Шанс длиной в Жизнь. Идя к цели, выбери правильный маршрут
– Не перебивай, я же сказала – сон странный. Так вот, сижу и смотрю на цветы. Ромашки колышутся, а ветра нет. Георгины, высокие такие, с разных сторон пробираются сквозь ромашки ко мне. Окружили плотным кольцом; застыли на мгновение, будто ждали чего-то, и с первыми тактами музыки закружились в хороводе. А музыка – мой любимый «Вальс цветов» из «Щелкунчика». Помнишь, мы ходили на балет в прошлый сочельник. Красота неописуемая. И мне так хорошо, но немного тревожно. А почему и сама не знаю. И вдруг слышу откуда-то сверху голос бабушки Симоны. Поднимаю голову и вижу такую картину: бабушка сидит на облаке и ласково смотрит на меня. А облако такое прозрачное, что я испугалась за бабушку – а вдруг упадёт. И я её спрашиваю – не поздоровалась даже, а как будто мы продолжаем разговор: «Тебе удобно там сидеть? Не боишься упасть, вон какое облако лёгкое?» – А мне бабушка в ответ: «Нет, не боюсь моё солнышко. Это я при жизни тяжёлая, а теперь нет». – «Почему?» – удивилась я. – «Тело моё осталось в земле, а душа здесь, на облаке. А у добрых людей душа лёгкая. Я не знала, но мне здесь рассказали». – «Так ты там не одна?» – «Нет, нас много. Я всю жизнь думала, что добрых людей много. Оказалось – права. Как вы там, без меня?» – Я не знала, что ответить – если скажу плохо, она расстроится, если скажу хорошо, то обидится. Сижу и молча смотрю на бабушку и от её улыбки сама стала улыбаться. Наверное она почувствовала, что я в растерянности, потому и сказала: «Не волнуйся, я понимаю. Вы потихоньку привыкаете жить без меня. И это правильно. Ты у меня молодец – сильная девочка. И умная…»
– Так и сказала – умная или ты придумала? – засмеялся Тони.
– Ну, папа, – обиженно проговорила Никки. – Я тебе правду говорю, а ты не веришь, да ещё и смеёшься. Не хочешь, не буду больше рассказывать.
– Извини, Никки. Не хотел тебя обидеть. Просто твой сон действительно очень странный.
– А я что говорила? Так вот, после того как бабушка сказала, что я умная, она перестала улыбаться и её лицо стало грустным. Я не успела спросить, что случилось, как она сама сказала: «Я за папу волнуюсь. Он такой…»
– Неудачник? – прервал дочку Тони.
– Нет, что ты! – возразила Никки. – Она сказала, что ты очень хороший, но такой невезучий. Но она винит в этом себя.
– А бабушка здесь причём? – удивился Тони
– И я тоже самое спросила.
– И что она ответила? – с интересом спросил Тони.
– Она заплакала. Но я не помню, как долго она плакала – может день, а может мгновение. Это же сон. Закончив плакать, бабушка Симона сказала: «Я виновата в том, что не смогла воспитать свою дочь – бабушку Линду хорошей матерью для папы».
– Она не права, – возразил Тони. – Мама меня любила и любит. Она всегда хотела быть не просто мамой, но и любимой женой, иметь нормальную семью. Она же взяла меня с собой в Сан-Диего, когда мужа перевели туда служить. Это мне там не понравилось, и я сбежал к бабушке. И, вообще, бабушка Линда…
– Подожди, папа, – прервала отца Никки. – Я знаю эту историю – бабушка Симона мне всё рассказала. Но если бабушка Линда любит тебя, то почему никогда не позвонит?
– Эта бабушка Симона тебе сказала? – удивился Тони. Ему самому стало неловко за свою ложь о матери.
– Не сейчас, а несколько лет назад. Но во сне она сказала, что ты остался без мамы в самый трудный – подростковый – возраст, когда материнская забота проявляется не в кормлении и покупке одежды или игрушек, а в душевной помощи.
– Очень уж сложно бабушка с тобой говорила. Ты всё поняла?
– Сначала не совсем. Но бабушка мне всё объяснила.
– И как?
– Я не всё помню, но она сказала так: «Есть такие деревья, что выращиваются из семечка. Его сажают в горшок и ухаживают за ним – вовремя поливают и подкармливают, ставят в светлое и хорошо проветриваемое место; подрезают если нужно. В общем, забот много – как с малышом. Когда дерево подрастает его высаживают в парке или саду. Ты представь, нежный, едва окрепший саженец из тепличных условий попадает в другой мир, где светит жгучее солнце, идут дожди, выпадает снег, дует ветер… А сколько врагов у него – кто хочет объесть нежную кору, кто мечтает полакомиться молодыми листьями. Трудно саженцу. Ему нужна человеческая забота. Раз человек его посадил, то он и в ответе за новую жизнь. Да, милая, не удивляйся: деревья – это живые существа. И вот скажи: разве ребёнок, ставший из малыша подростком, не нуждается в родительской заботе? Разве он не тот саженец, что из тепличных условий детства попадёт ещё не во взрослую, но уже сложную, со многими проблемами, жизнь. И для подростка, оставшегося без материнской заботы, этот период возмужания часто заканчивается плохо. Сколько их, брошенных и забытых, пошли не по тем дорогам. Поняла меня, милая?» – «Бабушка, я поняла, что папа не получил той заботы от бабушки Линды, которая сделала бы его счастливее. Я права?» – Она мне в ответ: «Ты поняла главное, дорогая моя внученька. Я как могла заменила маму, но я ведь лишь бабушка. Бабушки – хорошее изобретение людей, но мамы важнее. Тебе тоже с мамой не повезло. Но зато у тебя очень хороший папа. А отца для папы заменил дядя Гривас. Он чудесный! Но заменённый отец…» – Грустно стало, и я попросила: «Бабушка, не грусти. Всё будет хорошо. Просто я не всегда знаю, как помочь папе». Она улыбнулась и сказала: «Ничего необычного и не надо. Люби его и уважай. Цени его не за подарки, а за заботу о себе. И, главное, проси за него. А я здесь тоже буду просить. Мне проще – я же ближе». – «У кого просить?» – не поняла я. Бабушка удивилась, а потом объяснила: «У того, кто помогает без всякой корысти, кто милует и наказывает, кто жалеет и…» – И я проснулась, извини меня папочка. Мне в туалет захотелось, вот и не дослушала бабушку.
Никки, готовая вот-вот расплакаться, с грустью посмотрела на отца и виновато опустила голову.
Тони с нежностью смотрел на дочь. Он никогда не плакал перед ней, даже когда умерла бабушка: сдержался, не желая усилить горечь утраты у ребёнка. А тут, не стесняясь своей слабости, заплакал.
– И ты просила за меня? – сквозь слезы спросил Тони.
– Ну конечно! – удивилась вопросу Никки. – Иногда два раза в день. Я… ой, мы с бабушкой очень хотели тебе помочь.
– Спасибо тебе, милая, – тихо сказал Тони. – Вы мне очень помогли. Я бы без вас ничего не сделал. Мы все сегодня – победители!
И про себя подумал: «Тренер ошибся! Я – в команде победителей».
Когда дочь заснула Тони пошёл в спальню и, не раздеваясь, прилёг. Мысли вернулись к удивительному сну дочери. Бабушка никогда не разговаривала с ним о маме: просто, считалось, что она есть и счастлива, но далеко-далеко, в другом мире. А тут она говорит, что его лишили в детстве материнской любви и заботы. И винит себя. «Неправда! – воскликнул вслух Тони. – Ты, дедушка и дядя Гривас заменили мне мать. Вы – моя семья, я вас люблю! И всегда буду любить».
Тони захотелось есть. Он поднялся с постели и пошёл в кухню. В коридоре остановился и задумался – что-то в словах бабушки его поразило. Но что? Через несколько секунд вспомнил: бабушка посоветовала Никки «просить за него». «Постой, – подумал Тони. – Я уже слышал это. От кого? Ну конечно, при нашей первой встречи, когда я спросил старика из парка – почему вы хотите мне помочь? – он ответил: меня попросили. Оказывается, просили-то бабушка и Никки. Почему его? Неужели он и есть тот, кто бескорыстно помогает людям, кто прощает и наказывает, кто жалеет? И чем я это заслужил?».
♠ ♣ ♥ ♦
Первое, что сделал Тони на следующий день – позвонил Джине.
– Джина, – услышав в трубке равнодушное «слушаю», смущённо проговорил Тони, – звоню, чтобы извиниться. Я неправ. И спасибо за приглашение на обед. Мы обязательно будем.
– Так ты голоден! – язвительно сказала Джина. – Без этого обеда ты бы и не позвонил. Я права?
– Как правило, – ответил Тони. – Но если серьёзно…
– Если серьёзно, – перебила его Джина, – то до всякого обеда должен лично, а не по телефону, извиниться за всю грубость, которую выслушала.
– Телефона мало? – неловко спросил Тони.
– Мало! Хочу увидеть твою противную физиономию и убедиться в искренности извинений.
– И она всегда такая противная? – серьёзно спросил Тони.
– Нет, не всегда. Но сейчас очень, – в тон ему ответила Джина.
– Ты не права. Я девочкам нравился, – Тони еле сдержал смех.
– Без комментариев, – сурово произнесла Джин.
– Ладно, приду. А знаешь почему я согласился?
– Придёшь и поделишься своими домыслами.
– Нет, сейчас скажу. В твоей фразе, где есть слова «увидеть и убедиться» главное не они, а «хочу», —Тони сделал ударение на последнем слове.
– Мне трубку сейчас положить или как? – недовольно спросила Джина.
– Я еду, – Тони понял, что переборщил.
– И цветы не забудь. Мои любимые.
Через час Тони с большим букетом ромашек вошёл в кабинет Джины. Она стояла у окна и нервно теребила волосы. Мистер Морган с красным – «крепко поспорили», догадался Тони, – лицом угрюмо сидел на диване и смотрел – исподлобья – в никуда.
Появление Тони прошло для обоих незамеченным – никто не шелохнулся на шум открывающейся двери. Тони понял – он здесь лишний и собрался уйти, но не знал, что делать с букетом. Постоял, подумал. Затем, осторожно ступая, молча подошёл к письменному столу, положил цветы и направился к выходу. Он не успел открыть дверь, как услышал тяжёлое сопение мистера Моргана и вопрос, заставивший его… рассмеяться:
– И кому цветы?
Тони пытался сдержаться, но получалось плохо: волны неконтролируемого смеха накатывались одна за другой. Он прикрыл рот рукой и глубоко вдохнул, задержал дыхание и смех прекратился – также внезапно, как и появился.
– Кому цветы? – переспросил Тони. – Победителю!
Мистер Морган проворно – насколько позволял его вес – поднялся с дивана, схватил цветы со стола и протянул дочери. Та, с виноватой улыбкой взяла цветы и обняла отца.
– А я здесь для мебели? – шутливо спросил Тони.
Джина молча замахала рукой, подзывая подойти. Тони, пожав плечами, подошёл. Джина отдала ему цветы и, широко расставив руки, обняла его и отца. Так они и стояли, крепко прижавшись друг к другу. И если бы кто-то их увидел, то наверняка подумал: «какая дружная семья!». Действительно, семья, где могут спорить и ссориться, оставаясь родными людьми.
Глава 3
Ровно в десять утра в просторном кабинете мистера Моргана началось совещание всех заинтересованных лиц – Тони, Джины и Никки.
– Друзья, – мистер Морган обвёл взглядом присутствующих, – смею заметить, что каникулы после блестящего выступления Тони, – он приветственно наклонил голову в сторону сидящего в углу Тони, – закончились и нам нужно определить следующие шаги.
– И куда шагать будем, папа? – спросила Джина.
– Отличный вопрос, Джина. Как мудро сформулировал китайский философ Лао-Цзы, даже путь в тысячу ли начинается с первого шага.
– Дядя Дин, а сколько это будет в милях? – любопытная Никки не удержалась от вопроса.
– Я слаб в математике, но если не ошибаюсь, то около 310 миль.
– Всего-то? Я по карте посмотрела – нам от Нью-Йорка до Лас-Вегаса около двух с половиной тысяч миль! Интересно, какой же должен быть первый шаг, дядя Дин? Как у Гулливера?
– Интересная мысль, милая. Это зависит от цели путешествия – к лилипутам или великанам.
– А нам куда надо? – не унималась Никки.
– Никки, ты у нас философ, вот и подумай, – насмешливо проговорил мистер Морган. – Как я понимаю, пройти такой длинный путь и оказаться крошечным человечком среди великанов – не стоит и первого шага делать.
– Точно, – весело сказала Никки. – Папе надо быть великим фокусником! И возвышаться над всеми не ростом, а мастерством.
– Никки, я знаю, о твоём приглашении в Оксфорд. Это счастливое событие для него свершится года через четыре. А пока не хочешь поработать моим помощникам? У тебя что не мысль, то золото!
– И зарплату буду получать? – недоверчиво спросила Никки.
– Никки, не нахальничай! – возмутился Тони.
– Мисс Николь Димариа, – серьёзно проговорил мистер Морган, – считайте, что вы получили эту должность! Детали обсудим позже. А теперь вернёмся к теме совещания. Когда мы впервые обсуждали наши планы с Тони, я сказал: Тони, у тебя блестящее будущее, и я помогу будущее превратить в настоящее. Помнишь наш разговор? – мистер Морган обратился к Тони.
– Смутно, мистер Морган. Я так волновался, что смутно помню вас и себя в этом кабинете.
Все засмеялись, а Никки громко захлопала в ладоши.
– Вот, – мистер Морган сделал жест – рука слегка согнута в локте, ладошка вверх и слегка наклонена вниз, – известный в театре эпохи Возрождения как знак одобрения, – обратите внимание – ребёнок точно и однозначно определил нашу цель. А взрослые задают серьёзные вопросы или вообще ничего не помнят.
– Папа, когда мы делом займёмся? – нетерпеливо спросила Джина.
– Дорогая Джина, мы и заняты делом. Просто я хотел снять некоторую напряжённость в ваших мыслях. Хорошо сказал, правда?
– Папа, – умоляюще произнесла Джина.
– Ладно, переходим к делу. Но про ребёнка – серьёзно! Наша цель – аплодисменты и успех. И это не общие слова, а чётко сформулированная цель. Сегодня мы начинаем нашу дорогу к успеху. Нам понадобится проехать и пролететь, как справедливо заметила мисс Никки, намного больше, чем тысячу ли. Теперь обговорим необходимые действия. Тони, где ты хочешь выступать через год?
Тони пожал плечами.
– Джина, видишь, я прав! Если у Тони нет плана, то что нам делать? Сидеть и ждать, пока скромный фокусник наберётся уверенности в своих силах? У вас, молодых, на это есть время. А что делать мне? Моему другу Гривасу?
– Папа, – вступила в разговор Никки, – дядя Дин прав. Ты назови свою цель, а мы будем помогать.
– Поражён мудростью этой очаровательной леди, – мистер Морган улыбнулся Никки.
– Не знаю, – неуверенно начал Тони, – но очень хотелось бы иметь своё шоу в Лас-Вегасе.
– Ура! – прокричал мистер Морган. – Именно это я и хотел услышать. Лас-Вегас – наша цель.
– Да, – тихо сказала Никки. – Я ведь и расстояние определила.
– Чтобы цель не стала призрачной, нужно многое сделать. Я вчера набросал основные дела, – мистер Морган взял листок бумаги со стола. – Пройдёмся по ним и обсудим. Начну с конца. Итак, Тони в Лас-Вегасе. С чем он будет выступать? Набор блестящих фокусов и манипуляций или театрализованное шоу? Тони, что думаешь?
– Думаю, что первое.
– Джина?
– Нет, второе. Красочное, с музыкой, спецэффектами.
– Никки?
– Джина права.
– Подведём итоги. Просто обычный концерт – вчерашний день. Мы же говорим о завтрашнем. Мнения разделились, но большинство голосов, включая меня, за настоящее шоу. Я бы совместил бродвейский стиль с цирком.
– Как цирк дю Солей? – спросила Никки.
– Ты хочешь повторить цирк дю Солей? – удивилась Джина. – Скопировать их?
– И да, и нет. Если в начале они соединили традиционные цирковые номера, кроме животных, и уличное выступление, то сегодня у них действительно шоу со сквозным действием. Кстати, это не их идея. Все знают, что они воспользовались опытом представлений – со сквозным действием – Московского цирка. Я несколько раз бывал в Москве, и видел это. Великолепное зрелище! Но я хочу пойти дальше – волшебный спектакль! Естественно, он будет не совсем обычен – драматургия будет упрощена, зато сценография усложнится за счёт спецэффектов и фокусов. И фокусы станут главным действующим лицом, двигателем действа. Но не навязчиво! Я пока рассуждаю. Так, мысли вслух.
– И пение будет? – задала вопрос Никки.
– Вполне возможно!
– Сколько же времени понадобится на это? – недоверчиво спросил Тони. – И денег?
– Пока не знаю. Но если собрать коллектив профессионалов, то за год-полтора управимся. С деньгами сложнее, но решаемо. Во-первых, у меня есть свои. Во-вторых, можно взять кредит в банке. Сейчас у них приемлемый процент. И, наконец, у нас будут спонсоры. Будем думать.
– А что сейчас? – спросил Тони.
– Сейчас – работать. Тони должен представить список фокусов и манипуляций, их продолжительность и необходимую аппаратуру. Отберём, для начала, на полтора часа представления. Джина продумает режиссуру, сценические костюмы и музыку. Потом всё обсудим, утвердим и я буду искать площадки. Хорошо бы сделать тур – городов двадцать. Где дадим два-три концерта, а где и всю неделю поработаем.
– А я что буду делать? – подала голос Никки.
– Ты … – мистер Морган задумался, – название придумаешь.
– Хорошо, сделаем как ты сказал, и что же дальше? – спросила Джина.
– Не дальше, а параллельно! Тур туром – отработаем фокусы и раскрутим Тони, – но всё время будем готовиться к Лас-Вегасу. Каждый день, каждую свободную минуту. Согласны?
Присутствующие дружно закивали. Никки не решительно произнесла:
– Может я не права, но когда папа будет выступать, то появятся деньги. Что если установить процент отчислений на создание шоу в Лас-Вегасе? И назовём это … – она замялась, – «Фонд Лас-Вегас».
Все посмотрели на Никки – с удивлением и восхищением.
– Тони, посмотри какая у тебя взрослая и умная дочь. Не зря я в помощники взял! Когда я отойду от дел, то она будет твоим менеджером. Настоящий акулёнок шоу-бизнеса!
♠ ♣ ♥ ♦
Работа закипела. Тони собрал свои фокусы и манипуляции – получился приличный список – и, добавив несколько новых, отдал его Джине и мистеру Моргану. Те попросили неделю на «мысли», как выразился мистер Морган. Потом троица собралась опять; покричав и поспорив – Тони в этом не участвовал, – составили окончательный план выступления – номера, очерёдность, реквизит, музыкальные вставки… Осталось придумать название и дать задание художнику на макет рекламного постера. Мистер Морган, включив громкую связь, позвонил Никки:
– Милая, ты своё домашнее задание выполнила?
– Какое? По математике?
– Нет, название.
– Конечно! Я, когда обещаю, то выполняю.
– И что же ты там сотворила?
– Я подумала так. Раз папу после участия в АГТ запомнили как карточного манипулятора-фокусника и мы не знаем какие будут залы, то проще сделать упор на картах. Тогда можно назвать – «Волшебные карты».
– Хорошо, Никки. Логично. Мы тебя поняли. Сейчас обсудим и дадим тебе знать.
Выключив телефон, мистер Морган спросил:
– Ну что скажете?
– Мне нравится. Для Лас-Вегаса оно не подходит, а для начального тура – в самый раз, – высказала своё мнение Джина.
Тони согласился с Джиной:
– Мне тоже. Большая часть выступления – карты, но повторим «ковёр-самолёт» и «гимнастику». Зрителям будет интересно самим принять участие.
– Отлично, название есть. Остались «мелочи» – найти концертные площадки.
♠ ♣ ♥ ♦
Но все забыли про одну очень серьёзную проблему: здоровье Никки. Мистер Морган и Джина, наверное, не подумали, а вот Тони – постеснялся. Тем более в присутствии дочери. Действительно, его участие в конкурсе – самое продолжительное всего три дня – создало много неудобств Никки и помогавшей ей Джине. Как-же тогда он сумеет уехать на гастроли – двадцать городов! – минимум на полгода? Таскать за собой больного ребёнка – абсурд, оставить дома – с кем? Тони решил обсудить это с Джиной. Первой реакцией девушки были… слёзы.
– Ты прав, – сквозь плач сказала Джина. – У меня мелькнуло – как быть с Никки, – но папа своей энергией и потоком идей начисто выбил её из головы. Что делать не знаю.
– Если не найдём решение, то наши планы останутся только на бумаге.
– Надо к папе – он не придумает, так никто не придумает.
Разговор с мистером Морганом начала Джина:
– Папа, как Тони уедет на гастроли без Никки? Что делать с ребёнком?
– Ага, опять мне решать, – вздохнул мистер Морган. – А что раньше молчали? Никто не подумал о девочке.
– Но и ты не подумал, – запальчиво проговорила Джина.
– Нет, я всё продумал. И заранее поговорил с Гривасом. Мы решили, что он переедет к Тони, а я найму сиделку с медицинским образованием. Она и по дому поможет, и Никки. Кроме того, я составил график и карту гастролей, по которым самое долгое, когда Тони не будет дома – семь дней. Потом приезжает домой, день-два общается с Никки, а затем – в очередной город. Это по городам атлантического побережья и немного на Запад. Я думаю сделать налёт на Бостон, Буффало, Чикаго, Питсбург, Кливленд, Филадельфию, Балтимор, Вашингтон, Ричмонд, Атланту, Орландо, Тампу, Майами, Торонто и Монреаль. Плюс, конечно, Нью-Йорк. Итого, шестнадцать городов. Я обещал двадцать. Доберём на западном побережье – Лос-Анджелес, Сиэтл, Сан-Франциско, Сан-Диего. Туда, кстати, можно лететь с Никки. Устроим штаб в Голливуде, покажем девочке киностудии, познакомим с моими друзьями, а они – «звёзды». Мало городов? У нас в запасе Хьюстон, Даллас, Сан-Антонио и… ещё десяток жаждущих увидеть Тони. Подходит, дети?
– Мистер Морган, вы – акула шоу-бизнеса! Но и великий военный стратег и психолог, – восхищённо сказал Тони.
Джина молча обняла и поцеловала отца.
♠ ♣ ♥ ♦
Звонок дяди Гриваса оторвал Тони от приятного – первое в жизни концертное турне! – занятия: нанесения гастрольного маршрута на карту Северной Америки.
– Тони, извини за беспокойство, но мне нужно срочно с тобой поговорить.
– Что-то случилось? – забеспокоился Тони. – Заболел?
– Не совсем. По телефону не хочу.
– Ты где сейчас?
– Вышел из машины у входа в наш любимый парк.
– Отлично! У спортивной площадки стоит невзрачная зелёная скамейка, там и встретимся.
Уйти сразу у Тони не получилось – позвонила секретарь доктора Грина и с извинениями сообщила, что тот срочно уехал по семейным делам в Бостон, и Никки не надо приходить завтра на приём. Когда он вернётся, она перезвонит.
Тони столкнулся с дядей Гривасом на выходе из парка. Тот с обиженным видом посмотрел на Тони и недовольно произнёс:
– Я не так часто прошу. Мог бы и побыстрее прийти.
– Дядя Гривас, – смутился Тони, не ожидавший такой реакции, – извини. Звонили от доктора Грина и отменили приём. Пойдём посидим.
– Где? – всё тем же недовольным тоном спросил дядя Гривас. – Я уже двадцать минут ищу твою скамейку! Нет её! Я даже у сотрудника спросил. Тот вообще пожал плечами.
– Как нет? – удивился Тони. – Не может такого быть. Всегда стоит там. Может перепутал?
Они подошли к месту, где обычно стояла скамейка.
– Дядя Гривас, вот же она! – воскликнул Тони. – Что скажешь?
Тот постоял, посмотрел, зачем-то потрогал скамейку, пожал в недоумении плечами.
– Не было её здесь! У меня же ещё не Альцгеймер в голове.
– Ладно, с кем не бывает, – мягко сказал Тони. – Какая у тебя проблема?
– Тони, не хотел Никки расстраивать. Я обещал Дину посидеть с ней. Но мне нужно на неделю отлучиться.
– Дядя Гривас, – с беспокойством произнёс Тони, – скажи толком что случилось.
– Послезавтра, в Афинах будет встреча родных погибших в той ужасной авиакатастрофе. Я забыл о ней начисто. А сегодня получил напоминание. Извини, я не могу не поехать.
– И в этом вся причина? А то ты меня совсем напугал – думал, заболел. Ничего страшного, Джина поможет.
Когда дядя Гривас ушёл, Тони, нежно погладив шершавые доски на скамейке, произнёс: – «Странно, дядя Гривас тебя не увидел. Но ты же здесь! Постой, когда мы с Никки гуляем, то отдыхаем на других скамейках. И меня это не удивляло. Я просто об этом не думал… Понял! Ты такая скромная и застенчивая, что дружишь только со мной, без „посторонних глаз“? Я пришёл – ты тут как тут: меня ждёшь. А после меня прячешься от надоевших тебе за сотню лет – с конца ХIX века! – желающих посидеть. Лишь мистеру Джонсону делаешь исключение. Мистика и только».
Но дядя Гривас не успокоился – не мог он «проглядеть» старую скамейку. И он решил позвонить Никки:
– Милая, когда вы с папой гуляете в парке, на каких скамейках отдыхаете?
– На разных, а что?
– И на старой зелёной скрипучей тоже?
– Не помню такую. Дядя Гривас, колитесь, что случилось?
– Ничего, я тут проходил сквозь парк и вспомнил про скамейку. Захотелось отдохнуть на ней, но не нашёл. Решил у тебя проверить.
– Бывает. Никогда такую не видела.
Повесив трубку, дядя Гривас, задумчиво почесав затылок, произнёс вслух: «Чудно՛. Может и с Тони я в парке не встречался?»
♠ ♣ ♥ ♦
Гастроли начались в Канаде – в Монреале, где Тони дал три концерта в казино; затем Торонто, два концерта – один в казино на Ниагаре, второе в одном из многочисленных театральных залов города. Все выступления прошли успешно: ещё бы, выступал финалист популярнейшего конкурса «В Америке есть таланты»! Зрители встречали Тони как старого знакомого: охотно участвовали в «ковре-самолёте» и «гимнаст на перекладине», смеялись, аплодировали, кричали «браво!», дарили цветы…
После каждого выступления Тони и мистер Морган, специально приехавший на первые в жизни Тони гастроли, обсуждали перипетии концерта: реакцию зрителей на каждый номер, поведение самого Тони и его общение с залом, свет, звук, реквизит…