Малинур. Часть 2

Предисловие

Роман не претендует на историческую точность относительно описания восточного похода Искандера Малого. Однако опирается на известные научные факты, а художественный вымысел в нём всего лишь заполняет белые пятна истории. Что же касается эпохи позднего СССР, то, кроме общих событий, некоторых героев, а также декораций времени и места, – всё вымысел: никто Авесту никогда не искал…

Глава 1

11 581 год от начала мира согласно Авесте.

7491 год от библейского Сотворения мира.

6224 год от начала египетской цивилизации.

1983 год от Рождества Христова.

1403 год от мусульманской хиджры.

Не успел Кузнецов зайти в кабинет замначальника по разведке оперативно-войскового отдела в Душанбе, как тот накинулся на него с расспросами по Ассасину. Сергей пояснил, что группа убыла сегодня с офицерами Центра на полигон 201-й дивизии для проведения занятий по спецподготовке.

– Давай сам Абдусаламову объясняй. Он меня уже обвинил, что я здесь с тобой развёл какую-то самодеятельность и не владею обстановкой. – Полковник закурил и протянул трубку закрытой связи: – При мне звони, чтобы я потом дураком опять не выглядел.

Кузнецов довёл информацию до генерала. Тот внимательно выслушал. Никаких уточняющих вопросов не задал, но объяснения подчинённого его явно не удовлетворили. Он буркнул что-то матерное и, никак не аргументируя, повторил заявление про самодеятельность. Зачем-то вспомнил недавнюю глупую ситуацию про мнимую засаду, устроенную на разведчиков Кузнецова их же агентом. Упрекнул подполковника в волюнтаризме и неосторожности. В конце, правда, успокоился, узнав, что старшим из Центра прилетел знакомый ему офицер управления боевой подготовки Главного штаба погранвойск. Данный полковник действительно числился старшим группы, но Сергей его даже не видел. Ему для занятий по огневой подготовке и минно-взрывному делу московские чекисты подсунули двух своих человек, специально для этого прибывших в Душанбе другим рейсом. Их-то он с сотрудником Разведуправления и повёз на полигон.

В Институте языка и литературы имени Рудаки Кузнецова с нетерпением ждал профессор Ердоев. Сергей зашёл в сумрачный кабинет и остановился у двери, дабы хозяин хорошо его видел и беспрепятственно сам подошёл для приветствия. Как он понял в прошлый раз, пожилой мужчина, оказывается, имел привычку, здороваясь с гостем, снимать очки, причём делал это, ещё не успев встать из-за стола. Была бы шляпа, он снимал бы, наверное, её, но за отсутствием таковой символическим знаком уважения являлся именно ритуальный жест с очками. А судя по их массивной оправе и толстенным линзам, зрение у профессора страдало очень сильно. Поэтому, разглядев визитёра и разоружив после глаза, к гостю он направлялся уже «по приборам». Корректировка на маршруте, вероятно, была проблематичной, и при их знакомстве учёный чуть не сбил Сергея, который опрометчиво сделал несколько шагов навстречу.

– Сергей Васильевич, наконец-то вы добрались до меня. Присаживайтесь. – Профессор, взяв офицера под локоть, позволил ему довести себя до стола и, нащупав столешницу, отодвинул гостю ближайший стул. Сел на место, пошарил рукой, нашёл очки и, водрузив их на нос, широко улыбнулся: – Я перевёл ваш текст, и, по-моему, это сенсация, если, конечно, не чья-то гениальная фальсификация. Будете чай?

– Да, если можно. Я, кстати, привёз вам бакшиш, очень хороший молочный улун. – Подполковник положил на стол бумажный кулёк.

Ердоев открыл его и шумно вдохнул аромат.

– Вай-вай-вай! Какой запах! Контрабандный товар? – Хозяин громко засмеялся, подражая интонации героя из известного фильма.

– Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской, – поддержал весёлый настрой собеседника Кузнецов.

Хозяин заварил подаренный чай и разлил напиток в пиалы. Поставил на стол чашечку с колотым фруктовым сахаром нежно-золотистого цвета. Хотел было закурить, но, глубоко вдохнув, передумал.

– Какая божественная смесь ароматов… топлёное молоко, абрикос и табак, – и опять засмеялся. – Забыл, вы же не курите. Итак, предлагаю перейти сразу к делу. – Он достал несколько машинописных листов. – С вашего позволения, я не буду читать, а перескажу содержание своими словами, дабы не отвлекаться на пояснения особенностей древнемакедонского языка, стилистики автора и множества иных сложных нюансов. Первое, что хочу отметить: текст по содержанию абсолютно аутентичен периоду похода Искандера на восток, и если он подлинный, то позволяет довольно точно датировать время своего написания – октябрь или ноябрь триста тридцатого года до нашей эры. Так точно можно утверждать, исходя из указанного местонахождения автора: Александрия в Ариане, сейчас это афганский Герат (город был заложен в триста тридцатом году), и названного месяца митры по персидскому календарю, то есть где-то октябрь – ноябрь. Кроме того, именно триста тридцатого года, потому как в тексте упоминается пожар в Персеполе, случившийся «весной». Как известно, столицу династии Ахеменидов Искандер сжёг в первой четверти триста тридцатого года, незадолго до начала похода в Среднюю Азию и Индию. – Ердоев шумно отхлебнул остывший чай и продолжил: – Автором является иларх шестой илы гетайров, некий Байтон. К сожалению, я не нашёл упоминаний о нём в известных мне источниках; впрочем, это и немудрено по причине, озвученной ещё на прошлой встрече. Так вот, этот самый кавалерийский командир пишет письмо самому царю – Александру Македонскому! Представляете? – Глаза профессора в очках округлились до невразумительных размеров.

– Да, по-моему, это дерзкое нарушение субординации, – отреагировал Сергей, доливая в пиалы чай.

– Нарушение?! – всплеснул руками Ердоев. – Да это неслыханный нонсенс! Всё равно, что вы сейчас напишете письмо генеральному секретарю ЦК КПСС. Не как коммунист, а как начальник одного из многих подразделений КГБ СССР. Между вами и товарищем Андроповым как минимум с десяток ступеней должностных лиц, через которые придётся перепрыгнуть. За подобную выходку и тогда, и сегодня автору точно не поздоровилось бы. И вот сейчас вопрос: а в каком случае вы бы решились на такой поступок? Гипотетически, конечно. Только честно.

Кузнецов улыбнулся, сделав вид, что задумался. Учёный, конечно, понимал неуместность подобного вопроса и, естественно, ответа особо не ждал. Поэтому ответил сам:

– Уверен, вариант один: угроза государственного масштаба, к которой причастно высшее руководство с вашим начальством, и выход один – напрямую обратиться к лидеру страны. И сделать так может или совсем отчаявшийся, но глубоко преданный служака, или не совсем адекватный человек, или обычный авантюрист и доносчик, пишущий поклёпы на своё руководство. Хотя! Хотя в последнем случае стукач вряд ли бы подписался своим именем, а у нас автор откровенно называет себя. Так что кроме научной ценности письмо содержит ещё и немалую загадку авторства, поистине детективного характера. Ну да ладно, пока оставим наши домыслы о мотивах исполнителя, а перейдём непосредственно к содержанию. – Хозяин поправил очки и взял листы в руки. – Иларх пишет следующее. На пиру, устроенном царём в Персеполе, он познакомился со служанкой известной гетеры Фаиды; сейчас мы знаем эту женщину под именем Таис. Знакомство быстро переросло в любовную связь, и девушка прониклась к Байтону глубоким доверием. Она рассказала ему, что в ночь известного пожара Таис вывела через тайный ход из горящего дворца персидских царей вельможу Дария Третьего, некоего Валтасара, которого на следующий день царь объявил в розыск как государственного преступника. Кроме того, эта самая Таис состоит в тайной любовной связи с братом царя Птолемеем. В ночь перед тем, как гетере по царскому приказу надлежало убыть из ставки, служанка подслушала разговор любовников. Они обсуждали книгу огнепоклонников, что хранил Валтасар, из-за которой его вроде бы и приказал Александр разыскать. Книгу ранее сожгли, однако, со слов Таис, её второй экземпляр, сделанный из золота, спрятан в Бактрии или Согдиане; царь ничего не знает о наличии копии. Женщина умоляла Птолемея втайне от Александра найти её во что бы то ни стало. Птолемей дал согласие на это, для чего намеревался сподвигнуть правителя двинуться дальше на восток, к Бактрам и Мароканду.

Профессор сделал многозначительную паузу. Положил бумаги на стол, от волнения снял очки и уставился на собеседника; потом водрузил их обратно, изучая реакцию гостя на услышанное. Тот сидел молча и спокойно смотрел на хозяина кабинета, явно не осознавая степень сенсационности услышанного.

– Я сейчас поясню. – Ердоев взял сигарету и закурил. Потом, вспомнив прошлую реакцию офицера на табачный смог, встал и подошёл к окну. Быстро сделал пару затяжек, выпустив дымное облако в форточку. Повернулся к собеседнику: – Бактры – это древнее название столицы Бактрии. Ныне это город Балх одноимённой афганской провинции с административным центром в Мазари-Шариф.

Профессор глубоко затянулся, а Кузнецов в который раз ощутил приступ маниакального синдрома, вызванный очередным совпадением. Конечно, опять случайным, но происходящим всё чаще и чаще. Мазари-Шариф; сейчас туда летит группа Ассасина. «Не, ерунда, вообще никакой связи», – попытался убедить себя разведчик, и дальнейший рассказ собеседника отвлёк его от навязчивого ощущения предопределённости событий.

– А Мароканд – столица древней Согдианы, сейчас узбекский Самарканд, – выпустив облако дыма, уже в кабинет, продолжил учёный. – На прошлой встрече я рассказывал, что оба царства подверглись разорению македонской армией. Причём двинуться так далеко на восток Искандера сподвигли не только непомерные амбиции на мировое господство, но во многом и страстное желание сначала пленить Дария Третьего, а после его гибели захватить убийцу персидского царя и нового самозванного шахиншаха. И заметьте, что, кроме ближайших друзей правителя, в чью когорту входил упомянутый в письме Птолемей, сторонников идти на край света в армии почти не было. Тем более в горные и нищие районы Бактрии. Именно поимка убийцы последнего правителя династии Ахеменидов, сатрапа Бактрии Беса, толкнула его на эту авантюру. И захватил самопровозглашённого преемника Дария как раз наш Птолемей! Чувствуете, насколько удачно версия доносчика из письма вплетается в известную историю великого древнего похода?

Конечно, Сергей чувствовал. Ещё бы, слова профессора так не вовремя упали на благодатную почву навязчивого поиска несуществующих причинно-следственных связей! Ум устал приводить доводы об их отсутствии, но подсознательное ощущение наличия таковых лишь усиливалось.

Подполковник задумчиво посмотрел на хозяина кабинета.

– Действительно, волей-неволей поверишь в тайный заговор. Хотя устраивать подобный сыр-бор из-за какой-то книги, даже золотой, явно перебор… мягко говоря. Текст, конечно, интересный, но больше похож на чью-то выдумку и фальсификацию для продажи незадачливым коллекционерам и ценителям древних артефактов.

– Хм, – загадочно улыбнулся Ердоев, – версию про сговор это я так, для интриги высказал. Но! Смотря какая книга. Если речь идёт о священной книге зороастрийцев, то ради подобной добычи могли не только поход организовать, но и целую войну начать. За гробом Господним сколько Крестовых походов было? Не менее восьми. Так что для поиска сакральной Авесты вполне обоснованные усилия.

– Авесты? – На этот раз Кузнецов неподдельно удивился. – Той самой, что сжёг Александр Македонский?

– Вероятно, да. По крайней мере, других писаний, подпадающих под указанные признаки, мне неизвестно. – Учёный прикурил от окурка вторую сигарету. – Вернее, второй экземпляр Авесты; о его существовании упоминается в книге «Шахрихан Эран», повествующей об иранских царях. Кроме того, ряд поздних мусульманских источников также указывает на изначальное изготовление двух экземпляров книги. Один хранился в предместье Персеполя и сгорел в устроенном Искандером пожаре, а второй вроде бы в Шизе; считается, что это рядом с современным Самаркандом. Но всё это легенды, а истины мы не знаем. Поэтому понимаете, насколько сенсационен данный текст?

Сергей задумчиво качнул головой, вспоминая свои знания о религии зороастризма.

– Я слышал, что Авеста, которую сейчас используют бехдины, всего лишь позднейшая версия утерянного Священного Писания и, по их собственным словам, мало чем похожа на её первоначальный вариант. Неужто первое издание книги могло быть так интересно древним македонцам? Не думаю, что эта самая Таис и тем более Птолемей настолько прониклись персидской культурой, что стали фанатиками Зардушта.

– Вы правы, самая ранняя версия Авесты, которой сейчас располагают учёные, – это рукопись индийского происхождения, датированная одна тысяча двести семьдесят восьмым годом. Если изначально, примерно в пятом веке до нашей эры, знания были оформлены в двадцать одну часть, то в сегодняшнем варианте от них осталась лишь одна исконная часть и ещё три, исковерканные до неузнаваемости. Дело в том, что после захвата Персии и уничтожения Авесты её жалкое подобие попытались записать по памяти спустя аж шестьсот лет. В четвёртом веке нашей эры, при династии Сасанидов, зороастризм вновь стал официальной религией Персии, но восстановленное Писание содержало лишь четверть от первоначального. И даже эту четверть новые правители модифицировали под свои нужды, извратив смыслы и лишив тексты исконного сакрального наполнения. Уже тогда религия Зардушта деградировала до примитивного язычества. А почему? Это очень компетентно сможет объяснить мой коллега из Хорога, чей телефон я вам давал в прошлый раз. Не общались ещё с Арашем Хусейновичем?

– К сожалению, пока не было возможности, – пожал плечами Кузнецов.

– Очень рекомендую. Лучшего знатока религии Зардушта у нас не найти. Хотя причины увядания столь прорывной концепции, на мой взгляд, понятны и так. Какие сказки читает ребёнок в детстве, таким взрослым он и становится. То же касается и духовной литературы. Если бриллиант исконной Авесты в сасанидском исполнении превратился в странное описание ритуалов, то откуда ждать духовных подвижников из числа её почитателей? А тем более когда в шестьсот пятьдесят первом году Персию окончательно покорили мусульмане и этот жалкий вариант Авесты сгинул в Лету. Позже бежавшие в Индию последователи перевели на санскрит единственную уцелевшую часть первоначального текста и по памяти записали остальные, естественно, также приспособив их под местные реалии. Вот этот, по сути, третий вариант священных знаний Зардушта и дошёл до наших дней. Книга представляет собой Писание объёмом примерно в полтора Корана. Если учесть, что в ней всего лишь одна часть, более-менее аутентичная первоначальной Авесте, то исконный вариант содержал в двадцать раз больше знаний, нежели современный. И какие это были знания, мы можем только догадываться, исходя из отрывков и дошедших до нас легенд и преданий.

Профессор сел за стол и, ожидая реакции офицера, откинулся на спинку стула. Кузнецов молчал, обдумывая услышанное. Он вспомнил Аишу в её белом одеянии, лучезарную улыбку и открытый взгляд изумрудных глаз. «Интересно, а что она думает по поводу Авесты и есть ли у неё свой экземпляр?»

Сергей поднял глаза на собеседника:

– Так, ну и как вы считаете, зачем Таис понадобилась Авеста? И почему Птолемей дал согласие на её авантюру? Предположим, что женщина действительно вдарилась в новую для себя религию или… или что? А военачальник пошёл у неё на поводу и не смог отказать любимой? Типа «шерше ля фам»?

Ердоев иронично улыбнулся. Наклонился вперёд, показав на гостя пальцем:

– Чувствуется профессиональный подход сыщика. Вряд ли причина в религиозном фанатизме кого-то из них. Знания! Возможно прикладные, возможно философско-теологические. Помните, я рассказывал о невероятном взрыве научной и философской мысли в Египте периода династии Птолемеев? Может, ещё в Персии соратник Искандера задумывал свой проект создания в империи центра мировой науки. А священные тексты, по некоторым данным, содержали обширные знания в различных областях. И почему бы роль женщины здесь тоже не была решающей? Или вообще это её идея, которой Птолемей вдохновился. Для меня данный аспект в принципе объясним. Загадка в другом: почему втайне от своего царя? Вернее, даже не так: почему Искандер уничтожил Авесту? Ведь поэтому заговорщики решили утаить информацию о наличии копии Писания. Значит, царь считал эти знания опасными, и наиболее вероятно – для своей единоличной власти. Как вам такая версия событий? – Учёный самодовольно откинулся на спинку стула.

Кузнецов скептически покачал головой:

– Знаете, в теории оперативной работы есть одно важное правило оценки событий или действий.

– Очень любопытно. И какое? – Учёный хитро улыбнулся.

– Оно полностью соответствует принципу объективности научного познания мира. Насколько бы убедительными ни были выводы, сделанные на основе известных и очевидных фактов, всегда нужно помнить, что есть обстоятельства, неизвестные на данный момент и могущие этим выводам противоречить в корне. Так вот, при проверке информации об угрозе безопасности или преступлении указанное правило требует всегда выдвигать не менее трёх версий, её объясняющих. Причём одна из них обязательно должна быть оправдательной. Иными словами, вопреки поговорке «Если что-то выглядит, лает и кусается как собака, то это собака» вывод можно принять за основную версию. Но, дабы соблюсти объективность, моя вторая версия: это волк, а третья, оправдательная… ну, как вариант: при работе с красками помещение обязательно нужно проветривать во избежание токсического отравления, а также визуальных, слуховых и тактильных галлюцинаций.

Учёный громко расхохотался.

– В методологии научного исследования подобное правило тоже присутствует. Однако в нашем случае я временно вывел за скобки версию о подделке и фальсификации манускрипта. Если предположить, что он подлинный и описываемые события имели место, какой будет ваша оправдательная версия? Имею в виду относительно причин уничтожения Авесты Искандером.

– Да их множество. Я просто не очень погружён в исторический материал и не знаю, что́ об этих событиях нам известно сейчас, но навскидку могу выдвинуть следующие. – Сергей взглянул в потолок и, словно читая там ответ, предположил: – Пили-гуляли, случился пожар, и дворец сгорел вместе с Авестой, что в нём хранилась. А наутро в оправдание Александр обосновал пьяный дебош сожжением идеологически неугодной литературы и примитивных образцов варварской культуры. А может, по пьяни лень было за дровами идти, вот и затопили камин ценными артефактами. Александр же отличался разгульным образом жизни и непредсказуемыми поступками? Помню, читал где-то, что пиры иногда длились неделями и на одном из них царь учредил приз в виде золотой короны тому, кто выпьет больше вина. Победитель умер через три дня, а всего тогда померло от интоксикации сорок конкурсантов. Да всё что угодно могло произойти. Слишком мало фактуры, чтобы сузить проверку до трёх версий. – Подполковник улыбнулся. – В любом случае, пока неясно время происхождения пергамента, какие-то выводы будут заведомо неполноценны. Более того, наличие в тексте информации о событиях, известных в наши дни, косвенно указывает, что и автор не их современник. Он будто намеренно делает манускрипт столь понятным и сенсационным для нас, то есть очень ценным. Согласитесь?

– Хм, Сергей Васильевич, да вы ретроград! Гу́бите на лету мои попытки выдать желаемое за действительное и придать манускрипту исключительную научную ценность. – Ердоев опять рассмеялся и закашлялся одновременно. – Простите, – постучав себя по груди и успокоив кашель, он отпил чаю, – давно уже пора бросить курить. Вы правы. Но так хочется верить в чудо, тем более настолько похожее на правду.

– У меня в последнее время столько чудес в жизни, что уже и не знаю, куда от них прятаться… – Кузнецов махнул рукой. – Ладно, это лирика. Профессор, как ни печально, но, скорее всего, манускрипт – очередная подделка мошенников. Нам в руки попало фото ещё одного пергамента, что пытался продать наш фигурант. Вот оно. – Сергей положил перед собеседником фотографию второго листа из найденного в подвале футляра.

Перед вылетом он сфотографировал оба пергамента и уже в Душанбе попросил местного офицера по спецтехнике проявить плёнку и распечатать снимки. К сожалению, письмо на первом листе сохранилось намного хуже и на фотокарточке вообще не читалось. А вот текст второго листа, с заклинанием на древнеперсидском языке, оказался вполне разборчив. По крайней мере, уже известные ему слова Сергей прочёл довольно легко.

Ердоев поднёс снимок ближе к настольной лампе. Сам наклонился к нему, чуть ли не носом касаясь глянца фотокарточки. Затем взял лупу и с минуту разглядывал древние знаки.

– Ну, с высокой долей вероятности, – медленно вымолвил учёный, не отрываясь от изучения текста, – могу сказать, что автор использует в письме как минимум три языка… а, нет – даже четыре! Вот эти последние строки гарантированно на древнеперсидском. Я прямо сейчас их прочту. – Он как ошпаренный подскочил со стула и в несколько шагов подлетел к шкафу, откуда вытащил обветшалый словарь. – Сразу возьму и греческий, – улыбнулся он, развернувшись назад на полдороге к столу, – один из языков – древнеэллинский. Сергей Васильевич, заварите, пожалуйста, ещё чайку, пока я вожусь с переводом. У вас же есть время, надеюсь? С древним фарси я справляюсь минут за пятнадцать – здесь всего четыре строки. – И, не дождавшись ответа, с шумом раскрыл толстенную книгу.

Но только он начал работать, как внезапно хлопнул ладонью по словарю и, восторженно ухмыляясь, уставился на Кузнецова.

– Ахуна Ваирья! – громко воскликнул Ердоев. – Как наилучший владыка! Я перевёл начало, и дальше можно не утруждаться: это главная молитва зороастрийцев. Аналог «Отче наш» у православных христиан или намаза у мусульман. Так, а сейчас посмотрим, что здесь у нас за словечки на древнегреческом. – Профессор вновь почти упёрся носом в фотоснимок.

Кузнецов сидел молча, уставившись в блестящую лысину пожилого мужчины, обрамлённую, как венком, седыми волосами.

– Что вы сказали? – неожиданно поднял взгляд Ердоев.

Сергей тряхнул головой, сам не заметив, как произнёс последние слова молитвы, почему-то запавшие ему в голову сразу после первого прочтения.

– Мне удалось перевести эти строки тоже; правда, я решил, что это скорее всего какое-то заклинание. – Подполковник растерянно смотрел на собеседника.

Тот улыбнулся:

– Нет, это как раз молитва. Любой бехдин знает её с детства. А последнее слово, «дригу», кстати, означает не просто «бедный»; скорее всего, ближе будет иной перевод. От него происходит современное «дервиш» – последователь суфизма, самого загадочного и мистического направления ислама. И вот «дервиш» уже переводится и как «нищий», и как «набожный, смиренный человек, идущий путём духовного развития». То есть «пастырь бедных»; правильнее будет перевести как «пастырь»… не знаю; «верующих в Бога», наверное. Ну, как-то так. – И вновь склонился над текстом.

Буквально минут десять профессор шуршал страницами словаря, что-то бубня себе под нос. После чего достал с полки несколько фолиантов и начал сравнивать фотографию с какими-то иллюстрациями в них. Кузнецов всё это время молчал и, словно находясь в прострации, продолжал смотреть, как на лысине собеседника причудливые отблески света от лампы то сливаются в одно пятно на макушке, то растекаются по краям, придавая седым волосам желтоватый оттенок.

– Как и думал, – опять внезапно и очень громко нарушил почти библиотечную тишину хозяин кабинета, – наряду с древними персидским и греческим языками автор использует арамейскую лексику и египетские иероглифы. Похоже на попытку примитивного шифрования. С двумя последними я не помощник – придётся привлечь коллег, а вот некоторые греческие лексемы могу перевести уже сейчас. Хотя должен сказать, что автор, похоже, грек: персидский используется лишь в написании молитвы, которая, кстати, продублирована и на древнегреческом тоже, а на арамейском и египетском, вероятно, написаны отдельные слова или фразы, зато на греческом языке изложены целые обороты. Скорее всего, и грамматика текста привязана к этому языку.

Орудуя карандашом в одной руке и лупой в другой, профессор бегло просмотрел несколько страниц словаря и выписал найденные варианты переводимых слов в рабочую тетрадь. С полминуты что-то чёркал в записях, потом опять листал словарь и вновь правил. В конце почесал затылок и, откинувшись на спинку стула, резюмировал:

– Из того, что можно перевести сразу, есть несколько имён собственных и связанных с ними оборотов. В частности: «Никад собрался послать в Экбатаны»; последнее, вероятно, название города в Персии. Скорее всего, о нём идёт речь, а Никад – соответственно, чьё-то имя. Здесь вроде понятно, а вот дальше… – Ердоев протяжно выдохнул. – Вот ещё одна фраза, целиком на древнегреческом: «последний гонец»… или «посланник придёт»… а может, «приедет» – и так и так можно перевести… «через одну эру после смерти… Дзеты». – Профессор поднял голову и посмотрел на Кузнецова: – Дзета тоже имя собственное, хотя так называется и буква древнегреческого алфавита Z, а также этим словом обозначается цифра семь. То есть получается примерно так: «Последний посланник придёт спустя одну эру после смерти Дзеты».