Ты будешь счастлива, Оксана…

Рассказ об одном товарище

– Вся жизнь – хуйня! – любил повторять Стас, после рукопожатия при встрече со мной на старой работе. Это был рослый, круглолицый парень, плотного телосложения, с мальчишеским лицом, большими глазами и грустной улыбкой. Скрытая тоска томилась в этом молодом человеке, ему была свойственна быстрая смена настроения и хорошая работоспособность. Станислав не курил, но был слегка занудным, а своё невезение с женским полом глушил, что называется, «горькой».

Бригадир грузчиков четвёртого склада, где работал Стаська Рыбаков, которого звали Юрий Васильевич, пожилой и высокий мужчина, рассказывал мне, что у парня с головой не в порядке, что он тоже инвалид, как и я, а устроили его на работу по блату, потому что отец у Стаса бывший начальник Владимирской тюрьмы.

Несмотря ни на что, Рыбаков любил поговорить «за жизнь», но никогда на работе в нетрезвом состоянии не появлялся. Жил он недалеко от христианской церкви протестантов, в которую мы с покойной женой ходили больше года. Там же жила и одна из моих подружек Оля М., с которой я периодически имел интимные отношения.

После работы Стас заходил в подвал, где собирались местные алкаши. В подвале гремела на всю радиола; стоял старый теннисный стол, усеянный бутылками, на котором пьяницы по очереди «имели» свою собутыльницу Алину. Их «заправляла», здоровенный мужик, предлагал синюшку и Стасу, но тот молча выпивал полный стакан водки, разворачивался и уходил.

Ему не нужно было это пьяное порево, Станислав был хороший, настоящий пацан. Он хотел единственную и неповторимую, без детей, желательно девственницу, которая создана для взаимной любви. Такой же взаимной любви хотел найти другой мой приятель, умерший от очередного запоя в тридцать два года Санёк Васенин.

Шло время, минуло несколько лет, как мы вместе проработали на одном предприятии. А Рыбаков так и не нашёл себе подругу, хотя на работе девок было до чёрта. Они менялись быстро, по молодости надолго не задерживаясь. Одни уходили, приходили другие. Стас всё больше становился задумчивым и всё время повторял с грустной улыбкой: «Вся жизнь – хуйня»…

Он ждал только очередной зарплаты, чтоб опять уйти в тот «заветный» подвал, скинуться деньгами с пьяницами, и выпить стакан «лечебного» пойла.

Как-то, придя на работу, он показал мне свою руку с рваной раной.

– По стеклу долбанул, – сказал мне Стас, – отец довёл.

Мне было жалко парня.

Стас хорошо знал мою подругу в лицо, у которой почему-то было прозвище Рембо.

– Ольга тебе привет передавала, – с серьёзным взглядом говорил мне Станислав. – Ей передать?

– Передай, – отвечал я.

Вскоре предприятие наше развалилось, и Рыбакову пришлось уволиться. На прощанье он крепко пожал мне руку.

– Удачи тебе, Стас! – от души пожелал я ему.

– Вся жизнь – хуйня… – с той же грустной улыбкой ответил мне он.

Дай Бог, чтоб ему повезло!

Ты будешь счастлива, Оксана…

I

– Какая ты красивая, Оксана, какая ты прекрасная! – восторгался темноволосый юноша, гладя нежное тело своей девушки. Он только сейчас потерял свою девственность, этот хрупкий, семнадцатилетний мальчик. А Окс в свои шестнадцать уже вовсю набиралась сексуального опыта. В действительности, это была обычная особа, знающая себе цену, но с хорошей, довольно привлекательной фигурой. Артём, так звали юношу, был сыном учителей местной школы. Отца его, преподавателя русского и литературы, а также классного руководителя в одном из старших классов, убили пьяные отморозки в позапрошлом году.

Интеллигентный, невысокий очкарик возвращался домой поздно вечером. Вдруг он услышал у подъезда соседнего дома девичий крик и ржач подвыпивших парней. Молоденькую, симпатичную девчонку дюжие хлопцы волокли в тёмный угол, намереваясь утолить свою похоть. Несчастная девка вырывалась, истошно крича и вовсю дрыгая ногами, но парни уже порвали на ней розовенькую блузку, срывали джинсы и лезли грубыми руками под маленькие, почти детские трусики.

Папа Артёма, разумеется, не мог совладать с двумя здоровыми молодцами, но и безучастным не остался. Он, как можно вежливей, попросил парней отпустить девушку. Пьяные гопники послали учителя подальше. Тогда педагог пригрозил вызвать милицию, если девушку тотчас не отпустят.

Такой вызов только озлобил беспредельщиков. Отшвырнув девку в сторону, подонки уронили мужчину на землю и принялись жестоко избивать несчастного.

Девчонка, в ужасе закрывая рукой разорванную кофточку, а другой рукой придерживая сползающие джинсы, бросилась домой, попросту забыв про своего спасителя, думая только о себе.

А отморозки продолжали пинать уже бездыханное тело, плюясь и харкаясь в него, этого беззащитного, но отважного человека. Его потом хоронила вся школа с почестями, панихидами и запоздалой наградой – званием почётного учителя посмертно…

А Артёма вот уже около двух лет воспитывала только мама, Анастасия Григорьевна, женщина средних лет, очень скромная, невысокого роста.

Кто бы мог подумать, что её сын, Артём Жиганов, скромный и смазливый юноша, проводит интимную ночь с далеко не скромной нимфеткой… Оксана лежала на мягкой постели, мечтательно закрыв глаза, а Тёма продолжал ласкать девичье тело, осыпая его множеством поцелуев в первый раз в своей жизни. Они не заметили, как уснули.

За окном наступал рассвет.

Анастасия Григорьевна не ночевала дома, поскольку её попросили знакомые по соседней улице побыть сиделкой у их престарелой родственницы, парализованной старухи, а сами уехали по своим делам.

Оксана сама напросилась в гости к Артёму, ей скучно было сидеть дома с вечно ворчливой и склочной мамашей да почти всегда пьяным отчимом.

В школе, где учились Тёма и Оксана, посещал уроки ещё один герой – Олег Белоконь. Он был старше на год Артёма и выделялся крепким телосложением, мощными кулаками и агрессивным поведением. Когда-то, ещё в младших классах, он защищал робкого, не умеющего за себя постоять Тёмку Жиганова.

– Эй! Белый Конь! – пытались сначала дразнить Олега пацаны из школы. В несколько секунд Белоконь догонял дразнившего мальчугана и большим и сильным кулаком разбивал тому нос. Пацан с разбитым носом, громко плача, рвал когти, а несколько человек постарше пытались свалить Олежку. Но не тут-то было! Белоконь умел драться и сильными ударами сбивал парней с ног. В страхе, с разбитыми рожами, пацаны удирали от отважного хлопца – а тот лишь свистел им вслед, обзывал их и матерился, как сапожник.

Однако дома Олега ждал разгневанный отец – здоровенный мужик, прямолинейный и немногословный. Наслушавшись жалоб от родителей побитых Олегом пацанов, выпив стакан водки, Лев Иванович Белоконь встречал сына недобро. Разговор был короткий. Удар – и белобрысый крепыш летит в противоположный угол, сильно разбивая лоб о стенку. Мужчина нравоучительно произносит:

– Прав ты, не прав, а лишние проблемы мне не нужны!

И выходил из комнаты.

Так прошли годы, и вот уже последний класс учёбы. Наказания отца не послужили уроком для Белоконя-младшего, он ещё больше закалился в школьных драках, взяв в мощный кулак всю школу. А Артём оставался таким же скромным и робким, но красивым и стройным брюнетом, в которого втюривались буквально все девки, но в рамках приличия на близкие отношения не решались. Только одна Оксана, которая была на год моложе Тёмы, пылала к нему жаркою страстью.

II

– А ну, марш домой! – кричала разгневанная мама Тёмы на Оксану, спящую с ним после бурной интимной ночи.

Испуганная девица, на ходу подобрав трусы и верхнюю одежду и наспех навьючивая её на себя, ретировалась из квартиры. Анастасия Григорьевна, дав звонкую затрещину полулежащему в постели отпрыску, не переставала возмущаться.

– Это надо же! – в сердцах сокрушалась она. – Подумать только! В шестнадцать-то лет! А если в подоле принесёт, что делать-то будешь, сына?

– Женюсь! – коротко бросил Артём.

– Женишься? Ох, сынок, не смеши мою седую голову! – уже сменила тон мама. – Какая женитьба в такие годы?..

Женщина тяжело вздохнула. Она ещё никак не могла оправиться от горя, рано поседев из-за потери насмерть забитого супруга, доброго и очень порядочного человека, которого невозможно забыть.

Подонков тех нашли и сурово наказали, приговорив к длительным срокам, но разве вернёшь этим жизнь близкому и родному человеку?

В конце учебного года состоялась школьная дискотека. Взявшись за руки, счастливые Оксана и Артём спешили потанцевать и покуражиться в толпе школьной молодёжи. Все школьники, нарядно одетые, неслись в актовый зал, где вовсю гремела современная музыка в мощных усилителях. Оксана была в модных джинсах и белой кофточке, ресницы подкрашены тушью, губы – ярко-красной помадой. Светлые волосы распущены и аккуратно расчёсаны. Артём был в красивом джемпере и чёрных брюках, с модельной стрижкой. Перед тем, как войти в здание школы, юные влюблённые зашли за угол и долго нежно целовались, заключив в объятия друг друга.

Пришёл на дискотеку и Олег Белоконь, одетый кое-как, да ещё и поддатый. Белобрысый сходу устроил драку в актовом зале, и мощный звук колонок смешался с мальчишеским криком и визгом девчонок. Подростки грязно ругались, вовсю размахивая кулаками и пиная друг друга ногами. Пьяная драка Белоконя наглухо испортила праздничное веселье. Артёма толкнули в угол, он сильно ударился головой и упал. Оксана, громко визжа, бежала к двери.

И тут её схватил за рукав Белоконь. Дыша в лицо девушки неприятным запахом водки, Олег стал грубо домогаться до девушки.

– Артём! – жалобно закричала Оксана.

– Чё тебе сдался этот маменькин сынок! – хрипло процедил Олег. – Пошли со мной! Его покойный папаша даже постоять за себя не мог.

– Как тебе не стыдно за свои слова, Олег? – неожиданно набравшись смелости, возмутилась девушка. Она вырвалась и что есть мочи ударила белобрысого по щеке.

Но Белоконь и не думал сдавать позиции. Здоровыми, не по годам взрослыми волосатыми руками он принялся грубо лапать Оксану, и та, чувствуя силу наглого нетрезвого парня, сдалась.

– Тёмыч! Там твою Оксанку белый конь уводит! – нагнулся к лежащему в углу Артёму один из его одноклассников с разбитой в драке губой.

Тёма попытался встать, и тут его качнуло, в глазах потемнело. Голова сильно кружилась и болела от сильного удара, но, набравшись сил, Артём шаткой походкой вышел на улицу. Белоконь, грубо взяв под руку Оксану и не торопясь, повёл её к себе домой.

– Отпусти её, это моя девушка! – чуть не плача, пролепетал Тёма.

– Отвали, маменькин сынок! – рявкнул Олежка. – Забыл, как я тебя отмазывал, когда тебя пацаны из старших классов лупили? Запомни, корефан, ты – мой должник. Так что твоя краля теперь моя!

– Как твоя? Ты что несёшь? – попытался закричать побледневший Артём. – Оксана, скажи ему!

– Артём! Иди домой! – вдруг сказала девушка. – Теперь я сама решаю, с кем мне гулять.

Пара молча развернулась и зашагала вперёд.

– Нет! Стой!!! – сорвался на крик несчастный Артём, позабыв об ушибе головы и пытаясь нагнать белобрысого с Оксаной. – Оксик! Не бросай меня!

– Придурок! – презрительно скривилась девка.

– Слабак! – самодовольно улыбнулся Белоконь.

Только сейчас до Артёма начало доходить, что его предали. Что та девица, в которой он души не чаял и буквально все полгода тратил карманные деньги то на кино, то на кафе, то на подарки, – просто-напросто выбросила его из своей жизни. Она изменила ему, предала на глазах, растоптала его душу, разбила сердце.

– Ненавижу! Ненавижу тебя! – закричал несчастный подросток и упал без сознания на землю.

III

Пока отец работал в ночную смену, Олег решил оторваться по полной с отбитой у своего товарища подругой. По дороге домой они зашли в магазин, где купили ещё водки, шоколадных конфет, бутылку шампанского. Дома Белоконь, быстро накрыв стол, выпил залпом ещё несколько стопок «горькой», а Оксане налил большой бокал шипучего пенного напитка, который с непривычки сразу ударил малолетней девке в голову.

– Раздевайся! – в приказном тоне, проведя девицу в свою комнату, рявкнул Белоконь. – Да не ломайся ты, как целка.

Он принялся снова грубо лапать девчонку, как бы помогая ей раздеться.

– Олежек, не надо… Ты пьяный уже. Я не хочу, – пыталась вырваться из больших цепких рук белобрысого захмелевшая Оксана.

– Чё ты сказала? – захрипел зло Белоконь. – Ты с этим маменькиным сынком сколько раз трахалась? Я что, хуже него?

– Нет, конечно. Но… – Оксана нехотя сняла кофту и джинсы.

– Снимай трусы! – скомандовал Олег, и, не дождавшись, сорвал их сам, повалив девушку к себе в постель.

В первый раз Оксане было так больно и противно в сексе. Белобрысый резко, безо всяких ласк и прелюдий всунул свой твёрдый, большой и толстый и, как танк, долго и упорно елозил по юному, почти детскому телу девушки, которая плакала и стонала от боли, пытаясь вырваться от тяжёлого, потного и неопрятного парня.

– Олег, не надо… пусти. Хватит! Больно!

И только вдоволь натешившись, белобрысый поднялся и пошёл в кухню за добавкой спиртного. Оксана со слезами допивала вино из бокала и быстро вырубилась, вконец захмелев. Белоконь допил бутылку водки, попробовал залезть на девку ещё, но, будучи сильно пьян, ничего не смог. Наконец, и он отключился, едва не придавив Оксану своим потным телом.

– А ну, пошла отсюда, шлюха малолетняя! – рявкнул пришедший с работы утром Белоконь-старший.

Он, нисколько не стыдясь, схватил голую Оксану, как щенка, за волосы и прогнал взашей из квартиры, а следом выбросил её бельё.

Попытавшегося возразить сына он отделал так, что тот больше месяца ходил с распухшим хлебальником и огромными фингалами под глазами, почти ничего не видя вокруг.

Тёма пролежал с тяжёлой травмой в больнице около двух месяцев. Сильное сотрясение, ушиб головного мозга, гематома и тяжкие последствия привели к тому, что он не смог больше учиться. Несчастный пацан целыми днями проводил дома в сильнейшей депрессии, почти не ел и очень плохо спал. Когда ему на короткое время всё же удавалось заснуть, беднягу начинали преследовать кошмары. В полубредовых сновидениях ему виделось, как белобрысый насилует Оксану с особой жестокостью и остервенением. Девчонка вся извивается под ним, пытаясь вырваться из-под здорового мерина, надрывается от жутких криков и визга. Весь в холодном поту, Артём в ужасе вскакивает с кровати и заходится неистовым воплем:

– Отпусти её, сволочь! Не тр-р-рога-ай, гад!!! – Тёма хватает под руку попавшийся стул и в ярости метает им в сторону серванта. Осколки разбитого стекла и посуды вдребезги летят по всей комнате, испуганная Анастасия Григорьевна, проснувшись от громкого шума, бежит в комнату сына.

– Тёма! Сынок! Что с тобой! Ну, что ты, сына… Да было бы из-за кого! – она прижимает голову парня к своей груди, ласково гладит его волосы.

Но Артём вырывается из объятий матери и чуть ли не на весь дом орёт:

– Ненавижу!!! Убью вас, гады!!! Ненавижу, слышите!!! – обессиленный, он падает на пол. Мать с трудом поднимает его и укладывает обратно в койку.

Бедная учительница срывает уроки в школе, кое-как объясняя директору свои невыходы, и ищет пути спасения своего единственного любимого сыночка.

Оксана после грязного и до боли отвратительного секса с Олегом первый раз в жизни чувствовала себя как никогда униженной и никому не нужной. Внутри всё болело. А когда узнала, что по её вине произошло с бывшим возлюбленным, и вовсе замкнулась в себе. Пытаться наладить отношения с Артёмом было бессмысленно, а кого-то другого она в своей жизни больше не видела. У неё не было подруг, чтобы поделиться своей болью, сверстники её не любили, обходили стороной. Дома ей часто досаждали пьяные скандалистка-мамаша, толстая, до ужаса неприятная на лицо бестия, и импотент отчим.

Олега Белоконя призвали в армию. На проводах белобрысый раздурился так, устроив целое побоище, что вместо военной службы чуть не угодил в тюрягу. С огромным трудом отец, которому тоже досталось во время бойни, «отмазал» своего отпрыска. Дав солидную взятку ментам, Белоконь-старший влез в огромные долги, с которыми очень долго расплачивался, едва не лишившись жилья. Военкомат быстро перенаправил Олега в горячую точку, прямо на передовую.

Оксана поступила в училище осваивать профессию повара, но там вдруг «нарисовался» бывший её одноклассник, который сразу рассказал другим про «любовные романы» девушки. И без того не налаженные отношения с однокурсниками переросли во взаимную неприязнь, и Оксана сбежала с первого же курса. Она попыталась уехать и найти себя в первопрестольной, но и оттуда её с треском выпроводили домой, даже не вдаваясь в подробности. Лишь местные власти сжалились над девушкой, устроив Оксану рабочей по кухне в небольшой столовой, рядом со станцией. Хоть деньги свои стали, сыта и домой ещё наберёт. Там она и прижилась, быстро освоившись с профессией и научившись всему.

Артём долго лечился в психбольнице. Дома у него была попытка самоубийства. Парень, окончательно зациклившись на своих видениях, когда мать пошла за продуктами, перерезал в ванной комнате себе вены, повторяя, как заклинание, одну и ту же фразу:

– Ты будешь счастлива, Оксана…

Анастасия Григорьевна, почувствовав неладное, неожиданно вернулась.

– Тёма! Сынок! Открой. Мальчик мой! Сынонька! – истошно закричала она, барабаня в дверь ванной комнаты.

Из ванной в коридор вытекала вода, окрашенная алым цветом. Мать что есть силы рванула дверь за ручку обеими руками. Поток окровавленной воды хлынул ей под ноги.

– Тёма-а-а-а!..

…Внизу неслась вызванная карета скорой помощи, яростно выла сирена.

Прошло два года. Олега Белоконя комиссовали из армии по ранению. Под Хасавюртом отряд федералов успешно разгромил банду боевиков Ичкерии и уже пробирался к самим главарям в одно из селений. Но приказ госсекретаря по безопасности Александра Лебедя – прекратить боевые действия – прервал наступление. Старшина Белоконь, приняв командование ротой после убитого командира лейтенанта Якимова, с досады сильно напился и устроил беспорядочную стрельбу в чеченском ауле. Кто-то открыл ответный огонь, и старшину тяжело ранило. Олегу грозил военный трибунал и приличный срок за самовольную стрельбу по мирному населению. Однако по ряду причин, включая военные заслуги Олега и полученные ранения, военное начальство проявило гуманность, и парня списали в запас.

Оксана продолжала успешно трудиться в той же столовой, радуя родителей хорошей зарплатой и приносимыми домой продуктами. Её мамаша ещё больше располнела и раздобрела. Отчим значительно меньше стал прикладываться к бутылке, прекратил скандалы, повеселел, помолодел, начал хорошо одеваться и ухаживать за собой.

Повзрослевшая девушка ещё больше похорошела, покупая себе дорогие вещи, сделав модную причёску в парикмахерской. Теперь она ходила на работу вся нарядная, накрашенная и ухоженная. Стройная фигура привлекала внимание многих парней даже из состоятельных семей. Но Оксана, которая не могла простить себе своего предательства по отношению к Артёму, не могла увлечься кем-то или завести роман, чувствуя вину за собой.

Несчастный Артём продолжал проходить длительное лечение в психбольнице. Анастасия Григорьевна постарела раньше времени, на лице появились морщины, ходила в поношенной одежде. Она стала молчаливой и необщительной с окружающими. Разговаривала только на свиданиях с сыном в психбольнице и с его лечащим врачом. Но доктор никаких утешительных прогнозов не давал, и женщина снова замыкалась в себе.

Оксана не находила себе места ни на работе, ни дома. Слёзы ручьями лились из её глаз по ночам, когда она одна закрывалась в своей комнате. Родители были заняты собой и как будто не замечали её страданий. Совесть мучила, стоило только вспомнить или подумать об Артёме. Днём работоспособность сохранялась, а вечером уже ничего не хотелось, одолевали тоска и депрессия. Само собой, девушка отшивала в грубой форме очередного ухажёра, под настроение начала покуривать и прикладываться к бутылке. Выпив немного вина, становилось легче.

Оксана вдруг захотела встретиться с Артёмом, даже понимая, что он не простит, всё равно броситься к нему в объятья, умолять, рыдать, вымаливать прощение, только бы быть рядом с любимым…

Она узнала от кого-то, что парень в очередной раз уже несколько месяцев лежит в психбольнице. Накупив гостинцев, девушка, не раздумывая, направилась прямо в лечебный корпус. Ключница второго мужского отделения, престарелая толстая мордовка встретила Оксану неласково.

– Барышня, вы к кому? – недовольно причмокивая нижней челюстью, спросила старуха в белом халате.

– К Артёму Жиганову, – уверенно ответила стройная симпатичная блондинка.

– А кем вы ему будете? – навязчиво и пытливо выспрашивала ключница.

– Сестра, ну, двоюродная я сестра ему, недавно приехала из другого города погостить у тёти, то есть у его мамы, – начала завирать Оксана.

– Нет у него никаких сестёр! – категорично заявила недобрая бабка. – К нему только одна мать ходит, и то редко. Давайте уходите отседова, а то охрану вызову!

– Ну, дайте мне повидаться с парнем! – сорвалась на крик Оксана. – Хоть пять минут!

– Никаких пяти минут! – в тон заверещала злая мордовка, – а ну вон отседова!

– Анна Ильинична! Повежливей, – раздался мягкий мужской голос из ординаторской.

Из дверей вышел молодой врач.

Высокий доктор, тактичный и вежливый, в красивых дорогих очках, пригласил девушку к себе в кабинет на беседу. Оксане стыдно было признаться психиатру, что Артём страдает из-за её предательства. Она лишь упрашивала врача, чтобы тот разрешил с ним увидеться хотя бы на несколько минут.

– Ну, зачем вам нужен этот несчастный молодой человек, – недоумевал психиатр. – У него хроническая форма параноидной шизофрении, которая очень трудно поддаётся лечению. Мы с Ильёй Борисовичем уже даже не надеемся на успех.

– А кто это – Илья Борисович? – спросила Оксана.

– Это заведующий нашим отделением по совместительству, а вообще он главный врач нашей психбольницы. Психиатров у нас, к сожалению, не хватает, – спокойно ответил молодой специалист.

– Но я Артёма так хочу увидеть… – заплакала девушка и достала из кошелька в сумке несколько денежных купюр, намереваясь задобрить врача.

– Не надо! – вдруг резко ответил молодой доктор, – уберите деньги! И вообще… У нас определённые дни и часы посещения. Только близкими родственниками. Табличку при входе видели?

– Ну, всего несколько минут! – не унималась Оксана.

– Хорошо, несколько минут, – уступил всё же врач и набрал номер местного телефона. – Жиганова из второй палаты попрошу ко мне.

Через минуту пожилой, но здоровенный санитар ввёл в ординаторскую худого, обритого наголо парнишку с вытянутыми вперёд руками и трясущимися ногами. От красивых и нежных глаз Артёма не осталось и следа, – лишь закатывающиеся бесцветные веки…

– Что с ним? – в ужасе отшатнулась Оксана.

– Что с ним? – повторил вопрос врач. – Болен! А это тремор от побочных действий лекарств. Скоро пройдёт. Я ему корректор увеличил.

Ничего не понимающая девушка только пожала плечами. Она надеялась увидеть всё того же смуглого, стройного и красивого парня, а сейчас перед ней стоял какой-то «овощ»…

– Артём, – обратилась она к больному. – Артём! Это я, Оксана. Ты помнишь меня?

Да, он помнил. Несмотря на тяжёлый недуг, усиливающийся с каждым днём, несмотря на то, что залечен большими дозами нейролептиков, как эти препараты называют в психиатрии, несмотря на тяжёлую душевную травму, причинённую предательством этой девушки. Он помнил всё.

– Ок-са-на… – простонал несчастный парень, – мне холодно…

– Всё! Не могу это видеть! – быстро проговорила крашеная блондинка, и, развернувшись, вышла из кабинета.

– Ок-са-на! – послышался ей вслед сдавленный стон больного. – Ты будешь счастлива, Оксана…

В палате Артёму стало ещё хуже. Ему вдруг представилась снова ужасающая картина: Белоконь вместе со своим папашей вдвоём насилуют его девушку. Оксана, заливаясь криком, изо всех сил пытается вырваться из чудовищных лап насильников, но те удерживают её, срывая одежду и трусы. Дикий пьяный хохот и рёв несчастной девушки опутал, как кошмар, затуманил глаза больному.

– Не-е-ет!!! Убью, гады!!! – Кричит Артём, бросаясь на стену.

Прибежавшие в палату санитары вяжут его за руки, за ноги и под грудь крепкими специальными бинтами, затем заходят молодой врач и дежурная медсестра.

Эпилог

Холодная осень лишь добавила огорчений Оксане. Она попыталась ещё раз навестить в больнице Артёма. Мелькнула слабая надежда – а вдруг ему полегчало???

Однако на этот раз девушку врач не допустил на свидание, хотя она пришла в назначенный час посещений.