По зову Большой Медведицы. Записки полярного инспектора
Каждый год, начиная с августа, к берегам острова собирается множество медведей всех возрастов, самцов и самок, одиночных зверей и семейных групп – медведиц с медвежатами.
В течение всего года медведи охотятся вокруг островов, в прибрежных акваториях, при исчезновении льдов остров Врангеля служит убежищем для переживания белыми медведями периода открытого моря на суше. С исчезновением дрейфующих льдов Арктики под воздействием глобального потепления эта роль острова Врангеля существенно возрастает. Примерно 80 процентов всех медведиц, обитающих в этом районе Арктики, залегают в берлоги на островах Врангеля и Геральд, поэтому эти острова еще называют «родильным домом» белых медведей. – Никита Гордеевич, практически все в один голос твердят, что белые медведи – самые опасные хищники на нашей планете, а вы столько времени проводите с ними рядом, буквально бок о бок. Неужели не страшно? Вы, кстати, в курсе, что за рубежом вас называют «человек-медведь»? Никита заразительно смеется: – Слышал, конечно. А насчет опасности, так каждый мишка – индивидуальность, со своим характером и даже со своей мимикой. Да-да, не смейтесь, я всех медведей на острове Врангеля знаю лично, каждому даже дал имя. Конечно же, моя работа очень опасна, трижды я чуть не поплатился жизнью, но был виноват в этом сам, так как повел себя неправильно, не заметил знак. Они ведь почти всегда предупреждают о нападении. Медведь – существо очень умное, но добродушное. Раз, получив от человека что-то хорошее и вкусное, например, сгущенку, он будет приходить снова, вот и возникают потом проблемы. В мире уже везде запретили медведей прикармливать, а у нас полярники все еще развлекаются, а потом жалуются, что медведи их достают. Да и отходы нужно уничтожать, а не бросать около станции.
– А что делать, если столкнулся с медведем нос к носу, так сказать?
– Хищник необязательно стремится немедленно сожрать непрошеного гостя. Сначала он выясняет, кто перед ним, степень его уверенности и свободы. И отступает, когда чувствует ее высокой, соразмеренной собственной. Инстинкт сохранения не дает лезть в непонятной ситуации.
Меры безопасности в Арктике – вопрос исключительно важный не только для людей, но и для сохранения белых медведей. Некомпетентные рекомендации не просто бесполезны – они могут быть смертельно опасными.
Как-то мне в руки попалась методичка, разработанная для сотрудников системы Росгидромета, работающих в Арктике. Там говорилось, что если белого медведя не удалось отпугнуть, то нужно лечь на землю и притвориться мертвым. Другими словами, презентовать себя хищнику в образе его основной добычи – нерпы.
Тут главное – выработать стратегию поведения, и ее принцип – среди медведей вести себя по-медвежьи. С волками жить – по-волчьи выть, в данном случае – по-медвежьи шипеть. И это вовсе не шутка! Чтобы избежать конфликтных ситуаций, необходимо дать им понять, что мы можем быть опасны для них. А как доходчиво объяснить, если не на привычном для медведей языке? Первый же медведь, на которого я зашипел, позорно пустился наутек. С тех пор громкое шипение позволяло мне держать медведей на безопасной дистанции в большинстве случаев. Звери определенно принимают меня за своего, хотя немного и непохожего на них, – смеется Никита. – Наибольший эффект шипение дает в сочетании с резким выпадом на медведя, в два-три шага с длинной палкой в руках, при этом зверь должен находиться не далее, чем в 10 – 12 метрах. В 90 процентах случаев психика нормального медведя не выдерживает подобного стресса. Да, кстати, малоизвестный факт: медведицы нередко принимают в семью детенышей, потерявших маму или заблудившихся среди ледяных торосов.
В возрасте трех лет медвежата переходят к самостоятельной жизни, а бывает, что уходят раньше. Эти звери живут как нахлебники – на остатках чужой добычи, сами эффективно охотиться они еще не умеют».
В возрасте трех лет медвежата переходят к самостоятельной жизни, а бывает, что уходят раньше. Эти звери живут как нахлебники – на остатках чужой добычи, сами эффективно охотиться они еще не умеют».
В возрасте трех лет медвежата переходят к самостоятельной жизни, а бывает, что уходят раньше. Эти звери живут как нахлебники – на остатках чужой добычи, сами эффективно охотиться они еще не умеют».
Кроме того, что остров Врангеля знаменит своими белыми медведями, есть у него еще одна изюминка – овцебык, или мускусный бык. Умингмак (бородатый) – так его называют эскимосы острова Нунивак, откуда в 1975 году их в количестве 20 особей переселили на остров Врангеля. И они замечательно прижились. Сейчас ученые заповедника насчитывают более 800 голов. Несколько тысячелетий назад овцебыки были обычными обитателями Евразии. Они паслись бок о бок с мамонтами, первобытными бизонами и волосатыми носорогами на огромной территории от Испании до Чукотки. Однако из-за изменений климата большинство представителей так называемой «мамонтовой» фауны вымерли. Овцебык оказался одним из самых стойких. Его многочисленные стада сохранились до нашего времени в тундрах Северной Америки и Гренландии, куда он когда-то проник по «берингийскому мосту». Встретить этих длинношерстных великанов на острове Врангеля теперь обычное дело. Они спокойно относятся к присутствию человека, да и белый медведь не слишком охоч до их мяса, которое по сравнению с нерпой все-таки жестковато. А волки – единственные естественные враги овцебыка – очень редко посещают остров. Так что североамериканским переселенцам тут полное раздолье.
Кроме того, что остров Врангеля знаменит своими белыми медведями, есть у него еще одна изюминка – овцебык, или мускусный бык. Умингмак (бородатый) – так его называют эскимосы острова Нунивак, откуда в 1975 году их в количестве 20 особей переселили на остров Врангеля. И они замечательно прижились. Сейчас ученые заповедника насчитывают более 800 голов. Несколько тысячелетий назад овцебыки были обычными обитателями Евразии. Они паслись бок о бок с мамонтами, первобытными бизонами и волосатыми носорогами на огромной территории от Испании до Чукотки. Однако из-за изменений климата большинство представителей так называемой «мамонтовой» фауны вымерли. Овцебык оказался одним из самых стойких. Его многочисленные стада сохранились до нашего времени в тундрах Северной Америки и Гренландии, куда он когда-то проник по «берингийскому мосту». Встретить этих длинношерстных великанов на острове Врангеля теперь обычное дело. Они спокойно относятся к присутствию человека, да и белый медведь не слишком охоч до их мяса, которое по сравнению с нерпой все-таки жестковато. А волки – единственные естественные враги овцебыка – очень редко посещают остров. Так что североамериканским переселенцам тут полное раздолье.
Овцебык в пос Ушаковское
С такой шубой им не страшна даже суровая местная зима. Кстати, в 2010 году «Михаил Сомов» вывез в Певек десять овцебыков для дальнейшей отправки в Московский зоопарк. Так что популяция «бородатых» уже известна далеко за пределами Чукотки.
А еще в конце июля – начале августа к острову Врангеля приплывают тысячи тихоокеанских моржей, мигрирующих на север после зимовки в Беринговом проливе. Каждое лето у берегов острова появляются серые киты. Осенью мимо острова проходят стада белух. Острову Врангеля везло: в последние ледниковые периоды он ни разу полностью не покрывался льдами, а в глобальные потепления не бывал полностью затоплен морскими водами. Именно поэтому здешние почвенные покровы и растения дают нам уникальное представление о том, как выглядела тундра в эпоху плейстоцена. Когда попадаешь на остров Врангеля, словно переносишься в прошлое на сотни тысяч лет. Биологическое разнообразие здесь и по сей день остается таким же богатым, как в древности. По мнению палеонтологов, остров Врангеля был еще и последним оплотом шерстистых мамонтов. Когда совсем недавно ученые принялись изучать кости мамонтов, найденные на острове Врангеля, они сделали удивительное открытие: оказалось, что последние мамонты жили там менее четырех тысяч лет назад. Точнее – три тысячи семьсот лет. Это значит, что последние мамонты острова Врангеля были современниками египетских пирамид и Вавилонской башни.
В 2010 году заповедник объявил акцию «Чистый остров», цель которой – очистка территории заповедника от антропогенных загрязнений, оставшихся со времен функционирования на острове отделения оленеводческого совхоза, поселка Ушаковское и военных баз. Жемчужиной Арктики называют остров Врангеля, осталось только навести лоск, чтобы название соответствовало. Ведь согласно легенде, на этом острове за мысом Уэринг рождается рассвет…
Прекрасное место под названием Несь
Село Несь
Если кому-то доведется побывать на Европейском Крайнем Севере, то он обязательно услышит о таком селе с необычным названием Несь. И живут там несяне. Слово-то какое, нежное. Получив задание на командировку от нашего родного Управления, я первым делом позвонил в аэропорт, чтобы узнать – когда ближайший рейс. Девушка по телефону спросила мои паспортные данные и попросила перезвонить через два дня. Объяснила, рейс будет, но обязательно мне нужно уточнить – во сколько вылет. И вот я в аэропорту Васьково. Лететь меньше 500 км, а цена туда и обратно, как горящая путевка в Турцию. Наконец-то, закончились томительные минуты ожидания, мы прошли контроль и сели в вертолет.
Позади, остался Архангельск, через час приземлились на лугу рядом с какой-то деревней, к нам подсели еще два человека – взмыли ввысь, полетели. Вот и Мезень, еще полчаса полета и люди на борту вертолета заметно оживились, это явная примета, что подлетаем. И точно, посмотрев в иллюминатор, увидел, как вертолет начал снижение. Приземлившись на летном поле, которое больше напоминало большой луг, мы вышли из вертолета. Начали подходить встречающие и просто зеваки. Прилет вертолета в эти места всегда большое событие.
– Вы на метео? – спросил меня мужчина, безошибочно угадав во мне инспектора.
– Не ошиблись, – утвердительно ответил я, улыбнувшись.
– Начальник метеостанции Лочехин Павел Брониславович, – представился мне встречающий.
Я также назвал себя, и поинтересовался насчет гостиницы. Брониславович засмеялся: «Дом большой, остановитесь у меня, а гостиницы у нас нет, хотя село немаленькое – около двух тысяч населения». Мы зашли в здание местного аэропорта, маленькое деревянное строение, узнали расписание, я записался на ближайший рейс и Брониславович, несмотря на мои протесты, взял мою сумку, повел меня к своему дому.
Начальник метеостанции с усмешкой посмотрел на мои кроссовки, покачал головой: «Здесь-то дорог нет, Вы это сейчас увидите. Поэтому обувь не для нашего села. Хотя по мосткам пройти можно, но чуть в сторону по щиколотку, а, то и по колено в грязи. Ничего подберем вам обувку». Говорил он «окая», немного похоже на вологодский говор, но оттенок был другой, как-то нежнее и певуче, растягивая слова.
По дороге Павел Брониславович рассказал о себе. Родился здесь же, в с. Несь. На станции он уже работает 27 лет, после армии бывший начальник Судзиловский Владимир Петрович, позвал к себе на станцию, через год поехал на учебу в Ростовскую гидрометеорологическую школу, еще через год вернулся с багажом знаний, которые стал применять на практике в должности техника-метеоролога. Два с половиной года назад Судзиловский трагически погиб и Павел Брониславович принял станцию. В этом году отмечает полувековой юбилей, воспитал сына и дочь, есть уже внук и внучка. Заядлый рыбак и охотник. Услышав эти слова, я оживился, времени на инспекцию станции до следующего рейса вертолета, у меня было предостаточно. Поинтересовался, будет ли у нас возможность порыбачить в этих краях. На что начальник станции ответил: «Проблем не будет!» Жена начальника станции – Лена (просила называть ее по имени) потчевала нас каждый день деревенскими блюдами и разносолами. Меню за неделю не повторилось ни разу. Тетерев тушеный, суп из куропаток, оленина отварная, оленина тушеная, грибы с картошкой, «губы» соленые (по-нашему волнушки), различные яства из дикого гуся, окуни запеченные, хариус жареный, салаты из моркови и дикого лука, морсы и варенье из северных ягод – морошки, черники, клюквы и брусники… Сейчас вспоминаю это с легким сожалением, что не все успел попробовать. Лена сказала, что в магазине мало чего покупают, сын и муж все добывают сами. Рядом лес, река, болото, тундра – они кормят.
С раннего утра и до позднего вечера пропадал я на метеорологической станции. Сама работа несложная, но скрупулезная, нельзя было упустить ни одной мелочи. Все замечания и предложения были внесены мною в акт.
Незаметно пробежали напряженные дни работы на станции, с раннего утра до позднего вечера. Наступил долгожданный день, когда Павел Брониславович объявил, что завтра едем на рыбалку вчетвером. С нами еще поедут сын Игорь и брат Петр. Предупредил, что вставать придется в 4 утра. Меня это нисколько не пугало. Вечер прошел в сборах и подготовке, проверен был лодочный мотор. Накопали «шуров», так местные жители называют дождевых червей, настроили удочки и спиннинги. В рюкзаки уложен провиант и все необходимое, что может понадобиться нам. Я спросил у Лены пшена и репчатого лука, люблю пшенную кашу, приготовленную в котелке на костре. И мне очень хотелось угостить ее моих новых знакомых.
Вроде бы приготовлено, осталось лечь пораньше и выспаться, потому, как нам завтра силы будут нужны.
Утром, услышав скрип половиц, мгновенно проснулся. Брониславович с одобрением посмотрел на меня: «Молодец, даже будить не пришлось!»
Мотор почихав, с неохотой завелся и наш «Прогресс» понес нас вверх по течению. Я поинтересовался, сколько по времени плыть по реке. Игорь снисходительно посмотрел на меня и с видом знатока оценил уровень реки: «Вода большая, доберемся быстро. Часа через полтора будем у цели. Тем более за рулем профессионал» (это он про себя). Я достал свою безотказную «Лейку» и сделал свои первые снимки на реке Несь. Дышать полной грудью» – эти слова я в полной мере оценил именно здесь. На многие сотни километров нет заводов и других предприятий. Воздух чистейший, с нежной примесью запаха цветущей черемухи (а в Архангельске она уже давно отцвела). Кругом стояла первозданная тишина, и только звук нашего двадцатипятисильного «Вихря» нарушал гармонию природы.
И вот мы прибыли в конечную точку нашего плавания. Ручей Ёлгуй, который впадает в реку Несь. Местные названия мелких речушек и ручьев с ненецким колоритом. По-другому местные жители называют их «виски» (не путать с крепким алкогольным напитком, а вообще, может местным аборигенам еще нужно брать деньги с иностранцев за это, надо предложить). Местами лежал снег, а ведь уже середина июня.
Речная гладь, как зеркало. Комары еще не проснулись, поэтому защита от них пока нам не понадобилась.
– Сейчас чайку сообразим, и будем сплавляться потихоньку, только успевай смотреть, где хариус играет. Заметили, быстренько пристаем к берегу и облавливаем это место. Хариус любит тень, чтобы ручьи рядом были. Поклевка у него резкая, только успевай подсекать, слабину не давай, – учил меня Брониславович. Сплавляться будем с тобой на «Прогрессе», а сын с братом на резиновой лодке. Я решил сварить кашу на костре, тем более время у нас в запасе было. В трехлитровый котелок кроме пшена добавил репчатый лук и пару банок тушенки. Воду брали из ручья. Кстати, ее пьют все здесь сырую, кипятить не обязательно, такая она чистая. Через пятнадцать минут к костру на запах подтянулись все, кроме Петра, который уже забросил удочку и, не дожидаясь завтрака, принялся за дело. По всему видно, что ему очень хотелось открыть счет первому. В чем он и очень скоро преуспел.
Буквально через минуту мы услышали его торжествующий возглас, и через мгновение он показался из-за кустов с хариусом в руке. Граммов триста, не больше. Но ведь первый!
Быстро покончив с кашей, попили чаю, схватили удочки и вперед облавливать реку и ручей. Увы, полчаса и ни одной поклевки. Даже щука не польстилась на блесну.
– Будем сплавляться вниз по реке, Петрович, (это касалось меня) ты на веслах и смотри по сторонам, увидишь всплеск, сразу к берегу, – давал мне наставления Брониславович.
– Вода большая, клев будет слабый, – резюмировал Игорь.
Но для меня-то самое главное – процесс. Хотя поймать своего первого хариуса на реке Несь мне очень хотелось. Вот уже «обрыбился» Брониславович, вытащил двух приличных хариусков из-под куста, Игорь тоже не заставил себя ждать, Петр достал еще двух, а у меня ни одной поклевки. Обидно, честное слово. Но вот мы заметили сильный всплеск, пристали к берегу в пяти метрах и стали забрасывать удочки. Сильный удар сотряс мое удилище. Леска натянулась как струна. «Не давать слабину!», – вспомнил наставления и осторожно дрожащими руками я подтягивал к берегу сильную рыбину.
Первый хариус
И вот он мой первый трофей. С гордостью я посмотрел на заядлых рыболовов. Мой-то экземпляр был не меньше их. Задача минимум была выполнена. А потом дело пошло у всех. Решили пристать к берегу пообедать, тем более Игорь сделал «скоросолку» из хариуса. Только мы развели костер, как услышали звук мотора. Кто бы это мог быть? – подумалось мне. Через несколько минут из-за поворота, которыми изобилует река, показалась «Казанка».
– Это мой зять Николай, но он же, никогда на моторке за рулем не ездит, – удивленно сказал Брониславович.
Спустя мгновение все прояснилось, напарник, который был с ним в лодке, был просто мертвецки пьян. Николай поздоровался со всеми, мы представились друг другу.
После обеда мы порыбачили еще немного на реке, но клев, как отрезало, и было принято решение дойти до озера Листвиги, благо идти нужно было от берега метров триста. Я поинтересовался, какая рыба там водится. Оказалось, только окунь, но черный, как уголь.
На озере я понял, что такое клев! Окунь брал непрерывно и действительно почти черный, полоски еле просматривались. Стандартного размера чуть больше ладони. Комаров было тут просто тучи, спасали противомоскитные сетки и репелленты. Через час клев, как отрубило, но рыбы уже поймано предостаточно.
– Лена опять будет ругаться, что окуней привезли. Придется мне их чистить, – горестно усмехнулся Брониславович.
А я был доволен, хороший клев, неплохой улов, масса впечатлений и в теле была приятная усталость, проблемы, с которыми сталкиваемся мы, городские жители, чужды жителям таких сел и деревень. Поужинали у костра на берегу, потравили рыбацкие и охотничьи байки, наш смех то и дело раздавался над рекой. Я слушал их – этих, ставших мне за короткий срок близких людей и понимал, что если будет возможность, то обязательно еще напрошусь сюда в командировку. Чтобы еще раз ощутить всю прелесть этого края, подышать этим чистым воздухом, услышать неповторимый говор местных жителей, неиспорченных цивилизацией, увидеть великолепные закаты над рекой и просто отдохнуть от городской суеты…
Остров, где живет ветер
На Белом море уже нет моржей, а топонимией они отражены. И в этом удивительного ничего нет: они были раньше и встречались здесь совсем недавно, а окончательно исчезли лишь в ХIХ веке. На беломорских моржей регулярно охотились, и скорее всего это стало причиной того, что названия островов Моржовец и Моржовый превратились в надгробные памятники морским гигантам. Пусть же это послужит нам предостережением в отношении других видов, обитающих в самом Белом море и на его берегах.
Остров Моржовец
Неподалеку от острова Моржовец, на Зимнем берегу, есть место – Абрамовский берег. Меня заинтересовало: «Откуда такое название?»
Вот, что мне удалось отыскать в источниках. Оказывается, раньше поморы молодых моржей звали абрашками. На берегу, моржихи выводили своих детенышей на лежбищах. Так и пошло: Абрашкин берег. Потом окультурили до Абрамовского. Такая вот интересная топонимика.
На острове Моржовец, я бывал неоднократно, но мои посещения ограничивались совсем коротким промежутком времени. Вдобавок, все мои прилеты сюда были уже поздней осенью или зимой, когда наступает полярная ночь, и всех красот уже не увидишь. А мне очень хотелось не просто посетить нашу метеорологическую станцию, которая находится на юго-западном берегу, но и по возможности побывать в центре острова, увидеть обрывистые берега его северной оконечности. И вот, после короткой экспедиции на НЭС «Михаил Сомов» в центр Арктики на остров Греэм-Белл архипелага Земля Франца-Иосифа, меня вертолетом с корабля доставили на остров.
На небе ни облачка, легкий ветерок, горизонт просматривался на многие десятки километров. С воздуха хорошо были видны сотни озер этого небольшого острова.
В 1843 году на острове Моржовец были организованы метеорологические наблюдения. До 1895 г. происходили перерывы в работе, с 1895 года начались регулярные наблюдения по программе II разряда. До 1938 года станция называлась Моржовский Маяк, с января 1938 г. – Моржовец. Первыми наблюдателями были служители маяка: Большаков М. И. (1896—1901), Зыков М. Т. (1902—1910), Редрухин В. Г. (1919—1921). В последующие годы штат наблюдателей станции постоянно менялся (Судзиловский Т. И., Редрухин С. В., Малыгин С. В., Фомин В. С. и др.). В 50-е годы прошлого века начальником МГ-2 Моржовец был Иванюха В. А., который вместе с женой Иванюха Е. И. отработал на станции около 15 лет. В период с 1966 по 1984 гг. станцией руководил Вдовкин Игорь Иванович, который также работал со своей женой Вдовкиной Г. И. С 1984 по 2010 год в качестве начальника на станции трудился Востряков Б. Н. Сейчас станцию возглавляет Мороз В. А. Метеорологическая площадка неоднократно переносилась в зависимости от нахождения маяка: с 1953 г. станция находится в северо-западной части острова.
На станции постоянно усложнялась программа наблюдений. С 1906 г. начались наблюдения за температурой воды, степенью волнения моря, удельным весом воды, ледовые наблюдения. Позже дополнилась наблюдениями за снежным покровом, за солнечным сиянием, за температурой почвы, за гололедно-изморозевыми отложениями. Это одна из старейших метеостанций России.
Встреча с островитянами
На станции меня ждали еще две недели назад, но в виду незапланированной для меня экспедиции на остров Греэм-Белл, я немного задержался.
Чесноков И.П, Мороз В. А., Мороз В.И (слева направо)
Встречали меня мои старые знакомые: начальник метеостанции Мороз Владимир Альбертович, его супруга Вера Ивановна и старожил станции Чесноков Иван Павлович, который провел здесь уже четырнадцать зимовок. Я прекрасно понимал, что навигация еще не началась в Белом море и поэтому, попросил на корабле дать мне два мешка картошки и мешок лука в подарок аборигенам. Надо было видеть благодарные лица островитян за эти привычные для нас продукты, которые мы спокойно можем купить в любом магазине.
Времени на инспекцию было больше, чем достаточно – ближайшая оказия для снятия меня с острова будет не ранее чем через две недели, но я времени даром терять не стал. Сделать дело и потом наслаждаться рыбалкой и исследованием острова.
Вера и Владимир (они просили называть их по именам, без отчества) здесь уже два года. Уехали на остров сразу же после свадьбы. И именно столько уже длиться их медовый месяц. Вера, правда, скучает иногда по городу, по родным, но любимый муж рядом быстро развевает ее грусть-печаль. С гордостью хозяйка показала мне свой дневник, который регулярно ведет. В нем досконально записаны все события – сколько они заготовили дров, когда прилетели лебеди, гуси и утки, сколько собрали грибов, морошки, брусники, черники и клюквы. «А сколько Володя наловил рыбы в прошлом году! – восклицает Вера. – Заготовили на всю зиму, еще и маячникам отдали много. А вот мой огород, – на подоконнике в ящике росли огурцы, укроп, зеленый лук, петрушка. Под окном дала первые ростки редиска. – Еще в прошлом году ведро картошки посадили, ведро и собрали, зато молодой и свежей. Грибы разные здесь растут. Очень много груздей, подосиновиков, а в один удачный день нашли три десятка белых грибов. Ходить далеко не нужно и искать тоже, издалека видно. Маринуем, солим, сушим их. С оказией отправляем детям и знакомым в Архангельск. Вам тоже с собой дадим, не переживайте, без гостинцев от нас не уедете.
На мой вопрос, много ли летом на острове комаров и мошки, Вера улыбнулась и сказала: «На нашем острове живет ветер, и он всех комаров сдувает».