По идее шансы есть, не смотря на то, что я дрищ, а он крупнее. Но нет, тут проигрышная ситуация. Если выиграю-в дисбат уеду, проиграю-в больницу. Засада. Что делать?
Ладно с контрактниками, а как быть со срочниками? Бить в ответку? Можно попробовать, но вспоминая лицо Валька, который с детства на спорте и единоборствах, меня немного деморализует.
Может пойти к военному психологу, и она подскажет как быть? Ладно, осмотримся, что да как здесь.
Может, не всё так плохо.
–Видел я эту психологичку. – хмыкает Чернобродский. -Ахуенная баба, я потом четыре раза подряд дрочил на неё.
Мы в наряде на камбуз. Впятером чистим картошку. Я, Чепчик, Чернобродский, Тимоха, Филатов. – Интересно, что она делает в этой жопе? – спрашивает Тимоха, смотрит на очищенную картофелину и откусывает её край.
-Мне другое интересно, кто её ебёт? – скалится Чернобродский.
-Да по-любому полкан наш, кто ещё?-почти возмущенно поднимает брови, Чепчик.
-Ты чё? Ты видел, полкана нашего? Алкаш, на утренних разводах уже в хлам ходит. У него уже хуй не стоит стопудов, ему всё насрать, лишь бы бутылка была.
-Вкусно? – спрашиваю у Тимохи, задумчиво жующего сырую картошку.
-Неплохо. – жмет плечами тот. – Только пить ещё больше хочется.
-Да питья тут не хватает. – влезает Чепчик. -Три раза в день, треть кружки! Пиздец, человеку норма два литра, а нам едва пол литра накопится и то если округлить! Суки повара, сами тут жрут, пьют, а нам с хуй собачий льют.
Мимо цеха проходит высокий крепкий тип со злыми глазами.
-Это кто тут суки? – бешено смотрит он на нас.
Молчим.
Он влетает, ногой ебашит Чепчику в голову. Тот слетает со стула на кафель.
-Ещё раз вякните что-нибудь, вообще нассым вам в кружки и вашим скажем, чтоб вылакать вас заставили, ясно? – он дико смотрит на нас, стоя над лежащим Чепчиком.
Не отвечаем.
Не дождавшись ответа тип уходит.
Чепчик садится на стул, на щеке у него след от сапога.
-Это кто? – спрашиваю я.
-Повар. Из срочников. Старший призыв.-поясняет Чернобродский. – Никитос его зовут вроде. Жёсткий тип.
-Походу поварам тут тоже не сладко?
-Ну лучше так, чем в роте с чёрными или «китайцами». Слышал, здесь свои движухи, свой мир, но просто так сюда не попадёшь. Как и к психологичке.
-А к психологу почему не попасть?
-А ты попробуй часто просись куда-то. – подаёт голос Чепчик, потирающий ушиб на скуле.-Сразу подумают, что тебе не нравится в них что-то или комиссоваться через дурку хочешь, или вообще стучишь на них. И тогда пиздец тебе будет. Так бы, конечно, все к ней ходили, хотя бы чтоб на бабу посмотреть, а не на рожи эти узкоглазые.
Смотрю на Чернобродского, у которого явно восточные черты лица. Но ему похуй.
-Щас, скоро 23-е февраля, тогда и узнаем, что такое настоящий пиздец. – мрачно говорит Филатов. Удивлённо смотрим на него, вспомнив о его существовании.
-А чего? – спрашиваю я.
-Как обычно. – Чепчик недовольно хмурит брови. -Офицеры накануне съебутся бухать и на выходные и рота будет предоставлена сама себе. Тебе, N-ов повезло, ты на Новый год ещё не был здесь, тут жопа была. На 23-е будет хуйня такая-же. Будут все бухать и делать с нами, что захотят. Чёрные, узкоглазые, «деды». Блять… Может в госпиталь как-то свалить, пока не поздно…
Чепчик бросает нож в чан с водой и задумчиво смотрит куда-то вдаль.
-Это чёртовы шакалы всё. – говорит Филатов, поправляя ремень на толстом животе.
-А что они?
-Заметил, как нас расселили? Большинство чёрных вперемешку с русскими во второй кубарь, нас вперемешку с узкоглазыми в первый. Это чтобы они не сильно друг с другом враждовали. А мы страдаем и от тех, и от других.
-Вот суки! – вскрикивает Чепчик, но тут же воровато смотрит на выход в цех, и уже обращаясь ко мне.
-Типа мы – русские стерпим, а они пусть не ночуют близко друг к другу! Вот суки!
-Харош пиздеть! – орёт из коридора старший сержант. -Дочищайте быстрее и на бочки пиздуйте!
Выходим ротой из камбуза.
Толпимся, толкаемся, наступаем друг другу на ноги. Слышу звуки ударов.
На выходе из здания вижу, как Алиев вколачивает удары в голову рядового Семёнова.
Тот быстро обмяк вдоль стены, прикрыв голову руками.
К ним подбегает Джамбеков и окунает пинки в тело парня.
Отворачиваюсь, выхожу с остальными. Встаю в строй.
Дежурный офицер не удосуживается нас пересчитать.
–Все здесь?
–Ага.
–Угу.
–Такточн.
–Шагом марш.
Идём к нашей «хрущёвке».
