Истории из прошлого

Иэн, или Деревенские разборки

Проходит неделя, а нет ни секретаря, ни одного дела. Все сбережения мы вложили в просторную контору, поделенную на две части: фойе и кабинет. Кабинет предназначен для нас с Мерфи, а фойе – для секретаря, но столик с компьютером сейчас пустует. В принципе, секретарь нам не то чтобы необходим, но с ним удобнее: он и бумажки разгребет, и адреса подскажет, и обслужит клиентов, пока нас нет.

На следующий день после открытия конторы мы разместили вакансию в газету, а еще надо заниматься рекламой наших услуг. В общем, облачные грезы о работе мечты разбиваются о камни реальности, словно чайки с подбитыми крыльями.

И все же судьба рано или поздно улыбается человеку, также и мы – не исключение.

В один прекрасный день заходит девушка, постукивая каблучками. Она невысокого роста, худенькая. Темные волосы уложены в буклю, лицо круглое и румяное, а зеленые глаза сверкают как два изумруда. Пухлые, намазанные розовой помадой губки поджаты. Она одета в фиолетовую юбку до колен и безрукавную блузу. Элегантно и женственно.

«Боже, она красивая», – думаю я, но не произношу этого вслух.

Между тем Мерфи говорит – таким ровным и бесстрастным тоном:

– Представьтесь, пожалуйста.

Голос у нее мягкий, ровный, но не тихий – впрочем, как у многих немецких женщин, и при необходимости она может наорать. Итак, ее зовут Анют Гретта Штанге. У нее высшее экономическое образование, она знает английский. Судимостей нет, в паспорте ни муж, ни дети не прописаны (важно!). До нас она работала в офисе, а уволилась по причине переезда. На этом все.

Анют принимает наши условия: пять дней в неделю, зарплата – от трех до семи тысяч в месяц. Зависит от дохода за дело.

– Берем, – говорю я, и это даже не вопрос.

Мерфи кивает и дает ей документы. Анют подписывает их.

– Когда я смогу приступить к своим обязанностям? – говорит она.

– Вы сначала должны заехать в ОДБ, чтобы вас занесли в базу, – отвечает Салли.

Анют улыбается, обнажая крепкие белоснежные зубы, и уходит. Я со вздохом смотрю ей вслед. Меня как будто оглушили; какие-то звуки за спиной, но мне нет до них никакого дела… Пока Салли не кидает под нос лист – еще теплый, присланный по факсу.

– Просыпайся, Ромео, у нас дело.

Я невольно отрываю взгляд от двери. На листе напечатано только четыре предложения:

«Мне нужна помощь, не могу прийти, приезжайте ко мне. Деньги отдам на месте. Срочно. Коммунистический район д. 25, кв. 40».

– Это что, шутка? – говорю я. – Или западня? Почему именно мы?

– Может, из-за того скандала со Святой Марией? Это послужило бы нам неплохой рекламой.

– Думаешь, ехать? А если западня?

– А если человек действительно нуждается в помощи? Мы не узнаем, пока не приедем.

Я пожимаю плечами. В принципе, Мерфи прав, хотя сомнения терзают мою душу. Скандал с больницей оказался слишком большим. Угроз вроде бы не поступало, но мало ли, как оно иногда бывает…

В любом случае, не стоит такое игнорировать.

***

Таинственный клиент проживает в аварийном доме. На улице немного народу, воняет канализацией. Мы заходим в безлюдный, обшарпанный подъезд, где запах нечистот смешан с краской. Дверь в квартиру нашего неизвестного клиента вообще изодрана, снизу заделана картонками. Я стучусь. Еще мгновение, и перед нами предстает мужчина средних лет в заляпанном халате и болезненно-желтоватым цветом лица.

– Вы детективы? – пищит он.

Мы показываем лицензии, и клиент впускает нас внутрь. Квартира у него очень маленькая. Как таковой кухни нет, вместо нее – две плитки, раковина и шкафчик для посуды. И все это добро в зале, возле дивана и телевизора. В принципе, на этом все. Ни картин, ни ковров.

– Чаю? – говорит хозяин квартиры. – С печеньками.

– Можно, – отвечаю я, и мы садимся на диван (жутко скрипящий, от него воняет гарью). – Кто вы? Почему вы не пришли к нам?

Клиент со вздохом садится возле нас и включает плитку. Пока чайник нагревается, хозяин квартиры говорит:

– Извините за все… таинственности, если так можно описать ситуацию, но у меня нет другого выхода, – он понижает голос до шепота. – Меня зовут Айко Ян. Вы слышали обо мне? Редакция «Мирная жизнь» в Клайнсланде.

Я качаю головой, а Мерфи кивает и говорит:

– Да, я видел ваши фотографии в газетах.

– Вот… Но дело все в том… Я больше не редактор, – Ян вздыхает и выключает чайник.

– Что же случилось? – говорю я.

Пока мы трескаем засохшее печенье и пьем из не совсем чистых кружек чай, герр Ян рассказывает нам интересную историю. Он всю жизнь прожил в деревне и вот уже почти десять лет владеет редакцией журнала «Мирная жизнь». Никакого криминала или политики: только звезды и их скандалы, погода, кроссворд, юмор и картинки. Все вроде бы ничего, если бы не обстановка в деревне. Сейчас на дворе двухтысячный год – значит, новые после четырехлетнего срока выборы бургомистра. Изначально выдвигались двенадцать кандидатов, а к финалу их осталось всего трое. Страсти накалились до такой степени, что выборы превратились в балаган: каждый кандидат обвинял своих соперников в скверных вещах. Параллельно с этим дела у герра Яна шли не очень, в основном из-за конкурента – редакции «Эхо», набиравшей обороты из-за политических статей. Мало кому стало интересно разгадывать кроссворды и читать про то, что какая-то певица вышла на сцену без нижнего белья. Народ, обычно такой мирный, стал бунтовать и даже организовывать митинги за того или иного политика, в связи с чем перенесли ежегодную Цветочную выставку. Тогда наш дорогой герр Ян решил пойти в ногу со временем и заодно проверить своего нового журналиста, молодого и амбициозного Томаса Пройса – он больше всех рвался к своему первому заданию. Тогда-то редактор и пошел ему на встречу: Томас должен был взять интервью у каждого кандидата перед финалом.

В общем, журналист поскакал выполнять поручение. Вернулся он через несколько дней с готовой статьей на пять листов.

– Когда я увидел эту кипу, – говорит герр Ян, – сначала подумал: «Какой хороший, трудолюбивый мальчик! Он многого добьется». Но потом я понял, что он тот еще балбес.

Проблема заключалась в том, что сам редактор до рукописей так и не добрался. Он слег с бронхитом и поручил дело своему заместителю и секретарю, Тилю Лампхерту. Спустя еще пару дней в газете мелькали слишком… интимные подробности из жизни политиков (Ян не уточняет, да и суть не в этом). Короче, редакцию жестко подставили. Все три кандидата теперь хотят взыскать деньги за моральный ущерб, а это в общей сумме примерно миллион – дело идет к разорению. Суд состоится максимум через месяц, если не раньше. Хуже всего то, что от Томаса и Тиля и след простыл. После выхода злосчастного выпуска в свет они не выходили на связь. Есть даже подозрение, что Тиль и Томас свалили от греха подальше из деревни. Ян не полагается на местную полицию и детективов – он считает, что все стражи порядка в деревне куплены. Лучше обратиться к городской, нейтральной стороне, которой все равно и на исход выборов, и на саму статью.

Герр Ян выбрал нас, когда узнал из газет о скандале с больницей Святой Марии. Цель у него такова – разузнать, во-первых, где сейчас Тиль и Томас. Клиент дает нам целое досье с характеристикой и фотографиями. Во-вторых, по возможности узнать, есть ли у них связь с редакцией «Эхо» – после скандала она поднялась на высоту. Ликвидация конкурента однозначно играет ей на руку.

– Может, Том и на нее работает, – говорит Ян, – типа шпион. Знаю, звучит глупо, но всякое в жизни бывает. На что только не пойдут соперники, чтобы сместить друг друга с рынка. Если моя теория подтвердится, я попробую собрать доказательства, и при хорошем исходе мне удастся обвинить «Эхо» в мошенничестве. Посмотрим.

– Но как же секретарь? – говорит Мерфи. – Как вы можете объяснить его поступок?

Ян вздыхает и хрустит печеньем.

– Не знаю, если честно… Он уже седьмой год у меня работает, никогда такого не было… Хороший малый, верный. Я бы сказал, он стал мне за это время другом. Репутация хорошая, а тут такое! С одной стороны, я не верю в его предательство. А с другой, «Эхо» могло предложить ему очень большую сумму и даже обеспечить место у себя. Как знать, как знать… Но гадать не хочется, поэтому я и обращаюсь к вам. Знаю, дело замороченное, найти двух людей в стране, тем более без особых примет, сложно, но я вам заплачу, деньги есть.

– Хорошо, – говорю я и осматриваюсь. – Только вопрос: зачем все эти таинства – факс, эта помойка?..

Он усмехается.

– Насчет факса: я не выхожу лишний раз на улицу, здесь пресса неравнодушна ко мне, поэтому пришлось так действовать, прошу прощения. А квартирка… Да, у меня есть деньги на жилье и получше, но я экономлю, да и на днях уже уеду домой на поезде.

– Может, тогда с нами, на экспрессе?

– Можно.

Итак, дальше по схеме: Ян подписывает официальный документ, что он принимает наши условия, а затем платит авансом пока что две тысячи. Мы ему сразу сказали, что максимальная сумма может дойти и до восьми, ведь дело нелегкое. Ян дуется, но ума хватает промолчать.

В общем, мы расходимся и договариваемся завтра встретиться на Артиллерийской улице, на вокзале. Экспресс, который отправится ровно в шесть вечера, прибудет в деревню через полтора дня, вместо трех на обычном поезде. А пока мы решили вернуться в контору и поискать информацию о статье и, по возможности, о пропавших.

***

– Иэн, подойди-ка сюда, – говорит Салли.

Я выглядываю из кабинета с заваренной лапшой в руках – это наш сегодняшний ужин на двоих. Мерфи сидит за компьютером на посту секретаря и смотрит в монитор.

– Шего нашол? – говорю я с набитым ртом.

– Ту самую статью. По-любому в деле пригодится, чтобы понимать, о чем идет речь. Ее уже из выпуска, кстати, убрали.

– И шо?

– Как я прочитал, Томас почти неделю крутился в обществе политиков. Они приглашали его то на чай, то на благотворительную вечеринку. Каждый кандидат представляет свое небольшое сообщество, партией это трудно назвать, но в деревнях такое допускают.

– Ага, продолжай.

Мерфи рассказывает и даже зачитывает очень интересные отрывки. Сначала Томас побыл в обществе первого кандидата по имени Федот Янковский. Он представляет организацию АМК (Ассоциация мигрантов Клайнсланда). Вокруг нее вечно всякие споры ходят. Главный слух навеяли политические соперники, что АМК нетерпима к другим народам и их духовным ценностям. Слух подкрепился, как ни странно, со стороны самого Янковского. Два месяца назад встал вопрос о строительстве первой православной церкви, «дабы все были довольны». Местные власти даже выделили АМК солидную сумму. Все было почти готово, когда за несколько дней до начала строительства в кабинет ворвался священник и заявил так (Мерфи зачитал диалоги, рассказанные самим Янковским): «Арбайтенграунд – для католиков!» «Вот как? – воскликнул глава АМК. – Это не солидарно с вашей стороны, отец Дин. У нас свободная страна, мы можем даже мечеть построить; законом-то не запрещено». «Да, но местные…» «У нас почти одну четверть составляют мигранты, а я бы на вашем месте задумался о том, почему ваши взгляды так противоречат Библии. Ведь мы все перед Господом Богом равны». «Вот так, значит? – усмехнулся священник. – Тогда скажите это своим людям, которые приходят во время мессы, крушат скамейки и распугивают мирных граждан. А еще говорят, что Папа Римский – антихрист, распространитель педофилии и вообще католическая вера – яд для христианства». И нет, чтобы ответить Янковскому как-то нейтрально, что ли? Но глава АМК ответил так: «Ну, а если так оно и есть?»

Короче, случился скандал, Янковский потом извинялся за свои слова. Шумиха улеглась, хотя осадок остался, но зато строительство пошло полным ходом. Все это описано в статье Томаса, который снова разворошил потухший, казалось бы, костер.

Следующий кандидат – Алиса Юнг – ни в какие скандалы не вляпывалась… До появления Томаса, который рассказал, как, по ее же словам, она переспала со всеми женатыми соседями и даже с садовником, так как муж импотент. И ему за восемьдесят. Алиса даже чуть с Томом не переспала, тот «еле ноги уволок!»

Третий кандидат особенный, Пауль Мильх, главный член ПВМ (Патриотического воспитания молодежи, культурный центр деревни). Мильх собирает деньги на ремонты и тренажеры, часть из них пропивает и заказывает мальчиков, – удивительнейший человек! Никто об этом не знал (или не имел прямых доказательств), а Томас стал первооткрывателем и даже приложил три снимка. На первом Мильх пожимает руку отцу Дину, а тот вручает ему деньги – благотворительность от церкви. Второй снимок с пометкой: «ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. 08.03.2000. ВРЕМЯ: 21:30. ВЕЧЕРИНКА В ЧЕСТЬ ЕГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ В РЕСТОРАНЕ “РОЙС НА РОЛС-РОЙСЕ”