-Да, но свой поступок ты должен искупить перед всеми и должен нам денег. С тебя солдат, тысячу. Каждую неделю. Очень жаль, что ты так низко пал.
-Боюсь, придётся вам обращаться к судебным приставам.
Мл. сержант Г вспыхивает, что я вижу первый раз:
-Ты чё ахуел? Ты совсем ебанутый?! Тебе пиздец, выродок. Все! Заебал ты нас. Мы тебя узкоглазым продаём или чёрным. За бутылку водки. Сегодня же! Готовь жопу, выродок!!! Я тебе давал миллион шансов, чтобы до этого не дошло!!!
Он уходит куда-то, а я просто сажусь на пол.
По спине бегут мурашки от ужаса.
Тем временем мне становилось все тяжелее, а вскоре нога перестала влезать в берцы.
Я всё легче зашнуровывал ботинок, пока не дошло до того, что я начал шнурки просовывать не в каждый ряд, а через.
Ходить нормально больше не получалось.
В день разговора с мл. сержантом Г, буквально чуть позже мы идём в столовую.
Я шагаю не в ногу, т.к. не могу.
На строй орёт лейтенант, который по пьяни не может понять, с кого начинается косяк.
Сзади кто-то пинает меня по стопам, я охаю и падаю, тыкаясь еблом в чью-то спину.
-Стоять, суки! – орёт летёха, который явно давно не дрочил.
Он идёт ко мне.
-Ты что боец, тихий час поймал? Встань!
-Не могу, у меня нога…
-А у меня хер не стоит, потому что вместо баб я ваши уродливые орочьи ёбла вижу!
Я уже не думаю о ноге. Меня продали. Мне ночью пиздец…
-Ну, тварищ лейтенант, у кого-то же здесь встает на мужиков,-смотрю на одного узкоглазого, стоящего рядом. -Так и вы попробуйте…
Мимо проходят роты на обед и все глазеют, как лейтенант меня пинает. Бьёт слабо и неумело, пару раз чуть сам не ёбнулся.
-Лейтенант нахуй! – раздаётся грозный голос рядом.
Летёха застывает.
Это майор Р. с нашей роты.
Не пьющий, не бьющий срочников, майор, который, заступая дежурным нам в роту, каждый час заходит ночью в кубрик, чтобы проверить-не избивают ли молодых ребят.
-Лейтенант, ты в каком виде? – смотрит он жестко на офицера.
-Тварищ, майор, рядовой хамит, нарушает дисц…
-Я спрашиваю, в каком, ты виде, лейтенант?-громче повторил майор Р. -Ты-русский офицер и должен подавать пример солдатам. Ты пьяный, не уравновешенный, злой и слабый. Что бы он не сделал, это твоё упущение, что нет дисциплины. А нет её, потому что такого офицера как ты никто слушать не будет.
-Я.. эм… винов…
-Вставай, сынок.-говорит майор мне.
-Не могу, товарищ майор. Нога…
-Что с ногой? Покажи.
Снимаю берцы, показываю красную сухую стопу, опухшую настолько, что мизинец и безымянный почти исчезли.
-Ведите его обратно, вызывайте санчасть. Лейтенант, из-за вас, мальчишка мог лишиться ноги. Обратно в роту его и в санчасть, быстро!
Хороший он мужик был. Не раз впрягался за молодых и русских. Всегда трезвый. Настоящий офицер. Потом, через полгода его перевели в другую часть.
Стою возле тумбочки дневального, прислонившись к стене.
Жду типа из санчасти полка.
-Лишь бы не в санчасть, а в госпиталь. – говорит Чепчик, что заступил дневальным.
-А чё?
-Там хуже, чем здесь. Три палаты по десять коек, семь из которых заняты «китайцами» и «кабардой». Кто из младшего призыва из русских попадает туда, попадают в рабство. Порой и сексуальное. Там двух пацанов со второй роты выебли, суки. Они же так Смирнова и довели, что-то с ним сделали, что он по «восьмёрке» съехал.
Меня как током ударило. Я совсем забыл о Смирнове. Он же тоже тогда махался со мной…
-Смирнов? Съехал? Через дурку?
-А ты, блять, не знал? Он после того махача был так урыт ночью, что попал в санчасть, там с ним что-то сделали, что его оттуда через дурку и повезли комиссоваться. Короче, молись, чтобы не в санчасть. В нашем госпитале тоже чертей полно, но там хотя бы дежурные офицеры есть… И медсёстры. А в санчасть лучше не ложиться.
Дверь открывается, заходит Рыжий-заведующий санчасти, – тряпка, молодой контрактник, который по первому требованию даёт отпуска в санчасть всем нерусям, кто потребует.
-Что у тебя? Показывай.
Снимаю ботинок.
Рыжий осматривает недолго.
-Рожа.-ставит диагноз он.
-А?
-Инфекция в ноге, собирайся.
