Ну, знаете, это уже переходит всякие границы! Какой замуж?!
– Верните меня обратно! – завопила, подняв голову к потолку.
– Куда? Да и к кому прикажете? – спросил мужчина, выпуская меня из рук. – Ваша престарелая тетка при смерти. Ваш батюшка ждет сына и попросил вас не привозить, чтоб не беспокоить молодую супругу. Куда вы поедете?
Я отошла на два шага и рассматривала мужчину с открытым ртом. Точно, глюк! Сомнений больше не осталось. Такие в реале не водятся. Высокий, широкоплечий, с красивым и мужественным лицом, с убийственной ямочкой на подбородке. Естественный завиток каштановых волос подчеркивал красоту лба. Это – муж? Мужья такие не бывают, только любовники. Дайте два!
– Знаю, вам противно на меня смотреть, – уверенно сообщил муж и я захлопнула рот. С чего такие выводы? Мы настолько с ним не ладим?
– Просите, – пролепетала жалобно. – У меня голова не работает. Вы кто?
– Ваш супруг, барон Матсин, – поклонился мужчина.
Уау! У меня даже ноги ослабли. Этого мужика вместо анестезии можно в стоматологии использовать. Все дамы рты откроют и боли не почувствуют.
– А как вас зовут? – еле слышно спросила я. – Запамятовала, простите.
«Госпожа» и «баронесса» звучит хорошо, но я даже не знаю, как меня тут звали! Точно звали, потому что прежняя супруга, я сильно подозревала, таки померши. Я попаданка и самозванка. Не дай бог, какая старая нянюшка появится и тыча корявым пальцем, спросит: «Ты кто?». Хоть я девушка из приличной семьи, манеры у меня точно не баронские.
– Эжен, баронесса, – терпеливо ответил мужчина. – Не думайте, что ваши новые выходки заставят меня отказаться от брака. Забудьте про монастырь!
– Отказаться? – как попугай, повторила я.
От таких мужиков разве отказываются? Это ж как зажраться надо? Да ему ни Толик, ни Игореша в подметки не годятся! Нет, конечно, красоты мужик сногсшибательной. Но мне не шестнадцать лет уже, кое-какой опыт есть. Бывают мужики, как новый холодильник, снаружи блеск, а внутри пусто, и лампочка перегорела. Только тряпочкой протереть. Зато красиво! Почему мне от него отказываться? Включим логику.
Значит, у него есть такие недостатки, из-за которых с ним жить нельзя. Пьет? Да у всех мужики пьют. Или уже не могут, потому что закодированные. Бьет? Это бы меня заинтересовало, потому что я чемпионка области по кик-боксингу и таэквон-до, и с одним мужиком-то точно справилась бы, хотя бы за счет неожиданности и новизны приемов. Судя по сюртукам и моему капоту, тут дамы должны быть слабыми и беспомощными, раз даже расчесаться и искупаться без посторонней помощи не могут. Так что ногой по лицу – оно и больно, и поучительно будет. Обычные кухонные боксеры, получив отпор, сразу забывают о рукоприкладстве, трусливые, как шакалы. Другие и не станут женщину бить. Как только ударил – сразу за сковородку, и бей супостата! Иначе всю жизнь в синяках будешь ходить, врать, что упала пять раз одним местом.
В танчики играет? Казино, биржа? Да какие танчики, тут электричества нет, не говоря уже о компьютерах, интернете и мобильной связи! О-о-о! Я от огорчения всплеснула руками. Дошло! Такой видный, красивый, ухоженный мужчина, и такое расстройство для женщин! Дружить, значит, можно, а спать под вопросом. И ему очень надо для отвода глаз быть женатым. Вот горе-то! Я грустно посмотрела на мужа. Бедненький! Вот смотрит на меня и кривится.
Хотя, объективно говоря, я девушка вполне привлекательная, не модель, конечно, но у меня даже кубики на животе есть! И ноги длинные. М-да. Как- то я не те приоритеты расставила. Ноги тут под юбками прячут, вот раздолье фантазии! Толстые они, кривые, короткие или тощие чрезмерно, все скрыто подолом. Вот кубики на животе скорее отпугнут кавалера. Тут поди, как у Рембранта на картинах, в моде женщины мягкие, пышные, целлюлитные. А то, что должно из корсажа соблазнительно выпирать, у меня без лифчика держится. Юлька шутила, что мне в одних трусиках можно загорать и купаться, за мальчика сойду. Ну это она со зла, все-таки есть выпуклости. Хотя и явно недостаточные по местным понятиям.
– Изволите ли вы со мной отужинать? – Барон слегка поклонился и свернул руку калачиком.
– С удовольствием, – положила руку на его локоть. Хоть подержаться. Эх, вот обида-то! Образец самца и «нетакой»! Как Жан Марэ. В него весь мир был влюблен, а он…
– И вы откажетесь от мысли о монастыре?
– Не знаю, – уклончиво ответила я и вытаращилась на мужа, осененная очередной мыслью. Вдруг еще какие недостатки есть? Не такие глобальные? Вдруг перевоспитать можно? Пасту зубную не заворачивает, с середины ее выдавливает? Носки разбрасывает? Посуду не моет? – Кто у нас в доме посуду моет? – спросила с замиранием сердца.
Барон кашлянул, приостановился на миг, закатил глаза, затем терпеливо ответил:
– Полагаю, посудомойка на кухне.
– О, у вас уже есть посудомойки? – обрадовалась я. – А стиралки с сушкой?
– Не понимаю ваших слов, но в доме полный штат прислуги, – сообщил барон с легкой досадой в голосе.
Вот дура! Стиралку мне подавай, а вентилятор не надо, чтоб розовые лепестки гонял? Но, если есть слуги, зачем вообще разводиться? Нет же никаких бытовых причин для ссор? Есть кому мусор вынести и хлеба купить. Да и дом большой, спальни разные, можно не встречаться вовсе. А с таким мужчиной просто выйти куда-то в люди – уже эстетический восторг. Для него, понятно, жена – вопрос статуса, нормальности и возможного ребенка. Вдруг тут «нетаких» на кол сажают? Вот и цепляется за меня.
Столовая миленькая, в розовых тонах, стол круглый, я уж испугалась, что будет, как в замках, длинный стол на пятьдесят персон, а мы сядем, как идиоты, на дальних концах и тогда не поговорить, кричать придется.
– У нас нет гостей?
– Вы до сих пор нездоровы, лекарь прописал вам полный покой, – ответил барон. – И диету.
Диету? Да меня голодом морят!
– Я за время болезни многое позабыла, как в тумане все, – подстелила себе соломки. Амнезия – отличная штука, все попаданки используют, а я что, хуже? Правда, жаль будет, если мое попаданство окажется глюками моего изобретательного мозга, напичканного огромным количеством книг. Вот и глюки какие, развесистые, связные и содержательные.
– Ожидаемо, – барон красиво отрезал кусок мяса. – Вы же отравились отваром мыльнянки.
– Мыльнянки, – эхом повторила я.
Мыльный корень, что ли? Такая мелкая белая гвоздичка? Сапонины в ней есть, поверхностно-активные гликозиды, образующие пену. Ядовитые, да. Потому что мыло не для еды и вообще не внутрь. А почему не лютиком? Он вроде поубойнее? Не от латинского «лютеус» – желтый, а от русского слова «лютый». Веселенький цветочек растет повсеместно. У меня по фармакогнозии пятерка, между прочим.
Модное траволечение – придурь, потому что собирают не то, не там и не так. И не тогда, когда надо. Помню, тетка в автобусе похвасталась, что купила на рынке пучок зверобоя, а ей касатик подсунули. Мне она не поверила, что может знать девчонка с фармфака, вот бабушки с рынка – да, они знают.
– Провалы в памяти обычны для такого отравления, – сообщил барон. – Еле спасли вас.
– Очень признательна, а вы не подскажете, отчего я так… неосмотрительно поступила? Не помню совсем.
Барон отложил приборы и внимательно посмотрел на меня.
– Как бы то ни было, я рад, что вы живы и здоровы. Надеюсь, попыток повеситься не будет? Я приказал Тирзе не оставлять вас одну ни днем, ни ночью. И в бассейн одна не лезьте. Мне ваша жизнь слишком дорога.
– У меня нет планов покончить с жизнью, – церемонно сообщила я. Что ж тут творилось, если мужик такой пуганый?
И доктор, как я понимаю, тут живет, значит, потребность есть в постоянном проживании. Например, баронесса-истеричка со склонностью к суициду. А что барон меня за свою жену принимает, так мне от этого только сплошная приятность! И томность такая загадочная внутри появляется. И жить хочется. Половой жизнью – тоже. Прям азарт и интерес проснулся, жаль, что предмет чувств не отзовется взаимностью.
– Эжен, мы давно женаты? – зачерпнула ложку супа. Жиденького и прозрачного. «Барон вон мясо трескает», – вздохнула с завистью.
– Неделю, – нахмурился барон. – Вы и это забыли?
– Да я и вас не помню совсем, – пожала плечами. – Надеюсь, не разочаровала вас первой брачной ночью?
– Вы издеваетесь? – тихо и страшно спросил барон.
У меня суп застрял в горле. Я судорожно сглотнула, выпучив глаза.
– Не было никакой брачной ночи! – барон швырнул салфетку, встал и вышел печатая шаг.
Ну да, затупила. Зачем такое спрашивать, если мужика от баб тошнит? Я тут для красоты. Но… если отставить глупое женское тщеславие и самолюбие, то это же вообще прекрасно! Чего эта дура, его жена, норовила самоубиться? Муж, с которым можно подружиться, которому от тебя не надо даже постельных радостей – просто мечта! Сказка!
Все, решено, буду входить в курс дела, раз я тут хозяйка и супруга. А с Женьком мы поладим, что я, первого такого встречаю? Да нифига! В секции был, в десятой группе был, в кружке гитары был, и со всеми нормально общалась. Порядочность и интеллект от ориентации не зависит.
Глава 3.
Барон не показывался на глаза два дня.
