Неестественный отбор. Тандем
– Мы пытались договориться с террористами, – вяло возразил госсекретарь. – Это ведь все же наши офицеры. Наверно, командование решило дать им последний шанс сдаться. К тому же внутри была группа экспертов ООН.
– Я уверен, что, если бы руководство ООН знало о возможности обрушения купола, они бы сами вас об этом попросили, – вступил в разговор китайский министр. – Риск от того, что около тысячи ядерных зарядов вышли из-под контроля, был слишком велик. Ведь если бы нападавшие действительно оказались террористами-фанатиками, они бы могли взорвать один или несколько зарядов прямо в хранилище. Тогда половина Санта Фе и южные пригороды были бы стерты с лица земли, а весь юг США был бы покрыт радиоактивными осадками. Тысяча боеголовок по пятьдесят килотонн после детонации хотя бы одного заряда превратились бы в грязную бомбу гигантских размеров.
– Это все косвенные доказательства, – Морисон, чувствуя, что главные аргументы впереди, с вызовом обвел взглядом собеседников. – Что еще вы можете предложить в пользу своей теории?
– Давайте пока закончим с косвенными, как вы сказали, доказательствами, – снова улыбнулся российский министр. – А их еще несколько. Вам не кажется странным, что с такого важного объекта была снята внутренняя охрана из военнослужащих ВВС, а вместо нее нанята не самая компетентная частная военная компания? Вам не кажется странным, что за несколько недель из подземного хранилища было вывезено все более-менее стоящее оборудование, а также носители и материалы, не подпадающие под разоружение? Вам не кажется странным, что начальник базы ВВС Киртлэнд и его заместитель сразу после инцидента покончили жизнь самоубийством при довольно загадочных обстоятельствах? Вам не кажется странным, что произошло сильное радиоактивное заражение хранилища и окружающих территорий, хотя все эксперты говорят, что при механическом воздействии на заряды, даже таком мощном, как падение бетонного щита тридцатиметровой толщины, утечка радиации таких масштабов просто невозможна? Не странно ли то, что к загрязненной территории не подпускают никого, даже ооновских экспертов? Она охраняется гораздо лучше, чем само хранилище до инцидента.
– Господа, – госсекретарь, изобразив на лице непонимание, развел руками. – Мне все это действительно кажется странным. Но это не доказывает причастность руководства вооруженных сил США к нападению на хранилище.
– Тогда слушайте дальше, – спокойно продолжил Павлов. – Радиационное заражение в Киртлэнде происходит не от оружейного плутония, из которого состоят ядерные заряды. Это изотопы урана 233, которые получаются в результате отработки ядерного топлива первого цикла на электростанциях.
– Откуда вам это известно? – госсекретарь обвел коллег удивленным взглядом. – Вы же сами сказали, что к загрязненной территории никого не пропускают.
– Нам удалось взять образцы сразу после обрушения купола и выброса радиоактивной пыли, – ответил Шэнь. – При этом наши специалисты получили серьезные дозы радиации.
– Ваши специалисты? – рассеянно переспросил Морисон.
– Алан, вы же профессионал. Неужели вы думали, что мы оставим такой важный процесс, как демонтаж ядерных боеголовок, без пристального контроля наших э… специалистов, – китайский министр застенчиво улыбнулся. – Согласитесь, очень странно, что в ядерном центре ВВС США оказались изотопы урана в таких количествах. Мы видим этому только одно объяснение – они были завезены туда специально, чтобы обеспечить радиоактивное загрязнение хранилища, которое, в свою очередь, должно предотвратить к нему любой доступ позволяющий провести расследование инцидента и подсчитать оставшиеся там заряды.
– Далее… Через несколько часов в ста двадцати километрах к северо-западу от Санта Фе на муниципальной дороге номер пятьсот пятьдесят произошел весьма странный инцидент. Колонну армейских грузовиков, вышедших из Киртлэнда, встретил хорошо вооруженный конвой. Во время передачи произошел радиообмен, позволяющий нам заключить, что содержимое грузовиков было напрямую связано с нападением на ядерное хранилище, – Павлов откровенно блефовал, в упор глядя на обескураженного госсекретаря уверенным, почти безразличным взглядом. – После того как конвой принял груз, на месте его передачи произошел мощный взрыв. Наши, как выразился мой коллега, специалисты смогли оказаться на месте только через две недели. Они нашли обгоревший автобус, внутри которого находились тринадцать обугленных тел. Как вы помните, нападавших на базу было четырнадцать, одного из них нейтрализовал инспектор ООН еще до того, как был захвачен нижний уровень. То есть число тел в автобусе совпадает с числом оставшихся в живых нападавших.
– Это могли быть кто угодно, – чувствуя нарастающее напряжение, возмутился американец.
– Вполне, – с готовностью согласился Шэнь. – И вы сами можете это подтвердить или опровергнуть. Наши специалисты взяли образцы ДНК трупов, находившихся в автобусе. Вы поименно знаете тех, кто напал на хранилище. Это ваши офицеры. Сравните образцы ДНК, которые мы вам предоставим, с базой данных и убедите нас, что мы не правы.
– Мы, конечно, это сделаем, – пробормотал немного растерянно госсекретарь. – Но то, что вы говорите, просто невероятно.
– Невероятно то, что те, кто спланировали операцию в Киртлэнде, оставили после себя такую улику, как образцы ДНК в виде обгоревших, но хорошо сохранившихся на морозе тел. Они, по-видимому, понадеялись, что в этот пустынный район по снегу никто не доберется. А зря, – в голосе Павлова проскользнули назидательные нотки.
– Но почему вы сразу не поделились с нами своими подозрениями? – Морисон обвел собеседников недоумевающим взглядом.
– Здесь как раз все просто, – по лицу Шэня снова скользнула тень снисходительной улыбки. – Мы хотели довести процесс демонтажа стратегических боеголовок до конца. Ведь, по сути, десяток-другой неучтенных боеголовок, припрятанных той или иной стороной, никак не сможет повлиять на глобальную безопасность. Нам важно было не прерывать процесс, вовлечь туда Европу, Индию, Пакистан, Израиль. Если бы мы четыре года назад придали огласке известные нам факты, разразился бы скандал. Сама концепция разоружения могла быть девальвирована, и оно оказалось бы под угрозой. Это было очень и очень нежелательно. В то время мы предполагали, что боеголовки таким довольно радикальным методом были выведены из-под контроля ООН с согласия верховного командования США. Мы понимали, что это не совсем честно, но готовы были с этим смириться для того, чтобы завершить разоружение.
– Теперь ситуация в корне изменилась, – подхватил Павлов. – Силам ООН в Киеве удалось без кровопролития захватить боеголовки потому, что командир батальона украинского спецназа добровольно пошел на сотрудничество. И здесь выяснилось, что ядерные заряды ему передал американец.
– Боже мой, – развел руками Морисон. – Да мало ли негодяев среди американцев. Этого американца вполне могли подкупить террористы или он мог работать на них по идейным убеждениям.
– К сожалению, все говорит о том, что здесь работали не террористы. По словам того же командира спецназа, боеголовки должны были быть переданы директору СБУ для применения на территории России, – продолжил блефовать российский министр. – Напомню, директор СБУ Чалый был напрямую связан с ЦРУ. Это известный и не раз подтвержденный им самим факт. Более того, в Польше была проведена сложная спецоперация по замене ооновцев, которые должны были сопровождать самолет с грузом гуманитарной помощи в Украину, на агентов спецгруппы ЦРУ. Эта группа и заменила несколько паллет на контейнер с боеголовками. Такую операцию можно было провести только с согласия польских спецслужб, а они должны были получить инструкции от своих кураторов из ЦРУ. Дальше события в Украине развиваются еще интереснее. Командир спецназа, обнаружив, какой груз доставил ему американец, отказался передавать его директору СБУ. Тот блокировал базу спецназа и вызывал ударный вертолет с базы ВВС США в Польше. Видимо, для уничтожения или захвата боеголовок. Мы засекли вертолет уже над территорией Украины со спутника, но очень быстро потеряли, потому что он был в специальном исполнении «стелс» для сил спецопераций США. Как раз в это время в Киеве уже высаживались силы ООН. Повидимому, те, кто руководил операцией, поняли, что она провалена, и попытались подчистить концы. Через некоторое время американский вертолет-невидимка атаковал кортеж директора СБУ. В результате этой атаки последний был успешно ликвидирован. Это значит…
– Это значит, – без особого энтузиазма продолжил Шэнь, – что операция в Киртлэнд и передача боеголовок Украине спланирована на самом верху Министерства обороны США при участии ЦРУ.
– Секунду, господа, – недовольно засопев, госсекретарь нацепил на ухо усик гарнитуры. – У меня звонок по чрезвычайной линии.
Он некоторое время слушал, изредка бросая на собеседников обеспокоенные взгляды из-под сдвинутых бровей, затем коротко ответил: «Нет, я ничего не знал о его планах» – и медленно сняв гарнитуру, положил ее на стол. Российский и китайский министры молча смотрели на американского коллегу, ожидая продолжения разговора.
– Господа, – наконец, решившись, заговорил Морисон. – Несколько часов назад самолет директора ЦРУ Хастера потерпел крушение. Упал в океан при взлете с аэропорта Сан-Франциско. Предполагаемая причина – сложные метеоусловия или техническая неисправность.
– Это довольно странно, – многозначительно проговорил Шэнь. – Насчет погоды надо уточнить, но мне сложно поверить, что самолет директора ЦРУ обслуживается настолько плохо, что может потерпеть крушение из-за технической неисправности.
– Да, это действительно странно, – нехотя согласился госсекретарь. – Но продолжим наш разговор. Все то, что вы сказали, действительно очень похоже на хорошо спланированную операцию, хотя сразу скажу, в том, что её провели наши военные или ЦРУ, вы меня не убедили. Что вы планируете делать дальше?
– Как вариант, мы можем подождать завершения первоочередных следственных действий, собрать все факты в более-менее презентабельный документ и вынести его в ООН со всеми вытекающими отсюда для США последствиями, – сообщил российский министр.
– Как вариант? – осторожно переспросил Морисон, чувствуя, что они подходят к развязке разговора.
– Именно. Как вариант, – медленно кивнул Павлов. – Алан, мы не заинтересованы в оказании давления на США, особенно сейчас, когда речь идет о втором этапе разоружения. Более того, у нас есть подозрения, что операция в Киртлэнд не была санкционирована президентом Уолбергом. Это может означать только одно – в Америке есть силы, которые ведут собственную опасную игру, и, если они решились играть с ядерным оружием, кто знает, что еще у них в планах. Армия сейчас полностью контролирует все аспекты жизни в США. Пока она лояльна к президенту, но ситуация может измениться в любой момент.
– Вы считаете, что существует угроза нового переворота? – взгляд госсекретаря выражал крайнюю озабоченность.
– Да. Уолберг, опытный политик, но как лидер он слаб. Вы сами понимаете… Несмотря на чрезвычайные полномочия, данные президенту, страной реально руководит тот, кто командует вооруженными силами. В данный момент это министр обороны Дуглас Локарт.
– Черт возьми, господа, вы, по-моему, выстраиваете очередную теорию заговора, – Морисон нервно дернул плечами. – Локарт вполне вменяемый человек. Я его знаю десятки лет.
– Возможно, мы действительно все усложняем, – примирительным, почти вкрадчивым голосом сказал Шэнь, пытаясь успокоить американского коллегу. – Но вспомните… Адмирал Брэдок был вменяемым человеком, однако это не помешало ему совершить военный переворот. Губернатор Калифорнии Митчел был вменяемым человеком, но это не помешало ему организовать сепаратистский мятеж. Лэйсон была вполне вменяемым человеком и не самым плохим президентом за последние десятилетия, однако она вплотную подвела и Америку, и весь мир к ядерной катастрофе. Сейчас очень сложное время. Мы все работаем на грани срыва. Я не удивлюсь, если у Локарта во время долгой зимы в голове возникли опасные мысли.
– К чему вы все это мне говорите? Мы сами разберемся, у кого какие мысли, – госсекретарь, понимая, что не может аргументированно продолжать разговор, начинал заметно нервничать.
– Поверьте, даже после инцидента с ядерными зарядами в Киеве мы не хотим обострять ситуацию, – поддержал китайского коллегу Павлов. – Но возможность дестабилизации Америки изнутри нас очень беспокоит. Мы дали вам максимум информации по инциденту в Киртлэнд и рассказали о своих подозрениях относительно ваших военных и ЦРУ. Это был прямой, откровенный разговор настоящих партнеров. Поделитесь им с президентом и, если мы оказались правы, если его реакция подтвердит, что он не давал санкции на операцию в ядерном хранилище, знайте – у вас на самом верху кто-то ведет опасную двойную игру, которая может окончательно уничтожить Америку. Задумайтесь, может быть, именно этого они и хотят.
США Нью-Мексико. Санта-Фе
Когда тяжелая старинная дверь из виргинского дуба, чуть слышно скрипнув на петлях, закрылась за госсекретарем, президент долго смотрел на нее лишенным всякой мысли взглядом. Он устал, чертовски устал. Он вконец измотал себя за четыре года вулканической зимы.
Несмотря на долгую политическую карьеру, Уолберг абсолютно не был готов к президентству. Оно само тяжким бременем свалилось на него после применения китайцами «эффекта» в Санта Фе и самоубийства Лэйсон. Как легко было быть сенатором от Калифорнии – процветающего штата, который сам по себе мог войти в десятку крупнейших экономик планеты, и с сознанием собственной исключительности и неуязвимости принимать решения, определяющие судьбу страны и всего мира. Как сложно и невыносимо больно быть президентом полуразрушенной страны, потерявшей в одночасье свое могущество, растерянной, униженной, просящей помощи у тех, кого она когда-то высокомерно презирала.
Хотя все могло сложиться гораздо хуже.
Например, китайцы могли бы применить «эффект» на всей территории США, ввергнув страну в средневековье. При одной мысли об этом Уолберг внутренне содрогнулся, представив, что стало бы с Америкой во время зимы без света, тепла, связи, и не смог найти слов, которые могли бы это описать. Почему китайцы этого не сделали, оставалось для него загадкой. Будь у США на руках такое чудо-оружие, они бы не задумываясь использовали его на огромных территориях против всех, кто способен сопротивляться их воле. Может, теперь, когда Америка перестала представлять реальную угрозу, Россия и Китай действительно хотят вовлечь ее в строительство новой международной архитектуры. Это дорого, хлопотно, но все же сулит тандему немалые дивиденды уже в краткосрочной перспективе.
Несмотря на то что, основанная на долларовых долгах финансовая система, питавшая экономику США, была разрушена, технологии, а главное мозги, собранные в Америке со всего мира, остались. Пусть, забыв про патриотизм и наплевав на страну, давшую им возможность заработать колоссальные деньги, тот пресловутый один процент супербогатых американцев, сосредоточивших в своих руках почти семьдесят процентов национального благосостояния, сбежали из страны в первые же недели после катастроф. Черт с ними. Большинство из них сделали свои капиталы в области финансовых спекуляций и на интернете и не имели отношения к реальной экономике. Их можно понять, ведь тогда из страны бежали все, у кого был хотя бы миллион. Но самым главным было то, что в Америке остались современные производства, научные центры и лаборатории, самая совершенная в мире исследовательская инфраструктура, на которую в год тратилось не многим меньше, чем на армию. Да, все это добро значительно потеряло в цене, но не в привлекательности.
Еще во время вулканической зимы, когда тепло и еда были основной заботой американцев, стало ясно, что крупные китайские и российские корпорации были готовы делить развалившийся американский пирог. Некогда процветавшие высокотехнологичные компании с радостью подписывали договоры о сотрудничестве с фирмами из Китая и России, создавали сотни совместных предприятий, с готовностью шли на крупные слияния и поглощения. Основательно потрепанному американскому бизнесу, как воздух, нужен был доступ к новой системе финансирования, основанной на внутренних валютах стран БРИКС, и он, забыв про патриотизм, с готовностью предложил себя тому, кто готов был больше заплатить. Это было понятно и с экономической точки зрения оправдано. Теперь после краха мировой финансовой пирамиды, основанной на долларе, появились три новые глобальные резервные валюты – юань, рубль и рупия, которые принадлежали новым мировым экономическим лидерам – Китаю, России и Индии.
Но не все американские компании пошли с молотка. Те немногие избранные, от которых напрямую зависела национальная безопасность, были в директивном порядке национализированы. Несколько десятков крупных холдингов в оборонной промышленности, электронике, фармацевтике, атомной энергетике, авиастроении, химической промышленности, нано- и биотехнологиях, несмотря на протесты акционеров, перешли под контроль государства вместе с персоналом и исследовательскими центрами.
Приоритетной задачей в области электроники стала замена элементной базы микропроцессоров, основанной на китайских полупроводниках, с тем чтобы оградить вооруженные силы и ключевую инфраструктуру Америки от применения «эффекта». За время трех долгих лет зимы огромные ресурсы были потрачены на то, чтобы обеспечить бесперебойную работу нескольких предприятий, производящих микропроцессоры и состоящие из них компоненты электроники. В результате через три года после применения китайцами «эффекта» в Санта Фе все основные элементы вооруженных сил США и все критические элементы инфраструктуры и управления государством работали на американских полупроводниках. Несмотря на то что китайские полупроводники, подверженные действию «эффекта», все еще использовались в подавляющем большинстве приборов и технике гражданского назначения от кофеварок до самолетов, можно было уверенно сказать, что с военной точки зрения страна себя почти полностью обезопасила от его применения. Немного раздражало и даже злило то, что, несмотря на колоссальные усилия лучших мозгов Америки, ученым так и не удалось разобраться в механизме запуска «эффекта», но и этот малоприятный факт с каждым годом все больше и больше терял свое значение.
В общем, все действительно могло быть гораздо хуже.
Вулканическая зима ударила по США с неотвратимостью ледяного Армагеддона. Особенно жестоким был первый год. После короткого промозглого, зябкого лета 2031 года, пропустив осень, сразу наступила жестокая, почти арктическая зима. Под давлением рвущихся с севера холодных фронтов температура быстро упала до критических минимумов почти по всей стране. Холод. Снег. Ветер. Три слова, ставшие настоящим проклятием для Америки на протяжении следующих четырех лет. Даже смерть была не так страшна, как ее ожидание в переполненных беженцами городах, где безраздельно царили холод, снег и ветер.
Первые обильные снегопады прошли в северных штатах уже в августе и к концу сентября укрыли всю страну вплоть до Мексиканского залива. Из накатывающих с территории Канады циклонов снег сыпал без перерыва, собираясь под порывами ветра в плотно сбитые сугробы, доходившие до окон вторых этажей. При таком количестве и интенсивности осадков расчистка магистралей была бесполезна, поэтому страна разбилась на несколько десятков изолированных друг от друга анклавов, жители которых были предоставлены сами себе на протяжении долгих восьми зимних месяцев.
Хорошо было то, что в течение короткого лета 2031 года проблема с размещением беженцев была практически полностью решена. Тандем предоставил огромное количество строительных материалов, из которых были сооружены быстровозводимые утепленные помещения ангарного типа, где смогли разместиться все беженцы.
Несмотря на общий дефицит энергии, электричеством все-таки удалось обеспечить все анклавы и около десятка крупных городов в зоне поражения цунами. Здесь тоже очень помогли русские и китайские специалисты, вовремя подключившиеся к ремонту разрушенной цунами энергосистемы и оказавшие помощь в запуске реакторов атомных электростанций на восточном побережье. Но ситуация с дефицитом энергии, а значит и с теплом, была решена лишь частично. Сотни тысяч индивидуальных домовладений получали электричество по несколько часов в день, в остальное время полагаясь на собственные силы при отоплении своих домов. Тем, у кого были газовые котлы, повезло – перед зимой удалось под завязку заполнить локальные хранилища сжиженного газа, потому что его производство и доставка населению были практически бесперебойными. Тем же, кто полагался на электричество, пришлось осваивать примитивные, сваренные из металлических листов печки и использовать в них все, что может гореть, либо пробираться по снегу в ближайший пункт обогрева, который мог находиться в десятках километров от их дома. До начала зимы таких пунктов обогрева, снабженных дизельными или газовыми термопушками и совмещенных со складами продовольствия и теплой одежды, по всей стране были созданы тысячи. Но все равно этого катастрофически не хватало, чтобы обогреть всех людей, застрявших в небольших отдаленных городках и фермерских поселках, и по всей стране люди тысячами умирали от холода.
Продуктов питания, воды и топлива хватало с избытком. Основной проблемой оказалось то, что все это было практически невозможно транспортировать по стране из-за того, что дороги замело снегом. Запасы в домах, созданные летом по рекомендации FEMA в расчете на шестимесячную зиму, кончились, как и планировалось, через полгода, но первая зима длилась восемь месяцев. В рамках анклавов проблемы с ресурсами не существовало, но всем, кто находился вне зоны их обеспечения и не создал достаточно больших запасов, пришлось голодать.
Самой тяжелой ситуация была в зонах бедствия. По данным, поступавшим из районов поражения цунами и значительных пепельных осадков, на момент наступления холодов, несмотря на все усилия по эвакуации, там все же осталось более девяти миллионов человек, сосредоточенных в основном в городах и крупных поселках. В большинстве из них военным удалось создать минимальную инфраструктуру для выживания долгой зимой, но с ее наступлением стало ясно, что ни запасов продуктов, ни топлива для генераторов и термопушек не хватит. Конечно, при первой возможности в эти районы расчищались дороги и отправлялись конвои из десятков грузовиков, но все отдавали себе отчет, что коренным образом ситуацию со снабжением поправить было невозможно.
Теперь, когда наступила весна, из зон бедствия стали приходить первые сводки по погибшим и пропавшим без вести. Они были ужасающими. По самым предварительным подсчетам, три года вулканической зимы не пережили около девятисот тысяч человек. Вместе с подтвержденными потерями на остальной территории США получалось, что во время похолодания по самым оптимистичным прогнозам погибло более двух миллионов ста тридцати тысяч американцев. Этот факт, сам по себе являющийся трагедией, с наступлением полноценной весны привел к еще одной колоссальной проблеме. Каждый год во время короткого лета в тех местах, где сходил снег, открывались десятки тысяч трупов, оставленных в нем зимой из-за того, что для их захоронения не было ни сил, ни средств. Созданные из гражданских и военных многочисленные похоронные команды работали почти круглые сутки, но все же не справлялись с захоронением, и при плюсовой температуре тела начинали медленно разлагаться, создавая очаги эпидемий, вносивших свой смертоносный вклад в статистику смертей.
Во всей этой близкой к хаосу ситуации самым удивительным было то, что страна сумела сохранить управляемость. Да, в значительном количестве небольших анклавов и их районов, там, где для поддержания порядка не удалось разместить серьезные военные силы, власть перешла к гражданским милициям или вообще к бандам. Оружия у населения хватало, поэтому и те, и другие представляли собой достаточно серьезную силу. Однако местные вооруженные формирования не шли на прямой конфликт с федеральной и муниципальной властью, опасаясь открытого вмешательства военных и прекращения поставок энергии и продуктов.
Как и предполагалось, армия была ключевым элементом в поддержании порядка и контроля над страной во время зимы. Главным было то, что она сама сохранила управляемость и лояльность президенту. Вооруженные силы находились на особом обеспечении. Им доставалось лучшее из того, что было в стране, и, понимая это, военные делали все, что от них требовала Администрация Уолберга.
Армейские подразделения разной силы были расквартированы почти во всех крупных населенных пунктах. У них имелась связь, оружие и большинство были укомплектованы тяжелой техникой для расчистки снега. К тому же военные охраняли склады с продуктами и топливом, поэтому именно у них была реальная власть. Причем власть настолько полная, что президент иногда задумывался, кто же на самом деле управляет страной: его Администрация или Министерство обороны.