Расправь свои крылья

– Надо четко наладить свет и еще раз проверить лампы, чтобы смена световых лучей и цвета на сцене была достоверной! Молодец Никитка, что придумал создавать атмосферу светом!

– А костюмы? Вика, ты же говорила, что костюмы должны быть яркими! Сама-то какой персонаж для себя выбрала? На Снегурочку-то ты больше, чем Танька, похожа, – не выдержала Смирнова.

– Ребята, костюмы сейчас не проблема, – Вика задумчиво пожала плечами. – Открываем интернет-магазин и заказываем свои размеры. Не вижу ничего сложного. Ищем самое яркое и самое дешевое – пингвин, белый медведь, снеговик, рысь. Ну вы поняли! Все уже выбрали себе персонажей? Костюмы Снегурки и Деда в школе есть. А я? Пусть я буду… лесной феей, – безразлично добавила она.

– Кикиморой, что ли? – хохотнул Мишка. – Ну и компашка у нас набирается!

– Морозов, ты как будто у психиатра на учете состоишь с диагнозом «полный дебилизм»! Может, тебя плохо лечат? Что-то обострение твое затянулось на долгие годы, – покачала головой Романова.

– Саму тебя к психам надо… – начал было наступление Мишка.

– Морозов, заткнись! – вмешалась староста. – Вик, ты последнее время сама не своя… У тебя что-то случилось? – повернулась к ней Таня, положив сценарий на стол.

– Еще не случилось… – она посмотрела на одноклассников, медленно выговаривая каждое слово. – Еще все случится. Все впереди…

– Ты подколдовываешь там, что ли, фея наша… лесная? Что должно случиться?

– Мы не выиграем, что ли? Тогда зачем все это?

– Вика, не томи, что ты скрываешь от нас? – Татьяна плюхнулась на стул рядом с ней и заглянула ей в лицо. – Ну? Чего молчим? Зотова, может ты заболела?

Виктория внимательно посмотрела в глаза одноклассницы.

– Зотова, не пугай! С тобой что-то произошло? Никит, – обернулась она на Воинова, – вы с ней последнее время неразлучники. Я слежу за вами! Что не так?

– Сам не пойму, – пожал плечами Никита. – Уже боюсь спрашивать… Неделю допытываюсь… А она только смотрит грустно и молчит. Вик, извини, что я так про тебя рассказываю, но пойми… я тоже переживаю…

– Нормальненько выходит, – усмехнулась Зоя. – Вы вдвоем неделю переживаете, а теперь и мы с вами должны попереживать!

– Да может, они влюбились друг в друга, а мы тут лезем к ним с дурацкими вопросами! Пусть сами и переживают, а потом, когда там что-то случится, нам объявят.

– Ой! То, что они влюбились уже ни для кого не секрет! – засмеялась Маша. – У них на лицах написано! Особенно у Воинова, просто млеет около Викуси. Плохо ты следишь за ними, Белова! Можно сказать, что совсем запустила их.

– Заткнись, Романова! Не твоего ума… – Никита внезапно встретил удивленный взгляд Вики и замолчал, не отводя от нее глаз.

– Ой… Сейчас сердце остановится… Мы тут все, ребята, лишние, – прошептала Маша, – пойдем, оставим наших голубков наедине.

– Ну, теперь уж поздно уходить, – выдохнула Вика, – прости меня, Никитка. Действительно, наверное, лучше вас уже предупредить. А то, если не успею, то с моей стороны подло получится.

– О чем предупредить?

– Что война начинается или метеорит на нас летит?

– И скоро нам всем хана? Ха-ха-на-на!

– Что молчишь? Колись давай!

– До 26-го хана будет или успеем выступить? – загалдели все сразу.

– Ребята, – заговорила Вика. – Помните, вы спрашивали, почему мы из Москвы переехали?

– Ну и почему? Ты ведь нам тогда так и не сказала!

– Не, че-то говорила! Только смазанно – отец, Родина, захотелось вспомнить детство…

– Вот именно сейчас ты выбрала как раз самое подходящее время для рассказа! Ну и почему? – усмехнулся Морозов.

– Да не выбирала я! Просто неделю назад пришла информация о первых заболевших…

– Откуда пришла?

– От кого пришла?

– О каких заболевших?

– Чем заболевших?

– Ребят, – вздохнула Вика, – мне самой ничего не говорят! Берегут якобы мою психику. Поэтому я подслушиваю телефонные разговоры мамы, папы и брата. Вы же в курсе, что у меня мама врач, а брат, как и папа, офицер. Я просто вижу, как огорчает их эта информация…

Она оглядела притихших одноклассников и, вздохнув, продолжила:

– До нашей страны еще не дошло… Но это заболевание распространяется с огромной скоростью. Какой-то вирус! Называют его как-то странно – короной 19. Никто не может понять, что это, но надвигается какая-то масштабная эпидемия, которая будет длиться неизвестно сколько времени и унесет много человеческих жизней… Это сейчас секретная информация. Много заболевших в Китае и США…

– Ну и пусть болеют в этой своей Америке. От нее ничего никогда доброго не было, – хмыкнул Ионов.

– Вы не понимаете, – продолжила Вика. – Говорят о высоком проценте заражения, что этот вирус якобы создан искусственно в лаборатории то ли США, то ли Китая и от него нет специфического лечения. И что начнется бактериологическая война… Они хотят заразить весь мир!

– Кто «они»? – тихо спросила Смирнова Зоя.

– Не знаю кто! Но это все сделано специально… на политическом уровне, – грустно ответила Виктория. – Я почему вам это говорю – чтобы мы все были готовы и ничего не боялись.

– Ты хочешь сказать, что 2020 год не стоит так радостно встречать? – спросила Белова. – Чушь это все! Помните, как в 2012 году вся страна готовилась к концу света? Даже по телевизору об этом говорили!

– Точно, точно! Помню! – засмеялась Зоя. – В магазине весь сахар, соль и мыло скупили.

– И еще свечи зачем-то, – добавил Сергей. – Для кого эти припасы, если всем конец настает!

– И ничего – пронесло, – похлопала в ладоши староста. – России все нипочем! Особенно нашей Сибири! Тут никакой вирус не выживет – сдохнет на нашем сорокаградусном морозце! Да еще и название какое-то дурацкое – корона! И почему-то 19! В девятнадцатый раз этот вирус коронован, получается? Может, ты там что-то недоподслушивала? Главное, не впадаем в панику, ребята! Наша нигде не пропадет – от дедов и бабушек знаем!

– Знаем-то знаем… И хорошо, что у нас народ к испытаниям всегда готов, так мой папа говорит, но то, что сейчас задумано кем-то злым, уже происходит, – вздохнула Вика. – Мы же сюда из Москвы приехали после разговора с папиным духовником… – она тряхнула головой и резко произнесла. – Если кто не знает… наша семья верующая… Папин духовник в Сергиевом Посаде, в монастыре. Это он посоветовал нам уехать из Москвы. Потому что… наступают тяжелые времена, – она с прищуром посмотрела на ребят. – Хотим мы этого или не хотим – нас никто спрашивать не будет, но, как говорит папа, выдержать все испытания возможно только с Богом!

– Ой! Давайте прямо все сейчас пойдем в церковь и поплачем, – засмеялся Мишка. – Ты, Вика, хоть и умной кажешься, но, оказывается, такая же дура, как и все наши девчонки!

– Че ты сказал? – напустилась на него Маша.

– Ты, урод! Мамкин недокормыш, сюда посмотри! – Воинов, встав в позу воина, угрожающе смотрел в его сторону. – Пошли в коридор! Быстро! Пока я тебя за ногу не вытащил.

– Стоп! Ребята, стоп! – крикнула Вика. – Не для этого я вам это все говорю, чтобы мы ссорились! Я сама не знала, когда лучше это рассказать! И не хотела перед конкурсом! Но события развиваются так стремительно, что уже ничего нельзя остановить! Поэтому лучше знать и быть готовыми, чем потом впадать в панику, – она поднялась с места. – Тихо всем! Я хочу предупредить. Скоро на ютубе появятся ролики с такого рода информацией. Но! Чтобы никто из вас не смеялся над этим! А, главное, не боялся! Короче, я сказала то, что знаю. Если узнаю еще что-нибудь, буду держать вас в курсе…

– Давайте уже по домам, – предложила староста, потягивая руки в стороны. – Завтра контрольная по алгебре и диктант по русскому, а за окном уже темень. Впереди только одно главное – мы должны победить на конкурсе! А все эпидемии будем переживать по мере поступления! Норм?

– Да. Давайте расходиться уже!

– До завтра!

****

– Почему ты мне сразу не рассказала о том, что тебя беспокоит? – начал разговор Никита, выходя из школы и вдыхая морозный воздух всей грудью.

– Я даже не знала, как это рассказать… – тихо произнесла Вика. – А сегодня само собой как-то получилось. Как ты думаешь, я правильно сделала?

– Конечно, правильно, – Никита забрал ее рюкзак и перекинул его через плечо. – Ты же сама, наверное, почувствовала, что на душе как будто легче стало.

– Откуда ты знаешь? – она с улыбкой посмотрела на него.

– Я все про тебя знаю, – почти прошептал он.

– Что значит «все» и откуда? – она дотронулась до его рукава и остановилась.

Он сделал шаг вперед и повернулся к ней:

– Ты совсем ни о чем не догадываешься? – грустно спросил он.

– Сегодня день секретов, что ли? О чем я должна догадываться? – строго спросила она. – А рассказать не проще? У тебя тоже что-то случилось?

Никита подошел к ней вплотную и заглянул в глаза:

– Случилось то, что они правы… Они, оказывается, все увидели, а ты нет… Я не знаю, что такое… любовь, – он помедлил. – Но то, что дальше жизни без тебя… я не представляю, – это я знаю точно.

Он резко повернулся и быстрым шагом пошел вперед. Онемевшая от услышанного, Виктория осталась стоять на тротуаре. Опомнившись через мгновение, она набрала воздуха в легкие и крикнула ему вслед:

– Тогда зачем ты убегаешь от меня? Вернись, пожалуйста…

Он остановился и развернулся к ней, не решаясь подойти. Она направилась к нему навстречу. Подняв голову и стиснув зубы, ощущая себя в каком-то другом пространстве, Никита тоже устремился навстречу ей.

– Спасибо тебе, Никитка, – подойдя к нему, тихо произнесла Вика и уткнулась лицом ему в грудь.

Сбросив рюкзаки на снег, он обеими руками прижал ее к себе, ощущая наполняющую его всего изнутри необыкновенную нежность и разливающуюся радость в груди. Он прижимал ее все сильнее, вдыхая аромат тонких духов, смешанный с морозной свежестью, зарываясь лицом под воротник дубленки, пытаясь почувствовать тепло нежной кожи и прикоснуться к ней губами.

Вика подняла на него лицо и снова тихо произнесла:

– Никитка, спасибо тебе… Ты настоящий… Ты честный, добрый… Я никогда не встречала таких, как ты…

– Тогда вместе… навсегда?

– А разве так бывает… чтобы навсегда?

– Мне дела нет до тех, у кого не бывает… А у нас с тобой будет!

Он взял ее руки и приложил их к своим щекам, целуя ладошки, согревая их своим дыханием. Затем притянул к себе и нежно прикоснулся к ее губам.

– Все, Никитка, все! – прошептала Вика. – Еще увидит кто-нибудь. Все!

– Мне теперь все равно, – не выпуская ее из объятий, он наклонился к ее уху, касаясь его губами. – Мне абсолютно все равно, кто что скажет. Мы ничего плохого не делаем… У меня теперь есть ты, а значит, теперь… я буду жить.

– А раньше разве ты не жил?

– Нет… Я просто существовал… А сейчас я чувствую крылья за спиной… Те, про которые ты рассказывала. Спасибо тебе…

****

Узнав, что десятый класс готовит нечто грандиозное, другие тоже решили не отставать в подготовке своих конкурсных программ. Все хотели получить главный приз. Окна актового зала светились до позднего вечера. Сторож провожал самых активных «артистов» своей жесткой метлой. Родители нервничали, не обнаруживая своих отпрысков дома после прихода с рабочих смен. Очередь на репетиции именно в актовом зале строго контролировалась завучем школы Светланой Николаевной, которая выключала рубильник, если класс не поддавался уговорам покинуть зал вовремя и уступить его по расписанию новому классу. Предновогодний ажиотаж с приближением конкурсных дней усиливался с каждым днем. Домашнее задание выполнялось тут же, так как большим плюсом и бонусом к оценкам за выступление жюри выдвинуло условие успеваемости в классе.

– У нас такого в школе еще не было! – всплескивала руками Светлана Николаевна, выступая на очередном педсовете – Мне надо зарплату повышать! Я же последнее время просто поселилась в школе! Откуда такое рвение у наших учеников? Все хотят получить главный приз!

– Что вы так разволновались? – глядя на нее поверх очков, развела руками директор. – Дети заинтересованы, успеваемость повысилась, особенно в десятом классе. Мы же все радеем за то, чтобы нашим ученикам было интересно в школе! Вот вам и результат! Я, например, только рада этому!

– Это, конечно, хорошо, что дети заняты. И глаза у них горят, – взяла слово учитель алгебры и геометрии Анна Михайловна. У меня на уроках стали больше вопросов задавать. Вижу заинтересованность не только в предновогодней суете, но и в хороших оценках за четверть.

– Светлана Николаевна, – обратилась к ней физрук Нина Сергеевна, – актовый зал, конечно, нарасхват. Но смею заметить, что спортзал тоже занят до позднего вечера.

– И вы им разрешили? – удивилась Алла Петровна.

– А куда я денусь? – возразила физрук. – Они же там не костры жгут для шашлыков! Дети заняты интересным делом! Меня просят иногда помочь им. А я всегда рада, чем могу. А потом… мне с ними интересно. Они такие кренделя выписывают – обхохочешься! – она широко улыбнулась, вспоминая сцены из постановок.

– Да уж, Нина Сергеевна, как жизнь-то может поменяться и нас изменить, – заулыбался ей в ответ Петр Сергеевич. – Вы за последнее время очень похорошели и посвежели! Вот что с нами дети делают! Мы им помогаем, а они – нам…

– Это все лирика, коллеги! – прервала его Алла Петровна. – Жюри у нас утверждено. В состав также включено по одному ученику из каждого класса. Актовый зал подготовлен. Гости из министерства образования приглашены. Через три дня начинаем марафон. Очередь конкурсных выступлений остается та же.

– Нет, Алла Петровна, не та же! Перед десятым в этом году выступает одиннадцатый класс, – развела руками завуч.

– Это кто так решил?

– Они и решили! Десятый и одиннадцатый! Поспорили там на что-то, вот десятый выиграл и хочет завершить новогоднюю программу.

– Интрига! – улыбнулась директор. – Ох уж этот десятый! Никто не против такого поворота?

– В принципе, ничего плохого в этом нет, раз им так удобно! Как говорится, от перестановки мест слагаемых, – заявила учитель алгебры.

– Ну, если все «за», то пусть будет так! – поднялась из-за стола Алла Петровна.

Через три дня школу было не узнать! Стройная, высокая до потолка нарядная елка уже сутки украшала актовый зал. В стены школы ворвалась атмосфера праздника. Уже с начала уроков все ждали трех часов дня, чтобы посмотреть красочное конкурсное представление!

Занятые в сценах ученики в конце уроков, наспех перекусив, переодевались в театральные костюмы и превращались в героев пьес. Зал был набит битком. Мест на всех не хватило. Сидели на коленях друг у друга, между рядами стояли стулья, младшие классы устроились прямо на портфелях перед сценой. Представления отличались друг от друга, каждый класс чем-то удивлял зрителей и вносил что-то новое, непохожее на концерты прошлых лет. Учителя, курирующие своих учеников, волновались больше других, готовые прийти на помощь, с текстами в руках стояли за кулисами и режиссировали действие, подсказывая и направляя своих подопечных, изредка выглядывали из-за занавеса, интересуясь реакцией зрителей. После выступления каждому классу рукоплескали и на следующий день с нетерпением ждали нового представления.