Кардонийская рулетка

Помпилио, который тоже принимал участие в сражении, оценил смелость и решительность Баззы, лично переговорил с ним и понял, что лучшего капитана для строящегося «Амуша» отыскать трудно. А поскольку в жизни мессера не существует грани между понятиями «я хочу» и «так будет», то вскоре Дорофеев получил персональное помилование с обязательством поступить на службу в Астрологический флот.

Еще через полгода «Амуш» вышел из эллинга, и с тех пор наш капитан и Помпилио не разлучались.

Ах да, чуть не забыл: Дорофеев – единственный в Герметиконе человек, которому мессер говорит «вы». Если вам непонятен смысл этой ремарки, то вы вообще ничего не поняли».

– Ваши порошки, мессер.

– Спасибо, Теодор, – отмахнулся Помпилио. – Поставь куда-нибудь.

– Прямо сейчас, мессер, – холодно произнес Валентин. – Хасина неоднократно подчеркивал, что в приеме лекарств следует соблюдать строгий режим.

– Я занят!

– Да, мессер.

Дорофеев отвернулся, скрывая от адигена неуместную улыбку, – сделал вид, что поправляет воротник кителя.

– Ядреная пришпа! – Помпилио понял, что застывший у кресла камердинер не отстанет, и смирился: протянул руку, приняв сначала порошок, а затем – стакан с водой. – Когда-нибудь мне придется тебя казнить.

– Да, мессер, разумеется. – Валентин забрал пустой стакан, повернулся, но остановился, услышав:

– Можешь остаться на совещание, Теодор, полагаю, тебе будет интересно.

– Не только мне, мессер, – с достоинством ответил камердинер. – Команда с нетерпением ожидает вестей о планете, которую вы решили посетить.

– Вот как? – Поскольку пункт назначения – Кардония – был объявлен несколько дней назад, последняя фраза вызвала у Помпилио законное недоумение. – Команда могла бы посетить библиотеку и сама все узнать.

Дорофеев собрался было заступиться за цепарей, но камердинер справился с этим не хуже:

– Вам, мессер, команда доверяет больше, чем всем книгам Герметикона.

Теодор Валентин, сопровождавший дер Даген Тура вот уже двадцать лет, отчаянно напоминал Петторио – знаменитого персонажа анданийского уличного театра, и если бы потребовалось описать Валентина одним-единственным словом, им оказалось бы «длинный». Рост, руки, ноги, нос, подбородок – все было длинным, ну чем не разбитной шутник Петторио, оранжевый кафтан которого издалека заметен на любой ярмарке? Теодор был его копией, но в отличие от марионетки Валентин всегда одевался в изысканную темную тройку, белейшую, как лингийские облака, сорочку, такие же перчатки и ни разу не появился на людях в грязной обуви. Черные с проседью волосы всегда аккуратно зачесаны, тонкие усики всегда аккуратно подстрижены, а стекло монокля всегда начищено до блеска. Аккуратно начищено.

И не было в Герметиконе человека, знавшего о Помпилио больше, чем всегда невозмутимый Валентин.

– Помоги Баззе.

– Да, мессер.

– Нет, сначала предложи нам вина.

– Вы только что выпили порошок, мессер, ближайшие полчаса вам нельзя употреблять алкоголь.

– Ядреная пришпа!

– Да, мессер, – согласился камердинер.

– Помоги Баззе!

– Да, мессер.

– Иногда ты приводишь меня в неистовство.

– Сожалею, мессер.

– Что толку от сожалений, Теодор? Ты меня мучаешь.

– Я ни за что не осмелился бы, мессер.

– Почему ты бездельничаешь?

– Извините, мессер.

Дорофеев извлек из тубуса карту освоенных земель Кардонии и с помощью Валентина расстелил ее на столе.

– Я вижу, вы хорошо подготовились, Базза, – одобрил подъехавший Помпилио. – Это Кардония?

– Именно так.

– Забавная.

– Гм… Возможно.

– Осмелюсь поинтересоваться, мессер, – подал голос Теодор. – Наш визит будет носить познавательный характер? Если я правильно понял, на Кардонии есть масса неисследованных земель…

– К сожалению, мы отправляемся на планету с политической целью, – вздохнул дер Даген Тур. – Лингийский Союз не имеет оснований для официального вмешательства в творящиеся там события, но Палате интересно происходящее. Даже более чем интересно: в беседе со мной дары использовали определение «озабочены».

– Понимаю.

– И нам надлежит с головой окунуться в местные интриги. – Помпилио покосился на бутылку вина, затем на строгого Валентина, после чего откинулся на спинку инвалидного кресла и предложил: – Базза, прошу вас, расскажите, что вы узнали.

– Насколько подробно?

– А это уж как получится, Базза, как получится, – дер Даген Тур сложил на груди руки и наградил камердинера тяжелым взглядом. – На скучные подробности у нас есть целых полчаса.

Теодор остался невозмутим.

– Понятно. – На этот раз Дорофеев позволил себе улыбку. – Итак, Кардония. Ее колонизация случилась в Эпоху Белого Мора, когда, согласно каатианским архивам, на планету было отправлено примерно восемьдесят тысяч человек. В основном крестьяне и ремесленники.

– Адигены?

– Немного. И, судя по всему, они не сыграли серьезной роли в освоении планеты.

– Почему? – живо осведомился Помпилио. – Что с ними случилось?

Как любой адиген, дер Даген Тур представлял во главе переселенцев исключительно знатных людей, и сильно удивился услышанному.

– Официальные сведения об адигенах отсутствуют, куда они исчезли – неизвестно, – дипломатично ответил Базза. – Но можно предположить, что приключился бунт.

– Такое случалось, – поморщился Помпилио.

И случалось довольно часто. Миры Бисера, заселенные в Эпохи страшного Белого Мора и кровопролитных войн Инезирской династии, далеко не всегда продолжали жить по законам Ожерелья. Бывало, простолюдины убивали или изгоняли дворян, бывало, адигенов губила жажда единоличной власти и они гибли в аристократических войнах или же, при определенной удаче, основывали королевские династии, что тоже шло вразрез с древней традицией.

– Другими словами, адигенов не стало, но привычный общественный строй кардонийцы сохранили, организовав на планете нечто, напоминающее систему местного самоуправления в адигенских мирах: старосты во главе деревень, выборный голова уезда и совет, управляющий жизнью вольной земли. Каатианцы растеклись по континенту, организовали свои вольные земли и надолго застряли в таком положении.

– Между собой воевали?

– Проблема в том, что плодородная, отлично приспособленная для сельского хозяйства Приота – так называется континент – крайне бедна полезными ископаемыми, – сообщил Дорофеев. – Самое главное, на ней совсем нет железа. Только медь, немного золота и чуточку олова. Переселенцы оказались в бронзовом веке.

– Теперь я понимаю, почему они одичали и набросились на адигенов, – пробормотал Валентин.

– Судя по всему, они сначала одичали, а уже потом оказались в бронзовом веке, – уточнил Помпилио. – Базза, прошу вас, продолжайте.

– Конечно. – Капитан откашлялся. – Пришло время сообщить, что изрядную часть переселенцев, примерно двадцать тысяч человек, астрологи отправили на самый большой остров архипелага, который теперь называется Ушер.

– Причина?

– Братья Доброй Дочери заподозрили, что среди переселенцев есть зараженные, и приняли меры предосторожности. – Базза помолчал. – На Ушере ситуация оказалась обратной: на островах минимум плодородной земли, мало леса, зато в недрах скрыта почти вся алхимическая таблица элементов.

– На Ушере развернулись ремесленники, – догадался адиген.

– Не сразу, – поправил дер Даген Тура капитан. – Долгое время островитяне боролись за выживание – они голодали и, лишь наладив рыболовство, занялись развитием производств.

– Когда они встретились? – История наскучила, и Помпилио решил перескочить через пару эпох кардонийской цивилизации.

– Примерно через двести лет, – тут же ответил Дорофеев. – Крестьяне доползли до берега и наткнулись на небольшое поселение островитян, которые как раз планировали осваивать континент.

– Началась война?

– Она быстро закончилась: приотцы задавили ушерцев численностью.

– Но при этом поняли, что назревает интересный коммерческий проект, – вставил Валентин.

– Совершенно верно, – подтвердил Дорофеев. – У Приоты и Ушера впервые появился внешний рынок сбыта, причем потребности обеих сторон в производстве соседей были невероятно высоки, и это привело к стремительному развитию торговли. Особенно сильного развития цивилизация не получила, но от бронзового века кардонийцы ушли. Когда на планету прибыл первый цеппель, они уже вовсю экспериментировали с паровыми двигателями.

– Молодцы.

– Согласен, мессер.

– Теодор?

– Еще двенадцать минут, мессер.

– Базза, продолжайте, – пробурчал Помпилио. – Я слышал, на Кардонии есть и другие игроки?

– Юг континента, Загорье, несколько отделен от повседневной жизни планеты, – доложил капитан. – Так получилось, что сюда испокон веков бежали преступники, подонки и маргиналы, а когда их количество достигло критической массы, они организовали нечто вроде республики, управляют которой выборные атаманы. Конфедерацию Загорье не признает, зато покровительствует морским разбойникам.

– Почему с ними до сих пор не справились?

– Две экспедиции, что снаряжал Ушер, провалились: юг континента – это или горы, или джунгли, или болота, там тяжело воевать. К тому же, если верить слухам, в последние годы власти Приоты заигрывают с Загорьем.

– Все правильно, – усмехнулся дер Даген Тур, разглядывая карту. – Им нужны опытные моряки.

– Назревает заварушка?

– Давайте вернемся к вашему докладу, Базза, я хочу докопаться до истоков конфликта и понять, как можно повлиять на аборигенов.

– Да, мессер. – Капитан пригладил аккуратно уложенные волосы, кашлянул и продолжил: – Поначалу Эта Эпоха не сильно изменила жизнь Кардонии. Экспедиция Астрологического флота установила Сферу Шкуровича на полуострове Длинный Нос, примерно посередине освоенного сектора, внесла планету в реестр и отправилась дальше…

– Кардония выгодно расположена, – протянул Помпилио, разглядывая астрологический атлас. – В центре крупного сплетения.

– Но в те времена межзвездная торговля делала первые шаги и удачное расположение планеты не имело особого значения. – Дорофеев заглянул в блокнот. – Лет тридцать Кардония вяло развивалась, а затем случилась гражданская война на соседней Эрси, первая в Эту Эпоху, и многие эрсийские промышленники решили покинуть нестабильный мир. Большинство направилось в Ожерелье, но шесть семей, прочитав отчеты геологов Астрологического флота, решили обосноваться на Кардонии, точнее – на Ушере. И именно их золото стало фундаментом, на котором архипелаг превратился в один из мощнейших промышленных центров Южного Бисера.

– Теодор!

– Да, мессер. – Камердинер поднялся на ноги и с преувеличенной медлительностью направился к бутылке.

– Почему Конфедерация? – Помпилио всегда требовал от Дорофеева не только тех фактов, что можно было отыскать в архивах или газетах, но и выводов. – Почему кардонийцы отказались объединиться в одно государство?

И Базза традиционно не сплоховал:

– Островитяне не захотели смешиваться с землеройками.

– С кем?

– Так на Ушере называют обитателей Приоты.

– Не любят друг друга?

– Слишком разный уклад жизни.

– Вот что происходит с оставшимися без присмотра народами: тут же начинаются ссоры, стычки и бессмысленные войны – на большее у них элементарно не хватает фантазии, – убежденно произнес адиген. – А затем – катастрофа и гибель.

– Да, мессер.

– Согласен, мессер.

– Несчастные, брошенные и растерянные кардонийцы… – протянул Помпилио, принимая бокал с вином. – Продолжайте, Базза, что у них с властью?

– Система управления планетой достаточно проста: двадцать сенаторов, по десять от Ушера и Приоты, составляют Сенат Конфедерации. Два консула возглавляют исполнительную власть. Представитель в сенат Герметикона назначается по очереди, раз в четыре года, сейчас в Герметиконе сидит ушерец. – Дорофеев сверился с записями. – У меня не было времени на ознакомление с их конституцией, но, судя по отзывам, на Кардонии действуют весьма разумные законы.

– Которые кому-то надоели, – заметил Валентин.

– Нет, Теодор, кому-то надоели люди, – не согласился дер Даген Тур. Помпилио держал бокал уже несколько минут, но до сих пор не пригубил вина.

– Люди, в смысле, кардонийцы?

– Богатые кардонийцы, Теодор, владельцы рудников, заводов, фабрик и верфей, – уточнил дер Даген Тур. – Ушер, насколько я помню, поставляет технику во все окрестные миры, его промышленность – лакомый кусок, и на нее наверняка уже покушались. – Помпилио посмотрел на бокал так, словно не понимал предназначение этого предмета. – Базза, ваши изыскания затрагивали этот аспект?

– Восемь лет назад Ушер пытались штурмовать каатианские торговые корпорации, – ответил Дорофеев. – Я не очень хорошо разбираюсь в экономических вопросах, поэтому добавить подробностей не могу. Знаю только, что затея потерпела крах.

– Каатианцы подпортили отношения с Ушером, и Компания решила этим воспользоваться.

– Но почему опять война? – вздохнул Валентин. – Почему нельзя договориться?

– Потому что галаниты приемлют только один результат переговоров: они получают все, – объяснил Помпилио. – Ушерцы же люди гордые, смелые и умные, они прекрасно понимают, что галаниты не отстанут, но не собираются добровольно идти в рабство.

– Лучше воевать, – угрюмо заметил Дорофеев.

– Согласен, – кивнул Помпилио. После чего поставил полный бокал на стол и поинтересовался: – Теодор, зачем ты принес вино? Ты ведь знаешь, что мы с Баззой не пьем во время совещаний.

– Виноват, мессер, – хладнокровно отозвался Валентин.

– В последнее время ты допускаешь много ошибок. Ты невнимателен и рассеян.

– Прошу меня простить, мессер, мне нет оправдания.

– Унеси вино и свари кофе, нам с Баззой предстоит набросать план действий.

– Солнце, это Жлун, прием!

– Я – Солнце, – бодро отозвалась Кира. – Слышу вас, Жлун, прием.

Позывной «Солнце» приклеился к девушке еще в летной академии. Рыжая ведь, а раз рыжая, то или «Солнце», или «Ведьма», на большее у вояк фантазии не хватало. А поскольку назвать дочь Винчера Дагомаро «Ведьмой» не рискнули даже записные остряки, получилось «Солнце».

А вот позывной «Жлун», естественно, был закреплен за командующим оперативной группой «Валеман» Хоплером. Бригадир шел на флагмане, корвете «Быстром», и, судя по всему, уже добрался до точки встречи.

– Доложите о местонахождении.

Кира прищурилась на показавшиеся на горизонте силуэты.

– Вижу вас, Жлун. Мы на месте.

– Проблемы в пути? Потери?

– Никак нет.

Паровинги быстро приближались к идущей в походном порядке эскадре, и девушка уже различала не только силуэты кораблей, но и фигурки моряков.

– Отлично, Солнце, приступайте к исполнению боевой задачи.

– Да, Жлун. – Кира почувствовала возбуждение: боевая задача! Она идет в настоящий бой! И не просто идет, а командует «воздухом». – Приступаю!

Эмоции зашкаливали, душу переполняли радость и радостное же предвкушение.

Бой! Кира не смогла сдержать веселой улыбки.

Согласившись вернуть острова, ушерские сенаторы наложили на военных массу ограничений, главным из которых стало четкое требование не «отвоевывать» утерянные земли, а «выдавить» приотцев с Валемана. Как именно следует «выдавливать», сенаторы оставили на усмотрение адмирала Даркадо, посоветовав смутить землероек подавляющим техническим превосходством, после чего предложить деморализованным приотцам отправляться восвояси. Но при этом запретили использовать слишком много войск.

Другими словами, сенаторы хотели получить зеркальное отображение операции землероек, не отдавая себе отчета в том, что мероприятия по «выдавливанию» безоружных геологов и кадровых военных, мягко говоря, отличаются. Взбешенный Даркадо не преминул высказать все, что думает о стратегических талантах сенаторов, но переубедить их, даже при поддержке консула, не смог и был вынужден планировать операцию исходя из политических требований.

Главной ударной силой оперативной группы «Валеман» стали три корвета в сопровождении четырех канонерок и вооруженное судно с батальоном морских десантников на борту. С воздуха строй кораблей прикрывали два крыла паровингов: четыре «умника» и четыре «толстяка» – бомбардировщики, которым, собственно, и предстояло открыть «демонстрацию подавляющего технического превосходства». По плану, паровинги проводили два последовательных налета, укладывая тяжелые бомбы чуть позади поселка и тем деморализуя противника. Под прикрытием воздушной атаки в бухту входят два корвета, добавляя к бомбам орудийный огонь, и одновременно высаживается десант. Как только солдаты достигают берега, бомбардировка прекращается, командир десанта вежливо указывает землеройкам направление на континент, а над островами гордо взвивается флаг – Ушера.

Занавес.

Военным замысел не нравился, но он полностью соответствовал желанию политиков не лить кровь, и Хоплеру пришлось смириться.

К тому же сначала все шло по плану.

– Первое крыло! В боевой порядок!

– Есть!

– Второе крыло! В боевой порядок!

– Есть!

– Пеликан, работаешь без приказа!

– Понял, Солнце, – отозвался командующий бомбардировочным крылом Стефан.

– Вперед!

Сделавшие крюк паровинги заходили на остров «А» с севера, со стороны бухты, отвлекая внимание от подбирающейся с востока эскадры. Бомбардировщики выстроились в линию: толстые, неспешные, гордо несущие на бортах изображения крылатых жлунов, они и в самом деле олицетворяли несокрушимую мощь ушерской армии, грозно обещая захватчикам скорое возмездие. Кира знала, как приближение бомбардировщиков выглядит с земли – специально участвовала в маневрах на стороне морских десантников и хорошо помнила, как перехватывает дыхание от ощущения надвигающейся беды, как давит гул моторов и оглушают близкие разрывы бомб. Кира знала, а потому мысленно согласилась с Даркадо: лучшей демонстрации не придумаешь.

Истребители по-уставному прикрывали линию бомбардировщиков. Кира видела тени, что бросали на воду паровинги, вход в бухту, малюсенькие фигурки разбегающихся солдат…

– Мы им покажем! – неожиданно заорал обычно спокойный Стефан. – Второе крыло: товьсь!

Пилоты отозвались дружным гулом.

– Товьсь!

Все шло по плану. Бомбардировщики готовятся. Паровинги надвигаются. Корветы приближаются. Но что-то не так… Что-то не так… Приподнятое настроение улетучилось, приближающийся бой сделал Киру холодной и сосредоточенной, заставил видеть и чувствовать все вокруг, потому что от этого зависят жизни… Что-то не так… Две лиги до бухты, а что-то неуловимое не так… Кира закусила губу. Тени на воде, разбегающиеся солдаты, гудящие моторы, тени на воде… Вот оно: на воде только тени!

– Отворачиваем! Немедленно отворачиваем! «Воздух», разбить строй!!

– Что?! – Френк, второй пилот, изумленно таращится на девушку.

– Солнце?! – Стефан изумлен не меньше.

– Солнце, это Жлун! Объяснитесь!

– Пеликан! Отворачивай немедленно! – Кира кричит в голос. – Это приказ!

Канонерка! В бухте нет канонерки! Землеройки не могли не понимать, что ушерцы придут, а значит, отсутствию канонерки есть два объяснения: либо Приота готова отдать Валеман без боя, либо ушерцев ждет засада.

Но времени на разговоры нет, и девушка, рискуя оказаться под трибуналом, кричит:

– Пеликан!

– Мы стараемся!

Не подчиниться прямому начальнику Стефан не может, тем более что Хоплер молчит, сообразив, что находящаяся на месте Кира лучше разбирается в обстановке, и толстые бомбардировщики начинают медленно рушить строй. Слишком медленно!

– Внимание крыльям! Большой разворот! Точка встречи – четыре лиги к северу…

– Нет!!

Снизу ударили замаскированные зенитки.

Не вовремя ударили, неразумно, видимо, не выдержали нервы, вот и шарахнул расчет по уходящим целям в надежде хоть кого-то зацепить. С досады шарахнули приотцы, взяв под перекрестный одну лишь замешкавшуюся «четверку» из второго крыла.

– Билли! Нет!

Зениток внизу полно, не только пулеметов, но и пушек, готовящийся к атаке бомбардировщик шел невысоко, небыстро и получил слишком много свинца. Гораздо больше, чем мог утащить на крыле.

– Билли!

Залпы, залпы, очереди, залпы. «Четверка» спотыкается и с грохотом уходит в скалу, распускаясь на серых камнях алым, с железом, цветком. Наглядно продемонстрировав, как должны были встретить на Валемане не ожидавших подвоха паровингеров.

– Жлун! Это Солнце! Засада!

– Отлично, Солнце, действуем по плану «Б»! – сухо отзывается Хоплер. – Внимание всем: план «Б»! Повторяю: план «Б»!

Никаких церемоний, никакого выдавливания, никакой дипломатии. План «Б» – это активные военные действия, направленные на уничтожение захватчиков.

– Пеликан! Точка встречи: четыре лиги к северу! Ждать распоряжений.

Приближающиеся корветы оказываются без прикрытия, но Киру беспокоило другое:

– Жлун! Мы не видим кораблей противника! Повторяю: ни одного корабля в бухте!

– Организовать поиск!

– Есть! Первое крыло: поиск кораблей противника! – Кира помолчала. – Жлун! Я бы воздержалась от захода в бухту.

– Мы совсем рядом…

Бригадир торопливо просчитывает ситуацию. Землеройки укрепились, но кораблей не видно. Ждут? Появятся, когда ушерцы окажутся запертыми в бухте и ударят в спину? Скорее всего. Но терять инициативу бригадиру не хочется и оставлять в открытом море набитое солдатами судно – тоже, вот и следует приказ:

– В бухту идет только «Быстрый».

Береговых орудий не видно, а зенитки корвет без труда подавит из главного калибра. Затем десант, и первая часть задачи решена.

– Солнце! Где землеройки!

Ответил Хоплеру Фил – второй номер истребителей.

– Это Альбатрос! Вижу противника! Проклятье!

– Что?!

– Шесть целей! Четыре корвета и две канонерки! Движутся с запада!

Шесть целей! Не спаси Кира «воздух», морякам пришлось бы несладко.

– «Море», вы все слышали! – спокойно командует Хоплер. – Противник с запада! Развернуться в боевой порядок… Проклятье!

Взрыв прозвучал дважды: сначала из рации, затем с воды. Или сначала с воды, а уж потом из рации. Или одновременно. Главное, что он прозвучал, оборвал бригадира на полуслове, и Кира похолодела:

– Мины!

Окутанный дымом флагман кренится на правый борт. А с гор по нему в упор долбят зенитки, без жалости расстреливая оказавшихся в ловушке моряков.

– Бригадир! Жлун!

– Мы идем в бой!

– Что у вас происходит?!

– Это десант! Что нам делать?!

Хоплер молчит, приотцы приближаются, «Быстрый» горит, никто не знает, что делать… Впрочем, моряки скоро узнают: приотцы придут и навяжут бой. А паровингерам необходимо принимать решение самостоятельно.

«Умник» девушки завершает вираж, все остальные паровинги уже в точке встречи, в четырех лигах от острова, ждут.

– Кира? – Френк вопросительно поднимает брови.

Ты хотела командовать «воздухом»? Пожалуйста!

Что делать? Куда направить истребители? Куда бомбардировщики? Или вместе? Лететь на помощь погибающему Хоплеру, давить расстреливающие «Быстрый» зенитки или направить отряд в море, где завязывалось главное сражение? Спасать людей или спасать ситуацию?

«Тебе придется быть жестокой…»

Спасибо, папа, научил.

– Пеликан!

– Да, Солнце, прием!

– Второму крылу атаковать морские цели!

«Простите меня, бригадир».

– Вас понял, Солнце!

Бомбардировщики на помощь «Быстрому» не пойдут, потому что интересы боя выше интересов людей. Потому что поражение приведет к еще большим жертвам. Что же касается погибающего флагмана, то его броня должна выдержать огонь зенитных пушек, а экипаж, если, конечно, не впал в панику, должен отвечать землеройкам самостоятельно. Не маленькие, продержатся.

– Десант! Десант! Говорит Солнце!

Рация на паровинге слабая, и Кира молится, чтобы транспортное судно оказалось в зоне действия.

– Десант!

– Слышу, Солнце! Прием!

– Бухта заминирована! Повторяю: бухта заминирована! В непосредственной близости идет бой! Приказываю подойти к острову «А» с востока и высадить десант на побережье!

Пауза. Напряженная пауза, поскольку командир десанта Кире не подчиняется, а по званию старше. Послушается или нет? Послушался. То ли магия фамилии сыграла, то ли понял десантник, что с воздуха виднее.

– Задача прежняя?

– Постарайтесь в первую очередь захватить зенитки! Они нам очень мешают!

– Понял, Солнце, отбой… Проклятье!

«Не слишком ли часто повторяется это восклицание?»

– Десант! Что у вас?

– Аэропланы!

– Откуда они взялись? – простонал кто-то в эфире.

– Да какая разница? – Кира громко выругалась. – Первое крыло! Истребители! У нас воздушные цели!