Сотхидирсх

Предисловие

Есть миры, где многие, а может быть и все его составляющие находятся в условиях непредсказуемости в независимости оттого, какими элементами и составляющими заполнен мир. Никакого значения не имеет и то в какой части мира эти элементы находятся: оазис или пустыня, атмосфера или океан. Все взаимосвязано.

Жизнь на планетах плотно наполнена многогранной палитрой сил, законов. Это позволяет создавать разнообразные формы взаимодействий элементов, фигур или запрещают всякое взаимодействие между ними.

Порой, всего лишь на мгновения, словно в калейдоскопе, создаются невообразимые сюжеты: радостные и печальные, яркие и тусклые. Всюду борьба за право жить на ограниченных пространствах планет, за право включаться в преобразование миров.

В острой борьбе за существование многие стараются дать потомство, пытаясь сохранить его и себя в сильной, конкурентной, бескомпромиссной среде, – это является ключевой задачей многих.

В галактике СОТХИДИРСХ всё разложено по полочкам, которые переставляются или удаляются навсегда, там каждый наделён талантами, ролями.

Глава первая

Широта +47 градусов, долгота +18 градусов, местечко на непознанной планете, там крошечные домики напоминают сказочных гномиков.

Год 9187508. Такие события происходили в одной из галактик – СОТХИДИРСХ.

Эта галактика была в тот год в новой фазе своего развития.

Эта фаза была не менее активной предыдущих: что ни фаза у той галактики, то снова возникало напряжение, напряжение достигало не менее миллиардов киловольт, так говорили недавно специалисты. Многие возражали, считая, что невозможно точно посчитать, сколько же киловольт было на самом деле, а значит, и каким было напряжение. Просто нет ещё такого технического прибора, который смог бы обработать бесконечное множество данных, такой прибор просто тоже превратился бы от перегрева в пепел.

В этой фазе развития галактики Икс (Х) напряжение приводило к пожарам, и только пепел разносился в разные уголки галактики. Одним словом, лучше не попадать под напряжение.

А название той галактики в последнее время вызвало немало споров. Время идёт, учёные всего космического мира прилагают свои знания и мысли в поиске доказательств событий, происходящих в галактике СОТХИДИРСХ.

Буквально на прошлой неделе в известном издании «Колючие розы» была напечатана небольшая статья за подписью Лаппуля-Ламмуля о том, что современнейшее оборудование позволило группе учёных разглядеть новые факты, обнаруженные на древнейших свидетельствах, принадлежащих галактике СОТХИДИРСХ. А дело всего лишь в маленькой чёрточке, которая была обнаружена в слове Сотхидирсх после четвёртой буквы в этом слове.

Общество кипело и бурлило от новостей. Учёные, словно волшебники, приводят всех своими открытиями в трепет и в восторг.

В сегодняшнем номере всё того же издания другая группа учёных, возглавляемая известнейшим учёным Пулля-Дулля, выступила с опровержениями и считает недостаточными доказательства, изложенные в статье за подписью Лаппуля-Ламмуля.

По его мнению СОТХИДИРСХ – это такой ядрёный корень, который сам в себе, в общем, это замкнутая система, постичь которую или разомкнуть её – невозможно.

В очередной раз мы убеждаемся в том, что скорость изменения мыслей настолько огромна, что боишься отстать от времени.

Не прошло и двух часов после выхода статьи в свет, как известный учёный Пулля-Дулля выступил с опровержением того факта, что он подписывался под статьёй в сегодняшнем номере.

Он подал иск о нанесении вреда его деловой репутации.

Он вошёл к ней в дом, поставив коробки у порога.

– Здравствуй. Всё ли хорошо на этот раз, моя любовь? Твоя пышная грудь так часто подрагивает и колышется, тебя что-то взволновало? Тебе нужно отдохнуть, – обратился Архип к Варваре – подруге, которая не один день и час занималась систематизацией и сопоставлением каких-то фактов.

Она орнитолог, очень любознательная, учится вечерами на искусствоведа.

Недавно она сменила стиль своей причёски, густые волосы, которые любил Архип, в один прекрасный день исчезли, лишь коротенькие густые отростки волос торчали на её светлой головке.

– Твои волнистые отростки волос так похожи на стайку воробушек, – сказал он, рассматривая её и гладя её по голове, а потом его руки скользнули по её голым плечам.

Потом он резко отпрянул от неё, подлетел на огромной скорости к коробкам, стал вытаскивать и раскидывать содержимое коробок.

Потом снял свою шляпу, из неё стал разбрасывать по углам комнаты разноцветные ленточки, несколько булавок, они были разной модификации и размеров.

Из внутренних и наружных карманов пиджака вынимались: красивые пуговицы, какие-то перья, глядя на них так и хотелось спросить: «Откуда их выдернули? Кого ощипали?»

Всё это он делал быстрыми, скоростными движениями.

Вскоре он подлетел к раковине, набрал воды и стал себе лить на голову, из своего пакета вынул несколько пар новых колготок, что купил для Вари, вскрыв их из упаковок, в них поместил небольшие воздушные шарики, колготки поднялись к потолку.

– Смотри, как они прекрасны, ты будешь в них обворожительна. Таких колготок я ещё тебе не покупал, – сказал её друг.

– Неожиданно, колготки в воздухе, такое только ты мог придумать, – она насыпала на его мокрые волосы сахарную пудру, слегка помассировав его голову, сделала на ней какие-то спонтанные, сумасшедшие фигурки-загогульки. Потом схватила свои тапочки и босоножки, стала ими вращать над собой, а Архип стал выкрикивать придуманные им слова, бегая и делая спонтанные движения. Потом остановился и стал смотреть в зеркало на свою голову, смеясь над творениями Вари.

В прозрачную входную дверь вошла Солоснерс – подруга Вари.

В её руках была небольшая чаша с фруктами – она нарвала их в своём саду.

– Вам здравствуйте, друзья, вот фрукты, будем пить чай, – сказала она, а в это время колготки с воздушным шариком прицепились к её заколке. Не замечая этого, она удивилась улыбкам её друзей.

Когда она увидела разбросанные вещи, летающие колготки, у неё появилось удивленное лицо.

– О! Что здесь происходит? – спросила она. – Может у вас здесь спешно закрывается галантерейная лавка? Столько обронённых предметов раскидано. Откройте окна, дышать у вас невозможно. А ну-ка давайте пить чай, и на воздух, – выпалила она.

Её друзья засмеялись в два голоса, подошли к ней, обняли её, а потом повели её к зеркалу.

– Многие носят колготки на ногах, чтобы любоваться ножками милых и любимых, но только не Солоснерс. Она может их носить на голове, – сказал Архип.

– А хоть и так. Вид просто потрясающий, колготки устремляют меня ввысь, – парировала Солоснерс, с улыбкой разглядывая себя в зеркале.

– Ты не обращай на нас внимание, мы так давно с ним не виделись, что нам необходимо немного подурачиться, одним словом, такие у нас своеобразные заходы перед скорым сближением, – сказала Варя.

– Так я не вовремя? От сближения вас отрываю? Вот вам фрукты, я забегу в следующий раз, – сказала подруга Вари, ставя чашу с фруктами на стол.

– Нет, не уходи, мы же сегодня идём в заброшенный сад, и ты знаешь для чего, а к сближению мы с Архипом идём всегда долго, потому что мне точно надо знать, нужна ли я ещё Архипу, – ответила Варя.

– Что ж, тогда остаюсь. О, в углах вашей комнаты булавки, пуговки, вы что, тысячу лет здесь не убирались? Или вот по этим самым признакам вы узнаёте, нужны ли вы ещё по-прежнему друг другу? Да… – спросила Солоснерс.

Варя и её друг весело расхохотались.

– Не-а. Мой друг превратился в подобие шамана, волшебника. Он так шаманил, чтобы мы немного узнали нашу настоящую и будущую личную жизнь, – ответила Варя.

Архип обнял свою любимую.

– С вами всё ясно. Постойте, вы же купили колготки, которые изготовлены по придуманной мною технологии, у меня на экспериментальной площадке современнейшее ткацкое оборудование, на нём я создавала и соткала не одну партию колготок и детских носков. Поздравляю вас с этой покупкой. Колготки, будут прочными и будут долго носиться, ну а ажурность их просто прекрасна. Кто знает толк в красоте, тот поймёт меня, – сказала Солоснерс.

– Вот и я, как только их увидел, сразу купил Варе, я не ошибся. А ты молодец, Солоснерс, ты прирождённая ткачиха, – сказал Архип.

– Да, я начинала с детства этот путь, приходила к маме на фабрику, наблюдала за её трудом и восхищалась её трудолюбием, а потом и я выучилась. Мама была моим учителем в ткацком деле.

Мы долго с ней работали на одном производстве, через десять лет я снова приступила к обучению новой специальности, связанной с тканями и их производством, но ткать я не переставала, мне нравится этим заниматься. И вот вы видите скромные мои новшества, – говорила Солоснерс.

– Ты просто замечательная, ты самая лучшая моя подруга, ты начинала свой трудовой путь с рабочей деятельности, и много лет ему отдала, а теперь ты у нас вот какая, – сказала Варя.

– Да она была и раньше прекрасна, когда была просто ткачихой, когда трудилась у станка, – сказал Архип.

– Да, это так и есть, – сказала Варя.

– Но всё это во мне из далёкого детства. Мне было около двух лет, ко мне пришла бабушка, она была в длинном, простом, но ярком платье. Как мне рассказывали мои родители, я весь вечер говорила бабушке, что у неё красивое платье, и что когда вырасту, то у меня тоже будет такое же платье. Я говорила, что «я соку сама платье длинное-длинное». Слово «соку» означало – сотку.

Но больше всего я любила оставаться у неё, у неё был крошечный домик, вокруг него маленький сад и красивые вьющиеся растения с цветами. В этом саду было малюсенькое место, где эти растения вились по жёрдочкам над старенькой тахтой, на ней я спала в тёплое и жаркое время года. Перед сном мы с ней пили ароматный чай с волшебным вареньем, потом мы спали на тахте. Это было и в последующие годы, когда я уже подросла. О, какие это были ночи. Надо мной листва с душистыми цветами, а сквозь жерди и листву были видны звёзды и даже целые созвездия. Я видела падающие звёзды, а может, это были какие-то объекты.

А утром я рассказывала бабушке, что видела звёзды, как они бегают по небу или медленно шагают, на что моя бабушка отвечала: «Тебе надо бы спать в комнате, а то совсем не спишь на улице». Но потом сама себе говорила: «А может, пусть спит под редкими жёрдочками, сквозь них в её ладошки, может быть, благословение Господа опустится. Пошли ей, Господи, благословения».

А наутро у меня были снова бесконечные примерки её простых платьиц.

Но однажды я ей сказала, что этой ночью видела 173 несущиеся звезды, после чего бабушка срочно приняла решение: спать мне в комнате, а не на улице. После её решения было принято моё решение: убегать на улицу ночью, когда бабушка уснёт.

Так я и поступала, я на улице ночью на тахте смотрю в небо сквозь ажурность листвы, – рассказывала подруга Варвары.

– Вот так наша Солоснерс стала ткачихой, – сказал Архип.

Архип был плотного телосложения, он взвешивает любое сказанное слово, любит носить головные уборы, любит искусство, носит солнцезащитные зеркальные очки, впрочем, как и его подруга Варвара.

Архип – полярник, он приехал недавно из экспедиции. Он обожал север и приехал за Варей, чтобы увезти её в отпуск в суровые, но красивые места, туда, где он работал.

– Сегодня на распродаже я купил костюмы к празднику, я надену один из них, а другой примеришь ты, посмотришь, как мы в них будем выглядеть на выступлении, которое скоро состоится. Я буду убирать, что раскидали, а вы готовьте чай, – сказал Архип.

Он занёс коробки с костюмами в соседнюю комнату. Вскоре они сели за стол пить чай.

Солоснерс была подругой Вари, она была очень коммуникабельной, доброй и проницательной. Она была очень изящная, очень смуглой, её кожа была очень смуглого цвета, ещё немного, и она была бы похожей на ржаной хлебец.

Она была с бесконечно большими карими глазами, красивой талией и роскошными волосами.

Она была очень волевая.

Друзья часто встречались, обсуждали какие-то темы. Только вчера они были в музее, где рассматривали шкатулки, принадлежавшие некогда состоятельным дамам, некоторым шкатулкам было более пятисот лет.

– В давние времена каждая из тех шкатулок, что видели вчера стоила целое состояние, а сколько времени уходило на их создание и подумать трудно, – сказала Солоснерс.

– Да, мне трудно представить, сколько они стоили бы сейчас, очень неповторимые работы, – согласилась Варя.

– Это совсем не ново, что Варя под всем, что видит, подводит материальную составляющую.

А впрочем, сегодня мне снился сон, – сказала Солоснерс. – Холодный, порывистый ветер свистит среди снегов, по снегу что есть силы пробирается одинокий олень, снег высокий, ему трудно передвигаться по снегу.

Но он продолжает продвигаться вперёд, а далеко впереди стая оленей, в той стае есть олень с потрясающими глазами, именно его ищет одиноко идущий олень.

Тот олень то ли прячется, то ли исчезает в стае, словом, не видно его.

Одинокий олень идёт и идёт сквозь ветер в поисках того оленя, что исчез в стае.

Но тщетно. Потом я хожу по солнечной, тёплой стране и вновь каждого спрашиваю об олене, описывая его глаза, но там его тоже не нахожу.

Затем я оказываюсь в джунглях и там спрашиваю об олене с особенными, красивыми глазами.

Но и там его не найти, только в одном месте мне показалось, что за большим деревом находится тот самый олень: я прибавила шаг к тому дереву, но того оленя и след простыл. А потом я проснулась, – рассказала Солоснерс.

– Ты ищешь того, кого ты полюбила, но вряд ли он тебя любит, либо твоя душа чувствует, что это чувство – всего лишь мираж, и оно исчезает, – сказал Архип.

– Просто ты сильная, твоя душа думает о ком-то, но вряд ли он по-настоящему нужен тебе, вот и прячется от тебя некто в виде оленя. Он даже во сне изменил образ, что бы ты его не узнала, и только его глаза выдают того, кто тебе приглянулся. Не думай о нём, он не для тебя. Лучше живи в радости одна, чем с тем, кто постоянно исчезает, прячется от тебя. Не гонись за призрачным оленем, не очаровывайся им, – сказала Варя.

– Я услышала интересные версии по поводу моего сна. Но я никогда не знала, что если ты сильная, от тебя будут прятаться в джунглях, на севере, среди морозов и даже менять свой лик. Просто невероятно! А впрочем, это всего лишь сон. А может, всё намного проще. Вчера на выставке меня поразила шкатулка, на ней был изображён олень с изумительными глазами. Я не один раз перед ней останавливалась, – продолжала Солоснерс.

– Нам не знать, это всего лишь твои впечатления от увиденного или то, что тебя ожидает, например, тот, который будет своим поведением вести себя как олень из твоего сна.

Я сегодня утром в саду читал книгу. На страницы книги падали яркие лучи солнца, я поменял местоположение, чтобы в глаза не светило солнце, уселся поудобнее, продолжил чтение, – говорил Архип. – На раскрытую книгу опустилась красивая лакептань (крохотное, редкое, почти неуловимое летающее существо), оно сидело неподвижно. Меня привлекли у лакептани крылышки с красивыми лиловыми пятнами на чёрном фоне, по краям – мелкие оранжевые пятна. Я отвлёкся от чтения, рассматривая её. Я заметил, что её лапки находились на слове Сотхидирсх, больше она никуда не перемещалась.

Я не знаю почему, но я не смотрел долго на её расцветку, а мой взгляд остановился на её усиках-антеннах. Глядя на неё сверху, мне казалось, будто крошечные кусочки золота были вставлены на верхушки её усиков. Я сидел неподвижно, чтобы не спугнуть её, но она, отдохнув на листке книги, всё же вскоре взлетела и исчезла. Один лишь крошечный золотой кусочек с усиков упал на листок книги, – рассказал Архип.

– Как интересно. Моё утро было тоже связано с красотой, – начала рассказывать Варя:

Ранним утром мне нужно было проехать на велосипеде через поле, чтобы выяснить и зафиксировать остановки некоторых птиц.

Когда я на велосипеде приехала к данному полю, засеянному несколько месяцев назад растительной культурой, я увидела перед собой высокую растительность с яркими жёлтыми цветами. В поле была узкая тропа, она была еле заметной, вот по ней я поехала на велосипеде. Теперь эта цветущая растительность мне была видна сверху, так как я была на велосипеде.

Вся эта яркая красота была видна как на ладони, но ненадолго – не проехав и половины поля, тропа закончилась, ехать было невозможно.

Мне пришлось слезть с велосипеда и пойти по нехоженой дороге, мне стало немного боязно, ведь растительность стала выше меня, обзора не было, но я решилась идти дальше, я шла словно вслепую.

Когда я пришла к тому месту, где должны были сделать стоянку редкие птицы, я на землю опустила несколько фруктов, заранее разломив их. Эти плоды очень любили редкие птицы. Не прошло и несколько минут, как словно по волшебству появилось несколько птиц, которых я так желала увидеть.

Вот так, всё окончилось хорошо, я сделала несколько наблюдений с их фиксацией в блокноте, – рассказала Варя.

– Какое разное у всех было утро. Будет ли разным у всех конец дня, – добавила Солоснерс.

– Кстати, посмотрите, что я сегодня принёс для вас, – сказал Архип, вынимая из нагрудного кармана предмет.

Он поставил на стол маленькую продолговатую металлическую коробочку, открыл её, вынул из неё красивую стеклянную гранёную ёмкость.

– Вот этому, что вы сейчас видите, очень много лет. Вот эта вещь всегда со мной, даже в полярной экспедиции. Она приносит мне удачу, ведь я встретил Варю и бываю в бескрайних морозных местах, в которые я влюблён. Здесь сахар, его производила известная в то время компания. В этой ёмкости сахар, я в неё опустил крошечный золотой кусочек, что упал с верхушки усика лакептани, чтобы он не потерялся. Таких маленьких коробочек с сахаром от разных производителей из многих стран нашего мира привозил тот, кого любила моя прабабушка.

Через неделю я открою выставку, придёте на неё? – спросил он.

– А она впервые будет проходить? – спросила Варя.

– Да, впервые, там будет не один десяток различных предметов, в которых сахар, он привезён из разных уголков нашего мира, от разных фирм.

В коробочках будет сахар в виде крупных и мелких кристаллов, – сказал он.

– Конечно придём, я принесу лупу и буду рассматривать кристаллы сахара, – радостно сказала Солоснерс.

Подруги рассматривали маленькую ёмкость и даже выкладывали на ладонь сахарные кристаллы.

Вскоре чаепитие подошло к концу.

Архип вышел примерить костюм.

Когда он вернулся в комнату, Варвара раскладывала на столе разного цвета папки, папка зелёного цвета открылась, она взглядом стала читать первые строки самого верхнего листка.

– Кстати, фрукты в саду все были в мелкой мороси – видимо, будет ненастье, – сказала Солоснерс, не видя, что Варя снова что-то читает.

– А вот и я, как костюм? – сказал Архип, направляясь к Варе.

Она засмеялась, а потом сказала: «Ты смешной и просто восхитительный колодец, неплохо смотришься».

– Почему ты выбрал костюм-колодец? Знаешь, если честно, я не очень-то люблю колодцы. Когда я вижу колодец, мне становится немного страшновато. Но костюм меня не пугает, – объяснила Варя.

Потом Варвара решила надеть другой костюм на себя, это был костюм лукошка с цветами: и у него, и у неё костюмы были очень объемными, но это им не помешало скакать и бегать по комнате словно малые дети.

Потом они начали перекидывать друг другу мячи, и кто не успевал поймать мяч, тот стоял на одной ноге не менее трёх минут.

Порезвившись, мячи поместили в сетку, и все выскочили на улицу, уносясь в заброшенный сад.

Возможно, Архип от природы был прекрасным психологом, а может быть, под грузом многих житейских дел и проблем он стал им, но суть не в этом. Та, которая ему больше всех нравилась, почему-то часто в своей работе уходила в такие глубинные вопросы, и у него возникла идея почаще переключать её внимание на другие занятия, и у него это отлично получалось.

– Как жарко, хватит скакать в костюмах, а ну этот костюм, я просто весь взмок в нём, – сказал Архип и сбросил с себя костюм.

– Мне снимать нечего, мне хорошо и так, – сказала Солоснерс.

– Я тоже снимаю костюм, мне требуется сейчас лёгкое и свежее дыхание, – Варя скинула костюм.

Он остолбенел от её красоты, она была в тоненькой, прозрачной, короткой сорочке на бретельках.

– Знаете, я вообще считаю, что, по сути, мы живём в какой-то детективной среде. Да-да. Вам смешно, – говорила Варя, обращаясь к друзьям, на лицах которых сияли улыбки. – Вот, почему обезьяны не эволюционируют, будто они заморозились, ну а нас не могут остановить ни голод, ни войны, я имею в виду не только нас троих, но и остальных подобных нам существ.

Мы же несёмся как буйволы сквозь клубы пыли и дыма, сквозь ливни и ураганы, и многого другого. Неустанно движемся, совершенствуемся в каком-то заданном направлении, и всё благодаря удивительным свойствам нашего мозга, вы согласны со мной? – говорила Варя.

– Прекрасно, что мы несёмся и движемся, не стоять же на месте, наш мозг нам не позволяет стоять на месте. О, какой у нас мозг! – сказала Солоснерс.

– Вот что мне больше всего нравится в Варваре, так это то, что, когда она рассказывает свою лекцию, она не видит перед собой никого, и ничто её не смутит: стоит ли кто-то перед ней в злате или в чём мама родила. Ей абсолютно всё равно. Она прирождённый лектор. Если она в теме, то всё остальное меркнет.

– Голод и войны всё же влияют на нас тоже и ещё как, мы уменьшаемся в количественном выражении.

Войны наш мозг заставляют работать в сверхнапряжённой обстановке, и существа находят самые непростые решения к задачам, а после войн мы уже начинаем жить в новом мире.

Другие существа на нашей планете тоже, несмотря на пожары, засуху, живут, то есть не мы одни живём, продолжаем бороться за жизнь, а как их устроен мозг, мы же не знаем.

Кстати, а кто проверял обезьян, может они тоже эволюционируют, – вступил в беседу Архип.

– Да, но они не строят корабли, не изобретают, – сказала Варя.

– О, если и они будут строить корабли и создавать какое-то оружие, что здесь будет? Довольно этого с нас, – добавила Солоснерс.

– Ты права, – согласился Архип.

– Что-то скрывают от нас. А что если в прошлом, которое искусно завуалировано, на основе обезьяны создали модифицированных существ, поиграли с генами, и появился презабавный вид существ с уникальным мозгом, на тот момент способный решать задачи, которые нас всегда двигали бы вперёд и дальше. С каждым новым поколением наш мозг самосовершенствуется и эволюционирует, – поддержала разговор своим умозаключением Солоснерс.

– О, да. Мозг наших предков делал исключительные открытия и продолжает делать. Такие вытворяет чудеса, что дух захватывает!

Но сейчас наш мозг сбоит, и стал проигрывать, и ещё как. Заметьте, при этих словах я не говорю «увы», это естественный ход эволюции, – продолжила Варвара.

– Возможно и так, но это так скрыто от всех, что и говорить бесполезно. А что ты имела в виду под тем, что наш мозг сбоит? – спросил Архип.

– Я с тобой согласна по поводу, что «бесполезно». Не вернуться в прошлое: нет ни времени, да и ресурсов и средств на это никаких не хватит.

В данный момент наш мозг не в силах догнать современнейшие технологические устройства по скорости принятия сложных решений, да ещё и их обработке. Да и в выполнении некоторых действий и операций мы тоже уже проигрываем, нет высокого качества исполнения в сложных операциях и действиях, это же так очевидно! Да как вы не понимаете, мы архаичны, мы устарели, – ответила Варвара.

– Это кто здесь устарел? Я в корне не согласен, да мы ещё таких диковин создадим, таких… Мы ещё как жахнем. Потенциал нашего мозга – бесконечен.

Мы ещё почудим. Ну этих всяких обезьян, кстати, и других туда же, у них есть своя среда обитания, и пусть живут себе на здоровье, у каждого свой ореол обитания, – заговорил Архип, глядя на Варю.

– А по поводу ореола обитания, я в следующий раз выскажусь, и очень крепко, да так, что затрещат все деревья.

Я подберу крепкие выражения и всё скажу.

А сейчас я начинаю повествование рассказа, который должен рассказываться с появлением звезды Фенисслотис, его рассказывала мне моя бабушка, – с улыбкой сказала Варвара, указывая на небо.

– Какая звезда Фенисслотис? На небе не видно звёзд. Ну, честное слово, не обезьяны, так звёзды, да что же это такое. Я соскучился по тебе, – сказал он, подходя к подруге Варе.

– Смелее, смелее Варя, он же весь пылает, успокой же его жар и пыл, – крикнула, удаляясь от них Солоснерс.

Парочка протянула навстречу руки, они обнялись и крепко прижались друг к другу.