В поисках себя

Первоначально Греду удавалось ловко отбиваться от наседавших на него. Но в какой-то момент он понял, что нападающие на него охранники сумели, наконец-то, справиться с первоначальной растерянностью из-за его наглой выходки. Их атаки стали более скоординированными и опасными. Греда стали теснить. Настало время, пронеслось в голове, отступать. Забыв о развлекающемся со знойной южанкой Стрекозе, Хорек улучил момент и, прошмыгнув под летевшей в него дубиной, зажатой в кулаке одного из громил, бросился к выходу. Всем телом налетел на распахнувшуюся наружу дверь и, оказавшись на улице, бросился бежать, куда глаза глядят. Совсем стемнело, и Греду казалось нетрудным затеряться среди плохо освещаемых переулков. За спиной слышался тяжелый топот многих ног, в ночной тишине отдававшийся гулким эхом среди домов.

Очень скоро быстрый Хорек сумел оторваться от погони. Он спрятался в одном из дворов, и теперь переводил дух, тяжело дыша и прислушиваясь к посторонним шумам. Кажется, подумал он, все кончено. Он в относительной безопасности. Фух. Хорошо отметил день рождения. Но внезапно его остро кольнуло в животе. Бездна мрака, пронеслась мысль в его голове. А как же Стрекоза? Что теперь с ним будет? У него и денег то нет расплатиться за гостеприимство с мадам Фиориной. Так не хочется (чего таить? Страшно) возвращаться, но надо. За кого станут считать его авторитетные воры, когда узнают, что он бросил ничего не ведающего товарища? Что скажет Черный Лист? Гред горько вздохнул и на еле гнущихся от страха ногах медленно побрел в сторону публичного дома. Что он будет там делать, что и кому скажет, Гред не знал. Но ясно осознавал, что не может оставить своего друга один на один разбираться со свалившимися на его голову проблемами.

Но приблизиться к дому наслаждений он не сумел. Гред прошел лишь пару сотен шагов, когда перед ним замаячили несколько фигур. Он прижался к ближайшей стене, укрывшись в ее тени, и пригляделся к людям, медленно двигающимся в его направлении. Фигур было пять. У четверых в руках были толстые палки. В пятой фигуре Гред признал Стрекозу. Его, словно нашкодившего кота, сзади за шею держал тот самый охранник, с которым Гред завязал драку. Фигуры приближались к месту, где затаился Хорек. Стало заметно, что Стрекозе было больно ощущать на шее могучие пальцы громилы. Он морщился и кривился, но, подталкиваемый своим мучителем, медленно шел вперед. Молча наблюдать за этой картиной Гред уже был не в состоянии. Он оторвался от стены и тихо вышел на плохо освещаемое место улочки, по которой двигалась эта странная процессия. Все застыли на месте. Стрекоза виновато посмотрел на Хорька.

– Я же говорил, – сказал один из громил, постукивая дубинкой по ладони, – что, если он нормальный пацан, то обязательно захочет узнать, что случилось с его другом, которого он так позорно бросил.

– Ты был прав, – пробасил охранник, удерживающий Стрекозу, – Выходит, он нормальный пацан.

– Но даже нормальный пацан, – также басом проговорил третий, – за все должен платить.

Он и четвертый громила неторопливо стали обходить Греда сзади, лишая его возможности к бегству. Но Гред и не собирался никуда бежать. Во всяком случае, явно не показывал такого желания.

– Отпустите моего друга, – осипшим голосом попросил Гред, – Он здесь совершенно ни при чем.

– Он ни при чем. Но и денег за веселье мы от него не увидели, – охранник разжал пальцы, освободив шею Стрекозы, и толкнул его в спину, вынуждая приблизиться к Греду.

– Я заплачу за него. И покрою ущерб, который причинил заведению.

– Конечно, заплатишь, – донеслось до Греда из-за спины справа, – Конечно, покроешь.

– А как ты думаешь заплатить за моральный ущерб, что ты причинил посетителям, нам, в конце концов? – вопрос прилетел из-за спины слева.

– Хорек, – зашептал Стрекоза, – Скажи им, что ты человек Черного Ли…

– Тихо, ты! – зло цыкнул Гред, – Не стоит по пустякам упоминать это имя. И никто не обязан знать, что я как-то с ним связан.

– Но ведь нас же просто прибьют, – Стрекоза невольно всхлипнул.

– Еще посмотрим, – прошептал Гред.

– Че вы там шепчетесь, недоумки? – поинтересовался охранник, которому Гред нанес удар в шею.

– Обсуждаем, сколько у нас денег в наличии, – дерзко ответил Хорек.

– Да? Ну, что ж. Пойдем куда-нибудь в более тихое местечко и посчитаем их вместе.

Громилы приблизились к ребятам, охватив их в кольцо, из которого те при желании уже точно не смогли бы вырваться.

Послышалась отдаленная дробь, мерно выбиваемая десятком-другим подкованных каблуков о выложенную камнем дорогу. Все посмотрели в направлении раздававшегося звука. Где-то достаточно далеко отсюда проходили королевские гвардейцы, патрулирующие улицы города с целью обеспечения общественного порядка и спокойствия мирных граждан.

– А куда пойдем? – заикаясь пролепетал Стрекоза. В этот момент он, как никогда, желал оказаться в руках правоохранителей, звук чьих шагов говорил, что возможное спасение, к сожалению, отдаляется от этой тихой улочки.

– Там видно будет, – сказал один из охранников дома любви.

– Поднимете шум, мы успеем до прихода гвардейцев свернуть вам шеи, – предупредил другой.

Частые звезды летнего неба исподтишка следили за шестеркой людей, что невообразимо далеко под ними неторопливо перемещались по уличной сети города в северном направлении.

– Так, не шуметь, – распорядился идущий впереди охранник, – Идем по кварталам магов. Не хватало еще с ними связываться. Пикните, я вас тотчас зашибу. Раздавлю, как червей.

– А шепотом можно? – прошептал Хорек.

– Нет, нельзя.

– Да, ладно тебе. Пусть негромко пошепчутся. Что с них убудет? Да и кто их услышит? – вмешался другой.

– Хорошо, – уступил первый, – Шепчитесь. Но, если что…

– Да, да, мы поняли, – покивал головой Гред.

Он с немалым удивлением отметил про себя непростительные, как ему казалось, уступчивость и мягкость громил по отношению к нему и Стрекозе в данный момент. Если бы я, думал Гред, чего задумал недоброе, то совершал бы это в полной тишине, без лишних разговоров, и уж, тем более, не разрешая жертве даже шептаться друг с другом. И не затягивал бы с реализацией задуманного. Если громилы хотят разделаться с ними, то это можно было бы сделать здесь и сейчас. Очень быстро. Даже подняв небольшой шум, всегда можно успеть скрыться до прихода свидетелей. Значит, убивать юнцов не входит в их планы. А что тогда? Скорее, хотят просто сильно избить, покуражиться над более слабым где-нибудь в тихом местечке, где точно не будет лишних глаз и ушей. Чтобы было достаточно времени на это. Что еще? Заберут, естественно, все деньги (да боги с ними!), назначат дополнительный штраф. Постараются запугать так, чтобы еще долго выплачивать им проценты. Наверное, так. Но тогда все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Куда нас ведут? Ага. На север. Наверное, в трущобы. Да. Там точно никто не сможет, да и не пожелает вмешаться в чужие дела. Тогда нужно действовать прямо сейчас.

– Ты помнишь, Стрекоза, наше детство? – тихо проговорил Гред, задрав голову вверх и глядя на звезды.

– Ты к чему это? – не понял Стрекоза.

– Помнишь такое же летнее небо, только месяцем позже, чем сейчас, когда мы с тобой забрались в сад к одному господину за черешней. Тот сад еще находился примерно там, куда мы, похоже, идем.

– Мрак бездны, Хорек. Мне сейчас не до воспоминаний. Меня всего трясет от мысли, что с нами сделают.

– А что с нами сделают? – спросил Хорек, словно не понял, о чем говорит его друг.

– Да поубивают нас. То, что ты сделал, не прощают так просто. И деньги не спасут. Прошу, давай скажем им про Листа. Глядишь, все и обойдется.

– Нет, – твердо сказал Гред, – Об этом не может быть и речи.

– Ну, друг, ну… – всхлипнул Стрекоза.

– Так. Спокойно. Ты лучше вспомни, вспомни, о чем я тебе говорю.

– Зачем это?

– Поверь, так надо. Вспомни.

– Что я должен вспомнить?

– Вспомни сад с черешней.

– Ну?

– Вспомнил?

– Кажется, вспомнил. Дальше что?

– Ну, вот. Тогда ты помнишь, что я сказал и сделал, когда нас чуть не застукали. А ты потом что сделал? Помнишь?

Стрекоза на минуту задумался. Затем его лицо просветлело, что было бы заметно, если бы дело происходило днем при ярком свете.

– Кажется, я начинаю понимать, что ты пытаешься мне сказать.

– Вот, и молодец. Смотри.

– Куда?

– Вперед смотри. Видишь? Кто-то движется нам навстречу.

– Так. А теперь замолкли, – прошипел идущий спереди охранник, тоже заметивший одинокого прохожего, – И без фокусов.

– Как прикажете, – глубоко вздохнул Гред.

До сближения с прохожим, несколько замешкавшимся при виде людей, вооруженных дубинками, оставалось шагов тридцать-сорок. Гред неожиданно сильно толкнул охранника в спину и громко-громко крикнул:

– Ноги!

Не ожидавший такого громила на миг потерял равновесие и не сумел задержать Греда, стремглав пронесшегося мимо него в направлении остановившегося прохожего. Стрекоза, в свою очередь, резко метнулся влево, ловко увернувшись от лап другого громилы. Он что есть сил побежал в другую сторону, крича во все горло:

– Помогите! Грабят!

Стрекоза все вспомнил и сделал так, как однажды в детстве. Взывал о помощи и бежал в направлении, отличном от направления побега своего подельника. Тогда им с Хорьком, застигнутым владельцем сада за их неблаговидным занятием, удалось избежать наказания, воспользовавшись поднятым ими самими шумом. Помыслами невольных участников тех событий, обычных прохожих, сбитых с толку шумихой, было желание поймать истинных виновников заварушки и помочь бедным мальчишкам, которые, как всем тогда показалось, сами пострадали от рук неких негодяев. Вот и сейчас ребята решили воспользоваться тем же приемом. Стрекоза убегал все дальше и дальше от зазевавшихся громил, не ожидавших от ребят такой прыти. Он бежал, продолжая кричать и звать на помощь, создавая всеобщую неразбериху. В освещенных окнах ближайших домов показались лица любопытных зевак, встревоженных криками.

Гред же бежал навстречу человеку, случайно попавшемуся ему на пути. В руках человек сжимал небольшую палку, напоминающую короткий шест. Он удобнее перехватил ее, видимо. собираясь воспользоваться ею, как оружие. Кто знает, что на уме у летящего на него незнакомца, за спиной которого зашевелились четверо крупных парней, один из которых зло закричал: «У-у, с-сука».

Гред собирался проскочить мимо прохожего и скрыться в лабиринтах городских улиц. Но, когда до прохожего оставалось шагов десять, в спину ему угодила дубина, брошенная кем-то из его недавних конвоиров вслед бегущему человеку. Удар был настолько сильным, что Гред не удержался на ногах. Он кубарем упал на замощенную камнем улицу, несколько раз перевернулся и оказался у ног прохожего, непроизвольно отступившего от него на несколько шагов назад. Гред хотел было подняться на ноги, чтобы возобновить свой бег, но не успел. Точнее, не смог. Его ноги отказались ему слушаться. Он с удивлением взглянул на онемевшие конечности. Но времени понять, что его полностью парализовало пониже таза, у Греда уже не было. Подоспевший к упавшему беглецу здоровяк со всего размаха и с резким выдохом обрушил на голову распластавшегося на дороге человека свою толстую дубину. Гред даже не вскрикнул, мгновенно потеряв сознание. А к здоровяку уже подбегали его приятели…

***

Кирит гостил в доме господина Офиниуса. Сам маг на какое-то время решил задержаться в родном доме, отменив свою основную работу по поиску новых учеников школы магии. Он всерьез взялся за своего телохранителя, докучая ему мыслью о женитьбе на Кларе. Терсий всячески сопротивлялся, но приятельская настойчивость мага принесла нужный результат. В конце весны мужчина под одобрительные возгласы своего господина сделал предложение руки и сердца молодой женщине, покрасневшей от смущения и неожиданной радости. Свадьбу решили отпраздновать в первый месяц осени этого года. До этого времени господин Офиниус решил провести в своем доме капитальный ремонт. Он хотел объединить комнаты Терсия и Клары в одну, чтобы расширить их личные владения.

Раз в неделю господин Офиниус посещал школу магии. Он интересовался всем, что было связано с Киритом. Беседовал с ним и господином Бертом. Настоял, чтобы сам Кирит в обязательном порядке приходил к нему в гости по выходным. Кирит не смог отказать своему благодетелю. Тогда они вчетвером (Клара тоже стала полноправным участником семейных посиделок) сидели за одним общим столом, вкушая различные, пусть скромные, но вкуснейшие блюда, приготовленные будущей супругой Терсия. Частые встречи с магом и его искреннее радушное отношение к нему постепенно раскрепостили бывшего раба, в первое время смущавшегося при встрече с тем, кто даровал ему свободу. Все чаще Кирит стал чувствовать себя, как чувствовал в далеком детстве, когда еще были живы его родители. Он стал избавляться от ощущения одиночества. Беседы встречающихся сводились, в основном, к разговорам о природе магии. По большей части, говорили господин Офиниус и Кирит. Терсий с интересом их слушал, лишь иногда вступая в разговор. Клара же, ровным счетом ничего не понимавшая в умных словах, произносимых собеседниками, в основном суетилась вокруг стола, следя за его содержимым. Когда необходимость в суете отпадала, она просто молча сидела возле своего жениха, ласково улыбаясь ему и держа того за руку. Терсий немного смущался, замечая одобрительные взгляды господина Офиниуса и Кирита, но руки не отнимал, незаметно для всех поглаживая ладонь Клары своими пальцами.

В этот летний день Кирит снова навестил господина Офиниуса и его домочадцев. Клара, как всегда, приготовила к его приходу добрый ужин. На десерт она испекла пирог с вишневой начинкой. Отужинав и поговорив на какие-то отвлеченные темы, господин Офиниус и Кирит уселись в креслах возле раскрытого окна. Кирит при участии мага давно пристрастился к доброму табаку, и теперь они вдвоем выпускали клубы дыма, которые легким облаком уносились из комнаты наружу. Клара с Терсием, прижавшись плечом к плечу, остались сидеть за столом. Господин Офиниус изредка поглядывал на влюбленных, лукаво улыбаясь своим мыслям.

– Кирит, – проговорил господин Офиниус, – в прошлый раз, когда я навещал тебя в школе, мы не договорили.

– Я помню тему нашего разговора. Но тогда я еще не полностью сформировал понимание тех вещей, которые мы с вами обсуждали.

– А теперь сформировал? – улыбнулся господин Офиниус, выпуская изо рта очередную порцию дыма.

– Боюсь, господин Офиниус, я обладаю еще недостаточным количеством знаний, чтобы все разрозненное свести в единое целое. Да и можно ли вообще докопаться до истинного понимания природы вещей, обсуждаемых нами?

– Но, согласись, – возразил господин Офиниус, – отказавшись от попыток постичь что-то, никогда не разгадаешь заинтересовавшие тебя загадки. Знаю, уверен, твой живой ум не позволит тебе бросить все на полпути. Поэтому дерзай, стремись, учись, ошибайся, наконец, и исправляй ошибки. Со временем необходимые ответы найдутся. Обязательно.

– Вот, и господин Берт говорит что-то похожее, – улыбнулся Кирит.

– Господин Берт настоящий ученый. Умный, любознательный. Я рад, что вы нашли с ним что-то общее для себя. С ним ты сможешь быстрее разобраться во многом, что постоянно зарождается в твоем мозгу, Кирит. Глядишь, и другим будет польза от ваших совместных изысканий.

– Да какая там польза? – с шутливым сомнением воскликнул Кирит.

– Не скажи, Кирит. Большинство магов, и я в том числе, всего лишь пользуются тем, что уже было создано, изобретено предыдущим до нас поколением. Сами мы не в состоянии придумать что-то новое, по-настоящему ценное.

– Вы наговариваете на себя, господин Офиниус, – снова улыбнулся Кирит.

– Возможно, наговариваю. Но лишь отчасти.

– То есть?

– То и есть. Я также, как Берт, господин Берт, – поправил себя господин Офиниус, – как ты, Кирит, крайне любознателен. Но, в отличие от вас двоих, во мне все устроено так, что я лишь тот, кто с огромными удовольствием и радостью принимает предоставленный мне кем-то результат выводов по теме решения тех или иных вопросов, периодически возникающих и в моем сознании. Сам же я не всегда в состоянии свести воедино разрозненные факты проводимого мною или кем-то другим исследования. А вы с Бертом, с господином Бертом, – Кирит усмехнулся, заметив, что господин Офиниус поправляет самого себя в его присутствии, когда говорит о своем друге, являющимся преподавателем будущего мага, – обладаете природным талантом не только задаваться нужными вопросами, но и отыскивать правильное направление для их решения.

– Спасибо, конечно. Буду считать, что это был ваш комплимент мне.

– Так оно и есть, Кирит, – господин Офиниус кинул взгляд на Терсия с Кларой, услышав, о чем они тихо говорили друг с другом.

– Я, наверное, глупая, – виновато проговорила Клара, – Совершенно не понимаю, о чем тут идет речь.

– Тебе скучно? – Терсий нежно погладил Клару по спине, – Ты можешь пойти в нашу комнату.

– А ты со мной? – встрепенулась молодая женщина.

– Я подойду позже. Хочу послушать мудрых магов, – улыбнулся Терсий.

– Тогда и я посижу здесь. Рядом с тобой, любимый, – Клара доверчиво положила голову на плечо жениху.

– Хорошо. Посидим здесь. Скоро все закончится, – тихо сказал он.

Господин Офиниус, обладавший острым слухом, незаметно для всех улыбнулся.

– Так вот. Вернемся к последней теме нашего незаконченного разговора, – продолжил маг, – Мне интересно узнать твое мнение. Ты ведь думал об этом?

– Думал, – кивнул Кирит, – Много думал.

– И к каким выводам пришел?

– Не уверен, что к правильным.

– Почему?

– Свои предположения я никак пока не могу подтвердить на практике. Либо просто не хватает сил и знаний, либо я ошибаюсь в своих выводах.

– Хм. И все же. Поделись своими умозаключениями.

– Дело в том, что как раз-таки самих умозаключений и нет. Есть просто размышления, правильность которых подтвердит лишь практический эксперимент. А как его провести непонятно. Даже господин Берт не знает, каким бы он мог быть и как его можно было бы подготовить.

– Ну, здесь я тебе не помощник. Но Берт, господин Берт, уверен разберется с этим. Вы вместе разберетесь с этим.

– Надеюсь, – вздохнул Кирит.

– И все же. Поделись своими, если не умозаключениями, то размышлениями.

– Хорошо, – согласился Кирит, – Мои поиски среди библиотечных фолиантов не дали конкретных ответов, но определенно натолкнули на некоторые мысли.

– Та-ак. Интересно.

– В прошлый раз мы говорили с вами, господин Офиниус, о природе магии. Пытались ответить на вопрос, что же такое на самом деле она из себя представляет.

– И пришли к промежуточному выводу, что… – господин Офиниус замолчал, ожидая, что Кирит продолжит за него.

– … что эта энергия мира, созданная богами, существует сама по себе всегда и везде вне зависимости от нашего ничтожного понимания. Существует, как сами боги, как мир, который они сотворили, – закончил за мага Кирит, – И вероятно, что никто и никогда не сможет разгадать природу этого явления.

– Вполне возможно, что на некоторые вопросы так никогда и не будут даны ответы. Но прекрасно само стремление к поиску этих ответов.

– Согласен, – вздохнул Кирит, – Но думая об этом у меня возникли и другие, новые вопросы. Они связаны с предыдущими, но ответы на них, как мне кажется, имеют, в конечном итоге, иное практическое применение сил природы. Тех сил, что окружают всех нас и которые повсеместно используют маги.

– Так-так-так, – господин Офиниус потер ладонь о ладонь, – И о чем же ты задумался в этот раз, мой мальчик? Что это за новое практическое применение сил природы?

– Я подумал о способах извлечения той внутренней энергии, благодаря которой все живое и неживое образует тот мир, в котором мы существуем.

– Так. А теперь поподробнее, пожалуйста.

– Не знаю, как бы выразиться понятнее на эту тему.

– Начни с простого. Приведи какой-нибудь пример, – подсказал господин Офиниус.

– Пример? Хорошо. Вот пример. Возьмем обычную соль.

– Соль? – удивился маг.

– Да, – подтвердил Кирит, – Обычную пищевую соль. Казалось бы, вполне целостное вещество. Ан, нет. Уже давно не только маги, но и обычные алхимики, никак не связанные с силой, научились разлагать соль на отдельные компоненты. Мои познания в алхимии не столь обширны, но помню, что при взаимодействии соли с некоторыми другими веществами образуется какой-то достаточно легкий металл и едкий пахучий газ. Полученный метал неустойчив к внешней среде, хорошо горит в воздухе, быстро ржавеет в воде. Алхимики называют это окислением. Опять же, при определенном воздействии на этот металл некоторых веществ из него получается мел.

– Мел?

– Да. Простой мел.

– Интересно. Признаться, в алхимии я тоже не силен. Обходился только магией. Но, помнится, в молодости тоже баловался, раскладывал соль на отдельные, другие вещества. Только с помощью магии. Но именно при помощи магии это почему-то удавалось сделать гораздо труднее.

– Алхимики называют это химической реакцией.

– Хм. Алхимики-химики. Стоит заполнить свои пробелы в этой науке.

– Думаю, что и мне стоит глубже заняться изучением алхимии. Но сейчас не об этом.

– Да-да. Продолжай, Кирит.

– Так вот, – Кирит на минуту замолчал, будто что-то вспоминал, – Да, вот еще что. Тот же мел, в основу которого входит, как я понял, металл из соли, опять же без магии можно превратить в простой продукт, пригодный для употребления внутрь.

– Снова в соль? – изумился господин Офиниус.

– В соль, – подтвердил Кирит.

– Не вполне понимаю, в чем смысл твоего примера, – признался маг.

– Общение с вами, господин Офиниус, постепенно делает меня таким же многословным, каким является и уважаемый мною собеседник, сидящий напротив меня, – улыбнулся Кирит.

– А я рад, что ты изредка шутишь, – господин Офиниус громко рассмеялся.

– Ладно, – ухмыльнулся Кирит, – Сейчас вы поймете, к чему я. Так вот. Получается, что соль – это вовсе не простое вещество, а сложное, состоящее из других, более простых компонентов. Уже из этих компонентов при желании даже немаги могут создать новое, более сложное вещество, вовсе необязательно похожее на соль, с которой мы начали рассматривать процедуру превращения одних веществ в другие. Однако, насколько я знаю, даже магам никогда не удавалось разделить некоторые вещества на отдельные составляющие их части. Получается, что такие вещества представляют собой некое единое и неделимое целое в собственной структуре. Они состоят только из самих себя. Я называю такие вещества простыми. Возьмите железо, получаемое из руды. Руда – сложное вещество. Из нее выделяют железо, отбрасывая в сторону другие побочные вещества, получаемые в процессе выделения. Вот само железо уже простое вещество, поскольку разделить его на иные вещества уже не получается. Или, скажем, нельзя превратить его в другой, известный нам металл. Железо можно соединить с водой или воздухом, получив ржавчину. Она будет сложным веществом, поскольку из нее, опять же, после определенных процедур можно снова извлечь чистое железо.

– Просто алхимики еще не нашли свой краеугольный камень, с помощью которого можно было бы превращать один материал в другой, – засмеялся господин Офиниус.

– Кстати, маги тоже его не отыскали, – серьезно заметил Кирит.

– Ну, так устроен мир. И даже маги не могут творить все, что им вздумается. Но все же не понимаю, что ты всем этим хочешь мне сказать.

– Я просто хотел, чтобы эти примеры с солью и железом стояли у вас перед глазами, когда я буду говорить о главном, тревожащим меня в последние дни.

– Слушаю.

– А вам ничего не напоминают эти примеры?

– Нет, – немного подумав, пожал плечами господин Офиниус, – Ничего такого.

– Но как же? – Кирит притворно удивился, – А как же всеобщий источник силы?

– А что с ним не так? Нет, Кирит. Прости, но до меня не доходит смысл сказанного. При чем тут источник и простые или сложные вещества? Терсий, а ты что-нибудь понима… – маг не договорил. Он повернулся к своему телохранителю и увидел, что тот боится пошевелиться, поскольку Клара мирно задремала на его плече, – О, простите, – господин Офиниус перешел на шепот, – Думаю, вам следует пойти отдыхать.

– Нет-нет, – тихо сказал Терсий, – Все хорошо. Мы ей не мешаем. А мне любопытно узнать, чем закончится ваш разговор.

– Ты уверен?

Терсий согласно кивнул головой.

– Тогда негромко, – господин Офиниус вполголоса обратился к Кириту, – Продолжай.

– Хорошо. Так вот. Мне кажется (но, вполне возможно, я и не прав), наш источник силы – эта единая энергия мира. По-своему простая, как некоторые простые вещества, о которых я упомянул, но стоящая во главе всего мироздания.

– Тут ты ошибаешься, – возразил господин Офиниус, – Да. Сила источника, несомненно, стоит во главе всего, но она далеко не простая. А как же ее отдельные проявления, направленные на управление совершенно различными стихиями? Нет, Кирит. Те силы, что заключены в источнике, являются чем-то сложным, составным. И каждый маг, в силу его направленности, выделяет нужный ему компонент из общей составной силы для его последующего использования.