Явление Эдварда Майлза
– Было три человека – и нет трех человек, – поправил я.
Нил посмотрел на меня, словно видел впервые в жизни, и нервно отхлебнул.
– Это ты верно заметил.
– Слушай, а Флойд что говорит? В конце концов, полиция не может оставаться в стороне от всего этого – слишком все странно.
– Ничего он не говорит. По крайней мере, я не курсе. Я знаю, что он сообщил о случившемся властям штата, но тут ведь вот что интересно: следов насилия нет, признаков отравления или чего-то в этом роде нет, причин для расследования по факту тоже нет.
– Чушь какая-то! Ведь должна быть причина, по которой три вполне здоровых человека вдруг «получили» по сердечному приступу.
Нил рассеянно кивнул.
– Может, она и есть, только мы не знаем. И возможно, что не узнаем.
Я встал. Мне хотелось поговорить с внуком Макферса.
– Ты посиди пока здесь, ладно? Я сейчас.
Дэвида я нашел вместе с Тоби на заднем дворе. Они безуспешно пытались починить качели и тут же накинулись на меня с просьбой им помочь. Качели были старые, крепились на широкую ветку дерева, и чтобы их исправить, нужны были новые валики и кронштейны. Я подозвал Дэвида к себе и задал несколько интересовавших меня вопросов. Однако с тем же успехом я мог бы этого не делать, потому что он ничего толкового мне не сказал, точнее, ничего он и не знал. Дедушка ни на что не жаловался, лекарств не принимал, снотворного тоже, а днем ложился отдохнуть почти всегда. Двумя днями ранее у Дэвида был день рождения, и Макферс ездил с внуком в Нью-Йорк на поезде из Ланкастера, весь день развлекались, сделали несколько покупок. Макферс заказал в Ланкастере для внука скутер, который должны были прислать на этой неделе. Ничего не предвещало того, что случилось потом.
Я вернулся в гостиную. Нил сидел на прежнем месте, только кофе в его чашке уже не было. Вместо него перед Нилом стояла бутылка виски и стакан с остатками. Я внутренне покачал головой. Если так пойдет дальше, Сьюзан будет очень недовольна.
– Нил, тебе нехорошо? – спросил я.
Он повернулся ко мне.
– Сегодня часа два назад приходил Филандер, говорил всякую чушь насчет прошлых грехов и наказания, – проговорил Карвер, задумчиво глядя на стакан в руке. – Верится во все это, конечно, с трудом, а вдруг это правда?
– Нил, не болтай глупостей, – возразил я. – Если бы даже подобное существовало, то кто определяет масштаб греха и масштаб наказания, а? Кто? И как?
– А я почем знаю? – резко вскрикнул Карвер. Похоже, что он, действительно, не в себе.
Часы на стене звякнули, я посмотрел – они показывали ровно восемь. Мне почему-то стало неуютно в обществе Нила, но я боялся уходить. Мало ли что, а у него было очень нехорошое настроение, вполне мог напиться. Вряд ли от страха, но что-то с ним не так. Где же Сьюзан? Если бы она пришла, я мог бы со спокойной душой уйти, а так мне приходилось сидеть и смотреть, как мой добрый знакомый превращается непонятно в кого.
– Нил, хватит пить, давай лучше поговорим. – Я старался, чтобы мой голос звучал как можно тверже, но в то же время не наставительно. – Что бы здесь не происходило, для этого есть вполне рациональное объяснение. В любом случае, с чего тебе вот так раскисать, дружище?
– Ты это Макферсу скажи, – глухо отозвался он. – Или Кейт Донован.
Я не знал, что возразить, потому промолчал, только встал и унес бутылку виски обратно в бар. Нил даже не обратил на это никакого внимания. Он достал сигарету и нервно закурил. Я как раз возвращался, чтобы сесть обратно в кресло – я твердо решил дождаться Сьюзан и узнать, что происходит в городе, как со двора раздались шаги, а через несколько мгновений, она вошла в дом.
– Привет, Джей, – бросила она и устало опустилась на диван. – Что за день! Девочки Ридли совсем расклеились.
Она вдруг обернулась ко мне:
– Почему молодежь такая хилая? Пыжатся, пыжатся, а как что-то происходит, напоминают кучку напуганных детей?
Я улыбнулся.
– Ты это у меня спрашиваешь или так просто?
– Сью любит задавать риторические вопросы, – добавил Нил. – Тебе налить чаю?
Она покачала головой, добавив, что напилась сегодня и чаю, и кофе на ближайшие несколько дней.
– Я ушла, когда позвонил Ридли и сказал, что уже в дороге, – сказала она. – Не знаю, когда привезут обратно Кейт, когда похороны, тоже не знаю.
Мы с Нилом молча выслушали это, хотя никто из нас не спрашивал такого. Сьюзан устало поднялась:
– Ладно, пойду – соображу что-нибудь мальчишкам поесть.
Когда она вышла, Нил предложил мне выпить пива, но у меня были иные планы на вечер. Я тронул его за рукав:
– Не сегодня, хочу переговорить со Стивенсом и Флойдом. Мне надоело ничего не знать, – добавил я. – Пойду, постараюсь их отыскать.
Нил покивал головой, пожелал мне удачи и вернулся в гостиную.
Я же вышел от него и быстрым шагом направился к себе домой. Придя к себе, я захватил ключи от машины и пошел в гараж. Затем я вывел на улицу свой внедорожник и поехал в сторону выезда на шоссе. Полицейское управление находилось прямо при въезде в Престон, а дом Стивенса представлял собой особняк и вовсе находился, можно сказать, уже за пределами городка. Я был уверен, что если он вернулся, то будет дома, а не в клинике. Впрочем, это была даже не клиника, так, несколько кабинетов, скорее медпункт.
В управлении был только дежурный, он сидел в небольшой каморке и смотрел телевизор. Я спросил его, где мне найти Флойда, но тот только покачал головой, заметив, что тот еще не вернулся из Ланкастера. Оттуда я поехал в дом к Стивенсу, но нашел лишь его жену, которая испуганно выглянула из-за двери, держа на руках маленького ребенка. Она сказала мне, что мужа еще нет, что он звонил и сказал, что, возможно, останется на ночь в городе. На мою просьбу дать номер мобильного Стивенса, его жена сначала закрыла дверь, а через минуту вновь выглянула и протянула мне визитку.
– Спасибо, – бросил я и вернулся в машину.
Я вырулил на дорогу и остановился. Уже стемнело, поэтому я включил свет в салоне, достал свой телефон и стал набирать номер Стивенса. Долго не отвечали, но затем в телефоне послышался усталый мужской голос:
– Слушаю.
– Доктор Стивенс?
– Да, это я. Кто говорит?
– Это Джейсон Кларк из Престона. Джим, где вы сейчас? Мне сказали, что вы в Ланкастере, – проговорил я быстро. – Мне хотелось бы спросить вас кое о чем.
– Да, Джей, я вас помню – вы были вместе с Нилом в доме Макферса, – услышал я. – Мы с Флойдом отправили тела сюда, а потом приехали сами.
– Вы сейчас в Ланкастере? – поинтересовался я.
– Флойд остался – ему нужно еще завтра дождаться результаты экспертизы и сообщить обо всем в управление. А я выехал обратно на попутке, а теперь застрял в какой-то дыре по дороге. Как раз собирался звонить жене, что останусь ночевать в здешней гостинице.
Решение пришло сразу.
– Не торопитесь звонить, – произнес я. – Скажите, где именно вы находитесь, я за вами заеду.
– А вам не трудно это сделать? – с надеждой спросил Стивенс.
– Ничуть.
Он сказал, что узнает, как называется мотель, в котором остановился, и перезвонит мне. Я тем временем выехал на трассу и поехал по шоссе на Ланкастер. Через пару минут раздался звонок, и Стивенс описал мне, как найти придорожный мотель, где он находился, как называется.
– Я буду в кафе у дороги при въезде во двор мотеля, – добавил он и повесил трубку.
Немногим больше, чем через полчаса, я подобрал Стивенса к себе в машину, развернулся и поехал обратно. Я хотел расспросить его по дороге обо всем, связанном с тремя подозрительными смертями. Но он принялся описывать свои сегодняшние приключения.
– Черт меня дернул послушать Флойда и поехать обратно, – сетовал Стивенс. Он достал сигарету и закурил. – А дважды черт дернул сесть с машину к этой старой дуре.
– Какой дуре?
– Э-э! – Стивенс раздраженно махнул рукой. – Мне кажется, Флойд просто хотел от меня избавиться, наверное, ему это поручили. А что касается старой дуры, она ехала в эту сторону, я сказал ей, что мне нужно в Престон, а она только кивала, вот я и решил, что она едет еще дальше. А оказалось, что она ехала в Мэдсон-Сити – это та дыра, где вы меня подобрали, Джей. Кстати, спасибо, что приехали. Вы чертовски меня выручили.
– Ерунда. Мне все равно было нечем заняться, – ответил я. – Джим, расскажите, что все-таки произошло?
Стивенс откинулся на сиденье и устало провел ладонью по глазам. Потом встряхнулся и повернулся ко мне:
– Если честно, то я не знаю. Все трое умерли от асфиксии, которую легко спутать с сердечным приступом – результат и в том, и в другом случае – это остановка сердца. Но при этом нет следов насилия, ногти чисты, значит, нападения не было. В крови нет следов ни наркотиков, ни лекарственных препаратов, ни ядов, ни черта! Мы отправили образцы тканей в инфекционный центр. Единственное, что мне приходит в голову, это подозрение на эпидемию или инфекцию. Это бы хоть как-то объяснило асфикцию, но никаких следов. Никаких!
Я кивнул. Сегодня я о версии про инфекцию уже слышал.
– А больше никаких мыслей нет?
Стивенс покачал головой и ничего не сказал. Я вернулся к дороге, фары разрезали темноту, бросая в стороны неясные тени. Через несколько километров я свернул с трассы и въехал в лес. Отсюда в Престон вела проселочная дорога – это был второй въезд в городок. Первый находился по трассе дальше, и я решил срезать путь. Я ездил по этой дороге много раз, Стивенс – тоже, и мы не рисковали заблудиться. До дома оставалось всего мили две по лесной дороге, и я подумывал уже об уютной постели. Однако произошла одна странность.
Кларк
Спустя мили полторы после того, как мы въехали в лес, фары моего автомобиля вдруг стали мигать. Вначале я думал, что мне показалось, однако Стивенс тоже обратил внимание и даже спросил, не показалось ли ему. В принципе, в этом не было бы ничего из ряда вон выходящего, однако, во-первых, мой «Чероки» был совершенно новенький, а во-вторых, темнота и лес вокруг всегда действуют на людей подавляюще. Я не стал придавать этому значения, и продолжал ехать. Но проехал только еще ярдов тридцать, когда внезапно фары вовсе перестали давать свет. Я остановил машину и выглянул из окна. И тут я удивился и удивился очень сильно. Дело в том, что фары работали. По крайней мере, мне так показалось. Я решил проверить и, кинув Стивенсу «Пойду гляну», вышел из машины. Я оказался прав: фары работали, и работали, как надо. Я выпрямился и тут осознал, что вокруг меня не просто темнота, а какая-то сплошная чернота. Казалось, протяни руку и сможешь даже потрогать эту черноту, настолько она была явной, осязаемой, почти материальной.
– Ну что там, Джей? – послышался голос Стивенса из салона. – Помочь?
Я почти наощупь обошел капот, чтобы приблизиться к окну с его стороны. Стивенс выглянул из окна и чуть не ударился своим лицом о мое.
– Джим, тут что-то странное, – проговорил я.
– Вижу, – отозвался тот. – Точнее, почти ничего не вижу. Вы это имеете в виду?
– Да. Фары светят, но света не дают, и я тоже почти ничего не вижу. Если будем ехать вот так вслепую, врежемся в дерево в два счета.
– Может, это только здесь, – предположил он.
– Проверим.
Я так же наощупь вернулся и сел в водительское кресло. Тьма не рассеивалась. Мне даже показалось, что она становится еще гуще.
Стивенс сидел, вертя головой в разные стороны, а потом растерянно уставился на меня.
– Джей, что это там такое?
– Не знаю, Джим. Поехали. Попробуем выбраться из этого.
Я переключил передачу, тронулся и буквально через пару секунд все пропало. Воздух был чист и прозрачен, была, конечно, ночь, но обычная, а не то, что было минуту назад. Я вновь остановил машину и повернулся к Стивенсу:
– Что это было?
– Черт его знает, туман какой-то?
– Микроскопический какой-то туман, – отозвался я и выбрался из машины. Когда я обернулся назад, я удивился еще сильнее, потому что ничего там не было. Ровным счетом ничего. Я ожидал увидеть, ну не знаю, какое-то черное облачко хотя бы, через которое мы проехали, но ничего не было. Я сделал для верности еще несколько шагов вдоль машины, но нет, точно ничего.
– Ну что там? – раздался голос Стивенса из машины.
Я вернулся, сел за руль и поехал дальше:
– Ничего.
– Ничего?
– Угу. Именно так. Если бы я был один, я бы решил, что мне все померещилось.
Стивенс хохотнул.
– Но нас двое, значит, не померещилось. Хотя черт с ним, если бы вы знали, Джей, как я устал…
Через несколько минут я уже высаживал его возле дома. Он стал приглашать меня к себе, но я понимал, что это дань вежливости. Ему нужно сейчас хорошенько отдохнуть, а не сидеть с ночным гостем, болтая на посторонние темы и делая вид, что это ему очень нравится. Так что я вежливо отклонил предложение и поехал домой.
Переговорив недолго с полусонной Эмили по телефону, я умылся, разделся, и лег в постель. Долгое время не мог заснуть. Столько мыслей лезло в голову, что было неудивительно. Три смерти почти в одно время. Это не может быть совпадением, это должно быть убийством. Я лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок и оторопев от этой мысли. В жизни не сталкивался с убийством, со смертью родителей – да, с несчастными случаями в Нью-Йорке – да, но с убийством… Только в кино да книгах. Это было так далеко от меня, словно в другом мире. Убийства, кровь, преступления. Странно такое говорить взрослому человеку, выросшему в Нью-Йорке, особенно после моих приключений по некоторым делам Джерико, и не хочу показаться этаким пай-мальчиком, выросшим в тепличных условиях, но все-таки с преступлениями так близко действительно почти никогда не сталкивался. А уж с убийствами – тем более. И не хотел сталкиваться, а тут вдруг такое. Поймал было себя на мысли – а что «такое»? Ведь по большому счету, ни одно из этих убийств меня не касается. Никак не касается. Даже если я решу сюда переехать окончательно, даже тогда. Отчего же у меня такое ощущение, словно все это задевает меня за живое, почему, когда Эмили посоветовала мне уехать, я чуть не вскипел от негодования, словно мне предлагают предать кого-то? Но подсознательно я знал ответ. «Однажды твое повышенное чувство справедливости доведет тебя до беды, – сказал как-то мой отец, когда меня, еще почти мальчишку чуть не уволили за то, что я вступился за напортачившего со счетами клиентов коллегу. Но через пару секунд добавил: – Но я счастлив, что ты у меня такой». Почти то же самое он сказал, когда ограбили мою соседку, пожилую женщину, и мне показалось, что полиция палец о палец не бьет, чтобы найти преступников, и заставил Джерико заняться этим делом. «Если останешься без работы, приходи ко мне, я тебя немного поднатаскаю, пойдешь работать общественным защитником», – пошутил он. Но дело свое сделал. От той соседки я получил в качестве благодарности два поцелуя в щеки и огромный шоколадный торт. «Ты псих, – коротко сказал Джерико, когда я пригласил его к себе, и мы наворачивали этот торт, как первокурсники в колледже. – Поэтому ты мой единственный друг». У Джерико было две квартиры на Манхеттене, загородная вилла, роскошная семья, несколько машин и всего один друг. Вот такой сейчас мир.
Флойд хороший парень, отменный и честный коп, но он ограничен правилами, если инструкции велят ему, что в деле нет криминала, ему придется оставить это дело, даже если он будет, как и я, уверен, что дело нечисто. И тогда Донован так и не узнает, кто, как и почему убил его жену, мирно спавшую рядом с ним, причем сделал это так незаметно, что, как говорится, он ни сном, ни духом. Только вот когда я буду видеться с Ридли, мне будет стыдно, словно я причастен к этому убийству, потому что мог помочь, да решил остаться в стороне. «Ты, конечно, не юрист, – говаривал Джерико, – но как финансист, дважды два складывать умеешь. А в нашем деле самое главное – это логика». Удивительно, но часто именно я помогал Джерико советами в его процессах. Хотя к криминалу они имели отношение очень редко, все больше корпоративное право, а к убийству и вовсе никогда. Но, как говорится, логика – она везде логика. Только вот, в этом деле нет никакой логики. Нет – есть, возразил я самому себе, логика есть во всем, просто мы ее пока не видим. Обнаружишь связь, обнаружишь логику.
Когда я наконец засыпал, то уже знал, чем займусь с самого утра. И первым пунктом стояла таинственная темнота в лесу.
Вопреки своим ожиданиям, проснулся я рано. Быстро собрался, глянул новости, вывел машину на улицу и поехал в сторону дома Стивенса. Немного дальше от того места, где находилось полицейское управление, а чуть дальше клиника Стивенса, дорога делала поворот, уходя в сторону главного шоссе, и на месте этого поворота дорога, шедшая из Престона, как бы продолжалась, но уже проселочная. Через сотню-другую ярдов она полностью уходила в лес. Въехав в лес, я стал следить за спидометром, и когда проехал полмили, остановил машину и вышел. Здесь мало кто ездил, а со вчерашней ночи и вовсе, наверняка, никто, так что теоретически я мог бы найти свои следы, но следопыт из меня никакой, поэтому я просто пошел по дороге наугад. И то, что я увидел собственные следы, не иначе было как удача. Оказалось, что я почти точно рассчитал расстояние – буквально в десятке шагов от того места, где сейчас стояла моя машина, я заметил собственные следы прямо посреди дороги. Впрочем, это была даже не дорога, а так, широкая тропа, по краям которой машины за много лет оставили борозды от колес, и в одном месте посреди этих борозд, на мягкой сыроватой земле виднелись следы. Нечеткие, но именно такими они и должны были бы быть, так как я прошел спереди машины раз, а затем точно также вернулся обратно на водительское место. Вот оно, место, где мы стояли, где мы со Стивенсом остановились. Но что это было? Я стал оглядывать лес вокруг. Лес – как лес, неухоженный, но и не дикий, просто мрачный и неуютный. Деревья стоят редко, но кругом колючие кусты, земля покрыта пожухлой листвой даже сейчас, летом, тут и там торчат какие-то коряги. Сюда практически никто не ходил, неуютное место для прогулок, а уж тем более для пикников. Даже сумасбродные подростки сюда не забредали и не заезжали, все предпочитали места у реки, на другой стороне от Престона, там все было совсем другое. Открытые полянки, яркая трава, даже яблони росли. Никто не задумывался, почему так – расстояние всего в милю какую-то, а такая разница. Да и я тоже, просто так бывает. Идешь по лесу, мрак какой-то, и вдруг приятная полянка. Впрочем, это не про наш лес, про то место, где я сейчас находился – тут, сколько не иди, ничего приятного не встретишь, просто через пару миль выйдешь к шоссе.
Я продолжал оглядывать ближайшую местность. Если что-то тут и есть, оно возле дороги, потому что именно на дороге нас «прихватило». Я обошел то место, где обнаружил свои следы с радиусом ярдов в двадцать, внимательно разглядывая землю – может, здесь какие-то химикаты разбросаны или еще что? Но ничего не увидел, ничего, обычный мрачноватый лес на отшибе городка. Так я покрутился по этому участку еще минуть пятнадцать и стал возвращаться к дороге, как вдруг почувствовал дурноту, резкую слабость, дыхание сперло, голова стала кружиться, ноги налились тяжестью, а глаза, я лишь ощутил это, стали закатываться. Вон отсюда прочь! – мелькнуло у меня в голове, я схватился за какое-то дерево, рывком дернулся и таким образом сдвинулся с места. Голова была такая тяжелая, что казалось, отвалится и покатится по земле. Я старался быстро переставить ноги хотя бы на несколько шагов, чтобы не рухнуть ничком. Со стороны я, наверняка, выглядел, как пьяница, который вот-вот рухнет лицом в канаву. Шаг, еще шаг, еще один, два, и вдруг все прошло. Я встрепенулся, ожидая, что симптомы остались, но ничего не было, напрочь, словно, кто-то ластиком стер с меня всю дурноту, которая секундами ранее чуть не повалила меня на землю. Я осторожно обернулся. Ничего, ровным счетом ничего. Однако я знал себя – ничто на свете не могло бы привести к тому, что со мной сейчас произошло, даже если бы я пробежал супермарафон или бы меня выбросили из самолета… Нет, это было намного хуже. Воздух здесь явно отравлен. Однако тут же оборвал себя: ты в этом уверен? А сейчас проверим. Я повернулся и пошел обратно – если все повторится, значит, в земле что-то есть, что отравляет воздух. Однако я благополучно прошел то место, где у меня подкосились ноги, протопал еще ярдов тридцать, затем вернулся и столь же благополучно миновал то же место в обратном направлении. А это действительно странно, подумал я. Если скажем, тут в земле какая-то отрава, почему она то действует, то не действует? Я покачал головой и направился к машине. Я стал обходить ее сзади, когда на меня вновь наваливалось. То же самое, что в первый раз, но, как мне показалось, еще сильнее. Слава Богу, оставалось сделать лишь пару шагов, я открыл дверцу и плюхнулся за руль. Нет, уж, еще одного «до свидания» ждать не придется – через несколько секунд «Чероки» уносил меня обратно в сторону городка.
Домой приеду, все обдумаю, вертелось у меня в голове. Домой приеду, все обдумаю. Надеюсь, никто не видел, как моя машина с визгом вылетела из леса, иначе пойдет слушок, что Кларков-то сынок надрался средь бела дня и на джипе по лесу гонял, как сумасшедший. А я действительно, был как сумасшедший, да и кто бы на моем месте не был. Столкнуться с подобным, да еще почувствовать липкий ужас на себе аж дважды – от этого кому угодно станет не по себе. Мелькнула мысль все бросить и убраться отсюда прямо сейчас, даже не заезжать домой. Мелькнула и пропала, как молния в темную ночь. Когда я выехал на центральную улицу Престона, зазвонил мобильный. Эмили.
– Ну как дела, дорогой? – Она, видимо, недавно пришла на работу, и ее еще не успели куда-то отправить.
Я как мог незаметнее сглотнул и как мог непринужденнее ответил:
– Нормально. Сейчас вот выехал из дома, еду за покупками. Надо бы что-то приготовить, а то вчера, как приехал, сразу спать завалился. Ну, ты знаешь…
– Знаю и как раз об этом я и хотела тебя спросить? – Голос Эмили был не строгий, не заинтересованный, а какой-то настороженный. Обычно после такого голоса у нас начинались ссоры.
– Ага.
– Я вечером не совсем поняла, что еще за Джим, и почему ты решил за ним куда-то ехать? – Эмили выпалила все это тоном прокурора на суде.
Я вздохнул. Сколько раз у нас бывали подобные разговоры. Нет, это не ревность, вряд ли, потому что мне она доверяет, нет, это скорее борьба со мной и окружающим миром за каждую секунду моего времени.
– Вечером я ездил за ним, потому что он уехал в Ланкастер еще под вечер вместе с шерифом, чтобы проконвоировать тела, чтобы их обследовали в тамошнем морге. Но шериф остался, а Джим решил возвращаться. Впрочем, он думает, что шериф специально отфутболил его. Может, тоже догадался, что это убийства.
Вот идиот! Несколько секунд паузы, в течение которых я как раз подъехал к своему газону перед домом, а потом тихий голос Эмили:
– Какие еще убийства?
Хочешь – не хочешь, а теперь уж объяснений точно не избежать. Хотя бы в полуразбавленном виде.
– Эти три человека, миссис Майлз, Макферс и жена Донована – понимаешь, у меня возникло подозрение, что это не простые сердечные приступы.
– Что значит «у тебя возникло подозрение»?
– Посуди сама, трое в течение менее недели умирают одинаковой смертью. Сердечный приступ. Да еще эти лица.
– Лица? Какие лица?
– Перекошенные?
Эмили помолчала еще пару секунд.
– Джей, ты в порядке? Я тебя знаю, ты не станешь напиваться, да еще с утра, тогда почему несешь бред?
– Эмили, это трудно описать, но поверь мне – все именно так и есть. У двоих точно, у жены Донована, видимо, тоже – лица после смерти были перекошенные. Джим сначала думал, что это отравление, потом подозревал электрошок – говорит, от этого лицевые мышцы могут так сокращаться, потом решил, что может инфекция, а теперь – не знаю, что думает. Наверное, он поехал к шерифу узнать новости.
– Джей, ты все это серьезно?
– Еще как!
– Ты, что, в детективный роман попал?
Я вздохнул.
– Боюсь, не только я, весь наш Престон.
– Тогда тебе следует немедленно убираться оттуда, – почти прокричала Эмили. – Немедленно.
Да уж, а ведь ты еще кое-что не знаешь, подумал я, вспоминая, как меня чуть не вывернуло наизнанку в лесу, но вслух лишь сказал:
– Во-первых, это лишь мои подозрения, Джим даже не заикался об убийстве. А во-вторых, я не могу уехать, это мой дом. Ну и, в-третьих, мне ничего не грозит.
Эмили вновь немного помолчала. Было понятно, что она принимает решение.
– Думаю, ты прав, что это я распаниковалась? Не серийный же убийца у нас там завелся, правда? Так что… нет, все равно, держись от всего этого подальше. Слышишь? Подальше. Я приеду в субботу. Если к тому моменту ты будешь на кладбище, в морге или больнице, на меня не обижайся.