Не сдохнут только одиночки
– Без проблем, – ответила я, испытав даже некоторое подобие облегчения. – С меня – ужин и чистая постель, с Петренко – прогулка с собакой. И мы квиты. – Не упустила своих выгод я.
– Хваткая Вы девушка, Варвара Захаровна. – Прищурился старлей. – Ну да ладно! Не время торговаться. – Улыбнулся он. – Уверен, сержант согласится на все Ваши условия, лишь бы принять душ и прилечь ненадолго. А уж если и ужин окажется вкусным – он Ваш верный товарищ навеки. Вейте из него верёвки – ни в чём не откажет.
– Чудненько, – буквально пропела я, и настроение мое ненадолго улучшилось. – Составите компанию сержанту? – Проявила я дежурную вежливость.
– Не буду Вас объедать. – Отказался от приглашения Чумаков. – Петренко и без меня отлично справится. Не смотрите на его "дрыщеватую" комплекцию. В скромном, компактном теле сержанта скрыт огромный потенциал к перееданию! – Рассмеялся участковый и развернулся к жильцам. – Всем "до свидания". Берегите себя. – Подмигнув мне на прощанье, он скрылся за дверью.
Переговариваясь между собой, народ стал медленно расползаться по квартирам. Лишь несколько молодых мужчин подошли к Петренко и оставили свои телефоны, желая записаться в ряды дружинников.
– Не густо, – развернулся ко мне сержант. – Я говорил Чумакову, что нужно попозже людей собрать. Но он все торопится… Эх, – махнул рукой Петренко и ненадолго прикрыл глаза. – Посмотрим, какой улов будет по другим адресам. А вообще, сдается мне, что товарищ старший лейтенант тоже "того", – понизил он голос, переходя на шёпот.
– Что значит "того"? – Испугалась я.
– Ну, может зомбануться. Видели ссадину у него на щеке? – Прошептал Петренко, оглядываясь по сторонам. – Чумаков опасается, что это все же укус. В запале борьбы, ваш сосед так мощно клацал челюстями, что он не сразу понял, как именно его поранили. Но на всякий случай попросил меня сегодня принять у него дела… И остаться с Вами, потому что видел днем, как Вы "перегораете"… А сам решил добровольно изолироваться на сутки.
– Ойййёёёй, – внезапно я почувствовала, как холодная волна обволакивает мои ноги, поднимается выше, заставляя меня содрогнуться всем телом.
– Замерзли? – Проявил участие сержант. – Пойдемте домой. – И, прикрепив на стену объявление с экстренными номерами связи, вяло поплелся вверх по лестнице.
***
Очутившись дома, я первым делом проверила, как там Миша.
Мальчик оказался вполне смышлёным. Поужинав, он помыл за собой тарелку. И налив чая, уже вовсю грыз печенье, отчаянно соря на пол, тщательно вымытый мной утром.
Кот, осознав, что на его территорию никто не посягает, лениво разлёгся на подоконнике, изредка помахивая кончиком хвоста.
Вручив Петренко поводок, я выпроводила их с Жужей за дверь, пообещав обоим обильный ужин по возвращению.
Неожиданно, мое внимание привлёк навязчивый скрип карусели под окном.
Отогнув тюль, я присмотрелась, и неприятный, липкий комок снова заворочался в моём желудке.
На площадке одиноко застыл мужчина в белой рубашке. Говоря "в рубашке", я хочу уточнить, что кроме неё, на дядьке, в принципе, одежды не было. Ни ботинок, ни брюк. Ни, простите, белья. Местами белый хлопок покрывали бурые подтеки запекшейся крови. При этом рубашка расстегнулась и развевалась на ветру, как знамя грядущих времен.
Его живот и пах покрывали следы укусов. Кусок бедра выгрызли напрочь, почти до кости. И теперь оттуда сочилась зеленовато-бурая жидкость, мало похожая на кровь.
Скрипучая карусель изредка задевала мужчину, заставляя его покачнуться.
Послышался звук домофона, а вслед на ним – деликатная ругань Петренко.
– Снова-здорова! – Выпалил он от неожиданности. – И чего людям дома не сидится?
Заметив его, мужик заметно оживился и колченого заковылял в сторону сержанта. Расстояние стремительно сокращалось.
Собака, взбудораженная приближением ходячего трупа, оглушительно залаяла, переходя на вой.
– Да тише ты, дурёха, – цыкнул на неё сержант. – Сейчас всех покойников соберём.
Поспешно затолкав Жужу в подъезд, Петренко достал табельное оружие и, подпустив мужчину ближе, выстрелил точно ему в глаз.
Развернувшись на пятках, я отпрянула от окна. Наверное, никогда не смогу привыкнуть к такому зрелищу.
Сквозь открытую форточку послышался звонкий голосок Маргариты:
– А я его еще с час назад заприметила. Погнался за стайкой подростков, да зацепился рубахой за куст. Застрял и барахтался прямо под моим окном, а эти хулиганы бросались в него камнями и гоготали, как кони. Я тех ребят, конечно, шуганула, для их же блага. А этот субъект – указала она на бесстыдно светящего гениталиями зомби, – отломил-таки ветку, и побрёл к детской площадке. Убирать-то их кто теперь будет? – Недовольно спросила соседка, повысив голос. – Так же и до чумы недалеко!.. Эпидемия в эпидемии, так сказать.
– Могу оттащить его к помойке, – пожал плечами Петренко. – Чисто, чтоб Вам под окном не воняло. По идее, надо бы их закапывать или сжигать. Чумаков обещал переговорить с ребятами из местного крематория.
Удовлетворённая ответом, Маргарита скрылась в квартире.
А сержант перетащил труп подальше и, наконец выволок сопротивляющуюся Жужу на прогулку.
***
После ужина Петренко первым делом набрал Чумакова, но передать ему контакты добровольцев не вышло. Старлей упорно не отвечал на звонки.
– Может, снова на вызов "улетел"? – Предположила я. – Людей, наверняка не хватает.
– Да нет, – напрягся Петренко. – Он с суток. Обещал поехать домой.
Позвонив в офицерское общежитие, сержант совсем расстроился:
– Не дозвались его соседи. Говорят, закрылся в комнате изнутри, а на дверь повесил записку: "Если завтра не выйду к обеду, значит, я умер, но не совсем, и точно попытаюсь вас съесть. Будьте осторожны".
– Так себе юмор у товарища старшего лейтенанта, – похолодела я.
– Да он по жизни предельно серьёзен. – С негодованием протянул Петренко и раздражённо хлопнул дверцей холодильника.
"Ладно. Оставлю его пока. Пусть переварит. Н-да… Задел старлея зомби… Как же жаль… Просто до чёртиков. Хороший человек. Не правильно все как-то." – С досадой подумала я.
От отчаяния хотелось плакать, но слёз не было. Лишь глаза защипало, как будто нанюхалась лука.
Не люблю привязываться к людям, потому что боль неизбежна. Ничто не страхует нас от расставания либо от смерти. Или от того, что мужчина, который и правда тебе понравился, превратится в зомби, так и не сказав, как его зовут…
"Как скоро ты, Варя, сдалась", – осекла я себя.
Неимоверно. Крайне… Чрезмерно мне хотелось надеяться, что Чумаков выживет, хоть шансы объективно стремились к нулю.
Глава 7: Первая ночь
Поздние майские сумерки накрыли город постепенно. Будто прозрачной траурной вуалью заволокло парк, пруд и вечно гудящее шоссе, расположившееся под окнами.
Бескрайнее людское море, бурлящее от остановки до сквера и днём и ночью, заметно поредело.
Лишь немногочисленные прохожие да заунывный вой милицейских машин изредка нарушали гулкую тишину. Люди засели по домам. Не так, как в эпидемию "Короны", которая, казалось, всерьёз никого не напугала.
На сей раз, лишенный официальной информации и запуганный хаосом, народ действительно затих. Забрался поглубже в норы, надеясь переждать "период нестабильности".
"Блажен тот, кто верует," – учит нас древняя, мудрая книга. А жив и здоров, тот, кто думает, планирует и грамотно умеет распределять ресурсы.
Очень скоро, человек, привыкший к изобилию, оголодает и выползет из норы, чтобы наполнить лабаз столь необходимым для его спокойствия продовольствием.
– Тогда-то и начнётся настоящее пекло, – всплеснул руками сержант, уплетая баранку за баранкой. – Я столько "ужастиков" пересмотрел за годы своего курсанства, ты не поверишь! – Воскликнул он, прожёвывая огромный кусок, и тут же осёкся. – Можно на "ты"? Мы, вроде как, ровесники, все дела. На работе официоза за глаза хватает. – Красноречиво приставив палец к виску, сержант изобразил самоубийство.
– Валяй, – дала добро я.
– Ну, так вот, – продолжил он. – Зомбиапокалипсис там всегда развивается по одному сценарию: толпы тупых, медлительных зомби, каким-то неясным, противоречащим банальной логике образом, пожирают человечество. И лишь маленькая группа выживших противостоит этой огромной толпе, прячась, испытывая лишения… Короче, ты поняла.
Я согласно кивнула и поспешила отхлебнуть душистого чая, пока тот не остыл.
– У меня всегда возникал вопрос – "как"? Ведь трупы безмозглые и медленные. Ускользнуть от них совсем не составляет труда. Главное – не тупить, разгуливая голяком. И не дать себя укусить, загнав в угол. Все!.. Ну и, конечно, далее наступает тотальный экономический коллапс, в который неизбежно проваливается мир. ТЭЦ и АЭС перестают функционировать, электроэнергии нет. Все производства встают… И это не логично, но иначе фильма бы не было!.. Знаешь, что сделала сегодня Загорская ГАЭС? – Глаза Петренко восхищённо загорелись. – Понимаешь же, да, весь масштаб? Многокилометровый, режимный объект. Мммм?
– Даже не представляю, – честно призналась я.
– Вот и отлично! Я тебе расскажу, – еще больше воодушевился Петренко, хоть мне и казалось, что состояние его возбуждения давным-давно приняло свои пиковые формы. Далее случится инсульт и придется вызывать "неотложку", не меньше.
– Ты только дышать не забывай, – усмехнувшись, посоветовала я, чувствуя, как уши мои постепенно сворачиваются трубочкой от громогласности общительного сержанта. – Покраснел, как помидор. И не кричи, пожалуйста, Мишку напугаешь.
– Так вот, – немного сбавил тон Петренко. – Начальство ГАЭС выпустило распоряжение, позволяющее работникам перевезти на территорию предприятия свои семьи. Сегодня папе его друг звонил – с придыханием рассказывал, как они переоборудуют старые корпуса под семейное общежитие. Патрули на территории усилили. КПП закрыли. И вуа-ля! Проблема отсутствия электроэнергии в Подмосковье, считай, решена. Тому же примеру последовали и многие другие предприятия Москвы и области. Многочисленные ТЭЦ, ГЭС и некоторые градообразующие объекты режимного типа.
– Ничего себе, – удивилась я.
– Наш "Машзавод" тоже продолжил функционировать. – Улыбнулся Петренко. – У меня там тесть начальником службы охраны работает, а родной батя – его подчинённый, вроде как. – Они меня чуть до инфаркта не довели – такое рассказали, – сверкнул глазами сержант, шумно втягивая кипяток. – Вчера произошел показательный инцидент. Вышел парень в ночную смену, на котельную. Ну, сама понимаешь, как там у них всё устроено. Несколько сотрудников в смене. Один "солдат спит, а служба идёт", потом меняются. Хорошо, что закрылся в кладовке, а не задрых на диване в общей комнате отдыха. Просто повезло – заболела голова, и он, как кошак "уполз умирать" в темноту и тишину, на мягкие, чистые бушлаты. Проснулся от того, что сработала аварийная сигнализация, да так громко, что этот звон буквально "пробудил его к жизни". Вышел парень из кладовки и охренел. Стены алым измазаны, на полу разлита большущая лужа краски. Пошёл по следам вандалов, попутно ловя «флэшбэки», как из «ужастиков». Кое-как добрался до "Комнаты приема пищи", а там труп обглоданный валяется. И понял парнишка, что на полу совсем не краска была. Сначала его долго тошнило на труп, а потом он сбежал обратно, в свою кладовку, поскользнувшись на куске плоти, обтёртом о порог. Отойдя от первого шока, он позвонил начальнику смены. Тот, конечно же, незамедлительно вызвал службу охраны. Как раз-таки мой папка и прибыл в тот злополучный корпус: "повезло, так повезло". Заражённого, схарчившего напарника, нашли за котельной – тот поедал зайца. Как «дядя» ушастого поймал – ума не приложу. Отложив десяток кирпичей, опытные сотрудники ВОХР подкрались к зомби втроём и сзади – повезло, так повезло, что тот был слишком увлечён ужином…
– Фуф, притормози с подробностями, – сморщилась я, откладывая баранку. – Дай мне дух перевести.
Отхлебнув чая, Петренко ухмыльнулся:
– Ладно. Перейду в щадящий режим. Короче, двое кое-как скрутили "нарушителя", третий – надел наручники. Проявив осторожность, на голову набросили ватный бушлат, ибо задержанный всячески выказывал агрессию и даже пытался кусаться. Для верности, завязали рукава на шее, и повели "нарушителя" к коменданту. Там заперли его «от греха» в кутузке и, дождавшись приезда и полиции (а затем и «Скорой»), сдали его под их ответственность. Пока службы заполнили все протоколы. Пока вкололи мужику седативное (к слову, безрезультатно), началось самое интересное. Аварию на котельной приехала устранять дежурная служба. Ну и наткнулась там на третьего парнишку – насилу удрали. Снова вызвали "ВОХР". А те, уже, в свою очередь, почуяли неладное – ну, не может обглоданный мужик, потерявший столько крови, проявлять такую активность! И, опечатав ворота корпуса, удалились к коменданту – решать, что дальше с этим «бардаком» делать. Приехавшая по заявке полиция сразу же сорвалась с места и тоже всласть поохреневала, глядя на топчущийся у калитки окровавленный труп. Обезвредили его, обернули любезно предоставленной работниками котельной шторкой и понесли в направлении проходной. Вот ужаса-то было у тёток-охранниц. Полиция приволокла к ним залитого с ног до головы кровью мужика, при том он активно барахтается… Толстая, начисто сырая гардина обвисла до пола, обнажая обглоданную ногу. Мерзость еще та!
– Это самая невообразимая жесть, которую я когда-либо слышала! – Закрыла уши я. – А ведь я (на секундочку) романы ужасов пишу.
– Да ты что, серьёзно?! – Еще больше взбудоражился Петренко. – Почитать дашь?
– А тебе что, на службе ужасов не хватает? – Горько усмехнулась я.
– У меня уже иммунитет, – заверил Петренко, обкладывая кусок хлеба варварски откромсанными шматками колбасы. – Столько всего навидался за 5 лет службы.
– Только не рассказывай, – замахала я руками, изображая мельницу в шторм. – Мне на сегодня чернухи достаточно.
***
Разместив Петренко с Мишей в зале, я оставила их наедине с игровой приставкой. Кот ящерицей заполз в комнату, откровенно побаиваясь Жужы, проявившей к нему неподдельный интерес. Расстелив постель, я, наконец, закрыла дверь и блаженно щурясь от удовольствия, погрузилась в поверхностную дрёму.
Вконец разомлевший от удовольствия кот, зарылся поглубже в одеяло. И я отрубилась, мгновенно, без сновидений. Никаких дневных ужасов с нападающими на меня незнакомцами, крови и криков. Только непроницаемо-чёрная, спасительная пустота…
***
Очнулась я от громкого топота. И выбежав из спальни, застала Петренко полностью одетым, шнурующим берцы в прихожей.
– Что случилось? – Прохрипела я, едва отойдя от сна.
– Во дворе свара… Возьму комплект ключей? – На ходу прокричал Петренко, хватая куртку. – Зомби мужика загнали на дерево, как кошака. Сидит теперь там и рыдает на всю улицу. Неужели, не слышишь?
Я лишь отрицательно покачала головой, выглядывая во двор, ярко освещенный уличными фонарями.
На раскидистом ясене действительно сидел человек. Внизу, клацая челюстями, как голодные пираньи, маячила пара зомби.
Мужчине повезло, что прожорливые твари прочно вошли в завершающую фазу трансформации. Тупо перетаптываясь под деревом, они тянули руки вверх, в то время, как их психозный собрат уже давно бы взобрался по веткам. Вспомнив акробатические этюды Ирины, я нервно поёжилась.
Отворив дверь подъезда, Петренко показался в жёлтом свете фонаря. Услышав, как хлопнула дверь, ходячие мертвецы оставили в покое свою жертву и, неловко перебирая ногами, поспешили навстречу сержанту.
Держа оружие наготове, он остановился, прицелившись в ближайшего зомби.
Медленно ковыляя, мертвец подволакивал за собой ногу, изредка наступая на порванную штанину. Сквозь прогалы в ткани виднелись обширные следы укусов. Лицо его, безносое, ввалившееся, вызвало смесь ужаса и отвращения.
Его товарищ по несчастью тоже сильно пострадал при жизни. Модная желтая парка пропиталась кровью и теперь свисала неопрятным мешком. Расстегнутая молния то и дело бряцала о цепочку на джинсах, отбивая нескладный ритм его шагов.
Хорошенько прицелившись, Петренко выстрелил. Ближе подпускать трупы он побоялся. То ли нервы сдали, то ли немного переоценил свои силы. И вихляющаяся походка зомби случайно спасла тому жизнь. А точнее – посмертное бытие…
Гулкий хлопок переполошил местных жителей, и в домах напротив стихийно зажглись "шашечки" окон.
Чертыхнувшись, сержант сделал шаг вперёд и снова прицелился.
– Ну, давай же, давай! Ах, ты зараза! – Выругался Петренко и отступил к подъезду, перезаряжая пистолет. Очевидно, оружие заклинило.
Неожиданно, за мусоркой что-то мелькнуло. Присмотревшись, я увидела женщину в кружевной комбинации. В полутьме не разобрать – зараженная она или просто прячется. Но, на всякий случай я открыла настежь окно, и окликнула сержанта, предупреждая его об опасности. Вряд ли, холодной весенней ночью кто-то в здравом уме выбежит из дома в неглиже.
Обойдя помойку со стороны двора, Петренко выскочил перед незнакомкой, как чёртик из табакерки, и направив на неё табельное оружие, заорал:
– Кто такая?
Подняв руки вверх, женщина с трудом поднялась на ноги:
– Я Алла, из первого подъезда. – Дрожащим голосом пролепетала она и одёрнула рукой задравшуюся до пупка комбинацию.
– Укусы есть? – Уже спокойнее спросил сержант, немного взяв себя в руки.
– Вроде, нет. – Попыталась прошептать она, но голос ее сорвался, и она расплакалась.
Отдав дамочке форменную куртку, сержант на ходу бросил: "Сиди тут, не высовывайся". И вернулся к двум зомби, вновь занявшим позиции под деревом.
Нервно всхлипывая, женщина забилась в прогал за контейнерами и притихла.
А сержант, максимально бесшумно подкравшись к мертвецам, выстрелил в затылок самому шустрому из них. Второй же мгновенно обернулся, реагируя на громкий звук, но броситься на врага так и не успел – Петренко вновь нажал на «спуск», и во лбу у зомби образовалось аккуратное отверстие.
– Слезай уже, – окликнул Петренко мужика.
– Не могу, – с большим усилием прокряхтел он.
– Почему? – удивился сержант.
– Полночи здесь сижу, замерз, как цуцик. Руки-ноги совсем затекли, – пожаловался бедолага.
– Ну, ты разминайся, а я пока схожу, проведаю твою подружку, по несчастью. – Сержант с усилием поднял Аллу, и та зарыдала в голос, бросаясь на шею своему избавителю.
– Да ладно же, будет… Все позади, – неловко похлопав даму по спине, он застегнул на ней куртку, и взяв под руку, усадил на лавку у подъезда.
Тем временем незнакомец, не без труда, но сверзился на землю и тоже заковылял в сторону скамейки.
Скрывшись из вида, как вы думаете, куда направилась троица? Ну, конечно же, ко мне…
***
Отпоив «злоключенцев» горячим чаем, Петренко, разумеется, ударился в расспросы. В ходе них выяснилось, что парочка ночных смутьянов работала не иначе, как в подпольном борделе, вот уже третий год ведущем "приём населения" в соседнем доме.
"Женщина", оказавшаяся в ярком свете люстры симпатичной, пухленькой девчонкой, лет двадцати, зарабатывала на жизнь своим телом. А мужик трудился ночным охранником при "жрицах любви" и думал, что в этой жизни он повидал всё… ровно до нынешней ночи.
"Так вот откуда у нас во дворе взялся тот гражданин без исподнего," – осенило меня.
– И что теперь делать? – Уставился на меня Петренко. – Идти туда с облавой? Нужно звонить ребятам в дежурную часть.
– Что у вас произошло? – Подлила я девушке кипятка в чашку. – Как ты оказалась на улице, ночью, в нижнем белье?
– Да опоздали вы с облавами… Там, наверное, все уже мертвые, – обхватив голову руками, охранник резко откинулся назад, заставляя стул жалобно скрипнуть под своей необъятной фигурой. – Я расстрелял всю обойму в какого-то мужика. Урод напал на девочку прямо во время прелюдии. Шесть пуль в спину. А он все равно встал и пошел на меня…
– Почему вы просто не остались в подъезде? – Задал резонный вопрос Петренко.
– Там тоже были "эти люди", быстрые. – Покачала головой "ночная бабочка". – Они погнались, схватили Алика за куртку. Ну мы и выскочили на улицу, захлопнув дверь. Так и спаслись. А потом увидали еще двоих. Алик забрался на дерево, а я не смогла… Говорила мне мама, занимайся спортом… – Несмотря на теплый плед, любезно предоставленный сержантом, девчонку колотил мелкий озноб. – Шустрый мужчина погнался за Аликом. А я, пользуясь замешательством хромого, улизнула за контейнеры.
– Тебя спасла чистая случайность, – закрыл глаза Петренко. – Если бы вы имели дело не с тупыми трупами, а с "живчиками" из подъезда, они бы точно вас схарчили.
Глаза девушки округлились от страха. Стоя за ее спиной с чашкой, я красноречиво покрутила у виска, намекая сержанту, что пора бы заткнуться, пока у пострадавшей вновь не случилась истерика.
Буквально поперхнувшись чаем, сержант насупился и резко вышел в другую комнату, желая без свидетелей переговорить с коллегами.
Минут пять мы просто молчали, переваривая случившееся. Слова иссякли. Привалившись к стене, осоловевшая от тепла Алла, натянула повыше плед и прикрыла глаза.
Отправив запрос патрульным, Петренко вернулся на кухню:
– Обещали прибыть в течение часа. У них там погром в круглосуточном супермаркете. Задержали компанию гопников "с района". «Пацанчики» подогнали к подсобке газель, тоже "заимствованную", кстати… И решили поживиться товаром, чтобы, цитирую: "Когда начнётся голод, перепродать втридорога". Началось. – Насупился страж порядка. – Всё, как предрекал Вадик. В смысле, товарищ старший лейтенант. – Проявил субординацию он.
Покачав головой, охранник обратился к сержанту:
– Что теперь с нами будет? В КПЗ нас отвезёте?
Сержант лишь уклончиво покачал головой:
– Отвезем, если идти некуда. Перекантуетесь там. А заводить на вас дело – никакого смысла теперь нет… Вокруг творятся вещи и похлеще проституции.
– Аллка, вон, вообще из Мариуполя приехала. – Всхлипнул здоровяк. Казалось, от нахлынувших эмоций он вот-вот расплачется, как пацан. – Ей идти некуда. Она жила с девчонками в квартире… Там теперь все… в крови.
– А тебе есть, куда идти? – Прищурившись, спросил Петренко.
– Снимаю коттетж в Субботино, с нашими девочками. Но туда сейчас никак не добраться. Такси не ездят. С транспортом "йок", – развёл руками мужик.
– Отвезу вас сейчас к дежурному, а там решим, – махнул рукой сержант. – Осталось дождаться ребят. Вздремни пока, – обратился он к бледной, измученной девушке. Время есть.
Глава 8: Пленница
Свернувшись калачиком в кресле-кровати, Алла задремала. Разбуженный ночным инцидентом Мишка тоже уснул без задних ног… Не помешали ему ни разговоры на кухне, ни периодические отлучки сержанта на балкон с целью отравить организм дежурной дозой никотина.
"Крепкие у парня нервы, – подумала я. – настоящий солдат. Ест за двоих и спит при любой возможности… Может, конечно стресс сказался – вымотался за день".
Отловив Петренко у туалета, я зажала его в угол навязчивыми расспросами:
– Как сказать Мише, что мама мертва? И папа, скорее всего, тоже. Что станет с Аллой? Жалко девчонку. Совсем одна здесь. Как она будет выживать?
– Полегче-полегче. – Возмутился шёпотом сержант, аккуратно отстраняясь от меня на полшага. – Что за психологическая атака? Давай, разгребаться с проблемами по мере их поступления. Парень пока не спрашивает о родителях – это раз. Два – Аллу пообещал приютить у себя Алик. Отвезу их чуть позже в частный сектор. Сам в Субботино живу. Мы в каком-то смысле, соседи. Ну, перекантуются пару часов в отделении, ничего криминального.
– А ты ему доверяешь? – Яростно зашептала я, сбавляя тон до минимума. – Бандитская у него рожа. Где гарантии, что он не продаст девчонок в рабство или не продолжит эксплуатировать в этом мерзком занятии?
– Гарантий нет… – Призадумался Петренко.
– Власти уже, как таковой – тоже. Все держится на чистом энтузиазме таких, как вы с Чумаковым! – Вспомнив о лейтенанте, я испытала болезненный укол… – Сам говоришь, криминал попрёт изо всех щелей!.. Ну нельзя оставлять там девчонок одних, безоружных. Возможно, голодных. Душа болит, – почти взмолилась я, по собачьи, жалобно глядя в глаза сержанту.
– Вошла во вкус "спасательства"? – Изумленно взглянул на меня Петренко. – А еще вчера эта девушка притворялась кухонным креслом в ответ на стук в дверь.
– Да иди ты! – Не сдержалась я. И болезненно ткнула пальцем сержанта в плечо. – Вот сам потом будешь жалеть, ночами не спать. Подумай, ну кому они нужны? Целый дом баб! Одни, в деревне.
Вывернувшись из моих "цепких лап", сержант скрылся в туалете. А я осталась, не солоно хлебавши, в растерянности, под дверью.
"Что с нами будет дальше – ума не приложу, – с тоской подумала я и отправилась восвояси, оставив Петренко в уединении. – Пускай, посидит, обдумает все как следует… А когда напряжение спадёт, вернёмся к разговору".