– Прилично. Я как-то читала в «Пэрэнтс’ Мэгэзин», что всему виной неправильный прикус.
– Все у нее в порядке с прикусом. Просто, попробуй давать на ночь меньше сладкого, – сказала Роуз.
– Это все Майкл. Он вечно ее балует. Всякий раз, как выходит из дома, возвращается с кучей леденцов. Ах, Роуз, когда же он наконец найдет достойную работу?
– Может спросить у папы? Ему бы не помешал помощник.
– И как ты себе это представляешь? У Майкла здоровье ни к черту.
– Ну зачем ты ругаешься?
– Я не ругаюсь.
– Нет, ругаешься.
– И вовсе я не ругаюсь. Я лишь сказала, что мой Майкл и дня не продержится в такую жару. И к тому же, он до смерти боится лошадей. А еще, этот мерзкий запах сырого сена и дерьма.
– Ну вот, ты опять ругаешься.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
– Как остроумно.
– Неженка.
– По-моему, ты его жалеешь.
– Это я-то жалею? – крикнула в трубку, Мэг.
– Ну, не кричи так, пожалуйста.
– Я и не собиралась кричать.
– Нет, ты кричишь.
– Мне что, делать больше нечего?
– Не знаю… – сказала Роуз. – Может и нечего.
Мэг снова вздохнула. На этот раз, притворно и так протяжно. Любит она это дело. Подразниться.
– Чем занимаешься вечером? – спросила, наконец, она.
– Работаю.
– А как же личная жизнь? Начни, хотя бы, ходить на свидания. Кстати, Тодд недавно про тебя спрашивал. Спрашиваешь, какой Тодд? Ну, Тодд! Парень, что живет через дорогу от нас.
– Не знаю я никакого Тодда.
– Как же? Он еще круглый год ходит в рабочем комбинезоне.
– Комбинезон, – задумчиво произнесла Роуз.
(Какой кретин станет напяливать дурацкий комбинезон в такую жару?)
– Ты что там, уснула? Я говорю, Тодд… он славный малый. Не какая-нибудь сволочь. И дворик у него просто чудо. Видела бы ты…
– А, ты про Мистера-синие-штаны? – спросила Роуз.
В трубке послышался смешок.
– Да ну тебя, Роуз! Вечно ты придумаешь, что-нибудь. Хотя, знаешь, надо бы рассказать Майклу, ему точно понравится! – Она хихикнула. – Мистер-синие-штаны.
– Мэгги, мне уже…
– А помнишь, нашу учительницу истории? Как же…
– Которую? Мисс Марбл?
– Точно! Она вечно ковыряла в носу. Как ты ее прозвала?
– Не скажу.
– Да ладно тебе. Уже лет сто прошло.
– Ну хорошо… Шерлок Ноус. Только, она умерла год назад. Почки отказали. Может, слышала?
Вместо ответа, Мэг залилась истерическим хохотом.
Роуз снова прислушалась к звукам шагов. Они нарастали с каждой секундой.
– Мэгги, детка, мне пор…
– Короче, если дословно, – проговорила Мэг, все еще смеясь, – то сказал он следующее: Мэг, у твоей сестры красивые ножки. Думаешь, она согласиться прокатиться на моем Харлее?
– Прямо так и сказал? – спросила Роуз безучастно.
– Клянусь! Слово в слово. Думаешь, стала бы я врать?
– Ясно… – Шаги уже были совсем рядом.
– Ладно, Мэгги, я тебе перезвоню…
– Не смей класть…
– Пока! – закончила протяжно Роуз и оборвала разговор в тот самый момент, когда на пороге выросла небольшая фигура.
– Привет, док! – выдал Джонатан Рейд по-свойски. По его веснушчатому, еще детскому лицу, расплылась озорная улыбка. Он сжимал в одной руке потрепанный козырек бейсболки, а другой, медленно водил по затертым, вышитым белыми нитками, буквам. Тонкие, почти девичьи пальцы, замерли над последней, затем сделали крутое пике и вернулись к началу.
