Я закатила глаза. Ага, в изнасиловании всегда виновата девушка, которая надела короткую юбку!
– Кто будет вести хозяйство? – простонал барон, запуская руки в волосы.
Я обиделась. Вообще-то у него жена есть для решения таких вопросов. Вести хозяйство при наличии толковых слуг совсем не трудно, руководишь и контролируешь, делов-то! Не скажу, что мечтала стать домохозяйкой, но надо же мужику помочь, пока у него все рубашки от ветхости не разлезлись. Да и заняться чем-то надо, а хозяйство – такая работа, всегда есть, чем заняться. Вот завтра буду мыло варить, это точно на весь день. И стирку тут положено устраивать два раза в месяц, приходят две прачки. Хотя надо собственную прачечную организовать, не дело это, что твое грязное белье неизвестно с чьим варят и полощут.
– Надо нанять новую экономку, – решил муж.
Божечки, какое трудное решение! Судьбоносное! Еле сдержалась, чтобы не фыркнуть.
– Конечно, дорогой супруг, – покорно кивнула.
– Я совсем забыл вам сказать, через неделю бал у градоначальника, нам необходимо на нем появиться. Мы и так сильно задержались с представлением вас местному обществу.
Ну вот, новые проблемы нарисовались.
После обеда мы с Тирзой устроили ревизию гардероба.
Платья были, на мой вкус, перегружены декором, но если в моде банты лесенкой, кто я такая, чтоб протестовать? Тут моду выводят не модные дома, а фаворитки короля, и не у всех отточенный изысканный вкус. Честно говоря, мне было все равно. По джинсам не страдаю, одежда помогает ощутить себя в нужной эпохе и не дает забыться. Кстати, сюда я попала в самой обычной шелковой сорочке на тонких бретельках. Тирза пренебрежительно фыркнула, повертев ее в руках, когда переодевала меня после купания. Ага, примитивная штучка, ни кружева, ни вышивки, ни воланов. Гладкий текучий шелк и ничего больше. Тут обычная дамская сорочка была архисложным произведением искусства. Так что никакого аскетизма. Розы? Даешь розы! Банты? Да ради бога!
– Вот эти подойдут, – задумчиво сказала Тирза, отобрав три платья. – Пока сюда дойдет придворная мода, никто и не подумает, что пошито уже год назад. Сами понимаете, ваш папенька не хотел, чтоб его жена расстраивалась, что у нее платья хуже.
Я мотала на ус ее обмолвки. Картина прояснялась. Значит, старый козел женился на молоденькой и родной дочери даже платье боялся заказать новое, чтоб супруга истерику не устроила? Вместо столицы и высшего света сплавил дочь замуж за опального барона с напутствием никогда на глаза не появляться? И сидим мы тут в глухой провинции, в двух месяцах пути от столицы. Нет, я баронессу даже понимала и где-то сочувствовала. Для любимой и балованной дочери оказаться вдруг для отца на последнем месте было несомненным ударом. Но травиться все равно глупость!
Проблемы нужно решать, пока человек живой, потом не будет такой возможности. Не лучше ли найти с мужем общий язык, пожить года два, а потом уже король мог простить барона, призвать ко двору. Поехали бы в столицу, и все бы у нее было, балы и наряды, развлечения и поклонники, а у мачехи – сплошные пеленки и детский крик. По мне, так «элита» не стоит тех усилий (и денег), которые надо затратить, чтоб вращаться в «изысканном» обществе. Есть дела поинтереснее.
А за что король на барона осерчал?
Глава 4.
Тирза, к сожалению, не знала, отчего барон в опале. Ее вообще полгода назад наняли.
Но король Десмонд Пятый у нас еще молодой, увлекающийся, достаточно было наступить на лапку любимой болонке короля, чтоб отправиться на полгода в деревню. Я уж не говорю о дуэлях, они запрещены, оно и понятно: дворян не напасешься, если позволять драться им на каждом углу. А еще есть клевета, адюльтеры, неудачные эпиграммы, проигрыши в карты и плохое настроение монарха – тоже немаловажная причина для опалы.
Зато в местном обществе барон считался женихом перспективным и завидным, его женитьба на столичной штучке вызвала недовольство местных кумушек, утративших надежду увидеть внучек, дочек и племянниц баронессой Матсин.
Баронство было обширным, богатым, земли плодородными, реки рыбными, леса полными дичи, вилланы – румяными и толстыми, и особняк мне нравился. Зачем нам принцы, если и тут можно развернуться?
Барон косился на меня как-то странно всю неделю до бала. Наконец его прорвало.
– Что вы задумали?! Вы не поедете на бал? Откажетесь в последнюю минуту? Опозорите меня перед обществом?
– Ваша милость, откуда такие дикие предположения? Я еду на бал, разумеется, – спокойно ответила.
Барон снова разлохматил свою прическу.
– Вы не пригласили модистку! Белошвейку! Сапожника! Вы не потребовали новых украшений, не потребовали у меня денег!
Ах, вот как надо было! Теперь буду знать. Что надо именно требовать, а не просить. Благородные люди без брачного договора не женятся, а там написано, сколько чего мне следует от благ мирских. Упущение с моей стороны! Надо срочно с договором ознакомиться.
– У меня есть платье и туфли, а белье я не собираюсь никому показывать, новое шить ни к чему. За украшения буду благодарна, у меня ничего нет голубого. Но разумеется, я вам их верну после бала.
Барон показался мне таким несчастным, что я положила ему руку на плечо.
– Все будет хорошо, супруг мой. Никто ничего не заметит.
Барон закрыл глаза и часто задышал. Я торопливо сняла руку с плеча. Хорошее плечо, твердое, надежное. Да что теперь напрасно мечтать!
– Но нам придется прикасаться друг к другу, танцевать, – робко напомнила мужу. Если он будет так реагировать, то все заметят неладное!
Мы всю неделю танцевали каждый вечер с Тирзой, она показала мне шаги пяти основных танцев. Что за бал без танцев? Не собираюсь по углам отсиживаться. Хочу танцевать! Особенно – с таким мужчиной. В парных танцах очень важен партнер! А если он высокий и красивый, то пусть все обзавидуются! Главное, чтоб двигался не как деревянный Буратино и тоже получал удовольствие от танцев. Ну, а что ему придется танцевать с дамами, тут я ничем помочь не смогу. Не мужской балет. Потерпит!
Через полчаса камердинер барона Дитер принес бархатную коробку.
И что нам тут Женек отвалил с баронского плеча?
Аквамарины. Бледно-голубые. Прелестно! Впрочем, может, и голубые бриллианты, я не специалист. Хотя вряд ли, такие камни только королям впору носить, вряд ли хоть один камушек заваляется у провинциального барона. У нас аквамарины в основном в Бразилии и Аргентине добывают, голубые камни в Забайкалье, зеленые на Урале, сине-зеленые – в Ильменских горах. Ну, а что, мы же девочки с Юлькой, поначитались, кому какое ювелирное украшение по гороскопу положено, ценовой уровень и все такое.
Отличный гарнитурчик! Тонкое колье, браслет и брошь. И к голубому платью идеально подходит. Тирза навертела мне подходящую прическу, я покачала головой, рассматривая себя в зеркале. Очень женственно и красиво, призналась сама себе. Лучше, чем распущенная мочалка или хвост. И кто сказал, что распущенные волосы – это красиво? Без укладки и парикмахерских чудо-средств это неопрятно. Наверно, тот же, кто придумал, что борода – это мужественно, а драные джинсы – эстетично. Мы с Юлькой были в этих вопросах единодушны.
Ладно, посмотрим, что тут за гадюшник на бал соберется. А что гадюшник, я не сомневалась. Когда я под руку с мужем прошла в бальную залу дома градоначальника, нас громко объявили, и все лица обернулись к нам.
«Ой, боюсь, боюсь», – подумала я. Но присмотревшись, поняла, что не все так страшно. Более того, я тут почти всех знала! По той, моей прежней жизни.
Если я смогла сюда попасть и занять место погибшей супруги барона, то по паре слов будет ясно, они местные или тоже попавшие. Сначала мы подошли к супруге градоначальника, бал давался в честь ее именин. Была она полной, обтянутой синим атласным платьем, одышливой женщиной, и страсть к мелким визгливым собачкам совпала. Вылитая соседка из пятнадцатой, Стелла Ивановна.
Мы раскланялись, и барон представил меня хозяйке бала. Местная, определила я по манере разговора, и еще раз поразилась множественности миров. Миров много, уровень развития отличается, а люди – одинаковые! Имена даже похожие. Госпожа Эстелла Мейар приветливо оскалилась. Я же с максимальным вниманием отнеслась к мелкой шавке, сидящей у нее на руках. Стелла Ивановна обожала своих пакостных тварей.
– Ах, какая прелесть, – засюсюкала я. – Позвольте, ушко завернулось у собачки! А что она любит кушать? А каким шампунем вы ее моете? Шерстка так и блестит! Глазки какие умные! А коготки подтачиваете или обрезаете? А кто тут в округе лучший ветеринар?
Мохнатая тварь ощерила мелкие зубки, но я ж не дура, лезть ее гладить! Пинка бы ей! Эта тварь такая звонкая, что отголоски ее бесконечного гавканья доносились даже до нас, в окна на другой стороне дома. Как живется ближайшим соседям, было страшно подумать.
Барон, если и был удивлен, вида не подал. А может, и сам был неравнодушен к собачьим малькам. По мне, так немецкий дог собака, ротвейлер, доберман, а это – мелкое недоразумение. Видно, госпожа градоначальница была намерена проявить строгость к новой баронессе, но мое восхищение ее любимицей растопило сердце этой склочницы. Уж ее характер я знала отлично! Сплетница, обожает всеми командовать, значит, дадим ей то, что она любит. И попросим совета. Советовать она тоже обожает!
– Только истинно добрый и великодушный человек заслужит любовь братьев наших меньших! – разливалась я соловьем. – Не откажите в наставлении юной, неопытной девушке, оказавшейся вдали от дома без матери или старшей родственницы!
Грубовато вышло, но и такую лесть госпожа Эстелла проглотила.
– Вы можете на меня положиться, – сказала она с настоящей теплотой в голосе. Подхватила меня за ручку и повела знакомиться с бомондом.
Генерал в отставке оказался копией соседа из первой квартиры, целыми днями чинившим свой старенький жигуль у подъезда. Ни разу не видела, чтоб он на нем ездил. Я подозревала, что он спасается от скандальной невестки, проводя все время около машины.
Его жена, двойник кассирши из пекарни, не могла пренебречь рекомендацией градоначальницы и растянула губы в улыбке. Так-то она была неприветлива, ей все покупатели мешали, отрывая от телефона, и обсчитывала она безбожно детей и подслеповатых бабулек. Гадина.
Я узнала в местном обществе нашего участкового, здесь полковника жандармерии; директора нашей школы, даму, чрезвычайно строгую и непреклонную. Каждое утро она лично встречала учеников на пороге, и горе лохматым, расстегнутым или посмевшим явиться в грязной обуви! Мою соседку по парте как-то она отправила переплетать косы, потому что у нее ленты были коричневые. «Школа – это праздник!» – заявила она. Банты следовало носить только белые. Школу она держала в кулаке, правда, у нее и репутация была отличная, аттестат нашей школы высоко ценился в городе.
Здесь Жанна Борисовна держала конезавод. Бедные кони! Наверное, не смеют зайти в конюшню с грязными копытами. Госпожа Жаннет Праднан внимательно просканировала меня испытующим взором. Больше всего ей нравилось, когда ее боялись. Поэтому образ трепетной фиалочки ей понравился, она одобрительно кивнула и поздравила барона с заключением удачного брака.
Главные змеи были обезоружены, а с мужчинами проще, они в бабские склоки не лезут, тут хватит пары улыбочек и восхищенных вздохов «Вы такой умный!» и «Ах, как вы много повидали!».
