Его спутник фыркнул:
– Пять слабых, безвольных душ, собранных ведьмой. Большое дело. – Он склонил голову набок. – Я их слышу. Они зовут ее.
Слезы навернулись рыбачке на глаза. Казалось, бессловесная боль истекает из какого-то черного камня в ее сознании. Она вытерла щеки и вдруг спросила:
– Откуда вы взялись? Мы вас не видели.
Первый незнакомец чуть развернулся к покрытой гравием дороге.
– Были там, на другой стороне, – ответил он с улыбкой. – Ждали, как и вы.
Второй мужчина хихикнул:
– Вот уж точно – на другой стороне. – Он снова обернулся и вскинул руки.
Девочка ахнула, когда вдруг резко опустилась тьма. На секунду воздух разорвал громкий треск, а потом тьма рассеялась, и рыбачка изумленно раскрыла глаза.
Теперь вокруг человека на дороге сидели семь крупных гончих. Глаза зверей светились желтоватым светом, и все были устремлены в ту же сторону, что и глаза странного незнакомца. Девочка услышала, как тот прошипел:
– Не терпится, да? Тогда вперед!
Псы бесшумно помчались по дороге. Их повелитель повернулся и обратился к своему товарищу:
– Теперь Ласин будет о чем подумать. – Он снова хихикнул.
– Зачем ты все усложняешь? – устало ответил второй мужчина. – Может, не стоит?
Коротышка словно окаменел.
– Поздно. Они уже видят колонну. – Он склонил голову набок. Издалека донеслось отчаянное ржание. Он вздохнул. – Ты уже принял решение, Котильон?
Его собеседник иронически хмыкнул:
– Ты только что назвал меня по имени, Амманас, а значит, все решил за меня. Не можем же мы теперь оставить ее здесь.
– Разумеется, можем, мой старый друг. Но только бездыханной.
Котильон посмотрел на девочку.
– Нет, – тихо возразил он, – она нам вполне подойдет.
Девочка закусила губу. И, продолжая крепко сжимать свечу Ригги, сделала еще один шаг назад, испуганно переводя взгляд с одного человека на другого.
– Жаль, – заметил Амманас.
Котильон чуть заметно кивнул, после чего откашлялся.
– Потребуется время, – сказал он.
Похоже, Амманаса это позабавило.
– А есть ли у нас время? Настоящая месть требует, чтобы жертву выслеживали долго и тщательно. Ты ведь не забыл, какую боль она причинила нам однажды? Ласин и так уже прижали к стене. Она может пасть и без нашей помощи. Ну и какая от этого радость?
Котильон отозвался сухо и холодно:
– Ты всегда недооценивал императрицу. Поэтому мы и оказались в таком вот положении… Нет, – он указал на девочку, – она нам понадобится. Ласин вызвала гнев Семени Луны, разворошила осиное гнездо. Время выбрано идеально.
За ржанием лошадей послышались приглушенные крики, вонзившиеся в самое сердце девочки. Ее взгляд метнулся к неподвижному телу Ригги у обочины, а потом обратно к Амманасу, который медленно к ней приближался. Бедняжка хотела было кинуться прочь, но ноги вдруг ослабли и задрожали. Мужчина подошел вплотную и, казалось, внимательно изучал ее, хотя тени под капюшоном оставались непроницаемыми.
– Ты дочь рыбака? – участливо спросил он.
Она кивнула.
– А имя у тебя есть?
– Довольно, Амманас! – зарычал Котильон. – Не хватало еще играть в кошки-мышки. Поскольку это я ее выбрал, то и имя тоже дам ей сам.
Амманас сделал шаг назад.
– Жаль, – снова сказал он.
Девочка умоляюще подняла руки.
– Пожалуйста, – взмолилась она, обращаясь к Котильону. – Я же ничего не сделала! Мой отец – бедный человек, но он отдаст вам все деньги, какие у нас есть. Я ему нужна, и бечева тоже – он ведь ждет! – Она почувствовала, что между ног вдруг стало мокро, и быстро села на землю. – Я ничего не сделала! – Мучительный стыд обжег девочку, и она, сложив руки, вся сжалась. – Прошу вас!
– У меня нет выбора, дитя, – ответил Котильон. – Ты знаешь наши имена.
– Но я их никогда прежде даже не слышала! – воскликнула девочка.
Он вздохнул:
– После того, что сейчас происходит там, на дороге, тебя непременно допросят. С пристрастием. Есть те, кому наши имена хорошо известны.
– Видишь ли, девочка, – добавил Амманас, подавив смешок, – нас здесь быть не должно. Имена именам рознь. – Он обернулся к Котильону и уже ледяным тоном добавил: – С ее отцом тоже нужно бы разобраться. Послать гончих?
– Нет, – ответил Котильон. – Пусть живет.
– И как же тогда поступим?
– Полагаю, – произнес Котильон, – если предложить хорошее вознаграждение, алчность возьмет свое. – А в следующей его реплике отчетливо прозвучал сарказм. – Уж такое-то чародейство тебе под силу, не так ли?
Амманас хихикнул:
– Бойтесь теней, дары приносящих.
Котильон снова повернулся к девочке. Он широко развел руки. Тени, которые прежде скрывали лицо мужчины, теперь заструились по его телу.
Амманас заговорил, и рыбачке показалось, что его слова звучат откуда-то издалека.
