Мессремб словно бы оцепенел.
– Вы видели врата?
– Нет. Что ты ожидаешь там найти?
– Ответы, мой старый друг. А теперь позвольте избавить вас от запаха моего превращения и отойти на некоторое расстояние. Ну что, Маппо, пожелаешь мне на прощание всего доброго?
– Конечно, Мессремб. И добавлю к пожеланию предупреждение: четыре ночи назад мы столкнулись с Рилландарасом. Будь осторожен.
Глазах одиночника полыхнули диким огнем.
– Что ж, я его поищу.
Икарий и Маппо смотрели вслед человечку, который вскоре скрылся за каменным выступом.
– В нем кроется безумие, – заметил Икарий.
От этих слов трелль вздрогнул.
– Не только в нем, но и во всех них. – Маппо вздохнул. – А подъема-то я, кстати, пока не нашел. В пещере ничего такого нет.
И тут до слуха спутников вдруг донесся неспешный стук подкованных копыт. На тропе, идущей вдоль склона, появился какой-то человек верхом на черном муле. Он сидел, скрестив ноги, на высоком деревянном седле и был закутан в изорванную, грязную телабу. Руки, лежавшие на резной луке седла, были цвета ржавчины. Лицо скрывал капюшон. Мул выглядел довольно необычно: шерсть – черная, кожа внутри ушей – черная, даже глаза – черные. Ровный цвет ночи нигде не нарушался, если не считать грязи и пятен, похожих на засохшую кровь.
Приблизившись, незнакомец покачнулся в седле.
– Входа нет, – прошипел он, – только выход. Час еще не настал. Жизнь, данная за жизнь отнятую; запомните эти слова, хорошенько запомните! Ты ранен, – обратился он к Маппо, – я чувствую, что плоть воспалилась. Ну да ничего, мой слуга позаботится о тебе. Услужливый человек с просоленными руками: одна старая, морщинистая, а другая розовая, совсем новая – ты понимаешь, насколько это важно? Нет, не осознаешь, пока еще нет. Ко мне так редко приходят… гости. Но вас я ждал.
Мул остановился напротив расселины и бросил на двух странников печальный взгляд, когда всадник попытался распрямить согнутые ноги, поскуливая при этом от боли. Однако его отчаянные усилия не увенчались успехом, и в конце концов незнакомец, взвизгнув, свалился с седла и кулем рухнул в песок.
Увидев ярко-алую кровь, которая проступила на ткани телабы, Маппо шагнул вперед:
– Да ты и сам ранен, господин!
Странный человек извивался на земле, словно опрокинувшаяся на спину черепаха, причем ноги его так и оставались скрещенными. Капюшон свалился, открыв большой крючковатый нос, жиденькую клочковатую бороденку, лысую макушку, покрытую татуировками, и кожу цвета темного меда. На искаженном гримасой лице сверкнул ряд великолепных белых зубов.
Маппо опустился на колени, пытаясь рассмотреть рану, из которой вылилось столько крови. Мощный запах железа щекотал треллю ноздри. Потом Маппо сунул руку под балахон незнакомца и вытащил открытый бурдюк. Хмыкнув, он посмотрел через плечо на Икария:
– Это не кровь, а краска. Красная охра.
– Помоги же мне, олух! – рявкнул странный человек. – Ох, ноги мои, ноги!
Пребывая в полнейшем недоумении, Маппо помог незнакомцу распрямить ноги, при этом каждое движение того сопровождалось жалобными стонами. Как только мужчина поднялся и сел, он тут же начал лупить самого себя по бедрам.
– Эй, слуга! Немедленно подай мне вина! Пошевеливайся, тупица безголовый!
– Я тебе не слуга, – холодно сказал Маппо, отступая на шаг. – И я не беру с собой вина, когда иду через пустыню.
– Да я не к тебе обращаюсь, варвар! – Странный человек гневно оглянулся. – Где он?
– Кто?
– Мой слуга, разумеется. Ишь распустился, думает, что возить меня – это единственная его обязанность… Ага, вот он!
Проследив за взглядом собеседника, трелль нахмурился:
– Это мул, господин. Сомневаюсь, что он сумеет откупорить бурдюк с вином, не говоря уже о том, чтоб наполнить кубок.
Маппо улыбнулся и подмигнул Икарию, но ягг не обращал внимания на происходящее: он снял тетиву с лука, а теперь устроился на камне и чистил меч.
Продолжая сидеть на земле, странный человек набрал пригоршню песка и швырнул его в мула. От испуга зверь заревел, рванулся к расселине и вскоре скрылся в пещере. С натужным стоном странный человек поднялся на ноги и теперь стоял, покачиваясь; его руки быстро теребили одна другую.
– Ну вот, нагрубил гостям, – пробормотал он со смущенной улыбкой. – Совсем забыл про этикет. А ведь бессмысленные извинения и всякие там экивоки очень важны. Нижайше прошу прощения за то, что не проявил должного гостеприимства. О да, мне очень жаль. Мои манеры оказались бы лучше, не будь я настоятелем этого храма. Привык к тому, что послушнику следует проявлять смирение и безропотно скоблить полы, а потом жаловаться на тяжелую жизнь в компании собратьев по несчастью. Ага, а вот и слуга.
Широкоплечий кривоногий мужчина в черном одеянии вышел из пещеры. В руках он держал поднос, на котором стояли кувшин и глиняные чаши. Лицо его скрывала чадра, которую по обыкновению носили слуги, лишь глубокие карие глаза сверкали сквозь прорези.
– Ленивый олух! Паутину где-нибудь видел?
– Нет, Искарал. – Малазанский выговор слуги немало удивил Маппо.
– Как ты ко мне обращаешься? Забыл про мой титул?
– Верховный жрец…
– Не так!
– Верховный жрец Искарал Прыщ из Тесемского храма Тени…
– Кретин! Ты – слуга! А значит, я…
– …Хозяин.
– Вот именно. Ну наконец-то сообразил. – Искарал обернулся к Маппо. – Мы редко разговариваем, – пояснил он.
Икарий подошел к ним.
– Значит, это Тесем. Мне говорили, что здесь есть монастырь, посвященный Королеве Грез…
– Они все ушли, – буркнул Искарал. – Забрали с собой свои светильники, а мне оставили только…
– …Тени.
– Умный ягг, но меня об этом предупреждали, о да! Вы оба больны, выглядите просто ужасно, словно недоваренные свиньи. Слуга приготовил для вас покои. А также отвары целебных трав и корений, лечебные настойки и эликсиры. Белый паральт, эмулор, тральб…
– Это все яды, – заметил Маппо.
– Да ну? Неудивительно, что свинья померла. Ладно, время идет, не пора ли уже совершить восхождение?
– Веди нас, – согласился Икарий.
