Неестественный отбор. Тандем

Принятие принципа многообразия окончательно положило конец насаждению Америкой своей модели «демократии» там, где это было ей выгодно. Хотя к моменту принятия Кодекса у нее из-за катастроф на это уже не было ни сил, ни ресурсов.

На основе принципа многообразия выстраивалась и модель отношений государств в рамках ООН, которая должна была превратиться из пустышки в реальную силу по поддержанию на планете порядка и предотвращения конфликтов. Здесь тоже был свой основной принцип – невмешательство.

По сути, государства при соблюдении определенного свода простых правил могли проводить на своей территории любую политику. ООН вмешивалась только при военном конфликте с соседями, при серьезной угрозе мирному населению со стороны государства или при гуманитарной катастрофе.

Был изменен и сам механизм принятия решений, санкционирующих те или иные действия ООН по решению конфликтов. Прежде всего, был упразднен изживший себя Совет Безопасности.

В основе нового механизма лежала мощная, независимая от человека аналитическая система на основе искусственного интеллекта, которая, базируясь на ежедневных отчетах специальных представителей ООН, анализировала ситуацию в мире и в каждой отдельно взятой стране. В случае возникновения конфликта или события, которое ранее могло быть вынесено на совбез, ИСИН беспристрастно оценивал его тяжесть, потенциальные риски и варианты развития и, руководствуясь положениями Устава ООН и Кодексом, давал рекомендацию по степени вмешательства. Такую рекомендацию послы, представляющие государства в ООН, могли получить на свой личный рабочий терминал в любое время суток. И у них было всего двенадцать часов, чтобы согласовать позицию своей страны и обозначить ее посредством простого голосования: «да, согласен», «нет, не согласен». Если посол по каким-то причинам не голосовал, его голос засчитывался в пользу рекомендации системы. Никаких обсуждений, никаких споров – просто «да» или «нет». Решения о дальнейших действиях принимались исходя из того, поддержало ли рекомендацию системы большинство или нет. В редких особо сложных случаях, затрагивающих интересы сразу нескольких государств или целых регионов, предполагалась возможность дискуссии на Сессии представителей, на которой можно было обсудить рекомендацию ИСИНа и выступить с коротким обоснованием своей позиции. Но опять же степень вмешательства ООН решалась быстрым общим голосованием.

Причем силы, средства и возможности для вмешательства были серьезные. Начав игнорировать ООН, США допустили еще одну ошибку. В рамках своей новой внешнеполитической доктрины, основанной на самопровозглашенном глобальном лидерстве и исключительности американской нации, они перестали рассматривать организацию как основной международный орган и к 2025 году радикально сократили в ней свое финансовое участие. Этим сразу же воспользовались страны Россия и Китай, которые стали основными донорами организации и могли оказывать решающее влияние на распределение бюджета, значительная часть которого пошла на создание Сил по поддержанию мира ООН, подкрепленных собственными компактными ВВС и флотом боевых кораблей. Фактически при ООН был создан довольно мощный экспедиционный корпус, который мог появиться в любой точке мира, чтобы погасить конфликт, развести воюющие стороны или обеспечить прикрытие гуманитарной операции. Причем по новым правилам для применения миротворцев в экстренных случаях не нужно было даже голосования. Приказ отдавал Верховный Комиссар по представлению штаба Сил по поддержанию мира после рекомендации ИСИНа.

Первая же миссия ооновских вооруженных сил повергла американцев в ужас, когда подразделения UNPC успешно развели повстанцев и правительственные войска в Нигерии, да еще и объявили над страной бесполетную зону. Эта акция сделала бесполезным американский авианосец, с которого самолеты взлетали бомбить позиции правительственных войск, защищая прикормленную «демократическую» оппозицию. Очередная кровопролитная цветная революция для передела нефтяного рынка, спланированная США по стандартному сценарию, не удалась. Вскоре после введения сил ООН в Нигерии были проведены относительно демократичные и мирные выборы и к власти как раз пришла та самая оппозиция, но уже вполне мирным путем. Не то чтобы это помогло стране. Нигерия так же и осталась Нигерией, страной с нищим народом, коррумпированной, клановой, раздираемой на части международными корпорациями. Но прецедент состоялся – войска ООН вмешались в конфликт, стороной которого фактически являлись США, и остановили его. После этого Америка, устроив истерику в тогда еще не расформированном Совете Безопасности, так ничего и не смогла сделать. Нельзя ведь наложить санкции на ООН.

Еще одним достижением тандема стало введение в Силы по поддержанию мира ядерной компоненты, которая после разоружения ядерных держав осталась единственным официальным элементом стратегических ядерных сил в мире.

Ядерные силы ООН состояли из четырех стратегических подводных лодок с ядерными баллистическими ракетами на борту и четырех подводных лодок, оснащенных крылатыми ракетами большой дальности, способными нести ядерное оружие. От бомбардировщиков и наземных баллистических комплексов было решено отказаться по одной простой причине – аэродромы базирования стратегической авиации и пусковые шахты ракет были привязаны к национальным территориям, что не позволяло исключить элемент влияния на них со стороны их правительств. Подводные лодки, напротив, во время патрулирования были полностью независимы и в случае комплектации проверенными и должным образом подготовленными ооновскими экипажами обеспечивали гарантированное выполнение команд, поступающих из ООН. Из четырех подлодок каждой группы одна постоянно находилась на обслуживании, три другие патрулировали в Атлантике, Индийском и Тихом океанах при поддержке групп надводных кораблей, вошедших в состав объединенного флота UNPC. Такой ядерный кулак, способный практически безнаказанно нанести удар в любой точке мира, был надежным фактором сдерживания даже самого оголтелого агрессора.

В результате реформы произошло еще одно важное изменение. После роспуска Совета Безопасности был создан Верховный Комиссариат ООН, который управлял организацией и работой немногочисленных комиссий, комитетов и специализированных программ. Несмотря на то, что решения Комиссариата ООН носили рекомендательный характер, они воспринимались государствами очень серьезно, так как при их принятии учитывались глобальные тенденции, проводился анализ и моделирование самых сложных сценариев, а такие возможности были далеко не у всех стран. По сути, Верховный Комиссариат представлял собой прототип исполнительного органа, способного в будущем при определенных обстоятельствах развиться в полноценное глобальное правительство.

В общем, ООН постепенно превращалась из разговорного дипломатического клуба во вполне эффективный международный инструмент. Его задекларированными целями были поддержание мира, предотвращение гуманитарных катастроф и борьба с ними, развитие гуманитарного сотрудничества между государствами и глобальные рекомендации по широкому спектру экономических вопросов, подкрепленные финансированием конкретных программ.

Несмотря на то, что в ООН главенствовал принцип равноправия, в организации сложился своеобразный центр тяжести, вокруг которого вращался весь пусть и изрядно подчищенный, но все еще довольно громоздкий механизм. Этим центром стал БРИКС вместе с широкой группой ассоциированных членов, перевалившей за пятьдесят государств. В этом сообществе Китай и Россия, оказавшиеся на момент окончания вулканической зимы первой и второй экономикой мира, занимали если не доминирующую, то максимально авторитетную позицию. Такая ситуация позволяла тандему и их союзникам, практически не встречая сопротивления со стороны США и развалившейся Европы, заниматься как реструктуризацией самой организации, так и постепенным выстраиванием нового миропорядка, основанного на максимально возможном соблюдении интересов большинства стран.

Поскольку в решении международных проблем полностью полагаться на искусственный интеллект было невозможно, по инициативе тандема было создано полуформальное сообщество министров иностранных дел ключевых стран. Министры обычно собирались раз в месяц на несколько дней без определенной повестки и обсуждали «без галстуков» текущие проблемы, причем не только международные. После таких встреч нередко возникали интересные проекты, шлифовались гуманитарные программы, да и мидовцы разных стран стали понимать интересы друг друга гораздо лучше. Чтобы это сообщество не превратилась в восточный базар или бесполезный коктейль-клуб, для участия в каждой сессии были введены довольно солидные взносы. Это сразу отсеяло около сотни небогатых стран из Африки, Азии и Америки, а вместе с ними огромное количество мелких локальных проблем, и дало возможность министрам крупных стран заниматься действительно важными вопросами. Такая схема позволяла держать количество участников в пределах 40—50 человек. Впрочем, если какая-либо из стран считала, что ей есть о чем поговорить, она просто платила разовый взнос и посылала своего министра, который делился своей проблемой с коллегами.

Помимо восстановления после вулканической зимы, в апрельскую встречу министров предполагалось обсудить следующие этапы разоружения, поэтому мидовцев собралось больше обычного. Хотя предложения по формату дальнейшего разоружения должны были быть вынесены на сессию генассамблеи только через месяц, очень многим хотелось еще раз обсудить саму идею и обговорить подходы к ней.

Если не считать нападения на Центр ядерных материалов в Киртлэнд, процесс передачи ядерными державами стратегических боеголовок под контроль ООН в целом прошел довольно гладко. Все страны, обладающие стратегическим ядерным оружием, передали оговоренное количество боевых блоков для их разборки, транспортировки и хранения в специальный центр, организованный в Антарктиде. Кроме этого, Россия, США, Китай и Великобритания передали под контроль ООН несколько своих ядерных подводных лодок, которые составили основу международных Сил стратегического сдерживания. Сопротивлялся только Израиль, вначале утверждая, что у него вовсе нет ядерного оружия, затем, что все боеголовки тактические, но под угрозой международной изоляции сдался и он, допустив к себе ооновских инспекторов и открыв свои арсеналы.

В результате первого этапа разоружения мир практически полностью лишился стратегического ядерного оружия. Конечно, все участники понимали, что каждая из стран могла оставить у себя десяток или два стратегических боеголовок, но это мизерное количество не влияло на общую картину безопасности, особенно принимая во внимание то, что у ООН появился независимый мощный стратегический кулак в виде восьми стратегических подводных лодок, оснащенных ядерными ракетами. И этот кулак мог обрушиться на любую точку мира, чтобы стереть с лица земли нарушителя спокойствия.

Второй этап разоружения предполагал демонтаж и сдачу под международный контроль тактического ядерного оружия и казался намного более сложным не только потому, что тактических боеголовок было значительно больше. Практически все государства, обладающие ядерным оружием, исключая Россию и Китай, считали тактические боеголовки средством обороны и последним уровнем обеспечения национальной безопасности. С одной стороны, это было понятно. С другой стороны, если исключить из уравнения Россию, которая традиционно обладала самым большим арсеналом тактических зарядов и сама настаивала на разоружении, у таких ядерных держав, как США и Великобритания, оставались огромные арсеналы тактического оружия и средства их доставки в любую точку мира. Учитывая тот факт, что обе эти страны на протяжении истории не раз доказывали свою агрессивность, это очень беспокоило неядерные государства.

Ситуация с тактическим ядерным оружием была сложной и по другим причинам. Даже сама его классификация была прописана недостаточно четко, вернее, их было несколько. По одной, под тактические попадали заряды мощностью до одной килотонны, по другой – до пяти килотонн, третья вообще основывалась не на мощности заряда, а на средствах его доставки – под нее попадали любые заряды, способные размещаться на средствах доставки малой дальности. Еще одной проблемой было то, что до этого момента никто на международном уровне всерьез не занимался ни учетом, ни достоверной статистикой по тактическим боеприпасам, поэтому определение их количества базировалось на умозаключении аналитиков и тех скудных крупицах информации, которые просачивались через мощную завесу секретности, выстроенную национальными правительствами.

Мнение, основанное на консенсусе специалистов по ядерному оружию, определяло общее число тактических зарядов в мире на уровне от тринадцати до четырнадцати тысяч единиц. Цифра, конечно, большая, но она не идет ни в какое сравнение с арсеналами тактического ядерного оружия, накопленными во времена холодной войны. Тогда только у США и СССР было около восьмидесяти тысяч тактических зарядов со значительным перевесом в пользу Советов. К тридцатым годам двадцать первого века превосходство России, имевшей около восьми тысяч зарядов, над США с пятью тысячами сохранялось. Около пятисот имелось у Китая, от нескольких десятков до сотни у Англии, Франции, Индии, Пакистана и Израиля. Причем, из всего списка только у России и США имелся полный арсенал средств его применения: артиллерийские снаряды, минометные мины, закладываемые фугасы, оперативно-тактические ракеты, системы залпового огня, торпеды, морские мины и, конечно, авиабомбы всех типов. Остальные страны в основном полагались на авиацию и ракеты малой дальности.

Даже разобраться в этом многообразии средств поражения, перевести предполагаемое количество попадающего под разоружение оружия из категории «возможно» хотя бы в категорию «скорее всего» было делом чрезвычайно сложным. Особенно, если стороны не были готовы пойти на разоружение добровольно.

Имея достаточно авторитета в ООН и при поддержке подавляющего большинства, тандем мог бы без особых усилий организовать голосование, по результатам которого США и Великобританию обязали бы разоружиться, но Россия настояла на том, чтобы состоялся полный раунд консультаций и было выработано решение, приемлемое для всех.

После долгих размышлений тандем предложил подойти к проблеме с другой стороны: – на первом этапе сократить не ядерные боеголовки, а средства их дальней доставки. Поначалу и эта идея была воспринята в штыки, ведь к средствам дальней доставки, кроме ракет, с которыми все более-менее ясно, можно было отнести и авианосцы, и подводные лодки, и эсминцы, и стратегические бомбардировщики.

Компромисс нащупали не сразу. Прежде всего, был подписан договор о применении ядерного оружия только в целях обороны. Затем был подготовлен договор о неприменении национальными правительствами силы в международных отношениях. Отдельным протоколом к нему были подготовлены предложения об ограничении действия средств доставки тактических ядерных боеголовок радиусом в сто километров от национальных границ. Упор делался на то, что основным гарантом мира и решения споров на международной арене будет выступать ООН, а отдельные страны будут иметь право на оборону только в рамках своих территорий и зон, непосредственно к ним примыкающих.

В пользу предложенного формата сыграло и то, что мировая экономика находилась в жестоком кризисе, произошедшими в Америке, спровоцированном катастрофами и последовавшей за ними вулканической зимой. Ни одна из стран не могла похвастаться даже минимальной экономической стабильностью, не говоря уже о росте. Национальные бюджеты были урезаны до минимума. Практически во всех странах были введены карточные системы распределения ресурсов. Основной задачей правительств было не дать населению умереть от голода, обеспечить ему минимальный уровень подачи тепла и электричества и удержать от стихийных волнений и анархии. В этой ситуации расходы на вооружение были непозволительной роскошью и большинство стран их нещадно сокращало, все больше и больше полагаясь на вмешательство ООН в случае конфликтов с соседями.

Сильнее всего страдала от сокращения военных расходов Америка, которой пришлось урезать военный бюджет почти в десять раз – до пятидесяти миллиардов долларов по курсу до катастроф. При этом большая часть оставшихся средств тратилась не на вооружение, а на материальное и логистическое обеспечение армии, проводившей масштабные восстановительные операции в зонах бедствия и державшей под контролем население страны. Сокращение финансирования наслоилось на то, что на протяжении вулканической зимы весь надводный флот находился на континентальных базах США, практически не выходил даже в территориальные воды из-за жестоких штормов и ураганов, поэтому обслуживался по остаточному принципу. К концу зимы большинство из девяти авианосцев, двадцати крейсеров, шестидесяти семи эсминцев, еще четыре года назад наводивших ужас на полуграмотных арабских и африканских крестьян, посмевших взять в руки оружие, имели довольно плачевный, побитый ржавчиной вид. А большая часть их экипажей присоединилась к сухопутным силам и трудилась, когда позволяла погода, в зонах бедствия.

Та же ситуация была и в ВВС. Еще до начала похолодания большая часть боевых самолетов была возвращена домой, чтобы прикрыть страну с воздуха в случае возможного нападения России и Китая. К тому времени почти вся транспортная авиация уже находилась на континентальной территории США и работала двадцать четыре часа в сутки, перевозя беженцев и ресурсы. С наступлением вулканической зимы и не прекращающихся снежных штормов все самолеты оказались в снежном плену. В первый год никто даже не пытался чистить от снега взлетные полосы баз ВВС потому, что вся снегоуборочная техника была брошена в города и на основные магистрали, чтобы обеспечить доставку продуктов и материалов по стране. К концу зимы ВВС США представляли собой печальное зрелище – на крыло смогло подняться чуть больше десяти процентов самолетов, на поддержание боеготовности которых средства выделялись специальными директивами.

С вертолетами ситуация обстояла гораздо лучше. Большая часть из них, даже ударные машины, при первой же возможности привлекались к доставке грузов в засыпанные пеплом от Йеллоустона и снегом районы, где на начало зимы все еще находились несколько миллионов человек. К тому же ударные вертолеты с полной боевой нагрузкой осуществляли регулярное патрулирование небольших городов, чтобы показать практически полностью контролирующим их полубандитским формированиям, что центральная власть все еще существует.

В общем, к концу вулканической зимы вооруженные силы США были жалкой тенью той мощной машины, с помощью которой Америка пыталась несколько лет назад диктовать свою волю миру. Средств катастрофически не хватало даже на поддержание достойной боеспособности основных элементов на своей территории, не говоря уже о каком-либо уровне глобального присутствия. Поэтому несмотря на протесты американских генералов, существовал хороший шанс убедить президента Уолберга подписать договор об ограничении дальности потенциальных носителей тактического ядерного оружия до сотни километров. Кроме всего прочего, этот проект предполагал полный демонтаж стратегических баллистических ракет. Этот договор должен был привязать военно-морские силы государств к собственным берегам, а ВВС к собственному воздушному пространству, оставляя мировой океан торговым судам и быстро растущему военно-морскому флоту ООН.

Впрочем, опасаться Америке было особенно нечего. Вооруженные силы России и Китая после вулканической зимы тоже находились не в лучшем состоянии. Но одна разница все же была. У тандема сохранились экономическая и финансовая возможности быстро восстановить свой военный потенциал.

Именно дальнейшие перспективы разоружения неспешно обсуждали министры иностранных дел России, Китая и США, сидя вокруг открытого очага в уютной застекленной беседке из обработанного под старину дерева. Последние три года они много времени провели вместе, и госсекретарь Морисон все больше и больше убеждался, что, несмотря на негласное давление «эффекта», все еще висевшего дамокловым мечом над Америкой, тандем действительно настроен на равноправное партнерство.

Помощь в виде строительных материалов, оборудования, медикаментов, теплых вещей и всего, что было необходимо беженцам для выживания зимой, шла в США десятками сухогрузов как только позволяла погода. Обратно корабли грузились зерном и брали курс на Африку, Азию и Латинскую Америку, чтобы дать надежду на выживание умирающим там от голода людям. Такой обмен для Америки был более чем выгодным. Еще до начала первого года вулканической зимы за короткое, дождливое, но все еще не очень холодное лето 2031 года из материалов, поставляемых Китаем и Россией, удалось построить достаточно легкосборных помещений ангарного типа. В них в ужасной тесноте, но все же в тепле смогли разместиться те десять миллионов беженцев, ради которых президент Лэйсон пыталась оккупировать южные провинции Канады.

Особенно радовало Морисона то, что тандем на равных обсуждает с Америкой и Великобританией возможные варианты разоружения, хотя, пользуясь в ООН своим положением непререкаемого лидера, мог бы протолкнуть любую нравящуюся ему резолюцию. Иногда он откровенно жалел, что его английский коллега с неподходящим нынешнему положению его страны снобизмом отказался принять доверительный тон в общении с Павловым и Шэнем, а держался подчеркнуто холодно и даже отстраненно. Может, он вел бы себя по-другому, если бы знал об «эффекте» и о том, что в действительности произошло в Санта-Фе четыре года назад.

На минуту упустив нить разговора, Морисон задумчиво вздохнул, глядя на свинцовые, чуть подернутые дымкой тумана воды озера Тайху.

– Вас что-то беспокоит, коллега? – прервав беседу, осторожно спросил китайский министр.

– Странный вопрос министру страны, которая потеряла двадцать миллионов человек пять лет назад.

– Прошу прощения, что прервал ваши размышления, – с легким поклоном ответил Шэнь.

– Это я должен извиниться, что на минуту выпал из разговора. Это озеро, туман, тишина… Все так мирно, спокойно, как будто и не было ничего, – грустно вздохнув, проговорил Морисон.

– Мы как раз обсуждали операцию ООН в Киеве по захвату ядерных зарядов, – напомнил российский министр.

– И…

– Появилась новая информация от экспертов, – Палов заглянул в свой планшет. – Это заряды с боевых блоков от ракет воздушного базирования ВВС США AGM-6911, которые были доставлены в Киртлэнд для демонтажа за день до нападения на Центр ядерных материалов.

– Черт возьми! Значит, террористам все же удалось вывести из подземного хранилища несколько боеголовок, – сдвинул брови госсекретарь.

– Мне кажется, ситуация несколько сложнее, – китайский министр сделал небольшую паузу, как бы обдумывая свои дальнейшие слова. – Дело в том, что у нас есть все основания предполагать, что нападение на Киртлэнд было организовано вашими военными с целью похищения ядерных боеголовок и их последующей передачи радикальным или террористическим группам для дестабилизации международной обстановки.

– Это невозможно. Никто из наших не мог пойти на это. После применения «эффекта» у генералов были четкие приказы от президента обеспечить максимальное сотрудничество с инспекторами ООН по разоружению, – вполне искренне возмутился американец. – Скорее всего, небольшой группе террористов удалось каким-то образом выбраться из хранилища, прихватив с собой несколько боеголовок.

– Послушайте наши аргументы, – российский министр снова заглянул в планшет. – Группа молодых офицеров базы нападает на хранилище ядерных материалов. У них есть ключи, коды, допуски и оружие, чтобы полностью захватить объект.

– Они даже не террористы! Это просто группа сумасшедших юнцов, отчаявшихся наблюдать, как гибнет их страна, – госсекретарь сделал энергичный жест рукой: – Посмотрите на их требования: отставка Уолберга, прекращение разоружения. Это просто нереально.

– Можно я продолжу? – Павлов вопросительно посмотрел на американского коллегу. – Требования нападавших были действительно бессмысленны. Мы думаем, что они вступили в переговоры, чтобы отвлечь внимание, выиграть время и оттянуть штурм. Им надо было пару часов, чтобы подготовить и вывести несколько боеголовок. Я уверен, что ваши военные предоставили ООН далеко не полный план подземного хранилища и там наверняка были скрытые выходы, эвакуационные или сервисные тоннели, о которых инспекторы не знали. Я думаю, что боеголовки были вывезены через один из них.

– Но ведь на них должны были быть маяки, – не унимался Морисон.

– Маяки можно отключить или в крайнем случае, если вы неспециалист, экранировать. Позволю себе напомнить, – сдержанно улыбнулся Павлов. – Среди нападавших было несколько технических специалистов ядерного центра, для которых отключить маяки и подготовить заряды к транспортировке не составило бы проблем. Но слушайте, что происходит дальше. Несмотря на явную угрозу ядерным материалам, Министерство обороны не дает команды на штурм. Это можно оправдать. В хранилище установлена автоматическая система охраны, пушки, огнеметы, и надо хорошо подготовиться, попытаться все это отключить. Допустим, ваши генералы не хотели отправлять штурмовые группы на верную смерть. Но почему в самом начале не был отдан приказ об обрушении купола. Это могло бы решить проблему сразу и быстро.