Когда вошёл в квартиру, в ней была только мама.
– А где все? – спросил я.
– Таня у кого-то из подруг, а отцу позвонили из штаба. Сказал, что скоро придёт.
Знал я это «скоро». В лучшем случае отец вернётся к обеду.
– Даже в выходной не дают отдохнуть, – недовольно сказал я. – Он хоть успел сделать тебе то, что хотел? А то я могу помочь.
– Спасибо, ничего не нужно, – отказалась мама и посмотрела на меня с удивлением. – Всё уже сделали. Я тебе не нужна? Тогда ненадолго схожу к Кулешовым.
Оставшись один, я подошёл к пианино, откинул крышку, сел на стул и положил руки на клавиши. Единственной мелодией, которую я выучил с аккордами, была песня из кинофильма «Три дня в Москве».
– Ты говоришь мне о любви, а разговор напрасно начат…
Слух у меня был неплохой, сыграл тоже хорошо, вот только голос… Надо будет им заняться. Мантра-йогой не так сложно сделать его сильнее и улучшить тембр и благозвучность, вопрос в том, где этим заниматься. Если начну часами выкрикивать мантру, у родителей поедет крыша. Ладно, что-нибудь придумаю. Я закрыл пианино и ушёл в свою комнату отжиматься. На шестом отжимании сдох. Всё, с сегодняшнего дня начинаю тренировки. Главное – не перестараться и не потянуть мышцы. Переодевшись в домашнее, приступил к ревизии своих личных вещей. Какой только ерунды у меня не было! Почти всё найденное отправилось в мусорное ведро, которое тут же вынес в стоявший во дворе бак. А ведь для мальчишки, которого я заменил, весь этот хлам имел ценность. В ящике письменного стола были найдены пятьдесят три копейки. Тетрадь стоила сорок четыре, так что на одну денег хватало, а потом придётся выпрашивать их у родителей. Вернулась сестра, и мне пришла в голову мысль – научиться с её помощью танцевать. Сейчас от такого умения мало толку, но в будущем может пригодиться, а сестры рядом не будет. Таня училась в десятом классе и жила с нами последний год. Она великолепно танцевала и была постоянной участницей самодеятельного танцевального ансамбля, который на вполне приличном уровне выступал в воинских частях.
– Тань, научи танцевать! – попросил я. – Мечтаю кружиться в вихре вальса.
– С кем? – ехидно спросила сестра. – И потом у тебя нет способностей к танцам! Два года назад уже пыталась научить танцевать вальс, и без толку. Ты просто пробежался со своей Леночкой по залу!
Было такое. На новогодний бал-маскарад, который устроили в школьном спортзале, у меня был костюм римского воина, а Лена пришла в костюме Снежной королевы. Эти костюмы были признаны лучшими, поэтому нам предложили станцевать вальс, что и сделали. Лена танцевала, а я держал её за талию и кружился, стараясь не отдавить ей ноги. До бала я тоже подкатил к сестре с просьбой научить танцевать вальс, но она промучилась со мной два часа и признала безнадёжным. Более поздние попытки жены тоже не увенчались успехом. Я надеялся, что сейчас всё-таки выучу этот танец.
– Ну не будь врединой. Что тебе стоит? Если не получится, больше с этим не подойду.
К удивлению сестры, я выучил вальс за полчаса. И что в нём было такого, что я мучился? В сущности, очень простой танец.
К обеду собралась вся семья. Поев вкусный борщ с говядиной, я отказался от второго, на которое была котлета с перловкой. Есть не хотелось, тем более перловку, которую не любил. Отбившись от матери, опять ушёл гулять. Взвинченное состояние сменилось более спокойным, и я мог нормально обдумывать уже случившееся и то, что буду делать дальше. Проблем со школой не ожидалось. Я не собирался скрывать свои знания и подстраиваться под слабого хорошиста, каким числился в классе, но не было и желания выставлять их напоказ. Неприятности могло принести знание английского языка. Я учил его в общей сложности десять лет, но так и не освоил. В институте вызубрил больше трёх тысяч слов, а через год после его окончания помнил их в лучшем случае три сотни. Намного позже, когда оформил загранпаспорт и решил проехаться по заграницам, проштудировал больше половины англо-русского разговорника, а месяц спустя смог вспомнить сущую ерунду. Память была неплохая, но проклятый английский мне не давался. Оказалось, что я ничего не забыл и сейчас мог свободно пользоваться большим словарным запасом. С одной стороны это обрадовало, но с другой – вызвало опасение. Человек может по каким-то причинам поменять поведение, и это вызовет интерес знавших его людей, но если семиклассник за лето выучит английский, он не отделается одним интересом. А тут ещё затаившаяся во мне часть мальчишки подталкивает пошалить, блеснуть знаниями и удивить окружающих. Надеюсь, что с этим удастся справиться.
Нагулявшись, вернулся домой и спросил отца, где вчерашняя газета.
– Я просмотрел и отнёс в туалет, – ответил он, не отрываясь от телевизора.
– Охота такое слушать? – сказал я, глядя на экран, на котором Багланова исполняла песню «Ах, Самара-городок».
– Кроме этого, есть и хорошие песни, – отозвался он. – Когда тебя не было, пел Магомаев. Не прикручивать же каждый раз звук, если что-то не нравится. После концерта будут мультфильмы. Садись, это уже скоро.
– Спасибо, не хочется, – ответил я, заработав удивлённый взгляд. – Что-то захотелось спать.
– В шесть часов и без ужина? – спросила услышавшая мой ответ мама. – Ты и второго не ел! Не заболел? Весь день ведёшь себя как-то странно. Давай я померю температуру.
– Я прекрасно себя чувствую, просто страшно хочу спать! – сказал я чистую правду. – Можешь пощупать лоб.
Она пощупала, после чего я ушёл к себе, разделся, разобрал кровать и сразу заснул. Наверное, эта сонливость была реакцией на перенос сознания.
Глава 3
До чего же у человека гибкая психика! Два дня назад я разваливался на ходу и был готов к тому, что любой день может стать последним. Потом была случайная встреча, ставшая подарком судьбы, и вторая жизнь, вернувшая мир детства. Вчера я чуть не упал в обморок при виде воскресшего отца, а сегодня общаюсь с семьёй без прежнего волнения. Радость никуда не делась, но она уже не захлёстывает с головой и не мешает соображать. И понемногу кое-что начало вспоминаться. Видимо, слияние произошло не сразу. Утром испытал досаду из-за того, что вчера выбросил рефлектор от прожектора, который был нужен для зеркального телескопа. Чувства и мысли были не мои, потому что я прекрасно знал, что из этой затеи ничего не получится. В детстве я отличался неумеренной фантазией и с десяти лет читал только фантастику и исторические романы. Я не был глуп, просто витал в облаках, из-за чего часто недодумывал свои действия и совершал поступки, которых потом стыдился. Девчонки в классе были рассудительнее мальчишек, по крайней мере, самые умные, поэтому наши умницы не проявляли большого интереса к сверстникам. Мы были им так же неинтересны, как они сами не интересовали старших ребят, на которых кое-кто засматривался. Я поставил перед собой задачу изменить историю, но не собирался жить только этим. Всё, что я наметил, должно было не только помочь выполнить планы, в первую очередь я делал это для себя.
Утром проснулся в девятом часу, поэтому отец уже был на службе. Сказав маме, что уйду за грибами, быстро позавтракал яичницей, надел не самую лучшую одежду, обул резиновые сапоги и с корзинкой вышел на улицу. Было только двадцать минут десятого, но я решил выйти раньше и подождать девочек возле КПП. Когда подошёл к воротам части, возле них с лукошками уже стояли девчонки, да не только Ира с Аллой, но и Люся Черзарова.
– Здравствуйте! – поздоровался я. – У нас пополнение?
– А ты против? – спросила Люся. – Я могу уйти.
– Я отдам свои грибы, только не уходи! Девочек я вчера видел, а по тебе соскучился.
– Вот видишь! – сказала Ира. – А ты не верила!
– Действительно, – согласилась Люся. – Интересно, что должно было произойти, чтобы ты так изменился?
– Может, он ударился головой? – предположила Алла.
– От удара по голове не становятся умней, – засмеялся я. – Вы пришли обсуждать меня или за грибами? Давайте поговорим по дороге. Или вы ждёте кого-то ещё?
Девочки никого не ждали, поэтому я повёл их туда, где обычно собирал подосиновики, а чтобы отвлечь разговор от своей персоны, стал вспоминать и рассказывать анекдоты, выбирая из своего огромного запаса те, в которых не было пошлятины.
– Ну тебя! – сказала Алла, когда мы пришли на место. – Никогда столько не смеялась. Даже живот разболелся, как теперь наклоняться? И где только всё это отыскал?
– Знаешь ещё что-нибудь смешное? – спросила Ира.
– Навалом! Только как же грибы? Я не буду за вас их искать. Давайте закончим с грибами, а на обратном пути я вас посмешу.
Я хорошо знал, где было много грибов, поэтому быстро набрал своё лукошко и принялся помогать девочкам.
– Никогда не ходила в это место, – сказала Люся. – Не жалеешь, что показал?
– Мне в радость сделать вам приятно! – отозвался я. – Что такое грибы? К тому же вы девушки.
– Ну и что? – спросила Алла.
– Слышала, что я вчера говорил о девичьей памяти? В ней ничего не задерживается, поэтому до следующего сезона вы забудете сюда дорогу!
– Завтра должна приехать Лена, – сказала Люся, – ты и перед ней станешь распускать хвост? Учти, что ей это не нужно.
– Во-первых, я ни перед кем из вас не распускал хвост! – обиделся я. – Не думал, что ты скажешь такое. Я считал тебя самой умной в классе, видимо, ошибся.
– А во-вторых? – спросила она.
– А во-вторых, я знаю, что ей нравится мальчишка из восьмого класса, – поведал я то, что узнал, когда учился на класс старше. – Только ведь мы с ней в одинаковом положении. Как поётся в песне: «Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает!»
– Он ещё и поёт! – сказала Алла. – Рехнуться можно! А песня откуда? Никогда такой не слышала.
– Пойдёмте, я вас провожу, – сказал я девочкам, не отвечая на вопрос.
Не было сказано ничего такого, чего я не знал, но слова Люси испортили настроение. Если я не преувеличил её ум, значит, нужно делать выводы и вести себя более сдержанно.
– Ты обещал ещё что-нибудь рассказать, – напомнила Ира, когда шли обратно.
