– Да. Не вижу смысла. У него в делах сейчас одни проблемы. Ребят стража проредила, каналы поставок накрылись вместе с Альджаром. Ворон крутится как наскипидаренный. Выкинуть его из дел нетрудно, но тогда мне самому придётся решать проблемы. Нафиг, нафиг!
Збыш весело засмеялся. Шима скупо улыбнулся в ответ.
– Растёшь, мальчик мой, растёшь. Ты прав, что сейчас не лезешь во всё это. У Ворона шансов больше восстановить поставки, чем у тебя. Его знают и с ним пойдут на разговор. Ты же для той публики чужак. Навести контакты быстро не сможешь. Если желание заниматься этим не пропадёт, то успеешь скинуть Ворона с насеста. Пусть он вначале порядок наведёт. В полную силу он ещё не скоро войдёт.
– Да нет, Шима. Я обдумал твои слова и решил, что лучше на твоё место сяду, когда ты наконец решишь внуков понянчить.
Збыш сверкнул белыми зубами, настороженно глядя на Шиму.
– Так долго ждать не придётся, – ответил тот. – Я подумываю постепенно отойти от дел. Займусь честным бизнесом. Хочу, чтобы моих детей принимали на равных в лучших домах Баории. А к этому готовиться заранее надо.
– Хочешь, чтобы твоя и Асиль дочка за какого-нибудь графа вышла? Смешно!
– Какой ты смешливый, Збыш, – под холодным взглядом Шимы улыбка Збыша пожухла и исчезла быстро, как сорванный ветром лист. – Да, смешно. Я – сын шлюхи, каторжник, но моя дочь станет графиней. И то, если сама этого захочет. И я заставлю всех смотреть на моих детей с почтением.
Глядя, как Шимонт с силой сжимает хрупкую ножку бокала, Збыш успокаивающе замахал руками.
– Да ладно, Шима, я вовсе не над тобой смеюсь. Смешно будет, когда эти гордецы будут твоему сыну кланяться. А они будут. Я верю. Кстати, можно об этом твою Видящую спросить. Интересно, что она скажет про Ворона.
Этот перевод разговора на прежнюю тему Шима принял. Он сделал глоток вина и после короткой паузы ответил.
– По такой ерунде я её дёргать не стану. Тем более, её сейчас нет в Баории. Поехала в свой Харран продавать родительский домик.
– А там молодой девке одной не опасно?
– Она не одна. Я Пса с ней отправил.
Збыш удивлённо уставился на Шиму:
– То-то я его рядом с тобой не вижу. Ты её так ценишь? Своего личного телохранителя посылать – не жирно ли?
– Во-первых, ценю. А во-вторых, дело не только в этом. Когда поймёшь, что не только деньги и страх дают власть над людьми – тогда и займёшь моё место.
– Поясни.
– И Пёс, и Видящая – оба привязаны ко мне магической клятвой. Но женщины такие существа, что всегда могут найти способ извернуться, если этого сильно захотят. Оборотень даже не способен думать о том, чтобы расторгнуть данную мне клятву. Порода у них такая. Такими их создали когда-то то ли боги, то ли маги – верными до тупости. Как ты думаешь, что случится, если Павлу удастся охмурить девчонку?
– Вартис тогда уже точно помогать ей не станет.
– Верно. И дора Юлия ему уже сообщила, что девочка отправилась в путешествие вместе с молодым и горячим оборотнем.
– И тот не вмешался?
– Нет. Может, ещё вмешается, а если нет ..
– То будем знать наверняка, что и дальше не полезет в наши дела из-за неё, – перебил Шиму Збыш, довольный своей догадливостью. – Хорошая проверка на будущее.
– Да, – с лёгкой насмешкой глядя на Збыша, согласился ночной король. – А главное, через оборотня я привяжу Видящую к себе покрепче. Он мой телохранитель, и если она не желает ему беды, то грозящие мне опасности станет высматривать не за страх, а за совесть.
Глава 9. Полёт
Поднявшись из причальной башни на борт дирижабля, мы с Павлом нашли в салоне обозначенные в билетах места и забросив рюкзак и сумку в сетку над плюшевым диваном, поспешили на прогулочную палубу. Мне хотелось увидеть, как корабль поднимется в небо. Нет, в нашем отсеке тоже имелся иллюминатор, но окошко было не слишком большим, завешено лёгкой шторкой и к тому же сейчас смотрело как раз на причальную башню.
На прогулочной палубе иллюминаторы располагались чуть ниже, под углом, и в их большие проёмы легче рассматривать уплывающую вниз землю. Возле них стояли большие плетённые кресла, и Павел подвинул одно из них для меня. Но мне не хотелось сидеть. Я стояла, опираясь на узкий белый подоконник и наблюдала за суетой на земле, где люди в форме служащих «Аэровояжа» готовят дирижабль к отлёту.
Павел, видя, что я садиться не собираюсь, сел в кресло, вытянул ноги и прикрыл глаза. Постепенно на палубе появлялись и другие пассажиры, решившие полюбоваться отлётом корабля. Я отвлеклась на высокую белокурую девушку, напомнившую Хельгу. Похоже, она, как и моя подруга, принадлежала к коренным харранцам и сейчас возвращалась домой. На сердце появилась тяжесть. После того, как моим родителям пришлось бежать из Виррана, я не писала подруге.
Её письмо, полное пафосных рассуждений об угнетённом лакхорцами Харране, пришло как раз когда я переживала – удастся ли Павлу спасти родителей и сестру. Оно сильно разозлило меня и только мысль о том, что Хельга вот-вот должна родить не дала написать ей в ответ всё, что думаю по этому поводу. После того, как я дважды не ответила на её письма, Хельга тоже перестала писать мне. Я даже не знала, как прошли у неё роды, и кто родился. Мысли о подруге и её новых взглядах огорчали, и я по своей всегдашней привычке старалась выкинуть их из головы. До сегодняшнего дня это удавалось, особенно потому, что служба Шиме и все те события, что закружили меня, не оставляли много времени для размышлений о Хельге, которую я могу больше и не увидеть.
Вот и сейчас я поспешила отвести глаза от привлёкшей внимание пассажирки на иллюминатор. И заметила, что земля плавно и медленно удаляется.
– Павел, мы уже летим!
Оборотень стремительно и грациозно поднялся из кресла и встал за моим плечом. Я почувствовала жар его тела и смущённо вновь отвернулась к иллюминатору. Вид сверху на крыши, улицы, сверкающую ленту реки сумел отвлечь от мыслей о стоящем так близко Павле. Город уплывал вниз, и я чувствовала себя птицей, вылетевшей из гнезда.
Баория. Шанталь, королевский замок
Князь Харальд посмотрел в высокое окно на синее утреннее небо и задумчиво произнёс:
– Интересно, дарита Кридис уже прилетела в Калант или ещё в пути?
– Что? – вырвался удивлённый вопрос у княжны Илии. – Дарита Кридис куда-то уехала? С чего ты взял, дядя? Я не так давно её видела. Пригласила на мою свадьбу.
– Когда это было? Наверно ещё до отъезда Радзивинга.
– Да.
– Во-от, – с усмешкой протянул князь, внимательно глядя на племянницу. – А после этого она попросила в Академии отпустить её на месяц. Обходила преподавателей, собирала подписи под разрешением и задания, которые должна выполнить. И ко мне подходила. Я, разумеется, согласился. Не люблю мешать молодым в их борьбе за счастье.
– Да, дядя, ты очень добр, – с лёгким ехидством произнесла княжна. – Особенно к молодым девицам. Зачем ты только говоришь мне об этом? Уверена, к свадьбе она вернётся. Даже платье подружки сшить успеет.
С деланным равнодушием княжна демонстративно взяла отложенную при появлении дяди книгу и открыла её.
Кассандра Кридис
Через полчаса, когда Баория уплыла вдаль, Павел предложил вернуться в наше купе. На палубе сейчас толпилось много народа. Не я одна хотела насладиться волшебным видом земли с высоты птичьего полёта. Желающих было больше, чем удобных мест у иллюминаторов, и я согласилась с Павлом.
В салоне я не сразу нашла наши места. Мы шли по узкому коридору между рядов одинаковых диванов, смотрящих друг на друга. Сейчас, когда эти своеобразные купе заполнились людьми, они выглядели совсем не так, как в тот момент, когда мы с Павлом в числе первых кидали сумки на свои места. К тому же некоторые предпочли отделиться от всех бархатными шторами, что сбивало меня ещё больше.
Наши места оказались в числе таких и без оборотня я бы растеряно моталась по проходу в поисках оставленного места. Павел же уверенно отодвинул бордовый бархат и на нас с любопытством уставилась сидевшая в купе немолодая пара. Павел жестом предложил мне пройти внутрь. Я замешкалась, сомневаясь, но увидела на полке свою сумку и поняла, что это действительно наши места. Быстро прошла к окну и опустилась напротив светловолосой дамы. Кивнула ей и получила улыбку в ответ.
Павел сел не сразу. Прежде он взял свой рюкзак и только после этого опустился со мною рядом.
– Приятного нам полёта. Простите, что потревожили, – широко улыбнулся оборотень нашим соседям.
– Ничего, ничего, молодой человек, – откликнулась дама. – А мы с мужем уже тревожились, куда исчезли наши попутчики. Правда, милый?
Её муж кивнул, что-то утвердительно промычал и уставился в развёрнутую газету. Я наткнулась на любопытный взгляд соседки, и чтобы избежать расспросов повернулась к окну. Расположенное несколько иначе по сравнению с палубой и меньше, оно открывало вид только на небо и висящие в вышине облака.
Рядом шуршал в рюкзаке Павел.
– Кэсси, давай перекусим.
Мне стало неловко перед соседями по купе.
– Может, потом сходим здесь в ресторан?
– Обязательно сходим. Потом. А сейчас перехватим твои пирожки, – он протянул мне пакет с выпечкой доры Юлии и заметив, что я мешкаю, добавил. – Учти, я без тебя есть не стану, и моя голодная смерть останется на твоей совести.
Дама напротив одобрительно захихикала:
– Как хорошо, когда у мужчины здоровый аппетит. На вашем месте, дарита, я бы не стала ограничивать своего друга.
Она со значением посмотрела на мужа. Тот энергичней зашуршал газетой. Я торопливо взяла пирожок. Это станет хорошим поводом ничего не говорить.
Дождавшись, когда мы закончили с перекусом, соседка приступила к расспросам: кто мы, зачем летим в Харран, кем мы друг другу приходимся. Я терялась под её добродушным напором, и Павел взял разговор на себя. Где-то отшучивался, где-то забалтывал, но и он с облегчением поднялся, когда я предложила снова пойти на прогулочную палубу. Хотелось сбежать от этого допроса.
– Нашей соседке только в Канцелярии работать, – покачал головой Павел, когда мы удалились от нашего купе на достаточное расстояние. – из любого информацию вытрясет.
Отходя от общения с белокурой дамой, на палубе мы молчали. Сели на плетённый диван с мягкими подушками, брошенными на сиденье. Теперь Павел смотрел в иллюминатор, а я рассматривала пассажиров, разбившихся на группы.
Единственный раз, когда я летала на дирижабле, это было в компании моих друзей. Их лица встали перед глазами и иногда казалось, что я вижу их среди сидевших и бродивших по палубе людей. Я ловила себя на том, что вглядываюсь в фигуры высоких светловолосых парня и девушки, стоявших у иллюминатора и смотревших в небо. Девушка положила голову на плечо друга, и когда он обернулся в нашу сторону, моё сердце на миг замерло от ожидания увидеть лицо Олафа. Но нет. Чуда не происходило. Из троих моих друзей осталась только Хельга, и то не знаю, остались ли мы друзьями.
Невольно я начала рассказывать Павлу о том нашем полёте, о своих друзьях. Как много мы ждали от этой поездки и чем это закончилось. Павел слушал внимательно, давая выговориться, и мне казалось, что нас снова четверо.
В этот раз посадку посредине пути в Рионии отменять не стали и мы с Павлом сходили в ресторанчик, который так расхваливал Олаф. Там, за действительно вкусной рыбой, Павел спросил:
– Ты когда собираешься сходить к этой своей подруге – Хельге?
Я молчала. Этот полёт и разговоры с Павлом подточили мою обиду на Хельгу, как весеннее тепло сугробы.
Павел, удивлённый моим молчанием, вопросительно приподнял бровь.
– Она теперь против Лакхора и лакхорцев. Не знаю, как отнесётся ко мне.
– Вот сходишь и узнаешь.
Баория. Шанталь, королевский замок
Музыка, гул голосов, скользящие по паркету пары. Бал в самом разгаре. Король Анджей танцевал с дочерью канцлера, и Илия направилась к высмотренному заранее графу Вартису.
– Граф, вы не проводите меня на балкон? Здесь так жарко. Хочется подышать свежим воздухом.
– Всегда к вашим услугам, Ваше Сиятельство.
Илия опёрлась на предложенную руку, и они направились вдоль стены на балюстраду, отделённую от холодного весеннего вечера магическим заслоном. Пока шли, раскланиваясь со встреченными придворными, с кем-то лениво обмениваясь пустыми гладкими фразами. И лишь оставшись наедине с вечерним сумраком, Илия остановилась. Сделала несколько глубоких вдохов. После душного и переполненного ароматами разных духов, запахов пота и увядающих цветов воздуха бального зала, прохлада и свежесть балкона казалась сладкой, как родниковая вода.
Вартис терпеливо ждал, уверенный, что позвали его не ради прохлады.
Илия повернулась к спутнику:
– Граф, вы наверняка знаете где сейчас дарита Кридис.
Вартис кивнул, молча ожидая продолжения.
– Я пригласила её на свою свадьбу в качестве подружки невесты, а дядя говорит, что она уехала из Баории. Это правда?
– Да, сейчас её здесь нет, но, думаю, вернётся задолго до вашей свадьбы. Успеет сшить платье подружки.
Илия вначале нахмурилась, потом на лице появилась маска безмятежности:
– Вы меня успокоили. Тогда она сможет передать привет от меня Радзивингу.
– Это вряд ли. Они в разных концах королевства.
– Это точно? Вы уверены?
– Уверен. Дарита Кридис села сегодня на дирижабль, отправляющийся в Харран. Так что Радзивинг сейчас в Калании, а Кэсси, наверно, уже приземлилась в Харране.
Улыбка княжны стала более живой и искренней.
– Но зачем она там? Долго там пробудет?
– Собирается продать родительский дом, так что вернётся назад не так быстро. Сейчас там дома не пользуются таким спросом как раньше.
Илия вновь посерьезнела:
– А ей там не опасно? Одной?
– Она не одна, – поджал губы Вартис.
– Вот как, – нараспев протянула Илия, с любопытством вглядываясь в лицо графа.
Ей показалось, что она увидела в его глазах тень знакомого и ей чувства. Ревность. Илии хотелось узнать детали, но она пожалела Вартиса.
– Что же, вы меня успокоили. Не знаю, почему дядя решил, что дарита Кассандра отправилась в Калан, но пусть он так и дальше думает. Вы ничего ему не говорите.
– Не собирался. Я последний с кем ваш дядя станет обсуждать Кэсси. Меня до сих пор удивляет его интерес к ней.
– Странно, что вас это удивляет, – в голосе княжны мелькнуло ехидство. – Вы ведь, кажется, тоже считаете её привлекательной. Нам пора возвращаться в зал, чтобы не плодить сплетен.
Глава 10. Встреча с Хельгой
Мы с Павлом прилетели в Харран во второй половине дня, почти вечером. Павел отправился в гостиницу, а я не стала откладывать визит к Хельге. Отправилась прямо из Гавани, доверив саквояж спутнику. На следующий день мы планировали выехать в Вирран. Неизвестно, как долго придётся искать покупателя на наш дом, потому хотелось приступить к делам поскорее.
Весенний световой день заметно прибавился и потому сейчас на улице ещё светило солнце, бросая на каменные мостовые длинные тени от фонарей и ещё голых деревьев. Хотя набухшие почки и длинные «серьги» на тонких ветках обнадёживали – ждать нежной зелени и цветения уже недолго.
Этот солнечный свет продлевал день и снимал неловкость от столь неурочного визита к подруге. Если я не приду к ней сейчас, то другой возможности у меня может не быть. Так я убеждала себя, звоня в дверь семейства Брантов, отгоняя смущение и сомнения.
Дверь открыла незнакомая служанка.
– Я хотела бы увидеть дариту Хельгу. Передайте ей, что о встрече просит её подруга Кассандра Кридис.
– Госпожа не принимает.
– Я понимаю, что пришла не вовремя, но уже завтра уезжаю. Прийти в подходящее для визитов время у меня не выйдет.
– Это не важно. Госпожа совсем не принимает.
– Подождите, – я придержала дверь, которую служанка собиралась прикрыть. – Передайте тогда Хельге записку. Я напишу, где меня можно найти, если она передумает.
Я торопливо принялась рыться в сумке в поисках блокнота и ручки.
– Марта, кто там? – раздался из глубины дома знакомый голос матери подруги.
– Это к младшей госпоже, – начала, отвернувшись от меня, говорить служанка.
– Дора Хильда! Это я, Кассандра Кридис! – крикнула над её плечом я. – Хотела увидеть Хельгу.
– Кэсси?! Марта, не держи девочку на крыльце. Пропусти в дом.
Служанка отступила, позволив мне войти.
– Простите, что не вовремя, но я только сегодня прилетела, а завтра уеду в Вирран.
– Не надо объяснений, – прервала меня мама Хельги. – К чему церемонии? Ты можешь приходить к нам в любое время. Пойдём, я провожу тебя к Хельге. Она будет рада тебя видеть. Сейчас она ни с кем, кроме родственников не встречается…
– Конечно, из-за малыша. Ей не до гостей, я понимаю.
– Да, из-за малыша, – дора Хильда бросила на меня странный взгляд, словно сомневалась в чём-то.
Было немного непривычно видеть мать Хельги такой взволнованной. Раньше она всегда общалась со мной доброжелательно, но с прохладной вежливостью. Держала дистанцию, словно снисходя ради дочери.
– А кто родился – мальчик или девочка? Мы в последнее время не переписывались, – смущённо призналась я.
– Мальчик. Олаф, – дора Хильда расцвела счастливой улыбкой. – Такой красивый и умный малыш. Сама увидишь. Хельга с ним не расстаётся. Даже няням не доверяет. Знаешь, Кэсси, она после возвращения очень изменилась.
Мать подруги осторожно подбирала слова.
– Говорит всякие глупости. О Харрании, Лакхоре…
– Я знаю. Она мне писала.
– Писала? Какая дурочка! И ты всё равно пришла?
– Не волнуйтесь, я не буду спорить с ней о политике.
– И правильно! Я всегда знала, что ты разумная девушка. Не то что ваша третья, – дора Хильда нахмурилась, но не стала продолжать. – А Хельга… Политика не для женских умов. Это всё отцово воспитание. Я всегда говорила – для женщины главное семья, а всё остальное её не касается.
Я так не считала, но переубеждать дору Хильду не собиралась.
– Хельга, смотри кто к тебе пришла! – пропела дора Хильда, открывая дверь в комнату.
Из-за её спины я не сразу увидела сидевшую в кресле Хельгу. Она меня, скорее всего, тоже, поэтому смотрела в сторону матери настороженно. Но стоило мне выступить из-под прикрытия дора Хильды, лицо подруги озарилось улыбкой. Она порывисто поднялась с кресла и бросилась ко мне.
Меня тоже как притянуло к ней. Мы обнялись, и я уткнулась повлажневшим лицом в шаль на её плече.
– Кэсси! Ты! Как? Не ожидала, – Хельга отстранилась, чтобы лучше рассмотреть, но не выпустила из объятий. – Как ты изменилась.
– Ты тоже.
– Ладно, девочки, я оставлю вас, – словно сквозь полог донеслись до меня слова доры Хильды и скрип закрывающейся двери.
Хельга, держа меня за руку, продолжала рассматривать. Как и я её. Она действительно изменилась. И дело не только в фигуре, ставшей после родов ещё более женственной. Черты лица стали суше и резче. Свойственные ей раньше мягкость и благодушие исчезли. Но и погасший потерянный вид при нашей последней встрече, что мучил меня в воспоминаниях, тоже растаял. Сейчас тени под её большими глазами говорили скорее об усталости, чем горе.
– Изменилась? – Хельга бросила взгляд в висевшее на стене зеркало. – Ерунда! Видела бы ты меня раньше! Я походила на гигантскую грушу на тоненьких ножках, такой под конец был живот. Ходила вперевалочку, как утка.
Хельга тихонько засмеялась, и я заулыбалась в ответ.
– Ты родила. Поздравляю! Твоя мама сказала – мальчика.
– Да! Пойдём, покажу!
Хельга потянула меня за руку к стоявшей в углу гостиной кроватке-качалке. Она приподняла кисейный полог, и я увидела пухлощёкого кроху в белом кружевном чепце. Малыш спал, смешно открыв ротик.
– Мой Олаф, – нежно сказала Хельга. – Правда, красавчик?
– Правда. И так на отца похож!
Я не кривила душой. Между этим пухлощёким младенцем и красавцем парнем действительно виделось несомненное сходство, хотя не сразу понятное в чём оно выражается. Может в рисунке почти не видных светлых нахмуренных бровок, характерном кончике носа или форме подбородка.
Под моим внимательным взглядом малыш закряхтел и зашевелился. Хельга опустила кисею и жестом предложила отойти.
– А то проснётся, поговорить не даст, – улыбнулась она.
– Я без подарков, – смущённо призналась я. – Не знала, получится ли зайти, вот и не взяла. Но я обязательно…
– Ерунда! – отмахнулась Хельга. – Главное, что зашла. Я так рада тебя видеть. Знаешь, мне иногда снится, как мы сидим в «Кружевнице»… Или как мы сдаём экзамен. Я тогда не понимала, какой была счастливой…
– Да, я тоже часто вспоминаю то время.
Мы замолчали. Хельга опустила лицо, пряча повлажневшие глаза.
– Как ты, Кэсси? – после паузы спросила она. – Замуж не собираешься? А то в газетах писали про тебя разное.
– Нет, не собираюсь. Не за кого. А в газетах много разной ерунды пишут, ты же знаешь.
– Знаю, – между бровей легла горькая складка.
– Я сейчас больше о работе и учёбе думаю. Там, в Академии, совсем другой уровень, не то, что здесь.
– Ты в своём репертуаре. Узнаю Кэсси, – усмехнулась подруга. – А как же твои поклонники? Мне по твоим письмам показалось, что граф Вартис тебе нравится.
– Нравится. Но как-то не сложилось. Он слишком занят.
– Да уж. Он приезжал сюда. Показал себя во всей красе. Говорят, если бы не он, то всё для Харрании могло сложиться по-другому.
Я не хотела обсуждать с Хельгой подавленные волнения. Боялась поссориться. Но после того, как она сама вспомнила, не смогла удержаться:
– Ты тоже в этом участвовала?
– Нет. Я тогда рожала, а потом отходила от родов. Как понимаешь, было не до участия в борьбе. А так бы – кто знает. Может и меня бы арестовали по его приказу. Я до того несколько раз участвовала в митингах. Осуждаешь? – Хельга с вызовом посмотрела на меня.
– Нет. Я понимаю твои чувства, но не разделяю. Это моя страна и я не хочу, чтобы она развалилась.
– Ты не понимаешь! Харрания – не Лакхор, и харранцы не должны умирать за вашего короля!
– Когда Олаф поступал в военную Академию он тоже так думал?
– Он ошибался! И к чему это его привело?
Мы замолчали, сердито глядя друг на друга. Я понимала её чувства к королю Лакхора. Сама не могла до конца принять тот его страшный выбор. Ради короны обречь на смерть преданных ему людей. С его согласия умерли Олаф, Лурия и те, оставшиеся мне неизвестными люди, чьих близких потом я видела на коронации. Разве не честнее было тогда уступить престол принцу Михасю? Ведь тот имел на него больше прав, и Анджей знал это.
Я не собиралась говорить об этом подруге, укрепляя её ненависть.
– Я не буду спорить с тобой, Хельга. Просто грустно, что твои чувства и понятную злость другие использовали в своих целях. Ты действительно веришь, что если бы графу Вартису не удалось покончить с заговором, и Харрания отделилась, то все тут зажили бы хорошо и счастливо?
– Почему нет? Наши горы полны сокровищ, а народ трудолюбив и сообразителен, – с вызовом сказала Хельга, но в её голосе прозвучала неуверенность. – Действительно, не будем спорить. Конечно, я понимаю, что с твоим воспитанием ты не можешь думать по-другому. Тебе трудно встать на точку зрения харранцев, чью историю растоптали лакхорцы. Лучше скажи, каким ветром тебя сюда занесло? Соскучилась по родителям?
– Соскучилась. Только их здесь нет. Они живут с братом. Им пришлось бежать во время этих событий. Я приехала продать наш дом. Они сюда больше не вернутся.
– Что? Но почему?
– Потому что они не харранцы.
– Кэсси, ты же не думаешь, что им что-то грозило? То, что мы против королевства Лакхор вовсе не значит, что ненавидим простых лакхорцев. Это какие-то уроды думают по-другому. Но их мало. Да, люди выходили на улицы, но никто не погиб. Почти. Твоя семья могла жить здесь совершенно спокойно.
Хельга даже наклонилась в мою сторону, стараясь убедить. Я хотела промолчать, но она добавила:
– Это всё предубеждения. Вы, лакхорцы, чувствуете свою неправоту и поэтому боитесь. Зря твои уехали. Им здесь ничего не грозило. Мы, харранцы, добрый и терпеливый народ.
– Их хотели убить. Я это точно знаю. Вашим заговорщикам нужна была кровь и больше ненависти с обеих сторон. Из-за меня их гибель прозвучала бы на всё королевство, а убить их проще, чем людей знатных и богатых, у которых есть охрана. Поэтому родителям и сестре пришлось бежать, не взяв ничего.
Хельга расширившимися глазами смотрела на меня, приложив ладонь к горлу.
– Кэсси, почему вы не обратились ко мне? Моя семья помогла бы. Неужели ты думала, что я могу предать твоих?
– Нет, – искренне ответила я. – Никогда не сомневалась в тебе. Просто ты же тогда была беременной. Я так и думала, что ты вот-вот родишь, тебе не до заговоров. Не захотела вас впутывать.