На построении объявляют, что форма одежды номер пять, плюс-ватники и валенки.
Мечусь по коридору, абсолютно не зная, где их взять.
–Ты чего не в валенках?-спрашивает меня коренастый тип и я его узнаю.
Это Чепчик, паренёк с моего взвода.
–Не знаю где взять их.
–В сушилке.
–А где сушилка?
–За бытовкой.
–А где бытовка?
–В конце коридора. Блять, давай уже осваивайся!
Бегу в бытовку, захожу в сушилку, откуда выгружаются стосы в валенках и ватниках, смахивающие на бомжей.
Мне остались последние две пары полуразвалившиеся, с запахом, напоминающим мертвечину.
Беру те, где хотя бы подошва с виду не грозит съебаться с ноги в любой момент. Стягиваю ватники с труб, несущих роль сушилки.
Рядом со мной переодеваются двое.
–Заяц, сьюка, тхи блять, какого хуя игноришь меня?
Второй, явно моего призыва, молча натягивает валенки, тоскливо смотря вниз.
–Тхи меня не видиш, э? Счас увидиш.
Напяливаю ватники, оказавшиеся на несколько размеров больше меня. Осматриваю ноги. С виду будто наложил в штаны.
Раздаются глухие хлопки и стон.
Оборачиваюсь.
Заяц лежит на полу в груде кирзачей. Тип пинает его молча, целясь в живот и голову.
Выхожу из сушилки, стараясь быть невидимкой.
Вываливаемся все на улицу.
–Чего ждём? – спрашиваю я Чепчика, глядя как почти вся рота идёт куда-то за пятиэтажку, а наш взвод стоит на месте.
–Контрабасов наших. Без них нельзя. Ты поаккуратнее с ними. Особенно со старшим сержантом Скворцовым. Он отморозок, любит руки ломать срочникам.
–Что значит любит? – улыбаюсь я, уверенный, что он шутит.
–То и значит! – почти визжит Чепчик.-Берёт и ломает! Ебанутый он, садист ещё тот.
–Подожди, а проверка там не доябывается?
–Какая проверка? – он смотрит на меня, как на дурака. -Здесь нет никаких проверок. Никаких телесных осмотров, ничего нет. А те, кто попадает в госпиталь молчат, иначе только хуже будет. Тебе вообще «повезло» с частью. Ты явно нагрешил где-то раз попал сюда.
Открываю рот, чтобы спросить ещё что-то, но во рту пересохло.
Подходит белобрысый толстощекий сержант.
–Чё, пидоры, уже собрались? Пошли. – он кивает, и мы идем следом за ротой на развод.
-Это и есть Скворцов. – на ходу нашёптывает мне Чепчик.
На плацу осматриваю всех собравшихся. Несколько сотен человек. Отмечаю, что много нерусских и узкоглазых.
Командир бригады что-то говорит и по голосу понятно, что он пьян.
Такое ощущение, что здесь бухают все.
Затем, торжественный марш по плацу.
Марширую в строю со своим взводом, пытаясь «поймать ногу» впереди идущего.
Неожиданно строй поворачивает влево, а я продолжаю идти прямо и смещаю в сторону узкоглазого парня.
Слышу сзади ругань.
–Что за хуйня?
–Ты чё съебался, Чернобродский?
–Куда встал?
–Это он меня подвинул!
–Сместись!
–Куда?!
Я понимаю, что упорол какой-то косяк, но «исполняю песню» до конца, идя за тем, за кем оказался. Сзади продолжают ругаться, кто-то не сильно бьет меня в спину.
–Пизда тебе, сука! – слышу я голос сержанта Скворцова.
Марш окончен. Возвращаемся туда, откуда начали.
Комбриг ещё что-то говорит, но я не слушаю, чувствуя опасность спиной почти физически.
