Ставка на принцессу

ПРОЛОГ

Я никогда не верила в любовь. Страсть, желание, похоть, в лучшем случае взаимное уважение – все это принято называть любовью, и это самый большой в мире обман, потому что любви не существует! Теперь я в этом убедилась.

Как ты мог меня оставить?

Как я могла тебе поверить?

Темнота ритуального зала окутывает тело, пробирается под кожу и холодит кровь в жилах. Алтарный камень больно впивается в лопатки, мешая нормально дышать. А может быть, все дело в подвенечном наряде степных жителей, который я так и не успела сменить после несостоявшейся свадьбы. Жесткие желтые тряпки затянули тело похлеще любого корсета.

От единственного факела загорается масло в специальных желобах, расположенных по периметру храма, и рваный свет от огня слепит, заставляя жмуриться. Свет причиняет физическую боль. Сколько я так пролежала в темноте на холодном камне, привязанная к алтарю? Не знаю. Может, час, может, день.

– Эрташ герх, – под сводами храма громом разносятся слова шамана. – Шварра.

Он уже достал длинный кинжал, а я, скованная странным оцепенением, все жду… Жду, что он все-таки придет за мной, что не бросит умирать, но…

Дракон не спасет свою принцессу, потому что она – ритуальная жертва, одна из многих на пути дракона к его великой цели.

Шаман монотонно читает молитвы, что больше напоминают заклинания, и по мере чтения камень подо мной начинает светиться ровным белым светом.

Одинокая слезинка срывается с ресниц и падает на алтарь, влага шипит и испаряется.

Где ты, мой дракон? Спаси меня!

Но… любви не существует!

ГЛАВА 1

Голова болела зверски, и я уже от всей души жалела, что вчера дед впервые разрешил мне пить с гостями вино и не уходить к себе в спальню после полуночи. Хотя странно было бы, если бы он запретил, ведь вчера с размахом и фейерверками отмечали мой двадцатый день рождения. По эльфийским меркам я была сущим ребенком, зато по человеческим стала совершеннолетней, а, учитывая тот факт, что пошла я далеко не в матушкину бледно-ушастую породу, а в отца-человека, то и взрослела, соответственно, как люди.

Позор моего появления на свет, к великому сожалению матери, скрыть так и не удалось, и в семье светловолосых голубоглазых снежных эльфов северного Киртамилла появилась я – смуглая кареглазая кучерявая девчушка с яркими каштановыми непослушными волосами и «безобразно круглыми» ушами. Ни одного попадания в масть!

– Леди Ир'Риэм, пора вставать, – негромко произнесла горничная, глядя на меня с откровенным сочувствием. Эльфы-то от похмелья никогда не страдают: у них метаболизм намного быстрее. Ушастых даже не все яды берут – только узкоспециализированные.

Я простонала в ответ нечто невразумительное и даже не пошевелилась. Эльфийка оглядела общую помятость организма и через минуту принесла… рассол огуречный. Стакан я брала с большим недоверием, но, на удивление, "зелье" помогло, полностью не излечило, конечно, но состояние слегка улучшилось, и к позднему завтраку я спустилась уже в приличном виде и с явным намерением никогда больше не брать в рот ни капли этих треклятых эльфийских нектаров.

Деда дома еще не было. Вчера он провел со мной серьезную беседу по поводу взаимоотношения полов и необходимости блюсти честь до свадьбы, с которой маман опередила его года на четыре, и покинул молодежное общество, дабы не смущать. Я бы и сама это общество с удовольствием покинула, но дед уж очень хотел, чтобы у меня был праздник. Ради этого он даже собрал весь цвет столичной молодежи, во всяком случае, ту его часть, которая хотя бы открыто не воротила нос от полукровки. Сам же герцог Мирн-Дирэль, наверняка, отправился к очередной пассии, из объятий которой оказалось не так легко выбраться утром.

В последние несколько лет домой дед никого не приводил. Не то, чтобы я была против его интрижек, скорее наоборот, относилась к ним с пониманием и юмором, ну, и иногда шутила над дамами, демонстративно называя их бабушками. Светлые леди кривились, но благоразумно молчали. Это по родственным меркам герцог Лидар Мирн-Дирэль мне дедом приходился, а по эльфийским он в свои двести тридцать являлся мужчиной в самом расцвете лет – высокий голубоглазый красавец блондин с длинными до талии шелковистыми волосами, коим я всегда завидовала, особенно по утрам, ломая очередную расческу о свои непослушные кудри.

– Леди, письмо от его светлости.

Горничная протянула мне запечатанный конверт, в котором как раз крылся ответ на вопрос, куда же запропастился дед.

“Милая Ир’Риэм!

Надеюсь, вчера все прошло хорошо, и тебе понравился праздник. Фейерверк однозначно должен был тебя порадовать, а общество лучших представителей молодого поколения Киртамильской знати не разочаровать.

Как минимум, я постарался сделать твое совершеннолетие запоминающимся…”

Письмо аккуратно легло на белоснежную скатерть рядом с чашечкой чая. Ровные красивые строчки радовали витиеватым идеальным почерком, но никак не содержанием.

Понравился ли мне праздник? Скорее да, чем нет. Скучно точно не было: фейерверк впечатлял, нектары лились рекой, а после полуночи начались танцы, и веселье понеслось полным ходом. Наблюдать за этим со стороны было забавно и немного грустно. Гости уделили мне ровно тот минимум внимания, которого требует этикет, и на том о моем существовании забыли. Странно было чувствовать себя чужой на собственном дне рождения, но, к сожалению или к счастью, я давно уже поняла и приняла тот факт, что чопорные эльфы никогда не примут полукровку, как полноценного члена их светлого общества, что бы там дед ни изобретал!

После рождения он даже заставил отца официально меня признать в надежде на благосклонность эльфийского двора к обретенному статусу, но все тщетно. А отец у меня, так на минуточку, король небольшой, но богатой приморской страны на юге континента. Впрочем, признание меня принцессой Поднебесья, правда без права престолонаследия, не помешало папеньке после сего инцидента вообще забыть о моем существовании, а эльфам, хоть и принять меня, но как-то “сквозь зубы”.

Полукровок не любили нигде. Межрасовые союзы официально запрещены не были, но почти во всех странах порицались, особенно в эльфийских. Дети у таких пар появлялись крайне редко, и мало кто доживал хотя бы до пяти лет: врожденная магия убивала носителя. И хоть внешне полукровки были похожи на эльфов, контролировать силу они не умели, что и приводило к скорой или не очень, но все равно гибели. Исключением оказалась только я, уродившись почти человеком, да и по магии “пустышкой”. Каким-то странным образом огненная сила, унаследованная от отца, полностью нейтрализовывала ледяную магию материнской крови, что и позволяло мне оставаться в живых, но не отменяло того факта, что я – плод позорной связи.

– Говорят, в юности твой папаша был знатным ловеласом, сколько девок именитых по всем странам попортил! – рассказывал мне как-то дед, слегка подпив нектарчиков.

У нас в библиотеке зачем-то даже была подшивка газет с отцовскими похождениями, уж не знаю, зачем дед ее собирал. Шалил папенька ровно до тех пор, пока по примеру герцога Мирн-Дирэля ушлые родственники счастливых мамаш не начали настаивать на признании бастардов, а некоторые даже требовать включения тех в список наследников Поднебесья. После этого взбеленилась уже королева, жена этого бабника, и клятвенно пообещала, что следующий бастард станет последним для папенькиного достоинства. Более о гульках родителя в газетах ничего не писали. Или остепенился, или все же женушка исполнила угрозу.

– Ирра! Вот ты где!

Дверь хлопнулась о стену, снесенная ураганом юбок с ворохом кружев. От неожиданности я дернулась и едва не пролила чай на письмо деда, лишь в последний момент успев со звоном плюхнуть чашку на блюдце. Ворвавшееся в столовую розовое безобразие подлетело ко мне и, не давая времени прийти в себя, заявило:

– Дочь, ты даже не представляешь, кто прислал нам приглашение!

И моя голубоглазая красавица мама выжидающе уставилась на меня. Она даже не извинилась, что пропустила мой день рождения, ведь это все такие мелочи в сравнении с Новостью, что она принесла.

– Здравствуйте, мама, – поприветствовала я ее, и поднялась из-за стола, как того требовал этикет, но мать лишь отмахнулась, как от назойливой мухи.

– Ты не спросишь, кто это?

Конечно же, спрошу. Я вежливо улыбнулась, с трудом сдержав тяжкий вздох. Общаться с Алиниаллой мне всегда было тяжело. Ей со мной тоже, но, если маме приспичило поиграть в благого вестника, остановить ее не сможет и буря. По правде говоря, мне было глубоко плевать, какой очередной идиот, точнее охотник за приданым, зовет меня на бал, но огорчать мать я не стала и, надеюсь не криво, улыбнувшись, поинтересовалась:

– Вы меня заинтриговали. Скорее уже поведайте мне имя этого таинственного незнакомца.

Алиниалла выдержала драматическую паузу, в течение которой у меня уже устали от натянутой улыбки щеки, и, наконец, выдала на ушко интимным шепотом с придыханием:

– Ир'Гриар.

– И? – я удивленно приподняла брови.

Это имя не сказало мне ровным счетом ничего, таких знакомых у меня не было, разве что у деда…

– Ир'Гриар Поднебесный, – недовольно глядя на меня, с нажимом пояснила мама, как для дурочки.

– Однофамилец, что ли? – еще больше удивилась я.

В присутствии матери голова снова разболелась, и хотелось лишь одного – поскорее оказаться снова в постели с холодным компрессом на лбу.

– Дочь, вот ты, вроде, не глупа! – тихим шепотом почти зло прошипела мама. – В Киртамилл приезжает делегация из Поднебесья во главе с королем… твоим отцом…

– Ир'Гриаром Поднебесным, – ошарашенно закончила я, понимая, что вскоре мне придется лицом к лицу встретиться с папочкой, которого я отродясь не видела. И, судя по всему, у матушки на эту встречу имеются свои планы.

Алиниалла, хоть и не отличалась никогда особым умом, была крайне амбициозной и целеустремленной особой, а брак с бароном Кинаэлем, спешно устроенный дедом после моего рождения, своим ужасным мезальянсом испортил прекрасной снежной эльфийке все начинания. В ее планы уж точно не входило после сиюминутной интрижки, неожиданно обернувшейся незапланированной беременностью, оказаться запертой в далекой от столицы провинции. В отличие от жены, барон никогда не стремился в свет и с удовольствием жил вдали от Паррасской суеты, ну, а матушка, выйдя замуж, лишилась содержания от отца. Барон, несмотря на полученное обширное приданое, так и не смог полностью поправить свое материальное положение, хоть и сумел закрыть большинство кредитов, поэтому и купить особняк в столице для супруги не мог.

– Именно, дочь! В Паррасс скоро прибывает Ир’Гриар Поднебесный, и поэтому наш король Авард V выслал на твое и мое имя приказ явиться во дворец, где будет гостить му…жчина, доставивший мне… массу неудобств.

– И главное из них я? – привычно подколола я мать.

– Не придирайся к словам! – также привычно отмахнулась та.

Подобные перепалки случались у нас каждый раз, как только мать приезжала к деду. Благо, происходило это нечасто. Алиниалла меня не любила и никогда не скрывала этого. Если задуматься, наверное, она имела на это полное право, ведь я своим появлением фактически сломала ей жизнь, но… Меня же никто спрашивал! Все решил в свое время дед.

Он вообще из-за меня много и сильно начал ее воспитывать, ведь, в отличие от родной матери, дед меня очень сильно любил. Он даже с большим скандалом и долгими судебными разбирательствами добился, чтобы его титул перешел мне, как наследнице, а не его недалекой умом дочери или ее детям от барона. Тогда злобно шипел даже король, но оспорить решение суда не смог. Давний закон, на который ссылался дед, в свое время забыли отменить, и де-юрэ он имел полную юридическую силу. Маманя, на тот момент уже беременная братом, орала, как резанная, ее муженек тихо кусал локти от злости, а мне было наплевать. Никогда не страдала жаждой власти, особенно, в пять лет.

После этого дед хотел забрать меня к себе на воспитание, но маман решила отомстить ему за все обиды и подала в суд на признание единственно материнской опеки. А мстить ей было за что. Во-первых, дед запретил избавляться от плода, когда выяснилось интересное положение его непутевой дочери. Во-вторых, он не позволил магически ускорять и обезболивать роды. В-третьих, дед заставил ее самостоятельно кормить меня грудью (за это меня довольно долго звали кровопийцей) и совсем не позволил отдать заботам няни. К моему году ранее прекрасная эльфийка была бледной тенью самой себя, хотя куда уж снежным бледнее.

Вот так я оказалась в доме матери и ее мужа, а деду было разрешено посещать меня лишь по праздникам. Плакала я тогда громко, но расстраивалась недолго. Вскоре, будучи здоровым любознательным ребенком, я оценила все плюсы жизни без надзора и была на пять лет, за очень редким исключением порывов маминой любви, предоставлена сама себе.

Вокруг имения “Флер-де-Кинаэль” раскинулось несколько больших деревень, где я и пропадала целыми днями, играя с крестьянскими мальчишками. Мы прыгали с веревок в реку, удили рыбу, собирали грибы, гоняли мячик и радовались жизни. Парни даже и не подозревали все эти годы, что, валяя меня в пыли, этим самым "оскорбляют честь и достоинство приемной дочери своего господина", как однажды презрительно высказался мамин муж, застукав нас за игрой в мячик. Мальчики ошалели и с испуганными криками разбежались. Больше со мной в деревнях никто даже не заговаривал. Оставшись совсем одна, я впала в уныние, но, благо, приближался мой десятый день рождения, и должен был приехать дед.

Мой первый юбилей был ознаменован грандиознейшим скандалом.

Герцог Мирн-Дирэль преподнес мне в подарок редкую и крайне ценную книгу – подлинный черновик довольно интересного приключенческого романа. Я глянула на подарок, благодарно улыбнулась, в душе искренне расстроившись (зачем мне книга, читать-то я не умею), да и отложила ее подальше.

Наутро дед спросил, как впечатления от прочитанного, он в свое время три ночи не спал, оторваться не мог, а я возьми, да и скажи, мол, да никак.

– Тебе не понравился Дюфорэ? – дед расстроено заломил брови домиком. – Тогда я пришлю тебе Валуа. Тоже очень интересно пишет.

– Деда, а давай, ты мне лучше удочку новую пришлешь?

– Ир'Риэм, – он укоризненно покачал белокурой головой, поигрывая на солнце золотом волос, – в твоем возрасте уже пора начинать интересоваться литературой.

– Да я не против, честно, только в твоей книжке слишком мало картинок, чтобы меня заинтересовать.

– А читать ее ты не пробовала?

– А как?

Этим невинным вопросом, заданным с абсолютно детской непосредственностью, я забила последний гвоздь в крышку гроба гипотетической маменькиной любви. Дед орал, как резаный. Как это так, ребенок в десять лет даже читать не умеет?! Ведь изначально было понятно, что я расту и развиваюсь, как человек, быстрее эльфов, но даже эльфята в девять уже начинают учиться. К слову, братик мой в свои пять читал по слогам.

Тогда дед уехал, хлопнув дверью так, что штукатурка отвалилась с куском лепнины, и вернулся на следующий день с представителем властей. Меня немного порасспрашивали о том, как я жила с мамой, а потом предложили на выбор: остаться у мамы или переехать к дедушке. Нетрудно догадаться, что я выбрала?

С того момента закончилась моя беззаботная жизнь, и началось обучение. Деда взялся за меня основательно, свободного времени оставалось только на сон, зато уже к шестнадцати, когда состоялось мое представление к королевскому двору, я была "на редкость образованная и приятная в общении очаровательная молодая барышня", как выразился король. В тот вечер ему пришлось принародно одобрить выбор меня в качестве наследницы, и это была моя первая маленькая победа, хоть и сдобренная толикой всеобщего презрительного неодобрения.

Мать на мой дебют демонстративно не явилась, зато сейчас она стояла напротив, недовольно поджимая тонкие губы и явно злясь на меня за недогадливость.

– Ты хоть понимаешь, что это значит?! – спросила она, нервно помахивая перед моим носом листом с королевской гербовой печатью, будто от меня зависело, попадет матушка на прием или нет.

– Наверное, то, что мне предстоит подготовиться к встрече с коронованной особой, – равнодушно ответила, пожимая плечами. – Стоит просмотреть последние новости Поднебесья, чтобы суметь поддержать беседу.

Почему-то встреча с Ир'Гриаром Поднебесным волновала меня именно в ракурсе знакомства с королем, а не с родным отцом. Отца, мать и всех прочих родственников мне с лихвой заменил дед, окруживший меня такой беззаветной любовью, что впору самой себе завидовать.

– Какие новости!? Ты о чем!? – возопила матушка, разве что у виска мне не подкручивая. – Это означает, что, возможно, а скорее всего так и будет, у тебя появится шанс заслужить его внимание и добиться приглашения в Поднебесье!

– Матушка, простите мою несообразительность, но… зачем мне это нужно?

– Нет, ты точно не понимаешь. – Алиниалла разочарованно всплеснула руками, смерила меня презрительным взглядом, будто удивляясь, действительно ли я ее дочь, и снова пояснила: – В Поднебесье самый шикарный двор на всем континенте. Ир'Гриар собрал вокруг себя самый цвет аристократии и творческой богемы.

А ведь и вправду все мои любимые писатели родом оттуда. И хоть идея матери не перестала казаться мне бредовой, она стала чуть более привлекательной.

– Я постараюсь произвести на Его Величество самое благоприятное впечатление, – почти искренне пообещала я эльфийке, по-прежнему мечтая только о покое и холодном компрессе.

– Уж будь любезна, – мама слегка улыбнулась. – И не забудь сообщить мне дату, когда мы отправляемся в Гринсдэм, столицу Поднебесья.

– МЫ?

Мои брови непроизвольно поползли вверх. Начать с того, что я в принципе не собиралась никуда отправляться, а уж тем более в компании Алиниаллы.

– Конечно, мы! – припечатала эльфийка. – Ты же не думаешь, что я упущу такой шанс?!

– Ваш супруг погиб всего год назад!

Несмотря на то, что с бароном у нас не сложилось теплых родственных отношений, подобное желание матери отправиться ко двору за увеселениями так скоро казалось мне кощунственным по отношению к памяти неплохого в целом эльфа.

– Ах, Ир'Риэм, оставь! – Алиниалла картинно закатила глаза. – Минимальный траур уже прошел, и я могу свободно выйти замуж повторно. Не лишай меня шанса на счастье! Опять!

И в этом вся Алиниалла баронесса Кинаэль – как всегда, легкомысленна и эгоистична. Поэтому дед и решил оставить все состояние мне и моему единоутробному брату Дирану, и даже его маман умудрилась сплавить. Как только мальчику исполнилось пятнадцать, она пристроила сына в военное училище, и теперь Диран будет видеть семью лишь раз в год на одну неделю.

– А это что? – Мать бесцеремонно схватила со стола письмо деда и, пробежав глазами строчки, бросила презрительно: – Укатил? Ну, и прекрасно! Хоть не будет мешаться! В общем, Ирра, надеюсь ты меня не подведешь.

Маман небрежно бросила письмо на стол и вышла, а я поспешила дочитать послание герцога, и, увы, оно меня совсем не порадовало.

"К сожалению, в ближайшее время дома я не появлюсь. Король отправил меня в с дипломатической миссией в Эринал, а он, как ты знаешь, находится за грядой, и из-за поверхностных залежей миелия телепортом туда не добраться. Но в этом есть и свои плюсы: надеюсь, в дальневосточном Эринале я наконец-то найду ответ на вопрос, решением которого занят вот уже пару десятков лет…”

Плохо! Очень плохо! Дед часто уезжал по делам, должность министра маг.промышленности обязывала, но никогда он не отлучался так надолго. В лучшем случае герцог Мирн-Дирэль вернется месяца через три, а за это время может произойти все, что угодно, и интуиция подсказывала, что беда уже не за горами.

"Ты уже совсем взрослая и, думаю, сама прекрасно сможешь справиться со всем, что может произойти в ближайшие три-четыре месяца, но на всякий случай я попросил приглядеть за тобой моего старого приятеля…"

Письмо задрожало в пальцах, строчки запрыгали перед глазами, а сердце тревожно застучало о ребра. Только не он! Пожалуйста, деда, только не он!

"…моего старого приятеля герцога Шессатара Виварда. Он, наверное, единственный кому я могу доверить самое дорогое – тебя, и поверь, он сможет тебя защитить даже от дракона!

Люблю тебя.

Дед".

Лист все-таки выпал из вмиг ослабевших пальцев.

Это катастрофа!

ГЛАВА 2

Поднебесная делегация прибыла через две недели. Все это время столица Киртамилла Паррасс стояла на ушах. Спешно украшался город, красились, перекрашивались и штукатурились дома, мылись с мылом мостовые, из города даже вывезли всех нищих, чтобы не развенчивать миф о том, что эльфийские государства самые обеспеченные. Договор о снижении налоговых пошлин на проход к морю был крайне необходим Киртамиллу, настолько необходим, что король Авард V даже вспомнил о том, что у него среди подданных имеется не просто презренная полукровка, а целая признанная принцесса Поднебесья.

Намедни моя скромная персона была даже удостоена личной аудиенции у его величества, где за чаем, после непродолжительной беседы о природе и погоде, наш сюзерен довольно непрозрачно намекнул на то, что договор о снижении пошлин должен быть подписан. Любой ценой! Что это будет за цена, не сообщалось, но короля явно раздражало то, что он вынужден был просить помощи у полукровки, которую так до конца и не считал полноправным членом их светлого эльфийского общества. И даже дед тут, увы, ничем не поможет. Герцога Мирн-Дирэля попросту услали в далекие дали, сразу же, как Аварду сало известно о скором прибытии Поднебесной делегации. За то время, пока Ир'Гриар со своей свитой пересечет континент, дед как раз успеет оказаться за грядой, где не работает любая магия, в том числе и телепорты с магпочтой. Помощи, если что-то пойдет не так, мне просить было не у кого. Разве что…

Нет! Тряхнув головой, я сразу же отбросила эту глупую мысль. Я никогда не обращусь к нему! Только не к нему! И то обстоятельство, что за эти две недели герцог Вивард ни разу не появился на пороге моего дома, с одной стороны, радовало, а с другой, очень сильно нервировало – как ощущение чужого хищного взгляда на спине, что вызывает безотчетное беспокойство.

Матушка донимала меня не очень активно, и это тоже напрягало. Не в характере Алиниаллы было пускать все на самотек, но даже эльфийку в последнее время я видела лишь пару раз, когда она наносила визит вежливости с целью убедиться, что я по-прежнему "мечтаю" отправиться с ней в Поднебесье.

– Ир'Риэм, ты же знаешь, что по эльфийским законам являешься несовершеннолетней, и тебе в дальнем путешествии необходим будет сопровождающий. А кто справиться с этой ролью лучше родной матери?!

У меня, к сожалению, был еще один кандидат, но он был даже хуже матушки, поэтому прибытия гостей из далекого южного Поднебесья я ожидала с затаенной тревогой. И вот настал этот день.

Через центральные ворота города Паррасса торжественно въехала почетная делегация Поднебесья во главе с королем сей славной державы.

Я, как одна из ключевых фигур и главный козырь нашего сюзерена, стояла на центральной лестнице дворца на пять ступеней ниже монарха. Внизу по обе стороны от застеленной алой ковровой дорожкой мостовой толпился весь цвет Киртамилльской аристократии, бросая на меня кто недоуменные, кто презрительные, а кто и завистливые взгляды.

Переносица нестерпимо чесалась. К сожалению, это был мой единственный магический талант, что каким-то чудом просочился сквозь тотальную бездарность – чувствовать магические потоки, а сейчас вокруг меня их было так много, что не чесать нос было настоящим испытанием. В очередной раз будто мелкая иголка впилась в кожу, и я, не сдержавшись, чихнула. Моветон, однако. Быстро оглянулась, не заметил ли кто конфуза, но все взгляды были прикованы к центральной улице, на которой вдалеке уже показался кортеж под бело-синими знаменами Поднебесья. В тревожном ожидании замерли все эльфы, кроме одного.

Он стоял вместе с прочими министрами на пару ступеней ниже вполоборота к приближающемуся кортежу и внимательно смотрел на меня. Герцог Шессатар Вивард. По спине пробежал холодок. Последние несколько лет после одного очень неприятного инцидента я всячески избегала его общества, но сегодня мое везение дало сбой.

Герцог всегда был "темной лошадкой". Причем темной во всех смыслах. На фоне белобрысого кабинета министров Вивард смотрелся самой настоящей черной вороной: коротко стриженные темные волосы были уложены в художественном беспорядке и отливали на солнце не привычным эльфийским золотом, а мрачной синевой, да и короткая борода – дань новой моде, привезенной королем из гномьих стран, – только подчеркивала неординарность образа. Высокие скулы, прямой нос, твердые губы, волевой подбородок и крепкое телосложение выдавали в нем Киннарские корни, а в этом темно-эльфийском государстве законы всегда были самыми жесткими, если не сказать жестокими. Одно «право сильнейшего» чего стоило. Вишневые глаза Виварда, не отрываясь, следили за каждым моим движением, будто бы он ждал, что я попытаюсь сбежать, и был готов в любой момент догнать и схватить добычу. Но ему-то какое до этого всего дело?!