Мой дом – бесконечность

* * *Снова лампа зажжена,Ждешь любви и сил прилива,Как в родные времена —Под ночной немой оливой,Где лампада боязливоГасла с приближеньем сна.Это ты? А если нет —Отчего же так похожиМысли грушевая кожа,Чувства персиковый цвет?Почему приходит то жеСлово через сотни лет?Это ты? А если да —Я люблю тебя, как раньше,И меня твой стих звенящийУвлекает, как вода,Сквозь смертельных бедствий чащи —Вот на этот луч, сюда.

1976

III. Из книги «Осенний поезд» (1977 – 1980)

Ночная ПольшаТам встречный – в сутанеИль форме парадной,На санках катаньеС горы безвозвратной,В беззвездную полостьНависшего рваБил утренний колос —И день созревал.Но ищешь иное —И видишь лишь ночи,Где лист жестянойФевралем исколочен,Где будущих пагуб(Горят адреса) —Что зреющих ягодВ июльских лесах…Идет – мостовой ли,Белеющей кроной —Творенье живоеСквозь мир похоронный,И в этой фигуреМеж тлеющих лип —Не двери, а буриЗамкнувшейся – скрип.Соборно и твердоЛицо, словно город —Старинного родаПоследний аккорд.О Вы, незнакомкаВо мраке до пят,Безжалостно-громкоВ Ваш дом постучат.Там жертвенный опытПьешь уксусом с губки,Там ангелов шепот,Хрустальные кубкиДля крови… Ты помнишь? —Рожденья звезда.И польская полночьВозносит туда…

1977

* * *Ищет галка оттаявший грош,Свищет поле на сотни ладов,Города окунаются в дождь,Очищаются от холодов,Скоро снова меня поведешьПо дороге без слов и следов…И китайских садов фонари —Сизари за окном у меня,Но зажги свой закат, говориНа заре уходящего дня,Потому что горит изнутри —И грозит распаяться броня.

1977

Новоспасский монастырьО самый овраг спотыкались дома —Причудливые сосуды печали,Зарей закупоренные дотемна,И гордые тучи ландшафт венчали.И он – почерневший за зиму сосуд,Наполненный винной виной предчувствий,Воочию видел: его несутРаспить – и разбить в одичалом хрустеКустов придорожных и слов сухих,Какими обменивается прохожийСо встречным случайным.Он чувствовал кожейДревесно-шершавую сухость их.Темнело, и тучи слетались на пир,А он на лукавый проулок с опаской Косился.Тогда Монастырь НовоспасскийПроулок и позднее небо скрепил.…Есть странное место пред Монастырем —Поляна с деревьями грозно-густыми,Завалена углем и всяким старьем, —Поляна людей, забывающих имя.Здесь утром пируют под каждым кустом,А к вечеру многие спать остаются,И галки на выцветшем зданье святомСквозь дождь еле слышный над ними смеются.Задушенный проводом, спит Монастырь,И в памяти слов распадаются звенья,И тенью выходит звонарь на пустырь —На полный до края обид и забвенья.…Ион тут сидел, забываясь, лечась,И пил эту смесь униженья и боли,И было страданье его – только частьОгромной, как небо, всеобщей недоли.И вдруг он увидел старушек – ониОдна у другой отнимали бутылки,Валявшиеся, куда ни взгляни,Ругаясь до самозабвения пылко.И все же прервать не могли тишины:Крутой колокольни колонки и дверцы —Как тайна безропотно-нищей страны,До дня отомщенья хранимая в сердце.И день воссиял. Он поднялся – и шел,Проулком, землею и небом довольный.Был издали виден ему хорошоСверкавший на башне рассвет колокольный.

1977

* * *В безродный ум, закрытый наглухо,С попутным воздухом, нечаянно,Ворвутся луговые запахи —И память отомкнут начальную,И детство шаткое раздвинется,И век слепой, и пост коричневый,И строй тревожных башен Вильнюса,И смерть сырая и фабричная.И звезд смешенье. И рождениеВ стране, где ясень – словно заговор.Мысль умерла. И только тень ееДревесными цветет зигзагами.Себе я выберу в товарищиВо тьму вещающего Одина —И пряный запах, раскрывающийБезмерный мир, в порыве пройденный.

1978

* * *Сложившись вдвое, птицы падали,Теряя слух, теряя вес,В твою расколотую надвоеТарелку свадебных небес.Мой взгляд следил крушений крошево,Набеги океанских ордНа город черный, властно брошенныйВетрами смут на смертный одр.Морской народ, звеня колючками,С червонных чащ сдирал кору.С далеких звезд сходили лучники —Двенадцать братьев на пиру.

1978

Свет из окон

<Из цикла>

<1>…И время, пойманное в клеткуПросветов меж ветвей древесных,Поет по-грустному и редкоОбрывки песен неизвестных, —То звуков разноречье зимних,То жарких листьев стрекотанье,То память в непробудных ливняхБежит от перезревшей тайны.Но влажный вкус ее малинныйИ вспоминается, и манит,И возвращаешься с Неглинной —Насквозь – вечерними домами,А в них стирают и рисуют,Растят детей и орхидеи,И видят улицу косуюИз окон древней Иудеи.А ты идешь – тебя не знаютНи зеркала, ни коридоры,Но время – лестница сквознаяВ наш мир высокий и бредовый.Ты – в нем опять. И только сзади —Обрывки скорбных разговоров,И вздохов чистые тетради,И страха бархатного ворох.Двор. Дерево едино и темно —Нерасчлененный хор, в нем каждый лист – как птица.Но зажжены огни – уже пришли за мной,Мне в прошлое пора к ушедшим воротиться.У вас темно дышать, а я хотел пройтись,Здесь окна вечеров объемны, словно клети,В них Дерево Добра рассыпалось на птиц,И каждая поет – одна на целом свете.Не смели подойти, росли вдали, как дым,Но, подкатив звезду, в ней замерли. —Я еду! Там затихает плач.Там с будущим одним,Как с братом по утрам, о снах ведешь беседу.

1977

<3> Голос ИаковаИ ты во сне бежал – и двинуться не мог,Как загнанный олень, запутавшийся в чаще.Кровавый пот секунд, сочившийся на мох,Был поднесен тебе в твоей горчайшей чаше.Пригубил ты – и лег. И в этот самый мигЗвучащие тела мелькнули меж стволами —И все заполнил свет. И он вмещался в них,Но был превыше их, как лик в картинной раме.И ты забыл про смерть. Под греблю грубых рук,Сияя, голос плыл. Ты вспомнил, как РевеккаС корицей пряною смешала горький лук,Уча Иакова. Тебе открылись вдругБезумье, нищета и слава человека.

1977

<4>Я в беспокойстве, но найду покой,Едва лицо твое вблизи увижу,Иль в трех шагах, иль даже за рекой,Иль пусть во сне, но мне хотелось – ближе…Я безнадежен. Но надежда есть —Что смертный слух слова твои уловит,Иль о тебе дойдет глухая весть,Иль тень ее коснется изголовья.Я умираю. Но еще живуЛишь запахом, почти неуловимым,Твоих волос, упавших на траву,Тянущуюся к нисходящим ивам.Святой СебастьянС растущими крыльями белыми —И сам, словно птица, бел —Висит, оперенный стрелами,Мишенью для новых стрел.…И глина с тяжелым телом Сольется.А что ему? – Весь белый.Такому белому Уже не упасть во тьму.Такому – не оступиться…И ночь земли напролетПод черным куполом птицаО муках любви поет…

1977

* * *Это было незадолго перед смертью:Осень сыпала секунды, словно гравий,Пах бульвар позеленевшей медью,Были сны яснее всякой яви.Тротуары становились ширеОт цветов – никто не думал брать их,Слишком неестественно спешилиМодницы в чрезмерно длинных платьях.Он, сквозь переулки, как сквозь пальцы,Просыпаясь в бытие иное,Непривычно часто оступался,Чей-то взгляд почувствовав спиною……Город, словно сонный глаз, слипался…

1977

КвартираУ входа, на вешалке – судьбыПестреют одна на другой:Их Время, как тяжкие шубы,Развешало спешной рукой.И дверь отворится с одышкой,И длинной передней пройдешь:За стенкой – лепной, как ледышка —Забытых событий галдеж.И в жизнь, как в сонату сквозную,Войдешь, отряхая миры,И сразу возможность инуюУзором откроют ковры.Усадят – и, как ни упорствуй,А взгляд допьяна напоят…Здесь наше свершалось знакомствоИ полдни, и ночи подряд,Бессонницей противоречийКормили за этим столом,Здесь были нежданные встречиИ свечи величья в былом,Провиденье зимних пожаровВ горенье июльских рябин,Того, как незнающий жалокИ как познающий любим,Как, слухом больным налитая,Отчаянья плещет река,Как вихрем любовь, налетая,Уносит лицо в облака.…В конце этой комнаты, слева,Окно безвозвратность таит —В нем, словно осенняя дева,Пречистое Небо стоит.

1977

* * *Касаясь пыльной дремы жалом,Скитанья и греха образчик,Змея дороги над вокзаломВисела – на ладонь от спящих.Сквозь сон смеясь, цыган провиделСтолиц горящие палатки.Спал мира изгнанный правительВ шинели Каина на лавке…

1977

НеизбежноеНежданно и негаданно – лицомПодобный небу, зеркалу, потоку,Вместивший лет моих лучистый сонмВ зрачках, горящих грустно и глубоко,Пришел мой гость. Судьба свилась кольцом,Сочился в детство смертный холод Срока…Но свыше сил был солон этот сон,И я бродил, проснувшись, одиноко…

1977

МоммендорВ сон распахнутые взоры…Прорезается в глазахЧерный замок Моммендора —Словно молнии зигзаг.Входит смерть – и стебли косит:Густо травы поросли,Заслоняющие проседьМоммендоровой скалы.Соглядатаи – туманыПо крутой скале ползут,Кони в сумерках нежданноГостя вещего везут,И барон спешит навстречу,И волненье улеглось, —Но отрывисты их речи,И не прямо смотрит гость.Треск светилен, чад жаровен,Тьмы высокий потолок…Грозен взгляд, и путь не ровен,И слова диктует рок.Все ушли – лишь эти двоеВнемлют, царствуют и ждут —И в безмолвные покоиШаткой лестницей идут.Только полнит коридорыСада мертвенная тишь.Не забудешь Моммендора,Как судьбу не победишь.Медной застынь стеной,Вихрем ли закружись,Ты – навсегда со мной,Ближе, чем к смерти – жизнь.Горе, коль захочуВырваться и уйти…Ближе, чем свет – к лучу,Ближе, чем цель – к пути.В искрометанье кронИ в глубине камней —Ближе, чем к яви – сон,Ближе, чем ты – ко мне.

1977

Каталог гор и морей

<Из цикла>

<1>…В шуршащем краю, словно шарик бумажный – Китай —Когда-то и ты тонкорунно-игрушечным сделан.Забытые дали, и небо, и воду читай:Черны начертанья, но главное сказано – белым.И смотрит рыбак, позабыв про стеклянный улов,Про берег соломенный, краткую жизнь без открытий,Как странная рыба со множеством глаз и головВолну будоражит – и вдруг застывает в нефрите…

1978

В суме дорожной хвою спрячь —Излечишься от хвори,В печаль – добавь совиный плачС надеждой луговою.Болезни тела и души,Племен дурной обычайИзлечит собранный в кувшинСладчайший голос птичий.Целебна жизнь.Раскрыв ларец,Дыханье трав измерьте.Целебна смерть.Скажи, мудрец:Когда и сколько – смерти?…

1978

В паркеТемно, и печаль клубится,И так фонари зажгли,Как может самоубийцаВ последний момент влюбиться —И выскользнуть из петли…Они протянули свет свой —Соломинкой над волной.Забытых друзей приветствуй!С обеих сторон – как в детстве —Влюбленность и страх сквозной.А кто впереди? Быть может,И ты? Ведь прошло по кожеПредчувствие – как во сне?Заря… Но бледнее мела,И трепетно и несмелоВзошла она… Что же с ней?…

1977

БалладаВсадник сорвался с кручи,С лошадью вместе – в ад.Люди ничуть не лучше —Сверху, крестясь, глядят.Криками их играетПризрачная рука,Вздохи их собираетВ перистые облака.Коршун парит, их тениКрыльями перечеркнув,Острым углом паденийХищный повернут клюв.Только на отзвук темный,Общей страшась вины,Каждый, себя не помня,Смотрит со стороны.Встанет от снов отрадных,Вспомнит – и возопит…Горный побит виноградник,Капли стучат копыт.

1978

Воспоминание…В этом веке вязкомНе расправишь плечи —В городке славянском,В западном наречье,Не раздвинешь ветвиВ говор проливной.Оглянешься – детиВыросли давно…Не родились. Рано.Крепче спи, услышавСквозь возню туманаВ черепичных крышах,Как, покинув КраковПосле слез и драк,В свете звездных знаковЕдет Яков Франк…Душно ночью длинной.Не родились дети.До резни безвинной —Полтора столетья.Смяты крылья Франка.Гаснет звук речей. —Нет крыла. Есть ранкаНа твоем плече.Просветлятся дали.Вспыхнут птичьи хоры.Звезды, что упали —Воплотятся вскоре.Не тебе ль навстречуПыль колес вилась? —Не расправишь плечи.Не раскроешь глаз…

1978

* * *Был воздух бездомен и колок,Металась в сомненье щепа,Как белый козленок, поселокНависшие тучи щипал.Пути разводили нелепоРуками, скрываясь из глаз,И в сердце печальное летоВонзалось, блестя как игла.Но если забудется ворохСухих, и несмятый в горсти, —То вспомни глаза, от которыхТы страха не мог отвести…

1978

Скрытый город

<Из цикла>

<1>Дня волненье стрекотало,Птицей пело на виске,Только в теплый час и талый,Утешая мир усталый,Вечер вызвали к доске.Ученик любимый, лучший,Он схватил обломок мысли,И обломком, словно мелом,Рисовал Луну на круче,Но ее стирали тучи —И вопросом тяжким висли:«Где ответ? Луна – вранье!»– И движением несмелымОн опять чертил ее…В час, когда элите звездной,Просветленнейшей элите,Хорошо гордиться сверхуСквозь пенсне и сквозь лорнет, —Надо вдруг из дома выйтиВ мир шагающих наитий,В мир непоправимо-поздний,Где на страх ответа нет.

1978

* * *…Ночь глаза наводит рачьи.Только так, и не иначеРазум сонный и незрячийНачинает видеть свет —Не надеясь на удачу,За улыбкой слезы прячаНа пологом склоне летСтарой улицы. Тем паче,Что в конце ее маячитТо ли куст, то ли ответ.…В стороне, во тьме Заречной,В переулке каждый встречный —Неразгаданный секрет.

1978

* * *…Человек с нависшими бровями,С непреклонным, орлим взглядом курда,Как мы в полночь повстречались с Вами?Вы с Луны? С Юпитера? Откуда?Как мы жили – за четыре дома,Под светилом, гаснущим в испуге,Как мы жили – глухо, незнакомо,Не догадываясь друг о друге?Может быть, звезда волненье выдаст,Взгляд метнув из-под бровей нависших?Или мы опять слетим, не свидясь,Прямо в пропасть со ступеней высших —И увидим, падая: дорогуМертвыми устлали соловьями.Кто глядит – без гнева и упрека,Звездным светом нас благословляя?…

1978

ГрозаГроза подходила – негромко,Но пристально и деловито,На слух разнимая в потемках,Что смешано и перевито.Садовник, средь сумерек позднихВошедший проветрить аллею,Твой взгляд задержался на розах,Запахнувших, благоговея.Постой же еще хоть минуту,Окинь меня взглядом хозяйским,И душную, плотную смутуСними – по привычке, без ласки,Как ветку, повисшую круто…

1978

* * *Сегодня царский день.Со щедростью монархаРассыпан блеск и шум.И Вечность у рекиСтоит, облокотясь: она видна сквозь арку,И зайчиков на рябь кидает кругляки.И нищий у моста вдруг получает титулВластителя земли: мир создан для него…Ты помнишь этот день? —Он редкий посетитель,Он к детству возведет по скорби винтовой.И с колокольни сна, и с чердака косого,С Амуровой стрелы средь башенных часов —Взгляни на город слез, услышь немое слово,Узнай свое лицо – и отзовись на зов…

1978

ПризывПокуда солнце не зашлоНад потрясенной головой,Пока наречия крылоНе преломилось в полевойСтране – вне сроков и границ,Пока дыхание золойВверх не взметнулось, – бросься ниц,И страх рокочущий омойСлезами страсти. – Пусть, пройдяПредсердий путь, сквозь дверь зрачкаПлеснет кричащая вода, —Так ждет гроза себя самой,Так видишь мать издалека.О, пусть пространства захлестнет,Прельстив миры, вобрав миры,Неся янтарь, медузы, йод…И – вспять, как свертывать коврыПривык услужливый швейцар.И пусть они в тебе живут,Из твоего светясь лица!..О – сколько ищут, ждут, зовутТвоих бескрылых, спящих век —Все копьеносцы злых лесов,Все латники латунных рек!..О, ты, замкнувший на засовДве створки золотых ворот —Добро и зло!.. Тебя зоветОгонь – твой брат, как ты, велик.Он память прошлого изгрыз,Он будущее пепелит…Но отзовись – и загорись!С крутого Храма – бросься вниз!Ты знаешь, как, услышав «нет», —В поток бросаются с моста,И бездна заполняет светИ разевает пасть, пуста?О, не раздумывай! Ты – мостОт грусти птиц до дальних звезд!..Но цепь сознанья не порви,Сновидец, не устань смотреть, —О ты, лишающий любви,Ты, обрекающий на смерть!..

1978

ТеатрКак секунды очерствели!Пусть раздвинутся в весельеРукоплещущей волной —Мне тебя сыграть дано!Мы пришли сюда из рая,Отражаясь и играя,И шуршит безумья шелк:Кто искал – и не нашел?Взвейся, занавес шуршащий,На миру погибель слаще,Мы из рая – и назад…Отразись в моих глазах!Как молчим непоправимо.Мяли травы Херувимы,Умирая день за днем…Ближе… Ближе… Соскользнем…На Фавор спеши подняться,Чтобы с Вечностью обняться,Воскресать и умирать,Отражаться и играть!Как столетья ни громоздки,Но они легки – подмосткиЧеловеческих зеркал.Кто нашел – и не искал?…

1978

* * *У книг в многоцветном и вольном плену,Почувствовав сумрак и сырость,Ты встал – и в оконную тьму заглянул,Но будущее не открылось:Страх тихо стекал по стеклу, словно клей,Судьбы заполняя бездонность,Но множество книг отразилось в стекле,И дождь заслонив, и бездомность.

1978

Не Кельна зубцы, не мечети Алеппо,Не солнца колонны, где Данте скорбел,Но город – кусок ноздреватого хлеба,Ты – люлька, надгробье, опять – колыбель…Не в силах исчезнуть и сбыться не в силах,Твой мир барабанный и громок, и пуст —Так ведьма тебя на костях замесила,И вжился январь в перемолотый хруст.Ты рухнул – как лист на попранье колесам,Грядущее время успевший проспать…Проходим вдвоем по мостам безголосым.Ты жив только нами, поющими вспять.

1978

* * *Ловила скитальцев далекая ВенаСтремглавьем небес – наподобье сачка.Порхал мотылек, по-дневному надменный, —Подвижная точка над «и» стебелька.И самые чуткие слышали: сумракГустел, как Иисус ни старался Навин…И молча глядели в бассейнах и ЛуврахПечальные антики с телом живым.

1978

Перед резнейЧто же нас тянет остаться в Стамбуле?– Розовый куст призывной.Это звезда, недоступная пуле,Взглядом следит за мной.Что окликает нас чаще и чаще?– Разве глухая сирень.Это монах, в наши души смотрящий,Не вставая с колен.Только жасмин сновиденьем продлится…Что не дает уцелеть?– Это к тебе обращенные лицаГорьких прожитых лет.

1978

* * *В широкой лодке перевозчик мертвыхВезет сегодня одного меня,И желтый берег в шестигранных сотахПрошедшим пахнет, сладостью маня.Ужели, тело, ты – ладья Харона,И грустный ум плывет не первый годВдоль берегов всемирного урона,В блаженной смерти одинок и горд,И все, кого я ненадолго встретил,Игрой тумана были на воде,И шепчет старец: «Нам не нужен третий,Мы и вдвоем – повсюду и нигде…»

1978

Мифы

<Из цикла>

<1> НарциссКак тот цветок и отраженье страстиВ невозмутимом озере зрачка…Как свет, упавший в зеркало с обрыва,Свое лицо в воде разъял на части, —Так мудрецы, державы и векаЗапомнили безумца взгляд счастливый,И трепет в предвкушенье высшей власти —И гордую улыбку Двойника!..

1978

<2> Гиацинт…Гремящим ударом дискаСозвездья сдвинуты с мест,И небо чрезмерно близко —В осколках лежит окрест.И я, истекая кровью,Склоняясь душой к ручью,Невиданной, нежной новьюИз крови своей встаю.До нашей встречи, Аполлон,Во времени бездомномЯ замутненным был стекломИ сомкнутым бутоном.И я молил тебя: «Согрей!» —И вкруг луча обвился,А ты учил меня игре,Чей строй превыше смысла,И ты глядел с пустых высот,Мой обрывая выдох, —Так смотрят пчелы, чуя сокВ цветах полураскрытых…

1979

СильфидыС овцами, как при Лаване,Утром гуляет облако,И не поймет никакМальчик: зачем подолгуСкрываются те созданья,Что длят плодов созреваньеВ бесплотных и крепких руках?Вроде бы – спрятаться негде,Пусто, деревьев мало,А за небесной твердьюСкрываться им не пристало, —Ведь на одних Сильфидах,На их бытии высоком,Явленной жизни кругДержится – вдох и выдох,И наливаются сокомЯблоки на ветру.Вдруг – откровенье, оклик…После сомнений долгихОн на призыв идет…Там, во дворце высоком,Воздух подобен сотам,Зренья густеет мед…

1978

Осенний поездА когда подымается дымПосле каждого слова,И вокруг, словно смерть, недвижимХмурый воздух соловый,Непослушными пальцами мысльНе удержишь – уронишь…О, зачем ты столетьями тонешь?Хоть сегодня – очнись!Если холод иглою прошилЗагустевшее сердце,Если в небе давно – ни души,Если некуда деться,Кроме этой звезды земляной,Лубяной, заскорузлой,Если судеб не рубится узел, —Хоть не плачь надо мной.Мир сгущенья и таянья.Мир Той любви неоткрытой,Для которой и рай был не мил,От которой защитыНет во тьме гробовой, и нельзяДо конца расквитаться.У одра холодеющих станций —Загляни мне в глаза.

1978

* * *…Еще живем. Еще таим подробность —Песчинку мига – от морской волны,В которой все нежившие равны.Еще бежим от родины в безродность.…Ты помнишь, как на набережной тойПереходили вещи в отраженья,И наши лица чувствовали жженьеДуши миров – как солнце золотой?Тогда, взлетев, оттаяли словаИ закружились над слепящей гладью…Того божественного полдня ради —Завесы снов со смерти не срывай.

1978

На льдуСреди толпы несметнойСнежинок и людей —Живи с душой бессмертнойВ ликующей беде.В кругу деревьев спящих —О, как бессонно мнеСреди аллей погасших,Но светлых при луне,Чей луч немой и вечныйНа сотни лиц дробим, —В стране, где первый встречный,Как первый снег, любим,Где горький плач и шалостьСошлись – играть в снежки,Где все века смешалисьВ огнях Москвы-реки…

1978

Монолог…Вы все молчите, но молчанье этоМне тяжело и как-то непривычно…Вы не забыли – черный на рассветеИ золотой под вечер, черепичныйСпокойный город – безмятежный Рим,Погибший в полдень от землетрясенья?Забыли?… Ну – тогда поговоримОб улице, блуждавшей в тьме весенней,Как мальчик меж сиреневых кустов…Бывало, не успеет миноватьОдна весна – за нею сразу сто…Вы знаете? Над улицею тойДавно отяготел сгущенный холод,И некому ее отогревать —Уж тридцать лет над ней стоит зима…Как, Вы ее не помните?…А двор В зеленых птицах и знакомых лицахСтарух, прохожих, столбиков, камней,Где пели, словно первый раз на свете,И наряжали к свадьбе жениха?Молчите? А старинный тихий дом —Скрипели двери, времена нищали,Жильцы, старея и сходя с ума,Вас яблочным вареньем угощали,И запах длился, как крадется тьма?…Что ж – Ваша память отрясла их прахОт ног своих, спешащих к забытью?…Но комнату в разбитых зеркалах Вы помните?Любимую свою У белого окна, в последний час?Как в этот миг она была все та же,И как она за все прощала Вас,И ласково твердила имя Ваше?…Нет, вижу я – Вы потеряли все:Ее, себя… И все же пред осколкомЗеркальным – в той же комнате, как сон,Стоите Вы… И простоите долго…Но дом, и двор, и город золотойНежданно потеряли отношеньеК тому лицу… К душе погибшей той…Как в темном небе – гасни, отраженье!..

1979

ЙорикДа, что уж говорить – прошло то время,Когда на пир великого безумьяСходились хвастуны и короли,И сам Шекспир играл для них на дудке…Настал последний, непробудный век.И как ты в колокол всемирных взрывовНи бей, – тебе его не разбудить.Майданек, полный Гамлетов.На всех – Один безмолвствующий отчий призрак,Идущий вспять у будущего с краю,И всех к себе влекущий. – И ониВ своем падении неразличимы…Один из них, кто пишет эти строки,Глядит в пустой прищур могильной ямы,Как нищий сфинкс, обритый наголо.– И со своею головой играет.

1979

ОбъяснениеКак дворам, по-будничному праздным,Разгадать в столетии литом,Что любил тебя всегда, но сразуНе сказал… Что столько лет потомГоворил с тобою – не словами,Но прерывистым дыханьем звезд,Но бушующими деревамиВ откровенные прорывы гроз,Что зимою – зябликом случайнымЯ стучался в мерзлое окно…Да и то, что кажется молчаньем,Было правдой до краев полно.

1979

Мухаммед…Архангел говорил: «Читай!»А он в ответ: «Я не училсяСрывать с небесного щитаСозвездий медленные числа.Я знал: бегущий свиток летС той вязью встреч на белых веснахНаписан лишь затем, что вследЕдинственный читатель послан. —Я знал: для одного меняВся каллиграфия печалейНа обороте Книги ДняЛуны выводится лучами.Не бойся – я пойму и так: Ведь на скрещенье вен трепещетВелений Божьих каждый знак.Вскрой полумесяцем – захлещет!»

1979

АнгелО возросший над самой крышейМой космический черенок,Под которым созвездья рыщутГородские, сбивая с ног,О юродивый, о тишайший,Протянувший десятки рукНад несбыточной жизнью нашей,Над большим фонарем разлук.Беспечальный! В тебе не того лиСлабоумного мальчика дух,Что не знал ни тоски, ни болиИ ловил огоньки на льду?Помню – вскладчину хоронилиМы всем домом тебя год назад…Не пустили. Не дали крылья.Только долгий зеленый взгляд.

1979

Нищий-двойник…О господин! Когда великий мракПадет на эту землю безвозвратно, —Последним светом в черных зеркалахЯ отражу тебя тысячекратно.Я стану песни отзвуком твоей,Ответом средь всемирного молчанья,Твоим воспоминаньем… О – поверь,Поверь, что наша встреча не случайна!..И ради тысяч непостижных лет,Где мы неотличимы друг от друга, —Подай на бедность – и смотри мне вслед,Пока следы на льду не слижет вьюга.

1979

ПолночьНа лесных, на темнеющих тропахЯ искал тебя в тайном июле,В золотых и загадочных строфахТех поэтов, чьи судьбы минули,На дорогах бездумья и неги,Одиночества и забытья, —С той минуты, как дали мне некий Облик.В вечность отверстые веки.С той поры, как себе я судья.Там, где ночь пробуждает немаяПолустанков печальных сердца,Где не спят, за тебя принимаяЗаоконную ветку, скворца, —Я искал тебя в каждом проулке,В тех, кто за полночь сходит с перрона,Кто не встретил на свете родных, —В их шагах, неуверенно-гулких,В их горчайшем дыханье неровном,В блеске звезд, исходящем от них.Я искал… Ты все ближе и ближе,Соловьиный разносится свист.Вижу кроны. Созвездия вижу.На последнем пути – отзовись!

1979

Ты и яТы – источник времен и странствий.Излученье. Ученье. Суть.Я – вместилище слова, страсти.Я – всемирной судьбы сосуд.Как трепещет, горит пылинкаВ безмятежном, крутом луче,Так во мне Вифлеем и ТреблинкаВопрошают:– О чей ты? Чей?…– Отраженье. Рожденье Лика.Изначальной печали ручей.

1979