Центральный Зомбиленд

В процессе взросления носителя или совершенствования технологии зомбифоны меняются. И при каждой замене в новый зомбифон закачивается полный профиль со старого устройства. На протяжении всей жизни на зомбифоне накапливается личная информация конкретного зомби. Контакты, личные коды, медицинские данные, медиа записи и множество других данных, о которых сам зомби уже не помнит, хранятся в профиле его зомбифона. В любой момент они могут быть извлечены оттуда и использованы. Пусть адекватные зомби и не занимаются подобной ерундой, но потенциально это может быть сделано.

Кирилл не помнил свой первый зомбифон, и даже свой предпоследний зомбифон, но его последний аппарат помнил Кирилла младенцем, подростком и взрослым зомби. И мало что помнил, он мог показать и рассказать о нем в любом возрасте. Как же Кирилл решился уничтожить столь ценный предмет? Интересно, смогут техники восстановить его профиль из облачного хранилища в полном объеме, или что-то утратилось уже безвозвратно? Честное слово, если бы не узость короба Кирилл развернулся бы и пополз обратно, чтобы бережно собрать разбросанные в сиюминутном порыве по холодному кафельному полу осколки всей своей жизни. Впрочем, проход был узок, да и сбор осколков из сентиментальных соображений не самое лучшее занятие для адекватного зомби.

Кирилл прополз уже около десятка светящихся решеток, сквозь которые видел различного рода технические помещения, в некоторых из которых копошились медицинские роботы. Наконец вентиляционный проход свернул направо и по ту сторону решеток начали появляться больничные палаты. В каждой находились по несколько передвижных минибоксов с пациентами. Ни одна из них не подходила для его целей. Плохо было то, что Кирилл сам не знал, что ищет, и какие, собственно, у него цели. Вернее сказать, общую цель он более-менее представлял – выбраться отсюда в безопасное место, где никто не будет покушаться на его телесную целостность. Только как это сделать, и где находится это место? Вот эти моменты были покрыты для Кирилла непроницаемым туманом.

Внизу под очередной решеткой обнаружилась пустая палата, да еще с незакрытой дверью. Видно удача решила снизойти и до его скромной особы. Сломав ноготь Кир, приподнял неуступчивую металлическую конструкцию, затем аккуратно спустил вниз вначале ноги, потом все тело, повиснув на вытянутых руках. До пола оставалось еще далеко. И зачем в больницах делают такие высокие потолки? Кирилл разжал пальцы и пролетел метр неизвестности, отделявший его от плиток пола. Вроде ничего не расшиб. Только сломанный ноготь занудно ныл.

Оглядевшись, Кирилл утвердился в первом впечатлении. Палата была пуста. Два стоящих в ней кресла-бокса были отключены от систем. Рядом с одним из них на полке присутствовали початая бутылка тоника, стакан и воткнутый в зарядку планшет, используемый обычно для просмотра видео вне дома. Родилось ощущение, что в палате кто-то неплохо проводил время. Этот кто-то мог в любое мгновение вернуться, так что медлить не стоило.

Кирилл почему-то на цыпочках (в пустом-то помещении) подкрался к двери и как можно спокойнее потянул ее на себя. Дверь резко распахнулась. Нос к носу с Кириллом стоял тот самый доктор в очках и с накрашенной сединой. Неизвестно кто в большей степени удивился нежданной встрече. Но инстинкты у Кирилла оказались быстрее. При этом такие инстинкты, о самом существовании которых до этого момента он и не подозревал. Его новенькая левая рука без всякого осознанного приказа подлетела неожиданно вверх, и ее сложенные в кулак пальцы с неприятным чмокающим звуком встретились с нижней челюстью молодого врача.

Кирилл, как и любой адекватный зомби его возрастной группы, спортом интересовался, в основном лежа на диване перед зомби-панелью. Однако рука ему попалась видимо крепкая и качественная, а вот доктор не очень. Глаза последнего под очками расплылись невнятными лужами, и с тихим свистом он осел в объятия Кирилла. Все еще не подключая мыслительный процесс, Кирилл оттащил доктора к боксу, расположил его там, с непонятной целью сняв очки, но поставив на грудь планшет.

Сознание наконец вернуло себе контроль над взбунтовавшимся телом Кирилла и сразу же выдало жуткую мысль. Зомби, причинивший урон другому зомби, не может быть адекватен. В мире адекватного зомби-социума нет места насилию. Шлепки и покусывания при реализации инстинкта близости не в счет. Грань стерлась. Мозг сверлило пришедшее вдруг объяснение всему совершенному им за сегодня.

– Я – неадекватен! – кажется, он сказал это вслух.

Руки между тем, опять вырвавшись из-под контроля мозга, отстегнули зомбифон врача. Еще удача, что устройство не отличило бессознание, пришедшее от удара от обычного ночного бессознания. Руки продолжили снимать с доктора одежду. Осознавать себя неадекватным зомби было дико, но то ли из-за стресса, то ли из-за нервной обстановки Кирилл никак не мог сосредоточиться на всей глубине своего падения. Привязав доктора к боксу своими окровавленными тряпками, он надел его брюки, рубашку и халат, нацепил на нос очки. Стекла были нулевые и ничуть не мешали видеть. У всех зомби вообще не бывает проблем со зрением. Очки носят для придания солидности или повинуясь модному тренду.

Зомбифон Кир не стал надевать на руку, просто сунул гаджет в карман брюк. Тот мог распознать чужака-носителя и поднять тревогу. Непонятно было, почему до сих пор медицинский робот, ожидавший его у дверей туалетной комнаты, не устроил соответствующий переполох. Кирилл взглянул перед выходом на висевшие в палате часы, дань старине в эпоху, когда каждый электронный прибор информировал о времени. Судя по стрелкам, на путешествие по тоннелям вентиляции, отключение доктора и переодевание он потратил не более десяти минут. Ощущение времени, видимо, сбивается у всех неадекватов. Кир испустил долгий вздох по своему адекватному прошлому и вышел в коридор.

Там было пустынно, только в дальнем конце два робомедика колдовали над каким-то замысловатым устройством. Кирилл повернул в противоположную сторону и постарался не сорваться на бег. Замыкавшая коридор с этого конца дверь послушно распахнулась от сигнала поднесенного к датчику зомбифона доктора. Таким же образом поступили еще несколько дверей на пути. За последней из них открылось широкое гулкое пространство зала выписки. Народу и мыслящей техники здесь было достаточно много. Шум навалился и оглушил. Ноги отказались слушаться и, кажется, задрожали. Кириллу показалось, что все в холле повернулись и смотрят на него. Сейчас его разоблачат и вернут обратно.

Однако впереди уже маячило сгустившееся в сумерках вечернее небо. Кирилл огляделся и понял, что никто на него вообще не смотрит. Он сделал первый шаг. Только бы не выдать себя. Он снял и повесил на руку халат, осознав, что врачей в холле не было и он слишком выделяется своим белоснежным одеянием. Смотреть лучше вперед, прямо перед собой. Взгляд, встретившийся с чужим взглядом, может спровоцировать реализацию инстинкта общения. Кир столкнулся с зомби-женщиной явно за пятьдесят, та открыла рот. Сейчас будет скандал с громким выражением ощущений. Но нет, та увидела халат, переброшенный через руку, очки в роговой оправе на носу и, буркнув пару невнятных слов, отошла в сторону. Кирилл нежнейшим образом ей улыбнулся, чем окончательно вывел из себя, и она снова встала в только что выстоянную очередь к администратору. Отношение к докторам, особенно в пределах медицинского центра, всегда было уважительным.

До дверей оставалось шагов двадцать. Напряжение внутри уже почти отпустило. Еще немного и он выйдет вслед за тем жизнерадостным молодым оболтусом с перевязанной рукой…

– Доктор Егоров, – кто-то надежно ухватил его за локоть. – Вы куда это направляетесь? Вам же еще полсмены дежурить.

Вырваться не было никакой возможности. Стоявший позади зомби держал его крепко. Сердце понеслось неровными скачками. Оказывается, зомби может слышать стук своего сердца. Кирилл дернулся. Неудачно. Чьи-то сильные руки потянули его назад и развернули.

Перед Кириллом стоял зомби настолько высокий, что для того, чтобы заглянуть в его лицо Киру пришлось задрать голову. На зомби был надет белый халат с золотой биркой на переднем кармане. Седина на его висках была вполне естественного происхождения. Удивительно, но Кир не мог вспомнить, когда видел в последний раз по-настоящему седых зомби. Несколько пожилых зомби имелись среди его знакомых, не старых, а именно пожилых. И никто из них не был седым.

– Вы не доктор Егоров, – вопроса в этих словах не прозвучало, зато их пропитывало удивление и какое-то недоверие то ли к себе, то ли к собеседнику.

Чутье подсказало Кириллу, что далее последуют вопросы к его собственной личности. Необходимо этого избежать любой ценой.

– А почему собственно я должен им быть? – Кирилл сам поразился наглости своего тона.

В неадекватном состоянии он оказался намного смелее. Доктор с золотой меткой, видимо, тоже не привык к подобному стилю общения, тем более с пациентами, тем более с второй категорией.

– На вас его очки и халат под мышкой… – он пустился в объяснения.

Это давало столь нужный шанс. Кирилл вытянул свою руку из захвата и продолжил наглеть.

– И что? Халат мне дали взамен разрезанной одежды. Кстати, на улице, видимо, тепло, и он мне уже не нужен.

Он всунул халат в еще протянутые к нему руки ошалевшего врача.

– А?..

Доктор не мог не верить, пусть даже все звучало нелепо. Зомби не умеют лгать при общении.

– А очки? – с апломбом предвосхитил Кирилл следующий вопрос. – Их доктор Егоров мне подарил. Передайте еще раз ему спасибо.

Кирилл пожал высокому доктору руку, которую никто ему, в общем-то, не протягивал, повернулся к нему спиной и вышел за двери. Он хотел даже обнять старичка напоследок, но решил, что это будет уже лишним. Тот мог ощутить его внутреннюю дрожь. Кирилл спустился по пандусу и свернул за угол здания. Он влился в редеющий поток спешивших к своим домам зомби, донесший его вскоре до ближайшей станции подземки.

Уходить с поверхности не хотелось. Освежающий вечерний воздух, пронзенный весенней прохладой и сыростью, поднимал настроение. Кирилл шел среди толпы адекватных зомби, в основном третьей категории, и ощущал себя слишком хорошо для личности, потерявшей свое место в зомби-обществе. С одной стороны, прежняя жизнь для него утрачена навсегда. Зомби, впавшего в неадекватность, ожидало только одно – утилизация. Он не сможет появиться на работе, не сможет приобрести новый зомбимобиль взамен разбитого… Без своего зомбифона он даже еду не сможет купить. И дома у него тоже не осталось. Он не сомневался, что Лине в самое ближайшее время сообщат о его потере. Неизвестно как это будет сделано, но Лина точно расплачется. Она искренне будет жалеть его, и себя будет жалеть. Впрочем, если он случайно окажется у нее на пороге, то она без раздумий вызовет робополицейских, а потом опять поплачет. Интересно, как бы он реагировал, если бы ему сообщили о неадекватности Лины? Наверно, по-другому. Хотелось бы верить, во всяком случае, что по-другому.

Однако была и другая сторона. В данный конкретный момент он ощущал себя… Нет, не ощущал! Ощущают холод, когда лезут в холодильник за сосисками. Он чувствовал себя удивительно и замечательно. Он помнил все, что произошло с ним сегодня и вчера. Как жаль, что Лина потеряна для него, вчерашняя близость была потрясающей! Кирилл помнил даже некоторые события, что произошли неделю назад… месяц назад. И помнил не размытыми туманными образами, а вполне четко и в мельчайших деталях. Он смотрел на небо, на вылезшие недавно зеленые липкие листочки на деревьях, на вездесущих воробьев и знал, что запомнит все это. Каждый оттенок цвета, каждый аромат, каждое очертание. И будет помнить до конца. Тем более что и конец, скорее всего, придет быстро. Ну и ладно. Жалко, конечно, но не так уж страшно. Смерти все равно не существует.

На языке вертелись исключительно превосходные формы слов. Вокруг было так много поразительнейших и потрясающих открытий. Оказывается, вечернее небо над М-полисом, закрытое облаками, приобретает удивительнейший фиолетовый оттенок. Оказывается, даже девушки третьей категории, даже с серыми бирками на рукавах, выглядят очень привлекательно. И они так очаровательно улыбаются, когда начинаешь смущать их пристальным взглядом. Оказывается, в М-полисе есть уличные кошки. Кир точно видел в кустах одну с рыжим хвостом и наглым взглядом. Оказывается, идти по улице приятнее, чем дергаться внутри зомбимобиля в нескончаемых пробках.

Неожиданно оказалось, что можно жалеть зомби, оставшихся адекватными. И можно улыбаться и быть довольным без особой причины, просто потому, что удалось сбежать из гигантской стеклянной пирамиды.

Вот поэтому абсолютно и безапелляционно не хотелось уходить с поверхности в раскрытую смердящую пасть подземки. Только вот других вариантов не было. Остаться поблизости от медицинского центра – это все равно, что самому пойти на утилизацию. А это не просто неадекватно. Это глупо… Одно дело не страшиться конца, и совсем иное – стремиться его приблизить.

Подземка в М-полисе называлась Метро и покрывала своей сеткой всю территорию полиса, включая малоэтажные пригороды. Ни в одном другом полисе Центрального Зомбиленда, а возможно, и остальных зомбилендов, не было такой разветвленной и ухоженной подземной транспортной системы.

Вход в нее был свободным. На определенном этапе подсчитали, что расходы по сбору платы за проезд, пусть даже автоматизированные, с каждым годом все возрастают и возрастают, а новых рабочих мест не создают. Поэтому плату за вход отменили, но турникеты на входах оставили. При прохождении через них с зомбифона пассажира считывалась информация, для удобства и безопасности.

Кирилл остановился перед порталом станции. Станция называлась «В-проспект». Это было более чем логично, потому что находилась она на В-проспекте. Проникнуть внутрь можно было по зомбифону побитого и связанного доктора Егорова. Однако что-то подсказало Кириллу, что доктора уже нашли, развязали и, возможно, даже привели в сознание. А значит, сигнал его зомбифона наверняка отслеживают. Эта мысль заставила Кира незаметно выбросить трофейный аппарат еще в начале пути.

Сможет ли он пройти на станцию без зомбифона, оставалось для Кирилла загадкой. В бытность студентом института он часто пользовался социальным транспортом. Однако с поступлением на должность и приобретением первого зомбимобиля информация о правилах и порядке использования метро оказалась совершенно ненужной и была безжалостно удалена с подкорки. Допустив еще одно минутное размышление и поняв, что три других транспортных варианта (поймать зомбимобиль, вызвать зомби-такси или пуститься в бега своим ходом) либо нереализуемы, либо смехотворны, Кирилл влился вновь в поток стремящихся домой зомби. Ему возвращаться было некуда, отчего стало тоскливо до невозможности.

Внутри портала станции поток зомби разбивался на привычные очереди к трем турникетам. Всего турникетов было семь, но если бы открыли их все, то желаемого эффекта очередности создать бы не удалось. Кирилл попал в крайний правый ряд. Перед ним стоял весьма дородный зомби третьей категории, судя по одежде, техник. Сзади встала миниатюрная зомби-девушка тоже с серыми метками на платье. Понять ее профессию не удалось. Такой расклад не совсем устроил Кирилла. Поэтому он повернулся к зомби-девушке с открытой улыбкой и предложил:

– Прошу…

Широкий жест руки в красивом белобирочном рукаве (рубашка доктора Егорова была вызывающе дорогой на вид) показывал, что Кир предлагает девушке свое место в очереди.

– Что? – видно, раньше таких предложений ей не делали никогда.

Щеки девушки покраснели, а взгляд метался от улыбки Кирилла к белым меткам второй категории на его манжетах. Скорее всего, доктор немного подкрашивал рубашки при стирке, так как белые метки слегка поблескивали золотым отливом.

– Проходите. Займите мое место. – Кирилл выдал свою максимально проникновенную тональность, немного даже с хрипотцой. – Такую очаровательную девушку так приятно пропустить вперед.

Картинка в голове у малышки, видимо, сложилась в знакомые очертания. Подходящий стереотип поведения был мгновенно извлечен из базы инстинктов и применен.

– Спасибо. – Пара хлопков ресницами и томный, нарочито отведенный взгляд придали значимости произнесенным словам. – Это очень мило.

Хрупкое создание прошло на предложенную позицию, откинув волну иссиня-черных волос, непонятным образом возникшую из-под туго завязанной косынки. Кир встал позади. Фигурка у малышки действительно впечатляла. Очередь медленно продвигалась вперед. Волна волос, занимавшая теперь взгляд Кирилла, призывно встрепенулась. Спина зомби-девушки ожидала продолжения подката. Кирилл ждал. Откуда-то из самой глубины памяти всплывали потихоньку студенческие навыки, стершиеся с приходом периода постоянных подруг. Слишком быстрый напор может спугнуть. Малышка сама должна захотеть, чтобы ее поймали. Молниеносный взгляд через плечо. Конечно, ее что-то заинтересовало в начале очереди… Покашливание… Поправила прическу… Еще раз тряхнула волосами… Можно.

– Не могу отвести от вас взгляд. – Голос действительно удалось сделать хрипловатым. – Такие красивые волосы. Кстати, я – Егор.

Кирилл слегка наклонился, создавая эффект интимности общения. Девушка обернулась. Взгляд на этот раз вышел прямой и изучающий. Глаза были совершенно черными, в тон волосам.

– Лина. – Она протянула руку.

Проклятое совпадение чуть не разрушило план. Кирилл немного замешкался, но в новом своем формате он явно соображал быстрее, чем раньше.

– Волшебное имя. – Приняв поданную для пожатия руку девушки, он поднес ее к губам.

Слюни размазывать он не стал, достаточно быстрого теплого прикосновения. От руки пахло земляникой. Духи дешевые, явно третьеразрядные, но сама малышка была очень даже неплоха. Прямо из студенческого прошлого. Вот, откуда-то из прошлого и слово «малышка» всплыло и никак не отвязывалось. Руки ей, видимо, целовали нечасто. Бледная кожа на щеках покрылась ярким румянцем, который из-за присущего всем зомби зеленоватого оттенка казался немного лиловым. Кирилл пустил еще пару фраз, выхваченных из зомби-панельных сериалов. Незатейливо он вставил в речь информацию о своей работе доктора в медицинском центре. Добавил про разбитую машину, которой он так благодарен, потому что это привело к их встрече.

Лина-два ловила каждое слово. Нужно было держать себя в руках и не переборщить с сериальным мылом, а то поймет и сорвется. Однако девушка, хотя сериалами явно жила, понимать и срываться не собиралась. Она откровенно хихикала и даже невзначай погладила Кира по руке. Ну как невзначай? Как и все девушки «невзначай»… Абсолютно бессодержательное и непонятное слово, освобождающее женскую половину зомби-социума от любой формы ответственности за свое поведение. По ее мнению, конечно.

Очередь между тем поднесла их непосредственно к турникетам. Стоявший впереди округлый техник уже прорвался через узкий проход и по эскалатору спускался вниз. Зомби-девушка, увлеченная невинным, по ее ощущениям, флиртом, не обращала на это обстоятельство никакого внимания. Стоявшая позади очередь, на которую Кирилл не произвел ни малейшего впечатления (собственно и не собирался), незамедлительно привлекла внимание зомби-девушки к ее оплошности.

– Че тормозим? Заснули? – Стоявшая за Кириллом женщина, судя по формам, родственница ушедшего в отрыв техника, обладала на редкость гулким басом.

Поверьте, это не опечатка, и да, Кириллу было известно, что бас – это тембр мужского голоса. Вырванная сими трубами из окутавших ее неких грез Лина-два подскочила от неожиданности. Впрочем, местный стиль общения был ей явно не чужд, и только присутствие белобирочного доктора остановило ее от адекватного ответа. Кирилл также не отвлекся, ему необходимо было не упустить момент. Как в неизвестном танце он подхватил новую знакомую практически в объятия, поднес к турникету и провел и ее, и своей рукой по панели регистрации, давая всем и ей в том числе понять, что они оба отметились. Турникет пикнул и пропустил их.

– Простите, я хотел спасти вас от этой особы… – Хрипотца и проникновенность давались ему все легче.

– Я так и подумала. – Голос зомби-девушки упал до шёпота. – Если хочешь, будем на ты, Егор.

Ему понравилось, как она произнесла его вымышленное имя. План, созданный только для проникновения в подземку, получал неожиданное развитие. Во время спуска на эскалаторе он так и не выпустил ее из объятий. Они стояли так близко друг к другу, что его горячее дыхание тревожило очаровательно непослушную прядку на ее виске. И при каждом реальном и мнимом толчке она упиралась испуганными ладошками в его грудь. На платформе пришлось ее отпустить, и в вагоне поезда они просто держались за руки.