А на небе над дубом из туч небольших
Вдруг огромная чёрная туча свилась,
А из тучи, змеёю спускается смерч
Прямо к дубу, и крону его он объял.
Маша, видя такое, стоит, не жива,
Не мертва, оробела, не в силах шагнуть.
– Э-э-эх!!! – тут Фёдор вскричал, зарычал, словно зверь.
Вздрогнул дуб, покачнулся, ветвями встряхнул,
От земли оторвался и рухнул, треща,
Будто скошенный в страшном бою богатырь.
Тотчас смерч отступил и по лесу ушёл,
По пути всё ломая, со свистом лихим.
А колоду, в которой схоронен был меч,
Вырвал дуб из земли, обвивая её,
Спрутом крепких корней. Фёдор корни сломал
И колоду разбил, и достал из неё
Свёрток чёрного шёлка. Его развернув,
Он достал ножны дивные редкой красы.
Сокол изображён был на ножнах резных.
Рукоять у меча тоже дивной красы
В виде сокола вся, что когтями держал
Крестовину меча, смирно крылья сложив.
Драгоценные камни сияли на ней.
– Дивный меч! – восхитился Шарьинец. – Его
Впору князю любому во славу держать! –
Он обтёр меч от смазки, на пояс одел. –
Эх, теперь бы коня!.. а пешком-то с мечом…
– Ничего. По дороге найдёшь и коня.
Только б ты не забыл путь обратный, ко мне.
– Уж теперь я его не смогу позабыть.
Что ж, веди меня к Соснам Ходячим скорей,
Что б скорее я мог возвратиться к тебе. –
Так за девушкой снова пошёл богатырь.
Уж не ведомо то, полчаса или час
Шли они разнолиственным лесом густым,
Вдруг вдали увидали и светлый сосняк,
И Ходячие Сосны у самой реки,
Холм едва миновали они насыпной.
7. Яма
Окрик грубый услышав, прервали свой сон
Три монаха. Смешали они день и ночь.
Ночью жутко и холодно в яме сырой.
Голод, жажда, усталость измучили их.
В тёмной яме три инока третий уж день
Как сидят. Им еды не дают уж два дня.
Только воду теперь получают они.
Но без дела монахи не могут сидеть.
В яме Тихон из глины фигурки лепил,
На стене барельефы выделывал он
По мотивам Писаний. Другие же два
