Книга Возвращение - читать онлайн бесплатно, автор Геннадий Владимирович Ищенко. Cтраница 6
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Возвращение
Возвращение
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Возвращение

В неделю не уложился, их понадобилось две, и пришлось покупать две общие тетради. Когда закончил, пронумеровал исписанные тетради и отдал их маме.

– Старался писать разборчиво, – сказал я ей. – И прямую речь оформлял как в книгах, чтобы было удобней читать. Отдаю на твой суд.

Маме понадобились три часа, чтобы прочитать сто сорок тетрадных страниц, после чего она, вся заплаканная, обняла меня и сказала, что не читала ничего лучше.

– Это обязательно должны напечатать, – говорила она, бережно держа в руках тетради. – Только я не поняла многих слов.

– Я же давал объяснения в сносках, – удивился я. – Покажи хоть одно непонятное слово.

– Вот! – Она перевернула несколько страниц. – Субквантовый уровень. А в сноске написано, что это уровень ниже мира элементарных частиц. А я этих частиц уже не помню.

– Вредно читать одни детективы, – сказал я. – Ты когда-нибудь читала фантастику?

– Было что-то в университете, но уже не помню. И прочитала роман Беляева про отрезанные головы.

– Если рукопись заинтересует издательство, по ней ещё пройдутся с ручкой. Уберут всё ненужное и объяснят непонятные места.

Вторым читателем был отец. Он осилил моё произведение за один вечер и забрал утром на работу.

– Отдам в штабе нашей машинистке. Она отпечатает в свободное время. Так будет лучше читать, чем разбирать, что ты написал.

Через три дня отец принёс домой две не очень толстые стопки листов.

– Сначала прочитала сама, а потом распечатала под копирку, – сказал он. – Завтра четверг, пусть мама съездит в Минск и попробует куда-нибудь это пристроить.

Первая поездка окончилась неудачно. Мама зашла в редакцию издательства «Беларусь», но ей сказали, что в ближайшее время не будут печатать фантастику, и посоветовали обратиться в отделение издательства «Молодая гвардия».

– У них есть серия «Научная фантастика и приключения», так что там могут взять вашу рукопись, – сказал ей один из сотрудников. – Они печатают и сборники, а ваша повесть не наберётся в полноценную книгу. Если с ними ничего не получится, советую отдать в редакцию любого журнала, где печатают фантастику. Если вещь стоящая, они её возьмут. В деньгах проиграете, но на вашем счету будет публикация, а некоторые журналы читают намного больше людей, чем изданную книгу.

Нужное издательство находилось близко, не пришлось даже пользоваться транспортом, но четверг оказался неприёмным днём.

– Отправьте по почте, – посоветовал вахтёр. – А если хотите отдать лично, то приезжайте завтра.

Мама поехала на следующий день, выстояла небольшую очередь и отдала один отпечатанный экземпляр и общие тетради.

– Сын проверил текст на листах и не нашёл ошибок, – сказала она редактору. – Но, может, возьмёте и рукопись?

– При чём здесь сын? – не понял редактор. – Это не ваша вещь?

– Повесть написал мой сын! Он учится, поэтому привезла я. Честно скажу, что не люблю фантастику, но его книгу прочла с интересом, и не из-за того, что писал он. Эту повесть прочитали несколько человек, и всем понравилась. Если не понравится вам, я отдам другим.

– Оставьте адрес, – сказал редактор. – Мы в месячный срок уведомим вас о результатах.

Это было шестого ноября, а двенадцатого пришло письмо из издательства, в котором сообщалось, что они берут повесть и опубликуют в ближайшее время в составе сборника, а нам нужно подъехать в редакцию для оформления договора. Там же написали, что оплата текста в пять авторских листов составит ориентировочно семьсот пятьдесят рублей.

– Сколько ты её писал? – спросил удивлённый отец. – Две недели? За две недели почти четыре моих зарплаты!

– Я две недели переписывал начисто, – сказал я, – а придумывал больше двух месяцев.

Хоть семья получала из-за моей писанины большие деньги, было видно, что отец ушёл на службу расстроенный. Я его понимал. Когда сам тяжёлым трудом зарабатываешь небольшую зарплату и видишь, что кто-то другой гребёт деньги лопатой, это огорчает. То, что этот кто-то его сын, не играло большой роли. Не скажешь же, что это чужая книга, и писалась она дольше, а писателю тоже нужно на что-то жить. И сюжеты не падают на голову, их ещё нужно придумать. Вечером он уже успокоился, шутил и прикидывал, что мне купить ко дню рождения.

Как я потом корил себя за то, что вовремя не предупредил мать не распускать язык при подругах о моём писательстве! Когда узнал, что она им рассказала, встал раньше и смог перехватить Игоря и договориться, что он будет нем как рыба. Толку-то! Всё раззвонил Витька Платонов. Я попросил сестру с ним поговорить, но она опоздала. Кто-то из десятиклассников успел спросить у Валерки Дегтярева, что он знает о моих книгах, поэтому первое, что я услышал, зайдя в класс, был радостный вопль Ромки: – Писатель пришёл!

– Вам больше нечем заняться? – недовольно спросил я обступивших меня одноклассников. – Ребята, будьте людьми! Вы же видите, что я не хочу об этом говорить!

– Дашь почитать книгу? – спросил Валерка.

– Когда она у меня будет, тогда дам, – пообещал я. – Черновик показывать не буду, издательство может что-то поменять.

– Так это правда? – удивилась Лена.

– По-моему, я никому здесь не врал, – ответил я. – А о книге не хотел говорить. Рассаживайтесь по местам, нечего вокруг меня толпиться!

Прозвенел звонок, и все нехотя разошлись по партам. Как назло, первым уроком была литература. Я знал, что меня кто-нибудь заложит Ирине, так и вышло.

– Что у тебя, Смирнова? – спросила классная, увидев поднятую руку.

– Ирина Михайловна! Ищенко написал книгу, которую будут печатать!

– Это правда? – вопросительно посмотрела на меня Ирина.

– Повесть включена в состав сборника, – недовольно ответил я.

– Почему же ты тогда такой мрачный?

– Для равновесия! – буркнул я. – Вокруг меня слишком много весёлых. Я не болтал об этом в школе!

– И о чём книга?

– Фантастика, – ответил я. – Самый несерьёзный жанр. Его даже не изучают в школе.

– Пока не изучают, – сказала классная, поразив меня до глубины души. – Надеюсь, когда выйдет книга, ты принесёшь её в класс, и мы прочитаем. Объём большой?

– В ней только пятьдесят страниц. Я не очень долго писал.

– Тем более, – кивнула она. – Так, тишина! Продолжаем урок.

Сколько раз я читал о том, что известность мешает жить знаменитостям. И так было не только за бугром с его папарацци и наглой прессой, на назойливость жаловались даже наши актёры в советское время. Я в полной мере испытал в тот день такое внимание к своей персоне. На другой было уже легче. И внимания меньше, и я к нему как-то притерпелся. Несколько раз ловил на себе полные недоумения взгляды Лены. Казалось, она ищет во мне что-то и не находит. Я обратил внимание на то, что стал спокойней относиться к своей соседке по парте. И слава богу! Видно же, что я ей неинтересен. Наверное, мучается вопросом, что со мной произошло. Ну и ладно. Когда сестра говорила родителям, что в меня влюблены многие девчонки, она сильно преувеличила. Света меня избегала, а Люся вела себя со мной, как со всеми остальными. Появились другие претендентки на моё внимание, но я старался держать их на расстоянии и никого не обидеть. Пока это удавалось.

На день рождения отец с матерью подарили мне часы «Победа» с поздравительной гравировкой на корпусе. Это было во вторник. Я предложил, чтобы мой день рождения отметили в выходной, поэтому вечером посидели семейно, а друзей я позвал к двум часам в воскресенье. В пятницу отец уехал по делам службы в Минск и смог выкроить время и пробежаться по магазинам, причём деньги не экономил, поэтому стол у меня был богатый. Родители всё подготовили и ушли отсиживаться к Платоновым, Таня чмокнула меня в щёку и тоже исчезла, а я, одетый в недавно купленный костюм, сел на тахту и стал ждать гостей.

Первой пришла Люся.

– Здравствуй! – сказала она, переступив порог. – Поздравляю!

Я взял у неё из рук свёрток с подарком и помог снять пальто, чем сильно удивил. Под ним оказалось платье из синей шерсти, которое я на ней ещё не видел.

– Прекрасно выглядишь, – похвалил я, заставив её смутиться. – А почему ты без Лены? Она не придёт?

– Она думала, – замялась Люся, – но в последний момент…

– Передумала, – закончил я фразу. – Причина не во мне?

– Во мне, – ответила она, заливаясь румянцем. – Лена сказала, что не хочет мне мешать, а ты… в общем, ты ей не нужен. Извини.

– Тебе не за что извиняться, – сказал я. – Я это знал. Значит, не судьба. Я ведь тоже изменил к ней отношение. Бог с ней и с её восьмиклассником. Будь мы старше, это воспринималось бы больнее, сейчас мы только входим в такой возраст.

– Я уже вошла, – сказала она, подняв на меня глаза. – Раньше не обращала на тебя внимания. Ну симпатичный, но ещё совсем…

– Мальчишка, – закончил я за неё. – Вы развиваетесь раньше нас, а я был оболтусом. Да и остальные наши ребята не лучше. Смирновой это до лампочки, а вам с Ленкой уже нет.

– До какой лампочки? – не поняла Люся.

– Так говорят, когда хотят подчеркнуть, что что-то неважно. Не обращай внимания. Люся, мы через год отсюда уедем. Ты же умная, часто дружба в нашем возрасте выливается во что-то серьёзное?

– Может, и не часто! – упрямо сказала она, вздёрнув подбородок. – Всё зависит от самих людей и силы их чувств. Через год нам будет пятнадцать. Что такое три года? А потом я могу к тебе приехать, только позови!

В глазах Люси была надежда, и я подумал, что, может быть, она и права. Я любил жену, но не собирался повторять жизнь.

– Давай дружить, – согласился я, – а там посмотрим, что получится из нашей дружбы. Сходи в ванную комнату и умойся. Сейчас придут ребята, а ты такая красная, как будто мы целовались.

– А ты можешь меня поцеловать? – спросила она, поднявшись с тахты.

В её вопросе не прозвучало ничего, кроме любопытства. И это Люська! Точно от любви отказывают мозги даже у самых умных девчонок.

– Как-нибудь потом, – пообещал я. – Живо иди умываться! Ты не знаешь Игоря? Сергей будет молчать, даже если что-то увидит, а этот разболтает и то, чего не было.

Она ушла в ванную комнату, а во входную дверь постучали. Пришли Сергей с Игорем. Оба жили в соседнем с нами подъезде третьего дома, поэтому прибежали без пальто.

– Сейчас Люся помоет руки, – сказал я им, принимая подарки, – потом идите мыть вы. Если руки чистые, садитесь за стол. Подождём Иру и начнём. Остальных не будет.

– Им же хуже! – сказал Игорь, посмотрев на стол. – Здорово тебе всё приготовили.

Как только сели за стол, пришла Ира.

Нас было мало, а все ещё переели всяких вкусностей, так что праздник прошёл скучновато. С час ели, потом включили проигрыватель, сдвинули стол и потанцевали. Игорь без удовольствия танцевал с Ирой, которая была одного с ним роста, я на все танцы приглашал Люсю, а Сергей поставил стул возле комбайна и менял для нас пластинки. Всё прошло не так, как я рассчитывал, поэтому за гитарой не ходил и разученной песни не спел. Когда надоело танцевать, посидели на тахте, и я рассказал несколько анекдотов. На этом всё и закончилось. Ребята попрощались и убежали домой, а я позвонил Платоновым и попросил передать родителям, что они могут возвращаться. Мы оделись, и я пошёл провожать девочек до дома. Сначала проводили Иру, а потом я повёл свою новую подругу к дому, который часто снился когда-то очень давно. Правда, снилась другая девчонка. Почему в жизни всё так глупо устроено? Вот рядом со мной идёт Люся, которой я небезразличен. Не красавица, но симпатичная и очень умная, а меня это почти не волнует. Жаль, что не пришла Лена, но с этим ничего не поделаешь. Что мне осталось сделать для её симпатии? Слетать в космос? Значит, этот парень из восьмого класса сильно её зацепил. Я знал, что отца Лены переведут в Томск через год после нашего отъезда. Наверное, она тоже будет страдать и писать письма. Боль не становится меньше, если болящий молод. Через это проходят многие, я сам когда-то прошёл и не умер, но что-то осталось в душе на всю жизнь. Оно не мешало мне жить тогда, мешало теперь. Советы и доводы разума в таких случаях не помогают. Много вам поможет совет, если разболелся зуб? Но с зубом можно пересилить страх и сходить к стоматологу, а в любви, даже несчастной, никто не хочет расстаться с болью. Я в этот вечер захотел. Хотеть – значит мочь. Кто сказал это первым? Я покопался в памяти и не нашёл ответа.

– Поцелуешь меня? – спросила Люся, когда я довёл её до подъезда.

Вот неугомонная! Я взял её за плечи, притянул к себе и, игнорируя подставленные губы, поцеловал в щёку.

Глава 7

В понедельник я поменял парту. Люба не горела желанием пересаживаться с третьей парты на первую, но спорить не стала, а класс получил прекрасную тему для пересудов. На большой перемене увидел мать.

– Что ты здесь делаешь? – удивился я. – Вызвали из-за Тани?

– Пришло письмо из редакции, – объяснила она. – Написали, что тебе нужно к ним приехать. Я договорилась с директором, что тебя завтра освободят от занятий.

– Не написали, для чего я им нужен?

– Нет, просто пригласили, поэтому мы с тобой завтра съездим.

Поездка получилась интересной. Я редко ездил в Минск и всегда с матерью. Вышли в девять с минутами, чтобы успеть на десятичасовой поезд. Я надел новый костюм, да и мама принарядилась. К станции подошли минут за пятнадцать до прихода поезда. Мама пошла покупать билеты, а я остался на перроне. На нашем участке железной дороги с год назад исчезли паровозы, которые было издали видно по длинному шлейфу дыма. Деревянные шпалы заменили железобетонными, и пустили тепловозы, а мы перестали нюхать угольную вонь. На поезде ехали минут сорок до пригородного вокзала, а потом с полчаса добирались до издательства на троллейбусе и пешком. В кабинет, куда мама сдавала рукопись, была очередь из трёх мужчин разного возраста.

– Молодое дарование? – спросил маму пожилой мужчина с бородкой и большим кожаным портфелем в руках. – А где рукопись?

Он сразу мне не понравился, а я редко ошибался в людях.

– Моя рукопись уже в работе, – сказал я, опередив мать. – Сейчас вызвали для личной беседы.

Ей только дай поговорить. Не люблю, когда меня кто-то обсуждает, да ещё в моём присутствие.

– Да? – удивился он. – И о чём рассказ?

– Я не размениваюсь на мелочи. У меня повесть, хоть и не очень большая. А вы профессионал или любитель? Много книг опубликовали?

– Я пишу не книги, а критические статьи, – ответил он, глядя на меня с удивлением.

– И хорошо платят? – спросил я, вогнав его в ступор.

– Гена, отстань от человека! – пришла ему на помощь мама. – Извините, пожалуйста!

Из кабинета вышла женщина с прекрасной фигурой, которую все, кроме критика, проводили взглядом, после чего двое очередников зашли в кабинет.

– Наверное, соавторы, – сказал я матери. – Садись на стул, отдыхай.

Мы сели, а критик занял место возле двери. Минут через десять соавторы вышли, и он поспешил войти. Я тут же занял его место.

– Ты чего вскочил? – спросила мама.

– Видела, как этот тип перекрывал проход к двери? – сказал я. – Явно опасался, что кто-то попытается прорваться к редактору без очереди. Ты же знаешь, что я не люблю ждать, поэтому не собираюсь никого пропускать. А ты сиди.

Едва я закончил фразу, как из-за поворота коридора вышел мужчина лет сорока, в очках с роговой оправой, который двинулся к охраняемой мною двери. Увидев, что проход перекрыт, он в удивлении остановился.

– Что тебе здесь нужно, мальчик? – спросил он меня.

– Мне ничего здесь не нужно, – ответил я. – Это редактору от меня что-то понадобилось. А вы, извиняюсь, кто и по какому вопросу? Спрашиваю, потому что сейчас моя очередь на приём.

– Я член редакционной коллегии, – ответил он. – У вас есть пригласительное письмо?

– Конечно, – ответил я, – сейчас покажу. Мама, дай письмо.

Работник редакции быстро прочитал письмо, кивнул и вместе с нашей бумагой скрылся за дверью. Через минуту он пригласил нас войти. Приём вёлся не в кабинете, а в комнате для совещаний. Кроме критика и члена редколлегии, в ней находился симпатичный полноватый мужчина, который и был редактором.

– Этот? – перестал он улыбаться, разглядывая меня с подозрением. – Я думал, что ваш сын учится в выпускном классе, а привели какого-то мальчишку!

– Считайте, что я обиделся! – сказал я редактору. – Не на мальчишку, а на всё остальное. Я тебе говорил, мама, что нужно было идти в «Детскую литературу», там более уважительное отношение к авторам. Да и женщину в том издательстве не заставили бы стоять. Забрать, что ли, свою рукопись? Как ты думаешь? В договоре предусматривалось его расторжение автором?

– Извините, прошу вас сесть, – редактор показал маме рукой на стул. – Сколько вам лет, молодой человек?

– Четырнадцать, – ответил я. – Почему вас заинтересовал мой возраст?

– Повесть написана взрослым человеком, – сказал он. – и мне непонятно, почему авторство приписывают вам.

– Приятно, когда ко мне обращаются на вы, – сказал я. – Может, вы будете вежливым и в остальном? Например, пригласите меня сесть на один из ваших стульев. А то вы все сидите, а я вроде бедного родственника.

– Не боишься вылететь из этой комнаты за нахальство?

– Я только добиваюсь уважительного отношения, – ответил я. – Если вам это не нравится, верните рукопись, и я уйду.

– Часть рукописи уже в наборе, – сказал редактор. – Сборник утверждён, и никто вам рукопись не вернёт.

– Тогда для чего я вам нужен?

– В книге применяются английские слова там, где можно обойтись русскими, – сказал член редколлегии. – Например, английское слово «спейс».

– Коротко и красиво, – возразил я, – и используется в сложных словах. Попробуйте поставить вместо него слово «пространство», и что получится? В науке и технике подобное применяется сплошь и рядом. Или кто-то считает это непатриотичным? Давайте тогда и из физики выбросим всякие там гаммы и беты и заменим их буквой ы.

– Ладно, – сказал редактор, – давайте всё-таки определимся с авторством. Ты умён, но у написавшего книгу большая эрудиция и не твой уровень знаний.

– Вы уже оценили мой уровень знаний? – по-английски спросил я. – Когда только успели? На рукописи мои имя и подпись, что вам ещё нужно? Эрудиция? Я не против, можете её проверять.

– Молодой человек сказал, что не против того, чтобы мы проверили его эрудицию, – в сокращённом виде перевёл член редколлегии, который, в отличие от редактора, хорошо владел английским. – Проверим, Валентин?

– Ты у нас занимаешься наукой, ты и проверяй, – сказал редактор. – Фёдор Юрьевич, давайте займёмся вашим вопросом позже, сейчас не получится.

– Ничего, Олег Петрович! – сказал редактору критик. – Позже, так позже. С вашего позволения, я немного задержусь. Любопытно, знаете ли.

– Хорошо, – согласился редактор, – оставайтесь. Сергей, начинай, только постарайся уложиться в десять минут.

– Ваше имя я уже слышал, – сказал я очкастому Сергею, после того как ответил ему на два десятка самых разных вопросов, – а как вас по батюшке?

– Сергей Давыдович, а что?

– Не понимаю, Сергей Давыдович, какое отношение к моей эрудиции имеет последний вопрос. Я где-нибудь использовал интегралы?

– Всё в порядке, Валентин, – сказал член редколлегии. – Не знаю, откуда он такой взялся, но книгу написать мог.

– Можешь написать для нас что-нибудь ещё? – спросил редактор.

– Сюжет у меня есть, – ответил я, – но это будет роман, и мне потребуется примерно полгода.

– Сейчас Сергей Давыдович отведёт тебя к тем, кто занимается составлением сборника, – сказал мне редактор. – У них есть замечания по тексту и варианты замены. Посмотрите вместе. Твоя повесть идёт первой, поэтому и сборник назовем по ней. Повестей там больше не будет, одни рассказы. Иди, а я пока поговорю с твоей мамой.

От любителей править текст я отбивался минут сорок. Из семи проблемных мест удалось отстоять пять, в двух ввели правку. Потом меня отвели в большую комнату, где мать угощали чаем с печением. Я тоже попил чай, и мы пошли в гардероб.

– О чём вы говорили с редактором? – спросил я, когда мы под мелким и противным дождём шли к троллейбусной остановке.

– У них есть план по молодым авторам, – ответила мама. – А тебя они, как он выразился, хотят раскрутить. Он при мне уже звонил в комитет комсомола.

– В какой комитет? – растерялся я.

– В центральный, – объяснила она, – в отдел пропаганды. У них нет таких молодых авторов, пишущих серьёзные вещи. Он сказал, что ты для них находка. Но там кого-то не было, а я сказала, что мы не будем долго ждать. Всё равно тебя будут вызывать на всякие мероприятия, там и поговорите.

Охренеть! Написал, называется, повесть!

– А ты не могла отказаться? – набросился я на маму. – Я учусь и не хочу пропускать уроки ради ерунды! Ты же знаешь, что мне не хватает времени!

– Немного ужмёшься! – сказала она. – Такие знакомства не будут лишними, да и не станут тебя часто дёргать. Ты очень удачно попал со своей повестью. Этот сборник рассказов уже полгода на рассмотрении, из-за того что не хватало объёма на полноценную книгу.

– А мною заполняют перерыв! – запел я. – Арлекино…

– Замолчи немедленно! – дёрнула меня за пальто мама. – Люди оглядываются! Что-то ты, Геник, совсем не знаешь границ! Как ты разговаривал с редактором? Я думала, что они нас выгонят!

– Лучше бы выгнали! – мрачно сказал я. – Как ты не можешь понять, что я не хочу известности!

– Не могу. Разве плохо, если тебя покажут по телевидению?

– Он и об этом говорил? – с ужасом спросил я.

– Нет, но я думаю…

– Мне и так уже не хочется появляться в школе из-за этой известности! Кто-то прыгает вокруг в щенячьем восторге, кто-то завидует, а я хочу просто жить и дружить с ребятами, как все остальные!

– Мы всё равно скоро отсюда уедем.

Утешила, называется.

– Не хочу отсюда уезжать, – признался я.

– Из-за Лены? – спросила мама.

– Из-за многого, а Лена – это уже пройденный этап.

– И давно ты его прошёл?

– Я не был ей нужен раньше, не нужен и теперь со всеми своими достоинствами. Сейчас я дружу с Люсей. Сегодня даже поменял парту.

– Люся Черзарова? Умная девочка и славная. Только вы слишком молоды, а скоро вообще разъедетесь.

– Зря смеёшься. Знаешь, что мне сказала Люся? Только позови, и я приеду!

– Это серьёзно, – забеспокоилась мама. – Такими словами не бросаются. Я надеюсь на твоё благоразумие. Если допустите лишнее, можете испортить себе всю жизнь. Дружите, переписывайтесь, вам никто не будет мешать. Сохраните чувство – пусть приезжает. Когда придёт время, жену будешь выбирать сам. Почему не она?

Подошёл нужный троллейбус, и мы прервали разговор. Удачно приехали на вокзал за двадцать минут до отхода поезда. В вагоне было много народа, поэтому мы и там не разговаривали, занятые своими мыслями. Разговор возобновился, когда сошли с поезда и по лесной дороге направились в городок. Туда же шли несколько мужчин, но мы не спешили и пропустили их вперёд.

– Скажи, чего ты добиваешься? – неожиданно спросила мама. – Ты стал отличником, занимаешься спортом, музыкой… Я рада, но ты так изменился, что я перестала тебя понимать. Только внешне оставался прежним, а сейчас меняется и внешность. У тебя уже такие мышцы, каких не было у твоего отца, если сделать поправку на возраст. Даже голос после твоей йоги стал другим.

– Разве это плохо? Вспомни, каким я был недавно!

– Ты был моим ребёнком, – сказала она, вздохнув, – а теперь живёшь своей жизнью и не пускаешь в неё нас с отцом. И это очень обидно. Все дети рано или поздно отдаляются от родителей, но не в четырнадцать же лет!

– Я по-прежнему люблю вас с папой! – сказал я, обнимая её за плечи. – И во многом остался прежним. Есть один секрет, но о нём вы тоже узнаете, я папе уже обещал. Я из-за него не хочу известности. Нет, не стоит выспрашивать, всё равно пока не скажу. Могут же у человека быть какие-то секреты?

– Чем думаешь сейчас заняться?

– Чем обычно, только сначала сбегаю к Сергею узнать, что задали на дом.

Бежать к Сергею не пришлось. На въезде в городок я увидел ждавшую нас Люсю. Минский дождь добрался и сюда, а вдобавок поднялся ветер. Почти никто из девчонок не носил брюки, а на Люсе я их не видел, поэтому она мёрзла на ветру, подняв воротник пальто и засунув руки в карманы. Совсем сбрендила!

– Здравствуйте, Галина Фёдоровна! – поздоровалась она с матерью. – Я решила прогуляться и отнести Гене свои тетради.

– Да ты вся замёрзла! – воскликнула мама. – Живо бегите в квартиру! Надо было тебе зайти к нам, а не мёрзнуть на ветру!

– Я здесь недавно, – начала она оправдываться. – Бежать не нужно, я дойду с вами.

Через три минуты мы уже раздевались в прихожей.

– Таня! Поставь чай, у нас замёрзшая гостья! – крикнула мама и спросила у Люси: – Ты не обедала?