Ведь не воины мы, а разбойный народ.
Правил нету для нас, и законов нам нет.
– Ничего, – отвечает ему Тихомир. –
У меча свой закон: кто сильней, тот и прав… –
Но едва он сказал, как разбойник дал знак,
И откуда-то сверху со свистом лихим
Тихомира опутала крепкая сеть,
Два здоровых детины на шею ему
Вместе с сетью свалились, пригнули к земле.
К ним на помощь и те, что скрывались в лесу,
Подбежали, чтоб вместе свалить молодца.
Да один прям по шлему дубиной своей,
Что есть сил, угодил. Звякнул шлем кузнеца.
Завязалась тут куча-мала на тропе.
Что нарёк себя Вороном, крикнул своим:
– Эй, доспехи не мни! Не испорти товар. –
Сам же встал на пути, посредине тропы,
Чтоб монахи уже убежать не смогли,
И, топор из-за пояса вынув, сказал:
– Вы же, стойте спокойно. Иначе – беда!
– Перестаньте! – Варнава ответил. – Ведь вы
Христиане, небось! Грех же – грабить людей!
Или кары небес не боитесь уже?!
– Замолчи! А не то мы вас всех перебьём! –
Закричал на него, поднимая топор,
Бородатый разбойник. Кузнец же, меж тем
Изловчился под грудой ударов и тел,
Поднапрягся да встал. И давай черед сеть
Одного за другим в лес кидать молодцов,
Что повисли на нём, словно стая волков,
Лося старого в чаще зимой обложив.
Сеть мешала ему, и тогда Тихомир
Вынул нож свой красивый, подарок отца,
Да ударом одним сеть совсем распорол.
Тут достал он свой меч да как начал вокруг
Им орудовать ловко: ножи, топоры
Полетели из рук молодцов по кустам.
Тут с дубиной один налетел со спины.
– Сзади!!! – крикнуть Макарий успел. И кузнец
Вмиг прикрылся щитом. Громыхнул крепкий щит,
Словно гром прогремел в час вечерний в лесу.
И тогда со всей злости ударил кузнец
И дубину дубовую как стебелёк
На две части рассёк. Нападавший застыл,
Не поверив глазам; и от страха не мог
Шевельнуть ни ногой, ни рукой; так стоял
И погибели ждал, и бежать уж не мог.
А друзья его, видя такую беду,
Ждать не стали конца, скрылись в тёмном лесу.
Оглянулись монахи, – и Ворона нет,
