Не сдохнут только одиночки
***
Ровно в восемь утра ожил домофон, взбудоражив сонную Аллу и Аликмеда, задремавшего в кухонном кресле.
Хмурые патрульные, едва появившись на пороге, мгновенно потянули носом.
– Кофе как пахнет! – Мечтательно пробубнил высоченный блондин, похожий на витязя из русских сказок. И скосив око на здоровенную чашку капучино в моих руках, изобразил скорбное лицо. – А мы всю ночь на ногах – ни маковой росинки во рту не было.
Мысленно я закатила глаза так глубоко, что, казалось, они уставились прямо на Алика, неловко примостившегося за моей спиной: "Проходной двор какой-то… Пора открывать доходный дом и кафешку при нем. А за постой брать съестными припасами и прочим продовольствием. Ибо если и дальше всё покатится такими темпами, то деньги вообще потеряют свою актуальность".
Нехотя выйдя из сортира, Петренко окинул недовольным взглядом дежурных:
– Ну, где вас носит, ребята? Я уже час, как дома должен дрыхнуть. Аж скулы сводит от недосыпа…
– Дааа, форс-мажор, будь он неладен, – махнул ручищей богатырь в полицейской фуражке. – Пока определили в обезьянник шпану, обнёсшую супермаркет. Пока довезли до больницы одного из них… Поранился стеклом, громя витрину, подлец эдакий. В травмпункте нас развернули, с порога поглумившись, что царапины надо зеленкой мазать, а не "к доктору носить"… У них сейчас есть дела поважнее, цитирую: "Раненных по своей же глупости «гопников». В общем, пришлось своими силами промывать рану, накладывать повязку. И только мы собрались выдвигаться за вами, как парень вдруг скуксился – стал буянить и жаловаться, что кровь не останавливается. Орал что-то про полицейский произвол, отчего под окна кутузки пришла толпа мертвецов… Хорошо, что на месте оказался Сергеич…
– Местный судмедэксперт, патологоанатом и просто забавный дядька, – вполголоса пояснил мне Петренко.
– Он-то и предложил шпанёнку его рану зашить – та оказалась глубокой и действительно кровила безбожно… А обезболивания-то и нет. Гопник, чтоб не ударить лицом в грязь перед "коллегами по цеху" отказываться от возможности не стал… Но еще не знал толком, что ему предстоит. Короче, такого ора Сергеич никогда в своей жизни не слышал – избаловался, привык работать исключительно со смирными клиентами… И сделав неудачный стежок, отхватил ногой, простите, в рожу. Как итог, судмед без сознания – "брык" на пол и затих. Гопник, все еще теряющий кровь, медленно, но верно, тоже начал заваливаться. Из ноги иголка торчит. Видя, как он бледнеет на глазах, снова повезли парня в "травму". Пока оформили, затем наложили швы, прошел еще час. Так и живем. – Развел руками "детина". – Отлеживается сейчас в КПЗ. Сергеич с фингалом сидит в машине – ждет, пока мы возместим ему моральный ущерб. Такие дела…
– А что там в городе? – Неуверенно пожевал губу сержант.
– На улицах сейчас не спокойно. – Махнул рукой второй патрульный. – Двенадцать вызовов за ночь. В основном, по части взбесившихся трупов. Особенно жаль девчонку с Победы. Дворы там не шибко благополучные… Ввалился к ней домой пьяный сосед. Она его знала и зачем-то открыла дверь. Подумала, наверное, что требуется помощь. Да прогадала – добрая душа… Наряд вызвала бдительная бабуля, живущая этажом ниже. Услышала крики и топот. Заподозрила неладное… Приехали мы, а там два трупа. Ходят еле-еле… синюшные, вонючие, аж жуть!.. А самое главное – погибла девица от «ножевых». Ни укусов на ней, ничего… А всё равно превратилась после смерти. И мучителя своего, спящего рядом пьяным сном, загрызла. Так-то…
– Началось, – привалился к стене сержант, уставившись на меня. – Живые люди становятся опаснее мертвых. Чувствуют безнаказанность. Всегда, как наступят черные времена – войны, эпидемии, голод – непременно вылезают всякие упыри, типа этого… Хорошо, если просто обворуют или изнасилуют! Но они же убивают! Кровушки хочется… – С отчаянием в голосе воскликнул Петренко. – Вангую! В городе скоро станет совсем небезопасно… Да и вблизи городов тоже. Нужно что-то делать. – Взглянул он на товарищей. – Если военные не подключатся, всё – "хана". Всякая погань совсем страх потеряет. Что там решило их начальство насчет долгосрочного сотрудничества?
***
Надо ли говорить, что после рассказа коллег, Петренко не отпустил Аллу в деревню?
– Молодая девица. Красивая. Да первый же отморозок трахнет её и убьёт…
Присмотревшись к Аликмеду получше, проницательный сержант все же сделал свои выводы:
– Ладно. Права ты. Мутный тип. Стойкое ощущение, будто что-то он не договаривает… И Алла от него щемится. Ловит буквально каждый взгляд…
Патрульные уже спустились вниз, позвав за собой быстро собравшегося Алика. А вот Алла ненадолго застряла в «кабинете задумчивости»:
– Столько чая выдула! – Простодушно воскликнула она, и рванула по коридору. При этом Аликмед, теряя девчонку из вида, задержал на ней взгляд пронзительно-черных глаз. Как будто раздумывал, что она может выкинуть.
Не укрылось это обстоятельство и от взора сержанта. Подкараулив Аллу у туалета, он напал на неё с расспросами:
– Давай, колись, подруга. Кто тебе Алик?
– Да просто знакомый, работаем вместе – насупилась она.
– Не глупи, дурёха. – Послышался гневный шёпот Петренко. – Мы тебе помочь хотим. Я же знаю, что делают с барышнями в таких заведениях. Признавайся, он тебя бил? А паспорт твой – при тебе или отняли?
В буквальном смысле, загнанная в угол Алла горько расплакалась:
– Да вы не понимаете! Они меня убьют, если я не вернусь… Алик сам найдёт и убьет. И вообще, куда я теперь, когда на улице "эти люди"?! Нечисть не убиваемая, – запричитала она, размазывая по лицу слёзы.
– Да никто тебя не тронет, – успокоил девушку сержант, осторожно, как фарфоровую статуэтку, держа ее за руку. – Ну вот просто поверь! Сколько таких Аликов я перевидал – не счесть! Запугивает он вас, девок, чтобы вы на него не заявили.
И усадив Аллу на пуфик в прихожей, аккуратно откинул прядку курчавых волос с её зарёванного лица:
– В глаза попадут.
Опустившись на корточки перед испуганной девчонкой, он продолжил:
– Как ты, глупышка, не понимаешь, что это последний твой шанс на нормальную жизнь, а?
Разрыдавшись ещё пуще прежнего, Алла вылила целый поток информации, от которой волосы на моем теле буквально пришли в движение…
Оказывается, Алик и его братья (всего девять человек), приехав в Россию, решили организовать небольшой семейный бизнес. Знакомились в соцсетях с такими же наивными дурочками, как Алла, обещали им золотые горы. Те, на последние гроши купив билет, оправились в "столицу" к своему "принцу". А оказывались в подмосковной деревне Субботино, без паспортов, денег. Все в лучших традициях.
Действовала банда крайне избирательно. Предпочтение отдавала девушкам из провинции, одиноким, которых никто не хватится. Реже – уроженкам СНГ, приехавшим в Россию на заработки.
Отобрав паспорта, силой удерживали девчонок в загородном доме, запугивая и принуждая побоями и наркотиками к занятию проституцией.
В поселке, где жили, ушлые ребята не гадили – для рабочих целей снимали квартиру в центре Электростали. Возили своих пленниц туда посменно. В день и в ночь. Обязанности делили поровну. Кто-то "трудился" водителем или охранником, другие решали вопросы с крышей… Но всегда, железно, при любых обстоятельствах двое братьев дежурили в притоне, не оставляя ни на секунду своих рабынь в одиночестве. Чтобы девушки не передали записку с просьбой о помощи, в комнатах установили скрытые камеры. Но барышни были настолько запуганы, что у них и мысли не возникало… А те, кого братья успели посадить на наркотики, работали за дозу и еду, даже не помышляя о бегстве.
Соседи, изредка имея возможность, заглянуть за забор, принимали как должное образ жизни братьев. Для людей давно не новость, что гости с Кавказа, зачастую, гнездятся кланами. Нормальная практика, не вызывающая сильных подозрений. Жены братьев и незамужние сёстры делят дом, проживая совместно, пока те не выйдут замуж и не "упорхнут" на территорию мужа. "Восток – дело тонкое".
Бедных девчонок так деморализовали, что они и пикнуть боялись – не то, что устроить бунт.
Представьте себе противоречивые чувства Аликмеда, когда сегодня его спас от зомби сотрудник полиции. В эту ночь, воистину сбылись самые страшные кошмары Алика… Уверена, он сидел и молился, чтобы Алла его не сдала. Но девушка настолько испугалась напавших на нее зомби, что из двух зол выбрала меньшее. На одной чаше весов какая-никакая, но терпимая стабильность, с которой она свыклась. А на другой – самостоятельная жизнь и добыча пропитания в разгар апокалипсиса… В чужом городе, без паспорта, квартиры, работы и друзей. Так себе выбор. И, поразмыслив, она решила молчать…
***
– Останешься пока с Варей. – Строго наказал Петренко Алле, и та скорчилась в кухонном кресле от ужаса и безысходности. – Алика твоего мы прижмём, будь уверена. И девчонок обязательно вызволим.
Девушка кивнула, промокая красное, заплаканное лицо бумажной салфеткой.
– Адрес, хоть примерный, знаешь? – Спросил у неё Петренко.
– Помню только ручей, который мы проезжали, – закусила губу девушка. – Либо это речка, только совсем обмелевшая? – В нерешительности она потеребила салфетку. – Ищите бежевый, кирпичный дом за коричневым, щитовым забором. Терракотовая кровля с квадратной трубой. Не ошибетесь. Там ещё лес рядом, – закрыла она глаза, представляя территорию. – У калитки растет высокая туя, её видно издалека.
– Отлично, – похвалил девушку сержант. – Больше ни слова… Кажется, я знаю, что это за дом! – И улыбнувшись, Петренко развернулся на пятках, захлопывая дверь – только его и видали.
Глава 9: День второй
Выйдя из подъезда, Петренко первым делом огляделся, разыскивая полицейский "бобик". Пустынная улица – лишь несколько машин на ближайшей парковке да двое зомби, убитые сержантом ближайшей ночью, валяются под деревом.
– Эй, мы тут, – услышал сержант знакомый голос патрульного и завернул за угол. – Пропустили "Скорую", – пояснил тот, усаживаясь обратно в машину.
– А где наш "пассажир"? – Удивлённо спросил Петренко, не заметив в "УАЗике" Аликмеда.
– Так, всё. Скрутили его при попытке к бегству и посадили под замок. – Махнул рукой патрульный. – Он, как только вышел из подъезда, прям будто с цепи сорвался. Сначала рванул от нас по лестнице, но «не свезло» – споткнулся и кубарем полетел с крыльца на землю. В общем, оказал сопротивление при задержании. Получил по лицу, теперь сидит смирно. Все сакральное действо заняло от силы, минуты две. Неужели, не слышал?
Петренко лишь отрицательно помотал головой:
– Теперь его необходимо как-то «следакам» доставить.
– А что он натворил? – Поинтересовался патрульный.
– Да, как бы выразиться помягче? – Нахмурился сержант. – Вместе с подельниками рабынь держал, принуждал к занятию проституцией. Классика жанра – куча девиц без паспортов. Тут, поблизости, в первом подъезде бордель был, буквально до этой ночи… Проверить бы его надо, прежде чем уедем.
– Не вопрос, – ответил патрульный. И позвав с собой напарника, вылез из машины. – Веди.
– А ещё нам понадобится отряд «Омона» – сгонять в Субботино, прочесать один домик. Там братья этого «субчика» держат барышень взаперти. – Сбавил голос на полтона сержант. – Как там полковник? Не передумал ещё – объединять усилия со смежными ведомствами?
– Ведёт переговоры с командованием местных частей. Хочет попросить побольше людей в патруль. В МЧС уже согласились поддержать его инициативу насчет создания пунктов временного размещения для горожан. Но это – крайняя мера… Очень надеется Олег Валентинович, что придёт «Росгвардия» и крупной техникой подавит волну заболевших. А, судя по темпам, через три-четыре дня они просто заполонят улицы.
– Лично я в поддержке «Росгвардейцев» совсем не уверен. – Покачал головой Петренко, и патрульный расстроенно вздохнул. – Скоро каждый сам за себя будет.
– Твоя правда, – нехотя протянул он. – Военные идут на контакт неохотно и, наверное, предпочтут отсидеться за стенами. У них там есть всё для долгой обороны: провизия, боеприпасы, медикаменты какие-никакие. Нахлебников им точно не надо. Но попросить помощи в организации ПВР для людей – вполне можно.
– Поживём – увидим. – Философски ответил сержант, но смутные сомнения уже вовсю терзали его беспокойную душу.
«Система разваливается, прямых указаний из столицы как не было, так и нет. Что нас ждёт…» – Подумал Петренко, ощущая, как подкатывают усталость и бессилие.
Подойдя к "бобику" с тыла, Петренко заглянул за решётку:
– Как сидится? Удобно?
– Сойдёт, – ухмыльнулся Аликмед.
– Скажи мне, сколько народа вчера было в квартире? Проститутки, клиенты. Может, кто ещё, не помнишь?
– Нет, – помотал головой Алик. – Всю память твои друзья мне отбили.
– Ну, нет, так нет, – хищно улыбнулся Петренко. – Сочтёмся еще, когда ты в сортир захочешь.
Отойдя в сторонку, сержант выудил из кармана смартфон:
– Алло! Варя? Спроси у Аллы номер квартиры. И сколько людей, предположительно, было в борделе? – Перетаптываясь с ноги на ногу, Петренко дошел до патрульных и, махнув рукой, увлёк их за собой.
***
Набрав наугад номер квартиры, Петренко приготовился к долгому ожиданию, но неожиданно быстро услышал женский голос:
– Кто там?
– Полиция. Открывайте. – Ответил патрульный.
Послышался гулкий писк домофона, и неизвестная дама повесила трубку.
– Ночью в подъезде шастали двое зараженных, так что аккуратно. – Предупредил коллег сержант, придержав мыском тяжелую дверь. – Быстрые, в фазе бешенства. В борделе, скорее всего, тоже все мертвы. Главное – чтоб не разбрелись, куда глаза глядят.
– Сколько их там?
– Девчонка, что была с задержанным – Алла – рассказала, что вечером в смену вышли семь "жриц любви", включая ее. Плюс еще охранник, помимо Аскарова. Ну и точно один клиент, из-за которого и начался весь кипиш. В общем, рассчитываем на то, что человек десять там есть. Скорее всего, тот ценитель продажной любви не был единственным. Но Алла не знает, что творилось в соседних комнатах.
Распахнув настежь дверь, сотрудники полиции первым делом прислушались. Тишина. Затем в нос ударили запахи сырости и подвала.
– Будто кошка сдохла, – поморщился патрульный.
– Наш бордель – на третьем этаже. – Указал в направлении лифта сержант. И нажав кнопку вызова, тут же отпрянул назад. Двери мгновенно открылись, а из лифта, как чёрт из табакерки, вывалился зомби. Мужчина: свежий, опрятный, в строгом деловом костюме. Плашмя завалившись на пол, он завертел головой и, увидев поблизости Петренко, схватил его за брючину. Пытаясь высвободиться, сержант лягнул зомби, затем ещё раз, но тот ухватился за ногу мёртвой хваткой и с неожиданным усилием рванул ботинок на себя. Отойдя от первого шока, один из патрульных вскинул табельное оружие и короткой очередью пробил кадавру голову:
– Готов.
Зайдя в лифт, Петренко сморщился:
– Интересно, сколько он здесь просидел? Вонь несусветная.
***
Добравшись до нужной квартиры, полицейские лишь подивились стоящей в ней тишине…
Дверь оказалась незапертой. И толкнув ее прикладом, один из патрульных аккуратно зашёл внутрь.
– Чисто, – прошептал он, сворачивая на кухню.
В длинном коридоре, не смотря на ясное утро, стояла кромешная тьма. Всему виной – глухо зашторенные окна с непроницаемыми гардинами. Всё для того, чтобы случайные прохожие не разглядели лишнего.
Включив свет в прихожей, Петренко бесшумно подкрался к двери, ведущей в зал. И, заглянув в щель, молча отшатнулся.
Вплотную к порогу маячил жуткий мертвец. Щека обглодана до дыры, обнажающей зубы. Бежевая, мятая футболка с одной стороны почти полностью пропиталась уже запёкшейся кровью.
За его спиной, прямо на полу, сидит голая проститутка. Челюсти её медлительно двигаются. На лице застыло блаженное выражение. Присмотревшись, Петренко увидел палец, торчащий изо рта, как карамель на палочке.
Подавив рвотный позыв, сержант дернул патрульного за рукав.
– В зале трое, – сказал он шёпотом, на грани слышимости, придерживая дверь. Покойник у порога уже заметил жертву и пришёл в состояние крайнего возбуждения. Окоченевшие пальцы заскоблили по стеклу, но Петренко просунул в щель пистолет, и выстрелил прямо в голову мертвецу.
Перешагнув через труп, он пустил пулю в лоб осоловелой проститутке. А патрульный взял на себя тучного мужчину у окна – тот лишь неловко топтался, запутавшись в шторах.
На кухне полицейские обнаружили девушек, вповалку лежащих на полу. Двое из них не подавали признаков жизни. А третья пришла в ажиотаж, заметив людей.
Глаза её, белёсые и круглые, как у рыбы, плотоядно вперились в сержанта. Да так, что тот споткнулся: застыл на пороге, ощущая себя сочным куском телятины.
Вяло барахтаясь, она привстала на локте и попыталась подняться на ноги. Не дав ей такой возможности, один из патрульных выстрелил мертвячке в голову из табельного «АКСУ».
На шум выстрелов показались ещё двое зомби. Молодая девица в мини-платье со следами укусов на руке и обглоданный ею пожилой мужчина в майке.
– Отвратительно, – только и смог промолвить патрульный, отворачиваясь в сторону… Дряхлая, старческая кожа, и так изрядно обвисшая, раскачивалась, на заднице, как фалды фрака.
На старце буквально не осталось живого места. Плечи, живот, грудь, лицо – всё тело покрывали цепи укусов. Кое-где куски плоти свисали с костей, двигаясь в такт его шаткой походке. Из огромной дыры на ноге сочилась густая жидкость, больше всего подходящая на сукровицу. Выразительно булькая с каждым новым шагом покойника, она сползала по голени, исчезая в ворсинках ковра.
Скалясь, мужик застыл на месте, разглядывая Петренко. Неприятный холодок пробежал по спине сержанта. И, подняв пистолет, он подошёл чуть ближе к кадавру, стараясь при этом не смотреть ему в глаза… Полные не жажды или ненависти, как у других. Нет… На секунду Петренко показалось, что на него смотрит сама смерть: безразлично, бесстрастно, будто всё уже давным-давно решено.
Замешкавшись, сержант почувствовал, как тело его цепенеет. Девица, идущая чуть позади мужчины хищно ощерилась и прибавила шага, отталкивая своего собрата с дороги. Ещё мгновение, и она вцепится зубами в вытянутую, дрожащую руку Петренко… Но пальцы его похолодели настолько, что он не чувствовал спусковой крючок и просто стоял, наблюдая за сварой двух покойников, не сумевших поделить проход, ведущий к добыче.
– Перегораешь? – Спросил его патрульный, вовремя пришедший на выручку. Не раздумывая, он застрелил обоих мертвецов, оттесняя сержанта назад.
– Спасибо, – абсолютно чужим голосом прохрипел Петренко. – Кажется, я спёкся.
Заглянув в одну из спален, полицейские обнаружили там мужчину, так напугавшего ночью Алика.
– А это что за «решето»? – Воскликнул патрульный, разглядывая спину покойника.
Тот нервно барахтался в ворохе одеял. Заметив людей, мертвец развернулся, и гладкий атлас полетел на пол, обнажая мужика во всей красе. Искусанная задница, следы от пуль в спине. Не дождавшись, пока кадавр нападёт, сержант прикончил его точным выстрелом в висок.
Толкнув дверь ванной, Петренко с удивлением отметил, что та не поддалась. И, постучав в неё прикладом пистолета, громко и чётко произнёс:
– Есть кто живой? Выходите, в квартире чисто.
В тот же момент шпингалет щёлкнул, и в дверях показалось небритое лицо. За спиной кавказца маячила бледная до синевы, молодая девушка в одних стрингах.
– На выход, с поднятыми руками! – Пробасил патрульный и направил «укорот» на охранника.
Абсолютно молча выйдя из ванной, он будто даже с достоинством переступил через труп старика. И подставил руки Петренко, уже доставшему из кармана наручники.
Девушка, горько всхлипнув, выбралась вслед за мужчиной и, наткнувшись взглядом на окровавленные тела, упала в обморок.
***
– Одеться есть во что? – Протянув девице стакан воды, Петренко тактично отвёл взгляд от её «прелестей». – Скажи, где твои вещи, я принесу, – предложил он свою помощь. – В квартире везде кровища. Снова завалишься…
– В дальней спальне есть шмотки, бери любые, – пролепетала ночная бабочка, скрючившись на стуле.
К тому времени, как девушка пришла в себя, полицейские убрали мертвецов с кухни, и усадив кавказца на табурет, заперли дверь в квартиру, дабы пресечь любые попытки к бегству.
Аккуратно обогнув трупы, Петренко зашёл в разорённый будуар.
"Пошлятина, да и только", – подумал он, – разглядывая со скепсисом золотые обои.
На огромной кровати с кованной спинкой валялся мертвец, пристёгнутый наручниками к вычурным, резным пруткам в основании ложа. Извиваясь, он попытался привстать, но потерпел неудачу. Пройдя мимо, Петренко решил не тратить на него патроны.
В шкафу напротив нашлась вполне приличная одежда. Прикинув наугад размер девушки, сержант схватил в охапку джинсы, свитер и отправился с ними на кухню к дрожащей от ужаса незнакомке.
***
Забросив в отделение подозреваемых и потерпевшую, патрульные, наконец, вспомнили про Сергеича, терпеливо дожидавшегося своей очереди в кабине машины.
Сев в «УАЗик», Петренко первым делом перезвонил Чумакову: "Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети", – заученно ответил женский голос.
– Надо бы проверить нашего старлея. Потерпишь еще немного? – Сержант изучающее рассмотрел изрядно потрёпанного «судмеда». – А потом забросим тебя домой.
– Да мне и здесь неплохо спится, – недовольно буркнул он, удобнее устраиваясь на жёстком, как пряник, сидении полицейского "бобика".
– Думаешь, зомбанулся Чумаков? – Спросил у сержанта водитель, не отрывая глаз от дороги. На улице только что прошел ливень, и скользкий, местами раздолбанный асфальт, заставлял мужчину проявлять особую осторожность.
– Все к этому пока и сводится, – сосредоточенно пробубнил Петренко, набирая номер общежития.
Пара бесплодных попыток, и к телефону подбежала взбудораженная соседка.
– Офицерское общежитие! Чего надо? – Раздраженно выкрикнула она.
– Петренко беспокоит, – спокойно ответил ей сержант, массируя переносицу. От усталости перед глазами тут же расползались цветные круги.
– Ой, это Вы! – Сменила гнев на милость женщина. – А вас-то мне и надо. – Полночи бесновался ваш лейтенант за дверью. То бегал из угла в угол, то стонал, как мученик. К утру затих.
– Сейчас прибудем, пятнадцать-двадцать минут, – заверил женщину Петренко и нажал на "отбой вызова". – Плохо дело. – Пересказав коллегам претензии соседки, сержант морально настроился на худшее. – Если что, стреляем на поражение, – развёл он руками, окончив рассказ.
– Что ж херово-то так? – Воскликнул водитель, уклоняясь от несущейся на него иномарки. – Водятлы чёртовы, понакупили прав! – Включив сирену, он грязно выругался и поддал газа.
***
Выгрузив по пути Сергеича, "полисмены" прямой наводкой отправились в общежитие, двор которого, даже не смотря на эпидемию, поразил Петренко своей многолюдностью. Пара молодых мамочек из офицерских жён мирно сидели на лавке под раскидистой елью, качая коляски.
На каруселях расположилась стайка детей повзрослее. Младшие школьники катали детсадовцев под радостный визг малышни, отчего создавалось стойкое впечатление, что никакой катастрофы нет.
Огороженное невысоким забором здание, стало идеальным убежищем от ходячих трупов. Те застревали в металлических прутьях, протягивая руки к людям, но дальше дороги не было.
Пара офицеров приблизились к калитке, издалека заметив полицейский автомобиль.
Рассмотрев знакомые лица, улыбчивый, усатый лейтенант расплылся в улыбке:
– Как ночка прошла?
– Твоими молитвами, – горько усмехнулся Петренко и запер шпингалет. – Вы бы не привлекали внимания. Этот филиал детсада всех окрестных зомби соберёт.
– Да их пока мало, – махнул руками усач. – Справимся.
– Это ты на дежурство не выходил, – помотал головой водитель. – Все плохо, на самом деле. Просто вам повезло – живёте на отшибе.
Решительно зайдя в подъезд, группа оперативников направилась в комнату Чумакова.
Усатый «летёха», зашедший внутрь вместе с ними, поёжился от сквозняка:
– Мы не стали без вас вскрывать дверь. Подумали, что это как-то не правильно… К тому же, у многих есть сомнения, что Вадим зомбанулся. С часа до трёх он жутко метался. Стонал, как узник замка Иф. Что-то ронял. Ходил взад и вперед и топал, как барабашка. Ночью все закрылись по комнатам, от греха подальше. Мы с женой очень долго не спали – пытались укачать приболевшего сына. И вот после трёх, когда все затихло, мне показалось, что половицы в холле скрипят. Словно ходит кто-то. Аккуратно выглянув в глазок, я увидел свет из-под его двери. Сам же Чумаков вышел на общий балкон, покурить… Или в туалет. Не знаю уж… Но выглядело это вполне осмысленно. Минут через двадцать дверь снова захлопнулась. И мы не слышали его до сих пор. Если бы Вадик превратился, да еще и сумел при этом открыть замок, то вряд ли бы он вернулся обратно, верно?