Бумажный грааль. Все колокола земли

Говард внимательно изучил внешний вид грибов. Действительно, похожи на безобразные лилии, словно кто-то хотел слепить их из цветных карандашей и слизи, а настоящих цветов в жизни не видел.

– Пахнут ужасно.

Дядя Рой бросил на него проницательный взгляд:

– Поразительно, насколько ты близок к истине.

Дядя накрыл корзину платком, и они двинулись дальше. Шли все так же медленно, присматриваясь к грибам.

– Так вот, насчет хижины, – произнес дядя Рой. – У нас там кое-кто поселился.

– Майкл Грэм, я его видел. Тетя Эдит носит туда еду.

– Завтрак, обед и ужин.

– Выходит, он не умер.

– Верно. Это была уловка, но она ни хрена не сработала. Мы выиграли максимум неделю.

Кто это – мы? Неужели дядя Рой наконец-то ему все расскажет?

– Правда, он хромает. Знаешь, сколько ему лет?

– Нет, – сказал Говард, и в голову пришла фраза: «больше, чем шерстистому мамонту».

– Перевалило за девяносто. Как тут не хромать.

– Это последствия аварии? Из-за того что машина сорвалась со скалы? – спросил Говард и вдруг понял, что в той машине вообще никого не было. Возможно, Грэм хромает из-за старой травмы, полученной на войне.

– Без трости уже не обходится. Иногда рыбачит, если есть силы, но в основном только ест. Мы с ним, кстати, давние друзья.

– Неужели?

– Конечно. Мы были знакомы еще до нашей с Эдит свадьбы. Когда дела у него пошли плохо… Ну, до него легко было докопаться, понимаешь? Живет на обрыве, поблизости никого, кроме Джиммерса. Вот мы и решили его спрятать. В лесу полно наших людей.

– Да, это я уже понял. Но в каком смысле «докопаться»? Ты имеешь в виду кредиторов? – Говард выбрал безопасную формулировку, один из любимых дядиных эвфемизмов.

– Кое-что похуже. Дело в том самом рисунке. Не ты один хочешь его заполучить.

– Вот как?

– Ага, и все это не только ради денег.

– Понятно. Работа не настолько ценная, – подтвердил Говард.

Дядя Рой вдруг остановился. Они были уже недалеко от дома.

– Ценность бывает разная. – Дядя кивнул в направлении хижины. – Рисунок все-таки редкий. И я понимаю, зачем ты приехал, но давай пока не будем тревожить старика. Он устал. Держится из последних сил. На рыбалку обычно ходит после заката. Если получится, зайдем к нему поболтать, возьмем удочки – может, даже сегодня вечером. Скажу честно, твое присутствие здесь стало для меня чем-то вроде обузы. Ты не подумай, я не против. Наверное, так должно было случиться. Вполне вероятно, что ты впутался в это дело совершенно случайно, и я надеюсь, что так оно и есть. Однако выглядит все как-то подозрительно. Явился к нам сюда как рыцарь Персиваль на коне. И люди сразу напряглись: мол, что же он задумал?

Дядя Рой уставился на Говарда в ожидании ответа.

– Ничего я не задумал, – искренне ответил Говард.

– Я тебе верю. Может, и не задумал. Хотя как знать. На самом деле мы не выбираем, в какие игры играть в этом мире. Порой они сами выбирают нас.

Дядя Рой зашагал дальше и молчал весь остаток пути до дома. Во дворе он опять остановился, чтобы завершить беседу, тщательно подбирая слова.

– В общем, пошли слухи, что ты хочешь найти рисунок, а заодно и Грэма. Люди пытаются понять, кто же ты такой, один из нас или новенький? Равновесие нарушилось. Мы-то думали, все поверили в смерть Грэма, но из вчерашнего разговора с Хорьком стало ясно, что на уловку с разбитой машиной они не купились. Впрочем, возможно, Хорек просто забрасывал удочку. Он же успел покопаться в твоем трейлере, верно? И в «тойоте» Сильвии тоже – исключительно потому, что она была с тобой. Значит, он точно за тобой следит. Я что хочу сказать: лишь бы ты не привел Хорька или его людей в лес. Это самое главное. Ты меня понял?

– Конечно, – ответил Говард. – Я же не знал…

– Да и откуда. Надо было рассказать, просто не хотел тебя втягивать. Это какой-то водоворот, и все мы в одной лодке, так и плаваем по кругу. Если будем действовать осторожно и врубим двигатели на полную мощь, то сумеем выбраться. Может, ты и есть капитан этого гребаного буксира – великий и ужасный капитан Говард. Время покажет. У нас есть союзники. Они нас не бросят.

– Что еще за «люди» у Хорька? За рисунком охотится целая толпа?

– Как по мне, их и правда чересчур много. При этом Хорек – еще не самый жуткий тип. Другое дело Элоиза Лейми. Вот за ней стоит присматривать. Слушай, я уже проголодался. Махнем на завтрак в «Капитан Англия»? Блинчики с беконом у них шикарные. Ты угощаешь. Эдит пожарила старику яйца и дома наверняка подаст то же самое. А нам с тобой переговорить бы наедине, прояснить кое-какие моменты, понимаешь? Конфиденциальность – самое главное.

– Но ведь тетя Эдит… – попробовал возразить Говард, однако дядя тут же его перебил.

– Да, она тоже замешана, хотя совсем не так, как мы с тобой. Она присматривает за Грэмом, да и Сильвия помогает. Я называю их «девы шатра».

Рой ухмыльнулся, считая, что удачно пошутил. Говард не понял, в чем суть.

– Как в романах про «Грааль».

– А, вот оно что. Я в этом почти не разбираюсь.

– Ну да ладно, – сказал дядя Рой. – Как говорится, век живи, век учись. В общем, они с нами в одной лодке, хотя на палубу выходят не так уж часто и на небо давно не глядели. У Эдит от всего происходящего развилась морская болезнь, так что пусть пока отдохнет в своей каюте. А вот нам с тобой спать нельзя. Глаз да глаз. Давление падает, и только мы сможем удержать паруса. Лентяйничать не вариант, иначе нас раскроют.

– Я в деле, – отозвался Говард, не понимая, узнал ли он хоть какую-то новую или полезную информацию. Дядя Рой, похоже, жил в мире метафор и эвфемизмов, а у Говарда в итоге накапливались сотни вопросов, которые без конца мелькали в голове. Может, во время завтрака…

– Прямо сейчас я рекомендую тебе затаиться, – продолжал дядя. – Ты ничего не знаешь. Так всем и говори. Не раскрывай карты. И пока не думай о рисунке. Когда придет время, он объявится. Или нет. Я и сам не знаю, куда он подевался. Джиммерс заявил в полиции, что рисунок украли, – возможно, так оно и есть. Впрочем, он мутный тип, а в такой ситуации иногда лучше, если левая рука не знает, чем занимается правая. Понимаешь? При таком подходе они не сообразят, за что хвататься. А насчет сарая Джиммерса… – Дядя смолк на полуслове, как только они вошли в дом и застали тетю Эдит за мытьем посуды. – Пять минут хватит?

– Вполне, – ответил Говард и поднялся наверх, чтобы переодеться. Дядя остался на кухне – объяснял тете Эдит, что им нужно отлучиться по делам, связанным с продажей досок.

Чуть позже тем же утром Говард вновь оказался на парковке у музея ду́хов в компании дяди Роя, двух пропановых ламп и мощного фонарика. У дяди появилось «предчувствие», и он не мог успокоиться, пока не заедет в музей. При этом к полудню нужно было вернуться в Мендосино, чтобы Говард познакомился с Беннетом, который работал над домом с привидениями. А ведь Говард еще хотел пригласить Сильвию на обед. И как все успеть?

Ветви деревьев качались на ветру, отчего здание музея выглядело еще более заброшенным. На стоянке порывом вскружило сосновые иглы и осенние листья, а брюки Говарда прижало к ногам. Бычьи черепа глядели пустыми глазницами сквозь деревья на белые гребешки волн. Место казалось неприветливым, будто специально созданным для отпугивания людей. Идеальный выбор для призраков, но не самый подходящий для посетителей.

Камни за ступеньками у задней двери были раскиданы по земле.

– Сильвия вчера сложила их в кучку, – сказал Говард, неожиданно напрягшись.

– Они наверняка возвращались. Хорошо, что вы уехали, хотя, думаю, вам нарочно дали уйти. Не хотят прямого конфликта. Пока что. Естественно, эти ублюдки забрали ключ.

– Нет, вот же он. – Говард заметил ключ на земле рядом с бетонным основанием и подал его дяде. – Как думаете, почему они вернулись запереть дом? К чему такие хлопоты?

Пожав плечами, Рой грузно поднялся по лестнице. Здесь не дул ветер, зато светило солнце, и он вспотел.

– Возможно, не нашли то, что хотели, но подозревают, что оно все еще здесь.

Он открыл дверь и убрал ключ в карман. Затем поставил пропановые лампы на стол и зажег их.

Все то немногое, что оставалось внутри, было разобрано на кусочки. Рамки с фотографиями сорваны со стен, снимки валялись по полу. При этом ничего не было сломано или разбито. Взломщики действовали без злости, перебирали вещи тщательно и методично – и именно это беспокоило Говарда. Выходит, их противники, их «враг», как выразился дядя Рой во время тайной беседы за завтраком, спокоен, организован и довольно уверен в себе.

В небольшой ванной комнате с унитаза убрали крышку, шкафчик сняли со стены и весь распотрошили. Зеркало достали из рамы и даже хромированную штангу из-под полотенец разобрали на части. В основном помещении вскрыли вентиляционные решетки. Сквозь отверстие в полу Говард разглядел старый отопительный прибор в открытом бетонном колодце. В свете фонарика было видно, что с поверхности темного металла в некоторых местах стерта пыль. Кто-то свешивался вниз и все тут осмотрел.

– Значит, искали рисунок, – сказал Говард, помогая дяде навести порядок. – Подумали, что он спрятан за какой-нибудь фотографией или лежит внутри штанги свернутый в трубочку. Устроили доскональную проверку. Однако, насколько я понимаю, желаемого не нашли. Пока не нашли.

– Необязательно. Если нашли, им нужно время, а все это для отвода глаз. Хотят сбить нас с толку своими проказами.

– К чему тогда такая осторожность? Нет, они боялись повредить рисунок.

– Или делали вид. Тут главная хитрость – научиться отличать иллюзию от реальности. Эти негодяи – те еще ловкачи. Никогда не знаешь, какие цели они на самом деле преследуют. Никогда.

Дядя Рой внимательно посмотрел на Говарда, как бы намекая, что последняя фраза относится вообще ко всему – к северному побережью, к миру в целом.

– Жалко фотографии, – покачал головой Говард. – Они вроде целы. Можем повесить обратно.

Дядя улыбнулся, словно удачной шутке.

– Дело говоришь. Хотя это всего лишь копии. Все ценное я забрал домой еще два года назад, когда музей прогорел. Много все равно с собой не унесешь.

– Не вызвать ли полицию? – неожиданно предложил Говард. – Тут налицо следы грабежа. Натравим их на Хорька.

– Не надо, – ответил дядя. – Полицию сюда вмешивать не стоит. Государственная помощь нам не требуется.

Он погасил лампы и направился к выходу. Ключ дядя спрятал в новом тайнике, и через пять минут они выехали в сторону Мендосино. Дядя Рой показывал дорогу через город к Альбиону, где они припарковались возле дома, на крыше которого сидел Шалтай-Болтай. Того самого дома, где вчера утром Говард чуть не разбил машину.

На лужайке перед домом красовалась целая сказочная страна из миниатюрных мельниц и каруселей. Некрупный темноволосый мужчина в футболке с рукавами-бахромой набирал лопатой цемент из оцинкованной ванночки. У дома через дорогу миссис Лейми, одетая в красное кимоно и резиновые сапоги, поливала розы.

Говард не ожидал встретить ее вот так, среди людей, и тем более напротив дома с Шалтаем-Болтаем. Получается, у нее была своя жизнь, любимое кресло и даже, возможно, семья. До этого момента миссис Лейми ассоциировалась исключительно с кредитами и процентами. Что еще поразительнее, она узнала Говарда и помахала ему, словно была рада его видеть. Что ж, бизнес есть бизнес, а розы – совсем другое, наверное, к ним законы делового мира неприменимы. Говард помахал в ответ, чтобы не нарываться на неприятности, и перевел взгляд на мистера Беннета, который в процессе рукопожатия чуть не сломал Говарду пальцы.

Беннет говорил с едва заметным акцентом. Говард не сумел понять, откуда он родом.

– Я строю всякое. – Этой фразой он как будто подвел итог всей своей жизни. Смывая шлангом с лопаты влажный цемент, Беннет показал на двор, где разместилась огромная коллекция безделушек, работающих от ветра: человечки распиливают доски, утка хлопает крыльями, рыбки плывут вокруг столба, от океанского бриза вращаются голландские мельницы и карусели с коровами. – Они всегда в движении. Никогда не останавливаются. – Он закурил и глубоко затянулся.

Вдоль дома выстроились клумбы с цветами из крашеного дерева – резные тюльпаны и маргаритки, замысловатые розы, склеенные из отдельных деталей. За деревянными цветами сидели деревянные животные, их головы без конца качались на ветру. Вся лужайка постоянно двигалась: вверх-вниз, вперед-назад и вбок. Крыша была утыкана флюгерами, которые повернулись на восток, а среди них, скрестив ноги, точно судья на скамье, сидел фанерный Шалтай-Болтай в коротких штанишках и знакомых туфлях с красной подошвой. Он хитро поглядывал в сторону миссис Лейми, опрыскивающей розы. С океана прилетел мощный порыв ветра, и рука Шалтая-Болтая опустилась в приветствии, а затем пружиной ее вытолкнуло наверх.

Мистер Беннет отключил воду, провел рукой по волосам и, поднявшись на крыльцо, ушел внутрь дома. Дядя Рой последовал за ним, на ходу бросив Говарду:

– По-моему, он заполонил тут все этими крутилками, лишь бы довести старушку. Отчасти поэтому она так меня ненавидит – я ведь дружу с Беннетом. Говорит, что это позор всей улицы. Две недели назад пыталась устроить здесь пожар. Тогда мы и посадили на крышу яйцеголового. Машет ей круглые сутки, а она жутко бесится. Даже пробовала добиться судебного запрета.

– Серьезно? – с искреннем удивлением спросил Говард. – Она пыталась сжечь дом?

Дядя Рой кивнул с серьезным и решительным видом, под стать Оливеру Харди, при этом ухмылка и поднятые брови снова его выдали, как и вчера во время разговора о погребенных под землей «бьюиках».

Мистер Беннет снял с плиты стальной кофейник и разлил кофе по трем тяжелым фарфоровым чашкам с коричневыми пятнами внутри. Кофе был горьким и чуть теплым, с частичками гущи, однако Беннет пил его с невероятным удовольствием, словно в последний раз, между глотками затягиваясь сигаретой. Обстановка была скромная: простая деревянная мебель, сосновый пол в гостиной, старый ковер, скатанный в рулон. Комод из дуба лежал в разобранном состоянии посреди моря опилок; в одном из ящиков остался шлифовальный станок и три-четыре листа абразивной ленты.

– Небольшой проект, – кивнул мистер Беннет в сторону комода. – Хозяйка живет у гавани, хочет привести его в порядок. Бедная старушка. – Он покачал головой. – Миссис Девентер, – добавил Беннет, обращаясь к Рою.

– А, точно, миссис Девентер. Ее миссис Лейми тоже пытается выселить, – объяснил дядя Говарду. – С обеих сторон земля принадлежит миссис Лейми. Думают построить там банк, а миссис Девентер прямо посередине. Но она не сдастся. Она ведь голландка, как и я.

– А это все равно что немец без мозгов, – закивал Беннет. – Никакой ты не голландец, – сказал он Рою. – На прошлой неделе говорил, что ты… Как там? – Он посмотрел на Говарда в ожидании подсказки. – Какой-то островитянин из Южных морей. С Фиджи, что ли.

– Вообще-то я говорил, что мой дед жил в Южных морях. – Дядя устало качнул головой. – Но он был не местный. Занимался гостиничным бизнесом.

– Я запомнил совсем по-другому. – Мистер Беннет поджал губы и внезапно сменил тему: – Я тут изучал цифры.

Дядя Рой закивал:

– Он выиграет в лотерею.

– Назовем это принципом универсального притяжения. Цифры – они как люди, прямо как мы с вами. Понимаешь?

– Как люди? – переспросил Говард.

– Вот именно. Например, отправляется кто-то на банкет или на пикник. И никого там не знает. Ни одного знакомого лица. Только вдумайся. Ходит туда-сюда, потом, возможно, присядет на раскладной стул. Вскоре заведет беседу с совершенно чужим человеком, и вдруг выясняется, что они оба любят бейсбол. Фанатеют от «Джайантс». Или им нравится одна и та же порода собаки, или их жены вечно заняты одной и той же глупостью. Улавливаешь мою мысль?

– Конечно, – ответил Говард. Через окно было видно, что миссис Лейми сидит на крыльце, защищенном от ветра, читает книгу и пьет что-то горячее из кружки. Говард вдруг понял, что недооценил миссис Лейми. Если она действительно пыталась сжечь дом Беннета и если она настоящий монстр, каким ее представляет дядя Рой…

– Еще кофе? – предложил Беннет, глядя на их полупустые чашки.

– Если только добавишь к нему сладких леденцов. – Дядя толкнул Говарда локтем, чтобы тот оценил его смешную шутку. – А то кофе твой на вкус прям крысиный яд. Из какой дряни ты его варишь?

– Тоже мне знаток! – Мистер Беннет с презрением отмахнулся и сказал, обращаясь к Говарду: – Так вот, с цифрами все точно так же, как с людьми. Бросаешь их в коробку, и они отправляются на поиски собеседника. Ищут себе компанию. Встряхнешь, покрутишь, и вот уже номер сорок три сидит рядом с номером восемнадцать, номер шесть вместе с номером восемь, а номер двенадцать прицепился к третьему, и с течением вечера им все приятнее друг с другом. В следующий четверг очередной пикник, и на этот раз они уже с порога глазами ищут знакомых. Хитрость в том, чтобы следить за ними и понять, какие притягиваются. Все дело в притяжении, только и всего. Не в смысле любовь, ничего такого, просто самое обычное притяжение. Если хочешь сорвать куш, нужно хорошенько изучить вопрос.

– Десять лет назад мистер Беннет ездил в Вегас и чуть их там не обчистил, – сказал дядя Рой. – Целыми днями без остановки играл в кено – это что-то вроде лото. Они уж готовы были прикрыть свою лавочку. Весь город поставил на колени. Как называлось то местечко?

– «У Бенни».

– Или «У Пенни»? Мне казалось, ты говорил «У Пенни».

– Хреново слушаешь, – заявил мистер Беннет, допивая кофе. – И твой самоанский дед такой же был глухой. – Обращаясь к Говарду, он добавил: – Я не совался в центр города или на Лас-Вегас-Стрип, нет-нет. Зачем привлекать к себе внимание в таких крупных казино? Если раскроют, тебе конец, прижмут в переулке. А в маленьких заведениях никто и не посмотрит. Скажут, мол, повезло. Вот я их и обобрал вчистую. Когда раскопаю еще побольше сведений, обязательно туда вернусь.

– И сколько удалось из них выжать? – поинтересовался Говард.

– Почти пятьсот баксов, – сказал дядя Рой.

– Деньги вон на что пошли. – Мистер Беннет кивнул в сторону обочины, где стоял грузовик с кузовом-решеткой, двумя колесами припаркованный на траве. Судя по внешнему виду, он через многое прошел.

– На прошлой неделе привезли на нем целую гору куриного помета из Петалумы.

– Это было две недели назад, – поправил Беннет. – Для кустовых роз нет ничего лучше куриного помета. Главное – не переборщить, иначе от роз ничего не останется.

Дядя Рой встал, чтобы налить себе еще кофе, и грустно покачал головой, глядя на кофейник, словно он одним своим видом позорил изящное искусство кулинарии.

– Люди тут вообще увлекаются органическим садоводством. На ферме «Санберри» в любое время года с руками отхватят грузовик помета. Да и перегной. Листья можно собрать в городке Юкайа, там дубовые рощи. Надо же чем-то подрабатывать. – Дядя повел плечами. – Мы кое-что откладываем в совместный фонд, верно, Беннет?

Его друг кивнул:

– Нам нужна крупная ставка для поездки в Рино.

– Расскажи ему еще про цифры, – попросил дядя Рой. – По-моему, он не врубился.

– Проблема с цифрами в том, – мрачно произнес мистер Беннет, принимаясь за объяснения, – что им нет конца. Понимаешь?

Говард ответил положительно. Уж это он про цифры знал.

– Я имею в виду, так они тебя и подводят. Гонишься за ними, как пес за механическим кроликом, пока не упадешь замертво. Это эффект Бабеля.

– Точно, – подтвердил дядя Рой. – Отсюда туда не так-то легко добраться, вот что он хочет сказать. Богатств и всего подобного никогда не бывает достаточно. Возьмем, к примеру, Хорька…

Мистер Беннет резко поднял взгляд.

– При Говарде можно, – махнул дядя Рой. – Он целиком и полностью с нами.

– Что ж, рад слышать. – Беннет еще раз крепко пожал Говарду руку.

– Так вот, люди вроде Хорька и этой женщины, что живет напротив, – продолжал дядя, – они все время чего-то хотят. – Выражение его лица стало очень серьезным. – «Я хочу все больше, больше и больше», – бормочут они днями напролет. Напевают эти слова, как песню. А чего хотят-то? Они и сами не знают. Не могут понять, а все это бесконечное хотение прямо сжигает изнутри. Настоящий ад. Еще один доллар? Нет, не то. Денег у них и так навалом. Еще один акр земли? А зачем? Третий глаз посередине лба? Да какой от него толк, если они и своими двумя ни черта не видят? Впрочем, я знаю, чего они хотят. Обожествления. Мечтают стать Господом всемогущим. – Он стукнул ладонью по столу с такой силой, что из чашки выплеснулся кофе. – Вот черт, дай-ка мне бумажное полотенце.

Беннет протянул ему губку.

– Парнишка все равно не видит связи, – сказал он. – Не врубается в затею с цифрами. А ты начнешь объяснять – и сразу на взводе.

– Но я же прав, а?

– Прав, прав. Все дело в закономерностях.

– Все связано, – кивнул дядя Рой.

– А вот, скажем, клейщики. Знаешь их девиз? «Никаких правил». Вот так, легко и просто. Ходят в разной обуви, в город не ездят два раза подряд по одной дороге. А когда появляется старейшина, ты в курсе, что происходит?

Говард пожал плечами.

– Хочешь верь, хочешь нет, но все идет наперекосяк.

– Так и есть, – кивнул дядя. – Уголки фотографий вылезают из рамок. Аквариумы начинают течь. Даже улицы пересекаются под другим углом. Честное слово.

– Циркулярная пила не режет квадраты, – подхватил мистер Беннет. – Как бы ты ее ни настраивал.

– Чистая анархия. Вместо магнитного поля у них настоящий хаос. – Дядя Рой откинулся на спинку стула и посмотрел на Говарда. – Энергия стихии.

– А что происходит, когда анархия становится нормой жизни? – осторожно спросил мистер Беннет.

– Когда ты подчиняешь ее себе? – добавил дядя.

Они выждали паузу, ожидая ответа Говарда.

– Ну, – промолвил он, – это уже не анархия.

– Бинго! – воскликнул дядя Рой. – Правда, дело не только в этом. Помнишь, Беннет рассказывал тебе про цифры?

Говард кивнул.

Мистер Беннет подался вперед и тихим голосом произнес:

– Твой самоанский дядя намекает, что в хаосе тоже есть закономерности.

– Так называемый «Путь», – сказал дядя.

– «Танец».

– А рисунок Хокусая?.. – решил спросить Говард, но дядя остановил его вытянутой рукой. Затем вскинул голову и большим пальцем показал на окно – миссис Лейми опять возилась с розами. Она наклонила голову, словно прислушивалась к обрывкам разговоров, которые приносит ветер.

– Мы совсем другие. – Дядя Рой снова махнул в сторону окна. – Мы королевская рать, так ведь? Я же тебе говорил. Круговорот нарушен. Мы хотим восстановить его, пока они не нанесли еще один удар. Мы хотим восстановить закономерность.

– И возляжет лев с агнцем. – В голосе мистера Беннета звучали нотки неотвратимости.

– Речь идет об алхимии. – Дядя Рой опять был на взводе, проявлял чуть ли не религиозный пыл. – Одни люди, такие как Хорек и Лейми, мечтают обратить свинец в золото и набить себе карманы – или еще чего хуже. А другие…

– Такие, как мы, – вклинился мистер Беннет.

– …ничуть не беспокоятся о материальных ценностях и хотят лишь одного – вытащить этот несчастный мир из свинцовой эпохи, до которой он докатился, чтобы настали более светлые времена, понимаешь?

– А мир не скатится туда вновь? – спросил Говард.

Беседа явно ушла в область мифологического, однако и дядя, и мистер Беннет, судя по всему, говорили на полном серьезе. Никаких банальностей и абстракций, это уж точно. Они явно стремились к некой известной им цели, будто к вратам в страну Эльдорадо, расположенным над обрывом у моря.

Дядя Рой пожал плечами.

– Скатится, конечно. Как и твой Шалтай-Болтай. Однако дорога к райскому саду терниста и окутана туманом. Ты увидишь его, только когда отправишься в путь.

– Верно, – подтвердил Беннет. – Человечек обязательно свалится со стены. Такова его природа – и Бог ему в помощь. А какой-нибудь старый дурак обязательно поднимет его и усадит обратно, и ему Бог тоже в помощь.

Дядя Рой бросил на товарища резкий взгляд.

– Ты кого это назвал старым дураком? – Затем он обратился к Говарду: – Однако выбора особо нет, тем более для людей вроде тебя. Это самое главное, понимаешь? Наличие и отсутствие выбора. То выбор есть, то его нет. Звучит противоречиво, но ничего страшного. Здравый смысл превращается в бессмыслицу, если его перехитрить, и наоборот. Ты и это понимаешь, так ведь? Я сразу понял, как только тебя увидел. Этот парень свое дело знает, так я и сказал. У него есть чутье. Как у лосося, не зря он всегда плывет на север. Забудь про чертов музей. Ты здесь ради искупления. Доставай клей и собирай части головоломки. Те, другие, уже вовсю орудуют молотками и клещами. Только они по кусочкам возводят темную башню, а мы хотим ее разрушить.