Борис Сударов: человек, прошедший через эпицентр атомного взрыва… Встречи на берегу: диалог-путешествие
– Самый младший…
– Да, самый младший. И однажды услышал по радио о наборе в артиллерийскую спецшколу. А я очень хотел быть военным. Сказал отцу. Он не возражал. Спецшкола находилась в местечке Илек, всё в той же Чкаловской области. А экзамены надо было сдавать в Чкалове. И я поехал в Чкалов. Меня провожал отец. Он мне дал в дорогу бутылку водки.
– Бутылку водки ребёнку? Зачем?
– Чтобы, если надо, мог расплатиться с шофёром. 100 километров до Чкалова, ехали очень долго. Когда приехали, был уже поздний вечер. На улице глухая тьма. Я был в автобусе последним пассажиром. Водитель спрашивает:
– А тебе куда, парень?
У меня был адрес, наши хозяева в Буланово дали мне адрес своих родственников в Чкалове, где я мог бы переночевать. Я сказал адрес шофёру.
– Да это на другом конце города! – говорит он. – Куда ж ты пойдёшь ночью? Идём ко мне, переночуешь, а завтра пойдёшь искать своих знакомых.
И он повёл меня к себе домой. Мы пришли. И его жена очень тепло меня приняла. Молодая женщина, спокойная, приветливая, немногословная. С такой большой, пышной грудью, почему-то это запомнилось… Она нажарила большую сковороду картошки на ужин. Я был очень голоден, и мне показалось, что я ничего вкуснее той картошки в жизни не ел. Мне кажется, я до сих пор помню её запах… Какой-то сказочный… И помню доброту этих людей. Хотя не помню их имён. Я им очень благодарен. Я у них переночевал, а наутро даже не стал разыскивать тех людей по адресу. Сразу пошёл на экзамены.
Приёмная комиссия находилась в центре города, я легко всё нашёл. Экзамены были простыми, даже слишком простыми. Написал диктант, решил какие-то простые задачки. И меня зачислили в артиллерийскую спецшколу №13. Это была киевская спецшкола, эвакуированная из Киева. Мне сказали, когда нужно явиться к месту сбора.
И я поехал обратно в Буланово. Почему-то автобусов в тот вечер не было. И я ехал всю ночь в открытом грузовике… Приехал в Буланово рано утром, городок ещё спал. Я подхожу к дому, и вижу, что у дома на скамье сидит мой отец. Он очень обрадовался, увидев меня. Мне показалось, что у него в глазах были слёзы. Наверное, он просидел на скамье всю ночь… Так он переживал за меня. Всё-таки я был ещё не очень взрослый, 15 лет, и вот уехал куда-то за 100 километров совершенно один… Я понял в ту минуту, как отец любит меня.
– И он вас обнял, поцеловал?
– Нет, чтобы поцеловал, не помню. Но было и так понятно, что он меня любит.
– А что было потом?
– А потом неожиданно заболела мама, и её решено было везти в Чкалов на обследование. А тут как раз приехала из Новотроицка Ева. Она решила забрать родителей к себе в Новотроицк. Там была какая-то работа, можно было заработать на пропитание. А мне пора было ехать на сбор. И мы отправились в Чкалов все вместе. Ехали долго, на телеге. А в Чкалове мы попрощались и разъехались в разные стороны. И выходит так, что я видел отца тогда в последний раз…
Спецшкола в Илеке. Река Урал, в которой утонул Чапаев…
Мы пьём чай, и Борис Иванович продолжает свой рассказ:
– Грузовик вёз наши вещи и продовольствие, а мы от станции шли строем в Илек. Человек пятьдесят нас было. Кто уже не мог идти, того подсаживали на грузовик.
– А вы шли?
– Шёл… до какого-то момента. А потом и я оказался в том грузовике, – смущённо сказал Сударов.
Видно было, что и сегодня, спустя 73 года, его смущает тот факт, что он не смог одолеть тот маршрут пешком. А я подумала, что он, наверное, был самым маленьким среди новобранцев спецшколы. Сын полка…
– Илек – городок на берегу Урала. Даже не городок, а село. И это уже почти Казахстан. Это как раз то место, где утонул Чапаев… Мы ходили купаться на Урал, и мне показывали это место… Я любил Чапаева, это был мой любимый герой, с детства. Ещё до войны вышел фильм про Чапаева, я его смотрел раз пять, или даже десять… Там, на Урале, очень сильное течение. Но он бы переплыл Урал, если бы его не подстрелили… Бабочкин прекрасно сыграл Чапаева. Очень люблю этот фильм. И другие актёры там тоже замечательные. Все хорошо сыграли.
– Борис Иванович, а вы давно видели этот фильм?
– Очень давно.
– Вот придёте к нам в гости, и я покажу ваш любимый фильм в Интернете.
– А это возможно? – изумился он.
– Конечно. Обязательно посмотрим «Чапаева». Любимые фильмы надо иногда пересматривать. Это как пообщаться с любимым другом. Борис Иванович, а вы захотели стать военным, благодаря Чапаеву?
– Скорее всего, да…
– И что было в этом Илеке?
– Нам сразу выдали обмундирование, мы все постоянно ходили в военной форме. А свою гражданскую одежду я продал на местном рынке, она мне была уже не нужна. И все вырученные деньги, (конечно, не очень большие это были деньги, но всё же), – я их все, до копейки, отослал родителям в Новотроицк.
– А что за ребята были в этой спецшколе? Друзья у вас среди них появились?
– Ребята старших классов, эвакуированные из Киева, были хорошие ребята, интеллигентные. Но старшие с младшими ведь обычно не дружат… А те, которых набрали в младшие классы, были шпанистые. Могли и приворовывать у местных.
– Еду?
– Да, еду всякую. Прямо из кладовых. Разработали такую методу: заходят вдвоём к кому-нибудь из местных в дом, и пока один о чём-то спрашивает, отвлекает внимание хозяев, второй что-то утаскивает из кладовой…
– Так это от голода, наверное? А не потому, что ребята были плохие.
– Ну, да. Всегда очень хотелось есть… А через год нашу спецшколу перевели в Бузулук.
– О, в Бузулук? Очень красивое место. Всегда, когда еду в Оренбург, любуюсь на зелёные холмы на окраинах Бузулука, они просто завораживают… Каждый раз хочется сойти с поезда и побродить там…
– Но я, честно говоря, не обратил внимание на красоту этих холмов…
– Вы были ещё мальчик, подросток, а подростки редко реагируют на такие вещи. У вас, наверное, были учения, тренировки, и вам было как-то не до того. Не до красот природы.
– Учений особых не было. Мы, в основном, в классах обучались всему. А в тире учились стрелять…
– И сколько вы там проучились, в этой школе?
– Два года. На первые каникулы я съездил в Саратов к Рите, они там были в эвакуации. Навестил сестру. А на вторые каникулы поехал в Новотроицк, где жили Ева и родители. Приехал. Вечер. Ева говорит: «Давай выйдем, погуляем». Вышли. Идём с ней по тёмной улице. Она молчит, я чувствую какое-то напряжение… Она говорит: «Я не хотела тебе писать, чтобы не расстраивать тебя, чтобы это не повредило твоей учёбе. Но нашего папы больше нет». У меня – шок! Хорошо, что было темно, и никто не видел моих слёз… Ева говорит: «Папа заболел, и его увезли в Чкалов, в больницу, Там он умер и там же его и похоронили – в Чкалове».
– Как всё печально… За войну – у вас две такие утраты: брат и отец. Бедная ваша мама… Одно горе за другим. А вы были на могиле отца?
– Нет, никогда. Не знаю даже, на каком кладбище он похоронен.
– Наверное, на Старом кладбище. Оно так и называется – Старое. Там же похоронен и мой друг Миша Бочкарёв. Я была на этом кладбище… Наверное, где-то там покоится и ваш отец…
Мы какое-то время молчим. Я чувствую, что Борис Иванович мыслями в Новотроицке, где они с Евой бродят тёмными улицами, и он с трудом вмещает в себя то, что сейчас услышал от сестры. Сырая, горькая тьма вокруг и в его душе, по его лицу текут слёзы, и он понимает, что домой, где их ждёт мама, он должен вернуться не слабым плачущим мальчиком, но мужчиной. Отныне – он единственный мужчина в их семье. Был самый младший – а стал единственный.
– Борис Иванович, и вы уехали опять в Бузулук?
– Да, я вернулся в Бузулук. А в 44-м году, летом, приехал на каникулах в Москву. Ещё шла война, но все уже постепенно возвращались из эвакуации. Сестра Рита с семьёй тоже вернулась. Они жили в районе Мещанской улицы – Глинистый переулок, 16. Она меня у себя прописала. Квартира у них была небольшая, но как-то все помещались. Я поступил в артиллерийскую спецшколу №5, учился и жил у Риты. Школа была на Велозаводской улице. Я ходил пешком до Каланчёвки, а оттуда уже ехал на метро. Окончил школу в 1945-м году. Это совпало с Победой.
– Борис Иванович, спасибо за ваш рассказ. Точнее – за целую серию рассказов о вашем детстве. В них много грусти, но и много света. У вас был замечательный отец, он вас любил. У вас была замечательная дружная семья. Мне кажется, я уже хорошо вас всех знаю…
Я ушла от Сударова вечером, не заметив, как пролетел длинный летний день. Мы пили чай с хлебом и казалось, что ничего больше не надо сверх этого. Потому что сверх этого была сама жизнь, далёкая, но при этом очень близкая, которая в рассказах Сударова вставала во всех удивительных подробностях.
В оранжевой прихожей, прощаясь
Еле уговорила его не ходить меня провожать. Хотя он рвался.
– Борис Иванович, есть ещё один плюс в том, что вы поранили ногу.
– Какой же?
– Благодаря вашей ноге, я оказалась у вас в гостях. Уже второй раз, между прочим. А так вы ещё неизвестно когда позвали бы меня в гости. А может, и не позвали бы вовсе.
– Ну, позвал бы, наверное. Правда, у меня такой бардак дома…
– Вот! Вы бы думали про бардак, комплексовали бы из-за этого, и в гости бы не позвали никогда! А это – неправильно. И вот, пришлось судьбе вас немного травмировать – для исправления этой неправиль- ности. Вот она – судьба, в которую вы верите.
Мы смеёмся…
На календаре – 2 августа. Тринадцатый день нашего знакомства.
Спектакль по новеллам Енгибарова
На следующий день, 3 августа, ездила в Культурный центр «Новый Акрополь» на спектакль по новеллам Леонида Енгибарова. Какие они замечательные – Катя Виноградова и Маша Глянц, как я им благодарна, как я их полюбила! Они не играют новеллы – они их проживают. Всем сердцем.
Я звала и Сударова на этот спектакль, ещё до травмы, но сегодня даже не напомнила, чтобы не расстраивать его. В другой раз сходим, когда нога заживёт.
Возвращалась поздно вечером… Почему-то было очень грустно. Хотя во время спектакля была большая радость, но потом охватила большая грусть. Я думала: «Как был бы счастлив Енгибаров, если бы мог увидеть этот прекрасный спектакль!..»
– Девушка, вы так тяжело идёте, у вас что-то случилось?
– Да нет, ничего. Просто устала…
– Может, вам помочь чем-нибудь?
– Спасибо. Но вряд ли вы можете мне чем-то помочь.
– Жаль…
Он пошёл своей дорогой, добрый человек, а я поплелась к дому. Действительно, как-то жутко устала сегодня. Потому что ночь не спала – работала. Надо с этими ночёвками за компьютером завязывать всё-таки.
Мне была приятна участливость незнакомого человека. К тому же, он назвал меня «девушкой» и рассмешил этим – потому что на вид он моложе моего сына. Но то, что даже прохожие обращают внимание на мою усталую походку, меня это расстроило.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги