– Мы ж не знали, что он из наших, что лейтенант, – промямлил младший сержант.
– Он нам документы не показывал, – подтвердил старший.
– А вы его спрашивали? – спросил капитан. – Или решили сначала в сумку залезть?
Двое переглянулись, затем опять принялись разглядывать пол.
Заметив, что нос Костика опять стал кровоточить, капитан перегнулся через стол и вручил ему еще одну салфетку.
– Лейтенант, а хочешь тоже настучать им по мордасам? – внезапно спросил он.
Рука Костика замерла возле носа.
– Как это?
– А просто. Они будут стоять по стойке смирно, а ты… Сколько влезет, пока сам не решишь остановиться.
Вообще-то, Костику хотелось. Даже очень. С другой стороны, предложенное капитаном было такой дикостью, что просто не укладывалось в голове. Он пошмыгал носом, пробуя его продуть, и отрицательно покачал головой.
– А хочешь, я им сам, прямо при тебе настучу?
Костик посмотрел на него ошалелым взглядом. Вообще-то, в училище его учили совсем другому. Ни в одной из дисциплин не говорилось о подобных способах урегулирования правовых конфликтов.
– Ну, а вы чего стоите, остолопы! – разъярился капитан. – Человек милицейскую школу с золотой медалью окончил, приехал к нам для дальнейшего прохождения службы, ему еще начальству представляться, а вы…
Двое ожили. Младший сержант сделал шаг вперед и сунул Костику пакеты.
– Вот, это вам…
– Мы это… ну, извиняемся, короче, – буркнул старший. – Накладочка вышла, товарищ лейтенант.
– Что это? – спросил Костик, отгородившись от пакетов ладонью. Он подозревал, что в промасленном находится шаурма, но не мог определить это с уверенностью – нос потерял способность воспринимать запахи.
– Ну, компенсация, типа… – пробормотал младший сержант, застыв с протянутой рукой.
– Там коньяк, – вступил старший. – Хороший. Ну, закуска еще…
– Это взятка? – сухо осведомился Костик.
– Нет, что вы! – в один голос воскликнули двое.
– Хочешь дать делу ход? – глухо спросил капитан.
Внезапно обоняние вернулось и Костик ощутил всепроникающий запах шаурмы. Ему так захотелось вцепиться зубами в ее подрумяненный бок, что аж свело челюсти.
– Хотя бы до точки, надеюсь, подкинете? – спросил он, и капитан шумно выдохнул.
Младший сержант осторожно вложил в его руки пакеты.
– Крикните там Иванова на выезд! – с облегчением распорядился капитан. Потом посмотрел на Костика и неожиданно подмигнул, напомнив ему недавнего нищего из перехода. – Нормальный ты пацан, лейтенант, – сказал он. – Желаю тебе такой же нормальной службы. И помни… Это, брат, Москва. Здесь ушами не хлопают…
В машине Костик больше вертел головой по сторонам, не слушая словоохотливого шофера, еще одного за сегодняшний день младшего сержанта. Шаурму при нем он есть постеснялся, ну, а коньяк, само собой, отпадал тем более. Еще он старался представить себе будущее место прохождения службы. Ему почему-то виделось внушительное здание, наподобие не раз виденной по телевизору Петровки, хотя адрес, естественно, был совсем другим, кажется, едва ли не на самой окраине города.
– Приехали, – наконец объявил водила, выезжая на асфальтированную площадку, и Костик, недоверчиво оглядевшись и заметив казенного вида здание, неожиданно для себя радостно закричал:
– Я знаю это отделение! Здесь «Возвращение Мухтара» снимали!
– Да в Москве, в районах, все отделения похожи, – засмеялся шофер. Он остановил машину и протянул руку. – Ну, бывай, лейтенант. Удачи… Эй, пакеты-то возьми! – закричал он, высунувшись из машины.
Костик вернулся, забрал пакеты и решительным шагом двинулся к дверям давно не ремонтировавшегося здания…
Полковник, сидящий в массивном крутящемся кресле, закончил изучать документы, приподнял взлохмаченную голову и посмотрел на Костика тяжелым взглядом красных, словно на некачественной фотографии, глаз.
– Значит, лейтенант, говоришь…
– Так точно! – гаркнул Костик, порываясь вскочить, но был остановлен взмахом огромной, как у потомственного грузчика, лапы.
– Ты это… – Полковник поморщился и потер виски, как делают в фильмах люди, у которых болит голова. – Ты бы не кричал, я нормально слышу.
– Лейтенант, – осторожно подтвердил Костик, когда молчание затянулось.
Полковник давно сидел неподвижно, уставившись в разложенные на столе бумаги, а его ладони подпирали щеки – так в училище Костика спали курсанты на самоподготовке, изображая внимательное изучение конспектов.
Внезапно полковник вздрогнул и, подняв голову, опять вперился в него тяжелым невидящим взглядом.
– Лейтенант, это хорошо… У нас как раз людей не хватает… Ну, а я полковник Бугаев. Иван Александрович. Начальник всей этой, – он неопределенно повел рукой, – конторы. – Заметив, что Костик опять собирается вскочить, он опять махнул рукой, давая отбой. На некоторое время опять воцарилась тишина, затем полковник, задумчиво глядя на Костика, сказал: – С золотой медалью, говоришь…
– Так… – Костик опомнился, виновато понизил голос: – Так точно.
– Ну, а почему в таком виде?
Костик не понял, относится ли это к его стремительно, прямо на глазах – он чувствовал это – распухающей физиономии с красным расплющенным носом, или к отсутствию милицейской формы.
– Я… Если вы насчет формы, то я…
– А чем это пахнет? – не дав ему договорить, внезапно спросил полковник.
– Это… – Костик замялся. Кабинет давно заполонил аромат шаурмы, запросто проникая сквозь плотную ткань спортивной сумки и столь же запросто перекрывая остальные запахи, в том числе и предельную – примерно как недавнюю, у капитана – задымленность кабинета.
– Похоже на шаурму, – подсказал ему полковник.
– Так точно, – неохотно признался Костик.
– Здесь, в Москве, покупал?
– Здесь, – подтвердил Костик, сочтя, что не стоит рассказывать, каким образом у него оказалась эта шаурма.
– Понятно… Ну, а что насчет физиономии скажешь?
