды непригодны в пищу, а их сок, – она вдруг пристально уставилась на него, – довольно специфический по цвету и консистенции.
– Что вы имеете в виду? – не понял Фок.
– Сок на вид словно кровь. Вас же это не напугает? – В глазах Констанции Циммерн мелькнули лукавые искорки.
***
Нолан благополучно прошел по маршруту, который нарисовала ему миссис Циммерн, и с легкостью отыскал нужное дерево, обернутое красной шелковой лентой.
Дерево чем-то отдаленно напоминало терновник, в первую очередь своими шипами и формой плодов, но было намного выше и крупнее.
Собирать алый терн оказалось непростым делом. Острые шипы кололи руки, цеплялись за края одежды. Нолана не покидало гнетущее ощущение, будто он совершает что-то плохое, что-то неправильное…
К тому моменту, как корзинка оказалась наполненной, руки Фока покрылись царапинами и ссадинами.
«Странное дерево, – подумал он. – Неспроста ведьма выбрала его. Как бы отвар вместо лекарства не оказался ядом. Бедная миссис Циммерн… Все женщины, верно, просто завидуют ее красоте, вот и пытаются всячески навредить ей. Еще и мы с Розалин поверили гнусным слухам и бросили ее одну».
В тот день Фок выполнил поручение, но так и не нашел сестру.
Когда Розалин не вернулась ночевать, стало очевидно, что дело принимает серьезный оборот. Нолану не с кем было поделиться опасениями. Отец ушел на заготовки в свою лесную хижину и еще не скоро должен был вернуться. А матери уже много лет не было на этом свете.
Неужели Розалин загуляла где-то в соседней деревне? Нет, это было на нее совсем не похоже. Если бы она сговорилась с каким-нибудь молодцом, то Нолан бы знал об этом. Кроме того, последний кавалер сестры, Гарс Броди, был их односельчанином, да и с ним Розалин недавно рассорилась.
Брат и сестра были довольно близки и обсуждали друг с другом почти все свои дела. Нолан утаил от Розалин только последнее поручение миссис Джой. Боялся, что сестра примется отговаривать или того хуже – упрекать.
«Если к утру не вернется, придется идти к старосте и поднимать людей, – думал Фок, готовясь ко сну. – Может, она просто помирилась с Гарсом и… – Он вдруг больно укололся шипом, застрявшим в рукаве рубашки. – Черт возьми, о чем я? Пусть Роззи временами беспечна, но скорее предпочтет смерть, чем бесчестье».