Молодой, сильный, смелый, и он смог в бою
Победить столь могучего прежде царя,
Разгромил его армию и самого
Захватил его в плен. А потом никого
Не хотел оставлять он в живых и казнил
Всех, посмевших войною пойти на него.
Всех солдат, воевод. А потом и царя.
И тогда старый царь на колени упал,
Стал пощады просить, согласился он быть
Хоть рабом, только б жить. И оставил его
Победитель в живых, чтобы падал он в прах
У его колесницы: чтоб царь молодой
По нему заходил в колесницу свою.
И ведь падал же в прах старый царь, чтобы жить!
Так окончил он жизнь свою грязным рабом,
Потому что о смерти не думал своей,
Не готовился к ней, и не смог одолеть
Страха жизнь потерять ради чести своей.
И хоть жил он царём, всё же умер как раб.
Полководцы его, и солдаты его
Честь свою берегли, ради веры своей
Жизнь отдали свою. Он же предал всех их.
Вот об этом теперь мы подумать должны.
И рожденье, и жизнь человеку даны,
Чтобы к смерти своей он достойно пришёл,
И достойно бы принял последний удел.
– Мудр и ты, брат Макарий, – Варнава сказал. –
А теперь воздадим мы молитву Творцу,
И пусть будет всё так, как положено быть.
Нам же – стойко сносить да Творца восхвалять. –
Встали в яме они на колени тогда
И творили молитвы, и силы свои
Укрепляли молитвой и духом своим.
И окончив молиться, они улеглись,
Чтобы сил не расходовать и отдохнуть.
Долго, молча, лежали. Никто говорить
Не хотел. Только слушали пение птиц.
Вдруг какие-то мелкие камешки к ним
Полетели на дно. Тихон поднял один,
Посмотрел, удивился:
– Глядите, друзья,
Кто-то кинул орехов. Не сторож ли наш
Жалость к нам проявил? Вот, берите… –
Они разделили орешки и съели скорей,
Да наверх посмотрели, хотели сказать
Благодарность тому, кто решил укрепить
Их в насильном посте. Вдруг над ямой, вверху,
Видят белку. И та снова бросила им
Три орешка лесных. И пропала опять.
– Вот так чудо! – Варнава сказал. – Ну и ну! –
