Расправь свои крылья

– Да, парень! Я видел, как ты сегодня занимался. Все четко. Молодец! Есть в тебе огромный потенциал и мощь. Не навреди только себе. Весь свой задор и гнев вымещай только на тренажерах. На людях не надо, – похлопал его по плечу тренер. – Если будет совсем туго, или твой домашний раздражитель не захрапит в положенное время, звони, приходи ко мне.

– Спасибо, Иван! Меня Гришка с Борькой спасают. Родители у них хорошие – не прогоняют, – улыбнулся Никита.

– Тогда – давай! До свиданья, – фразой из песни с акцентом попрощался тренер.

– Пока!

Иван проводил взглядом своего подопечного, понимая, что на этот раз не в матери дело. До ее приезда парень подавал надежды и успехи были неплохие, а потом как будто что-то надломилось в нем: глаза потухли, интерес пропал. Про мать он знает уже давно, но такого Никиту видит впервые. Сегодня занимался так, как будто изношенную пружину в нем на новую заменили. Надо показать его в области авторитетным тренерам. Может далеко пойти… Хотя стоит присмотреться еще – вдруг показалось!

****

На следующее утро, не обращая внимания на брюзжание матери, на ходу запихивая в рот пирожок и запивая сладким чаем, заботливо приготовленным бабушкой, Никита, поцеловав бабушку, молча захлопнул за собой дверь квартиры и выбежал на улицу, не забыв оглянуться на окно их кухни. Бабушка, как всегда, стояла на посту, крестя его в спину. Он помахал ей и быстрым шагом направился в школу.

«Странно, но вчера Вика при расставании сказала, что она тоже верит в Бога… Как это – верит? Ну, баба Галя – понятно, ей уже пора верить… Но, Вика? Она ведь еще девчонка! Разве так бывает?» – Никита поставил рюкзак на снег и застегнул молнию куртки. Мысли будоражили мозг. – «Никогда не видел молодых людей, читающих молитвы или так свободно объявляющих, что они верующие… Ну, если только монахов по телеку… Но никогда и в голову не приходило, почему они, такие молодые, и уже в рясах? А может, она еще и в церковь ходит? Вот потеха! Что она там делает со всеми этими старушками? Нет, наверное, она тайно верит… Ну, может быть, и молится немножко… Но как такая красивая, стильная, умная – и… церковь? В голове не укладывается…»

С мыслями, противоречащим одна другой, он залетел в класс и первым делом его взгляд устремился на предпоследнюю парту. Подперев голову руками, новенькая с улыбкой что-то объясняла Зое, Сергею и Маше, окружившим ее. Лицо ее выражало спокойствие, глаза тоже улыбались. Светлые волосы, как и вчера затянутые в пучок. Выбившиеся из него волнистые пряди падали на лоб, придавая ее лицу выражение какой-то детской незащищенности и очарования.

Здороваясь на ходу с одноклассниками, Никита устремился на свое новое место.

– Привет, – поздоровался он с компанией.

– Привет, Воинов! За тобой гнались, что ли? – засмеялась Зоя.

– Доброе утро, Никита, – отозвалась Вика, с улыбкой глядя на него.

– О чем вы тут «сосредоточились»? – вытаскивая учебник истории, поинтересовался он.

– Лен Ванна зайдет за нами после истории и поведет извиняться перед Нинкой, – щелкнул языком Сережка.

– Ну и что! И сходим, – затараторила Маша. – Подумаешь! Я не вижу ничего страшного в этом! Только мы же не собираемся извиняться!

– А почему только вы одни это обсуждаете? Э, вы там, орлы! – громким голосом через плечо обратился Никита к классу. – Все в курсе, что после урока несем корвалол и носовые платки физручке?

– Все! Все! Не ори! – отозвалась с первой парты Белова, тоже окруженная группой ребят. – Зотова, вот я не пойму, что ты собираешься говорить этой хамке? Мы с ребятами составили ряд требований и условий, с которыми Нинка должна согласиться и принять их, чтобы прекратить произвол и грубость на уроке.

– О! Да у нас, как там говорится, меморандум! Белова, ты истинная дочь своего отца! Ты сама будешь зачитывать или делегируешь кого-нибудь?

– Могу и сама! Но лучше будет, если это зачитает Зотова.

– Для кого лучше? Для тебя?

– Идиоты! Я же для всех стараюсь!

– Вика, ты хочешь зачитать то, что наваяла Белова? – спросил ее Никита.

– Ребята, – вздохнула новенькая. – Можно я не буду ничего зачитывать? Если мы придем к примирению, то это будет событие не только в нашем классе, но и во всей школе… – она осмотрела встревоженные лица одноклассников. – Вы же все говорите о том, что она лютует не только в нашем классе. Я не думаю, что нужно ставить какие-то условия… Нужно просто по-хорошему дать понять человеку, в чем он не прав. Это моя позиция, – она грустно улыбнулась и добавила: – Тань, ты можешь зачитать, если тебе невтерпеж и, если посчитаешь нужным, но я буду действовать другими методами.

Звонок на урок прервал дальнейшее обсуждение предстоящего события. Все занятие ребята с опаской ожидали разговора с учителями и директором школы. Звонок с урока прозвенел неожиданно. Все оглянулись на новенькую, когда закрылась дверь за учителем истории.

– Спокойствие! Пожалуйста, только спокойствие, – объявила Вика, поднимаясь из-за парты. – У меня к вам предложение: кто побаивается или считает это для себя лишним, может оставаться в классе. Никакого презрения к вам не будет!

Никого не дожидаясь, она пошла к выходу из класса.

– Ты куда? – услышала она в след.

Вика обернулась и с удивлением посмотрела на одноклассников:

– В смысле куда? На учительский совет. Нужно прийти самим, не дожидаясь, чтобы за нами приходили и вели под конвоем.

– А нас почему не зовешь?

– В смысле – не зову? Вы же все в курсе! Кто готов, не отставайте, – она открыла дверь и решительно направилась в сторону учительской, услышав за спиной топот догоняющих ее одноклассников.

Молча они подошли к учительской и постучали в дверь.

– Подожди. Я первый, – протиснулся вперед Воинов.

Он приоткрыл дверь и вежливо обратился:

– Здравствуйте! Десятый класс подошел… Разрешите зайти?

– Ну, все-то не заходите, – послышалось из-за двери.

– Только заговорщики! Другие пусть ждут в коридоре!

К дверям подошла Елена Ивановна и, осмотрев ее столпившийся класс, назвала по фамилиям:

– Белова, Воинов, Зотова, Ионов… ну и Смирнова с Романовой, проходите в кабинет.

– А я? – растерялся Морозов.

– А ты в коридоре будешь… руководить ожидающими! Отойдите все от дверей, а то мешаете, – скомандовала классная.

Вызванные ребята зашли в учительскую. За столами, повернув к ним головы, сидели их учителя и усталыми взглядами осматривали вошедших. В углу на диванчике, удобно расположив на коленях живот, обтянутый той же красной футболкой, с отекшим красным лицом, сидела их физрук, не поднимая глаз. Рядом стоял стакан с водой и лежал блистер с какими-то таблетками.

В кабинет быстро вошла директор школы Алла Петровна – ухоженная женщина лет сорока пяти с блестящими черными волосами, в строгом костюме мышиного цвета и с суперстрогим взглядом. Резким взмахом руки она поправила прическу типа каре.

– Ну что? Все в сборе? – громко с порога заявила директриса. – Елена Ивановна, давайте не затягивать. За перемену должны уложиться.

Елена Ивановна встала и неуверенно начала перечислять накопившиеся за много лет претензии ребят к учителю физкультуры, которые на протяжении многих лет будоражат школу, сказала, что конфликт до сих пор не исчерпан, что дальше так продолжаться не может и что пора, наконец, найти выход из создавшейся ситуации.

– Ребята обидели учителя и готовы извиниться, – закончила она свою короткую речь. – Вика, слушаем тебя.

– Мы не обидели ее, – вступился Никита. – Мы просто недовольны ее преподаванием, а Вика сказала правду.

– Подожди, Никит, – тронула его за рукав Виктория. – Мне очень жаль, Нина Сергеевна, что вчера произошла эта ситуация на уроке. Не знаю, что в жизни так могло повлиять на вас, чтобы можно было забыть о том, что вы учитель, который не должен срывать зло на окружающих… и не просто на окружающих, а на тех, кто не может вам ответить. Разве это правильно? За что можно так ненавидеть детей?

– Я не поняла! – резко прервала ее директор школы. – У нас тут извинения или выяснения отношений?

– Вы нас вызвали извиниться, то есть признать свою вину, не спросив никого из нас, что произошло на уроке, – твердым голосом, глядя прямо в глаза Алле Петровне, заявила Виктория. – Тогда получается, что, выслушав одну сторону конфликта, вы проигнорировали другую. Вы считаете, что это правильно? Надо сначала справедливо разобраться в ситуации…

– Мы уже разбирались в этой ситуации! И не так давно! – провозгласила директриса, нервно поглядывая на часы. – А, сейчас у нас уже нет времени разбираться! Учителей и так не хватает, а вы еще выпендриваться вздумали! Вместо занятий физкультуры компьютерный класс им подавай! А спортом когда заниматься будете? И кто кроме Нины Сергеевны может вас заставить?

– Зачем нас заставлять? – упрямо спросила Вика. – Почему не построить урок так, чтобы всем было интересно заниматься и что мешает относиться к ребятам с уважением?

– Ну ты и штучка, Зотова! – покачала головой Алла Петровна. – У таких уважаемых родителей такая упрямица растет.

Учителя, переговариваясь, удивленно разводили руками.

– Так мы за перемену не управимся, а нам еще в отдел образования надо успеть и кучу отчетов просмотреть и подписать. Дайте мне кто-нибудь воды, – разочарованно выдохнула директриса.

– Подожди, Алла Петровна, – зашевелилась на диванчике Нина Сергеевна, с усилием дотягиваясь до своего стакана с водой и передавая его директрисе. – Не надо передо мной извиняться… Это я должна… извиниться перед детьми. Я после вчерашнего долго думала и поняла, что они… правы! Хреновый из меня вышел учитель… Им сейчас нужны накачанные и спортивные учителя, а что взять с больной тетки, которая выглядит как гора жира, только ором и могу их заставлять заниматься… И эта новая девочка… Она так много может и умеет. Я, когда увидела, просто ошалела. Другие-то все бездельники и шалопаи…

Учителя и ребята застыли в недоумении. Они ожидали от физручки чего угодно, но только не таких признаний. Нина Сергеевна с трудом поднялась и подошла к группе ребят:

– Заявление об уходе я уже положила директору на стол, – глядя в глаза Вики, твердо произнесла она.

– Нина Сергеевна, но как же это? – разводили руками учителя. – Мы же совсем не хотели, чтобы вы нас покидали!

– Тихо! Я уже все решила! – громко провозгласила физрук. – Я… была не права и признаю, что грубо вела занятия, думая, что это для вашей же пользы. А оказалось… Ну, что ж… Вот как-то так… Алла Петровна, отпускай их, – она еще раз посмотрела на удивленные лица ребят и, кивнув головой, добавила. – Все у вас будет хорошо. Вы… правильные дети.

– Идите в класс, – со вздохом произнесла директор. – А вы, Нина Сергеевна, ко мне в кабинет.

Елена Ивановна вышла из учительской вместе с ребятами. Звонок призывал к началу нового урока.

– Сейчас у вас мой урок, – машинально проговорила учительница, качая головой и внимательно оглядывая застывшие от удивления лица ребят. – Идите в класс. Сидите тихо. Я сейчас подойду.

Ожидавшие в коридоре с вопросами подскочили к своим одноклассникам:

– Ну что там?

– Ну! Рассказывайте!

– Чего молчите?

– Вас там корвалолом накачали что ли?

– Что вы как зомби стоите?

– Конечно, посмотрите, всем залили в горло по стаканчику корвалольчика и вырубили на весь день. Очень удобно для укрощения строптивых! – засмеялись они.

– Заткнитесь, идиоты! – наконец, заговорила староста. – Ржете, как кони! Пошли в класс. Сказали же, чтобы тихо. Пошли, Вик, – подхватила она новенькую под руку.

Эмоционально жестикулируя и закатывая глаза, Маша с Зоей рассказывали последние события. Плотно закрыв изнутри дверь своего класса, ребята окружили группу, принявшую на себя психологический удар, и, срываясь на крик, пытались выведать малейшие подробности разговора. Говорили хором, перебивая друг друга, хохоча и чувствуя свою победу над училкой.

– Так ей и надо, жирной крокодилице! Зубы ей подточить и пасть покороче сделать, чтобы больше на нападала на нас!

– Правильно! Пусть валит из школы!

– Разве это учитель? Чему этот жирный шар может нас научить?

– А почему она так легко сдалась?

– Так ты че, не понял? Как ей теперь вести физру, когда Зотова может ее заменить в два счета! – перекрикивая друг друга, хохотал класс.

– Вика, а ты что молчишь? – оглянулись они на предпоследнюю парту, где молча с нахмуренными бровями сидела их новенькая, прищуренными глазами осматривая одноклассников. Рядом с ней, так же, не говоря ни слова, уткнувшись в учебник, сидел Воинов.

– Что ты на нас волком смотришь? – первая опомнилась Белова.

– Что молчишь?

– Радуешься втихомолку, что смогла осадить грубиянку?

– А может нас презираешь за то, что не смогли, как ты, – злорадно прошипел Морозов. – Зазвездилась?

– Вы рты свои прикройте, пока я сам не заткнул их! – угрожающим голосом приструнил ребят Никита, оторвавшись от учебника. – Вам сказали сидеть тихо… Вот и злорадствуйте молча. Идиоты! Какая бы Нинка ни была, ей сейчас очень плохо! Все видели ее состояние, и мы уже не в пятом классе, чтобы…

Вдруг дверь с шумом открылась, и в нее не вошла, а влетела их классный руководитель с озабоченным лицом. Все замолчали. Елена Ивановна быстро подошла к столу, кинула на него журнал и, передумав садиться, сложила руки на груди и отошла к окну, не поворачиваясь к классу. Все застыли, не мигая глядя на нее в ожидании новой информации. Классная не спешила.

– Мы не смогли уговорить Нину Сергеевну остаться в школе, – вдруг заговорила она. – Отработав две недели, она уйдет от нас… Причем идти ей некуда… Я хочу, чтобы вы были в курсе. Ожирением она страдает уже лет пятнадцать… нарушение эндокринного обмена. Вес пыталась сбрасывать, сидела на диетах, но что-то в центрах мозга сильно повредилось после… гибели ее семьи… Муж с дочерью утонули в Оби, не смогли выплыть, потому что…, – она отвернулась от окна, – не знаю, нужно ли вам это рассказывать… она никак не могла уговорить их заниматься спортом и научить их плавать, хотя у самой был разряд по плаванию… Они предпочитали играть в компьютер и приставку и были пухленькие, всегда сытые и очень ленивые, как вспоминала она…

– Перекосило, значит, бабу, – нарушил тишину Мишка.

– Морозов, выйди из класса, – не поворачиваясь, тихо проговорила Елена Ивановна.

– А че сразу «выйди»! – забухтел парень, оглядываясь на одноклассников в поисках поддержки.

– Выйди – это значит встал, вышел и закрыл за собой дверь, – жестко произнесла Белова.

– Ну и что вы об этом думаете? – когда закрылась дверь за Морозовым, проговорила классная.

Все молча смотрели на учителя.

– Зотова Виктория, тебя хочу услышать первой.

Вика поднялась из-за парты и увидела обращенные на нее лица одноклассников, нетерпеливо ожидающих ее резолюции.

– Ребята, мы не должны быть жестокими… – начала было она, но тут же замолчала. Подумав секунду, вдруг неожиданно произнесла: – Можно я покороче? Предлагаю купить большой букет алых роз и подарить Нине Сергеевне с просьбой остаться в школе…

Класс ошеломленными глазами, не произнося ни слова, уставился на нее.

****

– Ого! Букетище!

– Сколько тут – сто одна?

– Кто кому признается в любви?

– Кого поздравляем?

– Сегодня кто-то родился? Почему не знаем?

– А покажите кольцо! Кто кому делает предложение?

Пока, не реагируя на бесконечные вопросы и насмешки учеников из других классов, пытались незаметно пронести в спортзал весьма заметный огромный букет, пока переодевались, пока все десятиклассники дружно собрались в спортзале и с биением сердец ожидали Нину Сергеевну, уже прозвенел звонок к началу занятия, а физручки все не было. После десяти минут ожидания Виктория тихо предложила:

– Ребята, ведь всем понятно, что она побаивается встречи с нами. Давайте начнем урок самостоятельно. Это не может не порадовать ее!

– А может, она вообще не придет, че тогда начинать?

– Придет! Точно придет! Елена Ивановна на нашей стороне. Она ее уговорит.

– Тогда встаем все друг за другом и начинаем пробежку. Пять кругов вокруг зала, – скомандовала Вика.

Ребята неохотно подтянули спортивные штаны и побежали, переговариваясь друг с другом, не забывая поглядывать на дверь.

На втором круге пробежки дверь медленно отворилась, и на пороге спортзала застыла физручка в оцепенении от увиденного.

– Здравствуйте, Нина Сергеевна! – хором закричали ребята, даже не ожидая, что ее появление сможет так обрадовать их.

– Вы чем тут заняты? – с несвойственной ей неуверенностью спросила она, проходя внутрь зала. – Построиться всем в шеренгу, – неожиданно тихим голосом произнесла она.

Ребята беспрекословно выстроились друг за другом, не отрывая от нее глаз. Ведь, как показывал опыт их многолетних отношений, в эти мгновения от нее можно было ожидать все, что угодно.

– Так. Я смотрю, все в сборе. Опоздавших нет, – встала она напротив них.

– Ну, как это нет… Есть опоздавшие, – откликнулся Морозов. – Пятнадцать минут без учителя… Отжиматься будете, Нина Сергеевна?

– Да, замолчи ты, – зашипели на него со всех сторон. – Сейчас все испортишь!

Нина Сергеевна посмотрела на опустившего голову Морозова и с недоумением развела руками, открыв было рот для вразумления онемевшего Мишки.

– Можно нам слово? – громко произнес Никита, не давая ей опомниться.

Физручка в новой бело-сине-красной футболке бросила на него строгий взгляд и, мгновение помолчав, сложив руки на груди, кивнула.

– Нина Сергеевна, – начал Никита. – Мы тут всем классом… – не договаривая речь, он устремился в конец спортзала, где за матами прятался букетище роз.

– Нина Сергеевна, – перехватили инициативу Зотова с Беловой, смущенно поглядывая друг на друга.

– Ну, давай ты, Вика, – уступила Татьяна.

– Нина Сергеевна, – вновь повторила Виктория, наблюдая, как Никита с цветами подходит ближе к учителю.

– Ну, я Нина Сергеевна! Я! Что у вас за слово ко мне? Говорите, – миролюбиво вздохнула она, поворачиваясь в сторону подходящего Воинова, и открывая от удивления рот.

– Вот идиоты! – сдавленно застонал Мишка. – Кто-нибудь мобилу взял? Такие кадры получились бы!

Никита с букетом остановился напротив учителя. К нему медленно приблизились ребята, окружив учителя, и, перебивая друг друга, выкрикивали каждый свое:

– Не увольняйтесь!

– Не уходите от нас!

– Давайте жить мирно!

– Давайте любить друг друга!

– Ты, охренел, Ионов? Люби кого-нибудь сам!

– Мы вас очень просим не увольняться! – слышалось со всех сторон.

– Нина Сергеевна, – твердо проговорила Вика, поднятием руки останавливая хор голосов. – Пожалуйста, заберите свое заявление. Мы все вас очень просим… не уходить из школы!

– А это вам, – вручая тяжелый огромный букет, тихо произнес Никита, – от всех нас с просьбой не увольняться.

Ребята смотрели на сначала побледневшее, а потом залившееся краской до ушей лицо их учителя. Она прикрыла ладонью рот, еле сдерживая подступившие слезы. Они еще не видели таких эмоций и чувств в этой каменной женщине, подсознательно понимая, что сделали абсолютно правильный шаг навстречу ей.

– Спасибо… спасибо…, – дрожащим от волнения голосом тихо говорила она, напрасно пытаясь сдержать слезы. – Я подумаю… Спасибо… Дети, давайте встанем в строй, – смахивая ладонью слезы, попыталась скомандовать она. – А то у нас не урок, а какая-то мокрая вечеринка получается.

– Вы останетесь?

– Вы не уволитесь? – неохотно возвращаясь в строй, интересовались ребята.

– Я подумаю, – приходя в себя, пряча лицо в букет и громко вздыхая, отвечала физрук. – Спасибо вам! Не ожидала…

Выстроившись в шеренгу, дружный десятый с удивлением наблюдал за эмоциями своей фурии.

– Ух! – выдохнула вновь учитель. – Так! Все! Приходим в себя! Сегодня будет последний штраф.

Ребята недоуменно и разочарованно смотрели на нее.

– Чего?

– За что?

– Опять?

– А что за штраф? В чем мы провинились? – не выдержал Ионов.

– Подойди ко мне, пожалуйста, Сережа, – обратилась она к нему.

– Что? Для меня штраф? Ну вы даете! – Сергей скривился и неохотно поплелся к учителю.

– Подержи, пожалуйста, – передавая ему цветы и почему-то улыбаясь, сказала она. Отошла чуть в глубь зала и, подняв руки, глубоко вдохнула.

А потом произошло невероятное! Нина Сергеевна, в своем тяжелом весе, вдруг ловко села сначала на продольный шпагат, подняв голову и разведя руки в стороны, а затем, кувырнувшись назад, села на полный прямой шпагат, красиво расправив руки, как крылья за спиной.

Ребята завопили от неожиданности и восторга! Они стали поддерживать ее аплодисментами. Несмотря на слои жира по всему телу, движения были легкими и красивыми, что еще больше удивляло и завораживало, глядя на нее.

А преподавательница, войдя в азарт, сделала еще несколько сложных акробатических упражнений, затем ловко вскочила на ноги и поклонилась, как кланяются артисты публике.

Дети окружили своего учителя, не переставая аплодировать.

– Это последний штраф… для опоздавшего на урок учителя! Со следующих занятий штрафы отменяются! Будем вводить новые комплексные упражнения, – отдышавшись, объявила она. – Спасибо вам, ребята! Мне никогда никто не дарил таких цветов! Спасибо, – проговорила она, услышав звонок с урока. – Ну, что ж… занятие подошло к концу. Все свободны!

Ребята стояли не шелохнувшись.

– Так вы уходите или остаетесь?

Нина Сергеевна подняла на них счастливые глаза, которые на этом лице дети увидели впервые за все годы обучения.

– Остаюсь… Остаюсь! – улыбнулась она.

– Ура! Ура! Ура! Она остается! – раздались восклицания.

– Никогда бы не подумал, что когда-нибудь я обрадуюсь этому, – шепотом произнес Никита, глядя на общее ликование.

****

Никогда еще за все годы обучения десятому классу не училось и не жилось в школе так дружно и весело, как после разрешившегося конфликта с физручкой.

Весть о конфликте в десятом классе на уроке физкультуры, доведенном до увольнения учителе, дальнейшем примирении и подобревшей Нине Сергеевне облетела всю школу за пару дней. Ребятам даже казалось, что вокруг них изменилось сразу все: отношение других учителей стало более доброжелательным, директор Алла Петровна хвалила их даже за мелкие успехи, не говоря уже про достижения на олимпиадах или соревнованиях. Доску почета на две трети украшали фотографии учеников именно десятого класса. Даже Мишка Морозов и троечники решили не отставать от одноклассников и налегли на учебу, что также поощрялось со стороны учителей. Дружба в самом классе крепла. Никогда прежде они так часто не собирались вместе, не оставались после занятий, подтягивая отстающих в учебе, выкладывая на первую парту принесенные из дома пирожки, бутерброды, печенье и другие вкусности, устраивая, так сказать, классный пикник. Растущие организмы требовали дополнительных перекусов.

Приближался новый, 2020 год. Дружно обсуждались конкурсы и викторины. Все с удовольствием участвовали в подготовке конкурсов и викторин. Придуманные вопросы не должны были быть чересчур сложными, но и слишком простыми тоже! Задумку держали в тайне от других классов. Никогда еще в их школе не затевали такую интересную и сказочную викторину, отделываясь в прошлые годы от участия сценическими пьесками с бездарной игрой учеников-актеров, которых больше веселило их перевоплощение в героев пьесы, чем сама постановка и ответственность за мастерство и убедительность игры. Елену Ивановну уговорили не рассказывать про их идею в учительской.

И создалась интрига! Все ждали распределения дней выступлений для классов. И, каким-то якобы, чудом, десятому классу было назначено выступать последними – 26 декабря. Они как раз и завершали конкурсную программу. Приз для победителей был в этом году просто царским – экскурсия на Байкал с походом в тайгу на старинные озера, где около зеленого озера Сказка, с живущими на нем лебедями, возвышается гора Шапка Мономаха. Необычайно красивые места! Поездка будет подарена победителям школьного конкурса и планируется на летние каникулы.

– Ребята, мы большие молодцы! – воскликнула староста Белова, схватив со стола объемную пачку бумаг с вопросами для викторины. – Ведь посмотрите! У нас даже для начальных классов придуманы вопросы! Будет участвовать весь зал! Все обалдеют! И Снегурочкой остаюсь все-таки я, как бы ни утверждали на эту роль Зотову. Правда, Вика? Мы же с тобой договорились?

Она подняла кипу бумаг и закружилась в танце между партами.

– Аккуратно! Не урони, вечная Снегурочка! – закричала Зоя.

– Ха! Начальные! Вот уж кто обалдеет, так это учителя! Для них там придумана отдельная викторина. Вот уж будет чем полюбоваться, – усмехнулся Ионов.

– Для нас главное, чтобы всем понравилось и было как в сказке! – зажмурилась Маша.