Невинный семейный бизнес. Мелодрама с острыми краями

– Но до небес меня все-таки возносить не надо.

– У тебя проблемы с самооценкой? – с профессиональной вежливостью психиатра осведомился Ростислав Фёдорович.

– Это у тебя проблемы, – коротко хохотнул Сергей. – И не только с самооценкой. – И неожиданно даже для себя самого выпалил: – Папа, мне надоел этот ресторан.

– Не новость, – невозмутимо сказал Ростислав Фёдорович. – И чем ты теперь хочешь заняться?

– Не знаю, – лениво протянул Сергей. – Может, банк? – Он посмотрел на отца в упор, не скрывая насмешки.

– А два банкира в одной семье – не многовато ли? – спокойно поинтересовался Ростислав Фёдорович.

– Или агентство, – сменил пластинку Сергей. – Детективное, рекламное, брачное. – Он заметно оживился. – Чтоб люди, люди, знаешь, были, вся эта суета, надежды, поражения, ну, всё чтоб такое вокруг было.

– Ты – социопат, сынок, – нейтрально, словно диагноз поставил, произнес Ростислав Фёдорович. – Радует, что убивать пока не хочешь.

– Хорошо сказал, – согласился Сергей. – Пока не хочу.

– Определись с профилем. Составь бизнес-план. Завтра жду в банке. —Ростислав Фёдорович поднялся и, уже уходя, не удержался от шпильки: – Спагетти всё-таки отвратительные у тебя. Уволь повара.

– А может, убить? А, пап? – ласково спросил Сергей у спины отца.

Спина услышала и явно не согласилась, но останавливаться не стала.

Сергей вздохнул, оглядел помещение. Делать было решительно нечего. Он встал и тоже пошёл к выходу, намереваясь поехать в клуб и устроить там очередной скандал.

Так бы и случилось, если бы в этот вечер ресторан Сергея не решил посетить Алексей Давыдович, который стал очень даже вольным слушателем беседы Сергея с отцом. И, судя по его лицу, остался этой беседой весьма доволен. Он-то и заставил Сергея изменить планы на вечер.

– Ваш папа́ не прав. Я бы повара тоже убил! – негромко, но внятно сказал Алексей Давыдович, когда Сергей поравнялся со столиком, за которым тот сидел, прикрывшись газетой до поры до времени.

– Я подумаю над этим, – спокойно ответил Сергей, на ходу отвесив Алексею Давыдовичу вежливый полупоклон.

– Я бы использовал семейный фактор, – словно и не замечая, что Сергей уходит, продолжил Алексей Давыдович.

– Что вы имеете в виду? – вежливо, но не скрывая отсутствия интереса, спросил Сергей.

– Знаете, вашему ресторану одно удовольствие слоган придумывать. Потому что вариант может быть только один.

– И какой же?

– Всё лучшее – детям! – провозгласил Алексей Давыдович.

Сергей вернулся на два шага назад, упёрся руками в спинку стула, стоящего напротив Алексея Давыдовича.

– А кто здесь не знает, чей я сын? – спросил с весёлой угрозой.

– А вот комплексы свои, мой мальчик, надо изживать. И лучше перенаправлять на тех, кто вам их навязал. – Сергей опешил. – И если вам не нравится – ну, чисто гипотетически – опека вашего отца, у вас есть только один способ всё исправить. – Алексей Давыдович обманчиво-простодушно улыбнулся: – Мальчик мой, а вы никогда не пытались сделать что-нибудь сами? – Яд, источаемый простодушием Алексея Давыдовича, уже капал на пол. – Ну например, кораблик из бумаги? Или лобзиком что-нибудь выпилить? А?

Сергей озверел моментально: мышцы буграми надулись под рубашкой. Вот только на лице – улыбка, а голос – вкрадчивый.

– Знаете, чем хорош богатый папа? Он всегда вытащит сына из любой передряги. И не было случая, чтобы сын этим не воспользовался, потому как сын – что уж тут? тяжёлое детство, психологическая травма после потери матери и прочее! – весьма неуравновешенная натура.

Алексей Давыдович с жалостью посмотрел на Сергея, положил деньги на стол, холодно кивнул:

– Прошу прощения Я принял вас за другого. Удачных самоисканий, мальчик!

Такого быстрого окончания беседы Сергей не ожидал. Это было тем более удивительно, что закончил её не он, а странный въедливый собеседник.

– Не надо было и начинать, если вам нечего предложить! – выплеснул он таки ярость вслед Алексею Давыдовичу.

Услышав это, Алексей Давыдович замер на месте. Улыбнулся: да, да, мальчик мой, да! И резко развернулся к Сергею:

– Предположим, ты действительно решил убрать повара. Как ты это сделаешь?

Сергей отшатнулся.

Алексей Давыдович не дал ему опомниться:

– Быстро. Не надо долго думать, мой мальчик. Отвечай.

– Несчастный случай.

– Где?

– На кухне.

– Свидетели?

– Без свидетелей.

– Ну и дурак, – широко улыбнулся Алексей Давыдович.

– Чево? – опешил Сергей.

– Где у тебя тут кухня? Веди! – приказал Алексей Давыдович.

Сергей растерянно указал рукой направление, затем, мотнув головой, пошёл вперёд. На ходу, всё ещё пытаясь прийти в себя, он попытался вернуть себе роль ведущего.

– Кухня изолирована – от зала, от туалета, от холла, словом, от всех помещений, где так или иначе могут оказаться наши гости.

– Это тебя архитектор так научил, да? – колко спросил Алексей Давыдович.

Сергей резко остановился, – кажется, зомбирование ему удалось купировать. Но странный этот человек развязно похлопал сына банкира по плечу и прошёл дальше сам – так, словно каждый день тут ходил туда и обратно.

– Скучно тебе, мой мальчик, скучно. Всё есть, а интереса нет. Вон какой костюм. А под костюмом тело натренированное, холёное, качественное. А в голове – что характерно – мозг!

Алексей Давыдович остановился и постучал пальцем по гладкому белому лбу Сергея, в глазах которого тут же отразилось отчётливое намерение руку Алексея Давыдовича отгрызть. Но почему-то, и Сергей сам не понимал почему, он не мог остановить эту пытку.

Алексей Давыдович прекрасно знал, как он действует на детей – даже взрослых и чужих. Он коротко засмеялся.

– Всё есть, а интереса нет у тебя! Нет интереса-то! Что за жизнь, а? И пожаловаться некому, а! И папка весовой есть, а куражу нет!

Алексей Давыдович закурил.

– Вот поэтому ты меня и стал слушать, мальчик.

– Может, вы перестанете называть меня мальчиком?! – беспомощно огрызнулся Сергей.

– С чего бы это? – с любопытством спросил Алексей Давыдович. – Ты мне кто? Начальник-работодатель? Инвестор? Кто ты мне? Или, может, я – твоя маленькая дежурная шлюшка, а? Ты мне – никто. И ты мне уже минуты через две будешь неинтересен. Видишь, у тебя есть время. – И вдруг он весело, по-приятельски толкнул Сергея в плечо: — Идём-ка, попланируем убийство.

Алексей Давыдович прошёл дальше до самой кухни. Сергей, как натренированный глупый бандерлог в дорогом костюме, прошёл следом. Но оказавшись на кухне, он почувствовал себя лучше – настолько, что взял на себя инициативу. Он достал коньяк, и два бокала, и лимон из холодильника, и даже ловко его нарезал тонкими ломтиками.

Алексей Давыдович снял пиджак и сел за разделочный стол.

– И вот что интересно! – повар твой спит и не знает, что двое почти в масках на его рабочем месте решают, как же он умрёт!

Сергей улыбнулся.

– И не потому что его спагетти папе не нравится, – продолжал сказку Алексей Давыдович, внимательно следя за лицом собеседника. – А потому что мы решили: мы сейчас – боги. Ему видится во сне родной Париж и какая-нибудь Иветта, которая, конечно же, вовсе и не жена, а мы смотрим на его рабочее место и думаем, что вот это, – Алексей Давыдович одним пальцем включил электрическую мясорубку, – могло бы с лёгкостью удалить ему палец или даже всю руку – ну при правильной настройке! А вот это, – он взял в руку бутылку с уксусом, – может оказаться не укусом, а соляной кислотой. – Алексей Давыдович поставил бутылку на место и улыбнулся. – Но что бы мы здесь ни придумали, адрес мы оставляем сразу: если это случилось здесь, значит, наш дорогой Серёжа будет долго давать показания.

– А вот это почему это?

– А потому что – колбаса! – И Алексей Давыдович констатировал с явным неудовольствием: – Ты дурнее, чем я думал. – Он выжидающе уставился на Сергея. – Ну?! Удиви меня.

– А почему я должен вас удивлять? – неприязненно спросил тот.

– Потому что тебе этого уже десять минут как хочется. Ну! Включи воображение.

И он принялся опутывать натренированного глупого бандерлога своими словами, вкрадчивыми и такими выпуклыми, что казалось, не речь это, не звуки голоса, а самое настоящее кино, главным действующим лицом которого является он, Сергей.

– Он здесь один. Ты же его выписал из Франции на солидное жалованье. Значит, ему выгодней семейство оставить дома. Во-первых, трат меньше. Во-вторых, свободы больше. И в гостинице он жить не будет, потому что он не в командировку приехал и потому что наш Серёжа считать умеет. Значит, живёт на съёмной квартире. Один живёт?

И Сергея, наконец, включило. По-настоящему включило. Он тоже снял пиджак. Разлил коньяк по бокалам, поставил пепельницу перед Алексеем Давыдовичем.

– Я не думаю, что один. Скорее всего, кого-то приводит – ну так, временами. И всегда разных. А если и живёт аскетом, то это, простите, не имеет значения – в нашем случае. Потому что шерше ля фам – это никогда и ни для кого не проблема. А если женщина может иметь место, то почему она должна быть хорошей?

Алексей Давыдович хлебнул коньяка и довольно кивнул.

– А если это плохая женщина, – сделал испуганное лицо Сергей, – она ведь может быть и жадной! – Он замер и картинно приоткрыл рот, а потом так же картинно прикрыл его ладонью и шёпотом закончил: – А если вообще проститутка?! Значит, уголовщина на фоне неудачного ограбления вполне возможна!

Он довольно посмотрел на Алексея Давыдовича и тоже хлебнул коньяка.

– Дельно, – одобрил тот. – В духе Донцовой!

Сергей поперхнулся и уставился на Алексея Давыдовича с видом обиженным и непонимающим. Алексей Давыдович опрокинул в себя стопку и закусил лимоном.

– Ты выпей, выпей. Протолкни своё долбаное тщеславие. Оно, вон, у тебя комом в горле встало.

Сергей одним махом осушил рюмку и со злостью поставил ее на стол.

– Съешь лимончик, – продолжал издеваться Алексей Давыдович, но тут же сжалился и объяснил: – От того, что это произойдёт в его квартире, тебя исключить из процесса расследования не удастся – это раз. Кто совершит физическое устранение объекта, ты так и не сказал – это два. Наконец, третье и самое важное.

Сергей напрягся.

– Ну ведь ни грамма фантазии, ни капли юмора, ни на цент полёта, мальчик! Как ты живёшь с таким воображением, а?

– Хватит!!.. Что вам надо? – взорвался-таки Сергей.

– Вот теперь я слышу речь не мальчика, но мужа.

Алексей Давыдович, наконец, доведя клиента до кондиции, был доволен. Сергей с силой хлопнул обеими ладонями о стол. Звук получился громкий, как выстрел.

– Не надо пугать художника, Серёжа! – рассмеялся Алексей Давыдович.

– А я было подумал, что вы уголовник.

– А есть разница?

Сергей бы и ответил, но оказалось, что ответить ему нечего: он неожиданно понял, что ни художников, ни уголовников в его жизни не встречалось.

– Тебе надоел ресторан. Ты хочешь чего-то нового. Вот тебе бизнес-идея: агентство по исправлению ошибок. Каждый второй считает, что жизнь несправедлива. Этому жена мешает, тому тёща поперек горла, я уже не говорю про конкурентов в бизнесе. И всё всегда упирается в деньги. Этот божок – наш с тобой, Серёжа. Если соорудить алтарь, в прихожанах недостатка не будет. Во-первых, это деньги. А во-вторых, это – весело.

– А почему я должен этого хотеть?

– А почему нет? Счастье, слёзы, похороны, раздел имущества, склоки, нервные срывы, насильственная госпитализация, неравные браки – какой букет эмоций и ситуаций!! И ты будешь знать, что всё это – твоих рук дело.

Алексей Давыдович опять повторил свой фокус – постучал пальцем по гладкому белому лбу Сергея, и опять же без последствий для своей руки.

– Серёжа, у тебя мания величия. И ты это знаешь. И я это знаю. Чего мы будем друг перед другом польку-бабочку плясать? И потом, подумай, сколько нервных клеток твоего отца почат в бозе, когда он начнёт подозревать, что именно он спонсировал? Тебя не греет эта мысль?

– А вам чем отец насолил? – помолчав, спросил Сергей.

– Ну, насолил – это не совсем то слово. – И Алексей Давыдович легко пропел: – Ах, что было, то прошло!

– Вы же из-за него в меня вцепились.

– Нет, Серёжа! Расклад прост, как подгузник. Мне нужна фирма. Официально зарегистрированная. Мне нужно финансирование. Мне нужен весь этот благопристойный антураж, который даст только благопристойная – в рамках нашего больного социума – личность, а лучше две! И вот за этим антуражем будут разыгрываться маленькие божественные комедии и человеческие трагедии за очень-очень-очень большие деньги. Схема уже обкатана в провинции. Но, Серёжа, здесь же и людей больше, и кошельки толще. А у тебя, мой дорогой, крыша хорошая. Папа называется. Сиди себе и играй в своей песочнице! – что может быть лучше?

– А мне кажется, что я теперь могу обойтись без вас. Ну, поиграть в своей песочнице. С вашими игрушками.

Алексей Давыдович громко, от души расхохотался.

– А ты попробуй! Попробуй подумать над рекламной кампанией для своей фирмы! И позвони мне, когда у тебя появится первый клиент. – Он положил на стол свою визитку. – Жив буду, приду посмотреть.

Пока Сергей внимательно разглядывал визитку, на которой, кроме аккуратной надписи в одну строку «Алексей Давыдович Штерн», больше ничего и не было, Алексей Давыдович надел пиджак и пошёл к выходу.

– Как там сказал твой папа? – на ходу бросил он. – Составь бизнес-план, смету. Я зайду завтра.

И Алексей Давыдович ушёл, оставив Сергея за приятным занятием – пялиться ему в спину, лихорадочно соображая: а вот это что сейчас такое было, а? а вот это что за противный старик сейчас был, а?

А противный старик, довольный жизнью и собой, шёл по тёмной улице и негромко напевал: «…Мишка, Мишка, где твоя улыбка?..».

КОГДА-ТО ДАВНО

Вовкина история началась не в парке, а гораздо раньше.

Началась она на маленькой кухне обычной хрущёвки в маленьком городке, каких много и сейчас. Здесь, на этой кухне, обитало чудовище. Оно практически жило за столом напротив холодильника системы «Орск». Чудовище носило старые треники. И было оно всегда пьяное и злое. Звали чудовище дядь Юрка.

В этом же пространстве обитал маленький худенький принц Мишка. Он уже нарезал колбасу и хлеб, вымыл огурцы и аккуратно положил их на одну тарелку с хлебом. Незамедлительно последовал рёв:

– Кудааа ложишь?!!

Мишка быстро переложил огурцы на тарелку с колбасой.

– Кудааа?! – продолжало реветь чудовище.

Мишка быстро сунул мытые огурцы в холодильник и налил чудовищу ещё водки в пузатую рюмку. Посмотрел на то, как дядь Юрка в один глоток опрокинул водку. Посмотрел на то, как дядь Юрку качнуло. И вернулся к мытью посуды. Стоя спиной к чудовищу, Мишка ждал атаки – вся его спина, казалось, смотрела во все глаза на дядь Юрку.

– Сволочь ты, Мишка… как есть сволочь… сволота… сволочная сволота…

Видимо, дядь Юрка решил перебрать все производные от этого слова, но как-то дело не пошло. Тогда он выпил ещё. И тут же налил. И с размаху поставил бутылку на стол. Стук прозвучал как сигнал: Мишка аккуратно поставил вымытую тарелку, вытер руки и бочком начал двигаться к холодильнику, который стоял у самого выхода из кухни.

Дядь Юрка моментально развернулся.

– Миша́нька, ты чё? – ласково осклабился он. – А кто дядьке сальца порежет?

– Нет же сальца у нас, – стоя на месте, глядя в пол, негромко и зло ответил Мишка.

Дядь Юрка даже крякнул от радости – сам! сам попался! Он упёрся руками в колени и с удовольствием посмотрел на Мишку.

– Вооот! – удовлетворённо протянул он. – Воооот. А почему? Почему у нас сальца нет, а?

– Потому что денег не хватило, – мрачно ответил Мишка. Он уже понял, к чему ведёт чудовище.

– Не хватило, Мишка, не хватило, – кивнул дядь Юрка и ласково продолжил: – А почему не хватило-то, Миш?

– Потому что мне надо было куртку на зиму купить, – заученно ответил Мишка.

– Вот то-то и оно! Куртку ему на зиму дядя родной купил! А сам, так сказать, остался с голой жопой.

– А при чём тут сальце? – не сдержался Мишка.

– А при том, сраная твоя рожа, что ты меня обкрадываешь!! Я экономлю на всём…

– На чём?! – закричал Мишка. – На водке своей, что ли?!!

Дядь Юрка онемел.

Мишка, уже плача, выскочил из кухни. И помчался по узенькому коридорчику к входной двери. Дядь Юрка пустился в погоню. Только где ему было угнаться за Мишкой, который уже привык жить в страхе, привык готовить пути отхода! Мишка перекинул заранее приставленную к стене швабру на другую сторону и заскочил в свою комнату. Дядь Юрка в швабре и в своих ногах запутался и упал. А пока распутывался и поднимался, Мишка уже из своей комнаты выскочил в куртке, шапке и с открытым портфелем в руках. В коридорчике он схватил свои ботинки в охапку и выскочил на лестничную клетку, где уже была открыта дверь в квартиру напротив. А в дверях стоял самый что ни на есть друг Вовка.

Орущее чудовище медленно сгребало себя с пола. Но Мишка уже влетел в открытую спасительную, всегда спасающую дверь. А Вовка ловко повернул замок два раза. Дверь ожила с другой стороны, разнесла крики «сволота… сволочная!!» на весь подъезд, пока Мишка стоял в углу и изо всех своих сил старался не зареветь, а только шмыгал и шмыгал носом.

Неожиданно всё стихло, и дядь Юрка ясным, каким-то даже трезвым голосом выговорил:

– Сволота казанская!

В коридоре появилась Вовкина мама.

– Руки мыть и за стол, – спокойно сказала она.

И пока Вовка и Мишка в ванной мыли руки, Вовкина мама урезонивала Вовкиного папу, который всё хотел выйти на лестничную клетку – «чтобы навешать упырю». Но Вовкин папа всегда слушался Вовкину маму, и поэтому через пятнадцать минут все они уже сидели за столом и ели суп.

– Ну что, Мишук, – спросил Вовкин папа, – поедешь с нами завтра на рыбалку? Мы тут с Вовкой наметили план – царь-рыбу поймать!

Мишка, которому все еще надо было справляться со слезами, не смог поднять голову. Все это видели. Все это чувствовали. Спасла всех Вовкина мама.

– Нет уж, мужики, – сказала она. – Давайте так – вы мне наловите толстолобиков, – тут она усмехнулась, – по пять рублей килограмм. А царь-рыба пусть на рынке останется – с ней возни много!

– Па! – возмутился Вовка. – Она не верит, что мы сами поймать можем!

Вовкин папа посмотрел на жену «взрослым» взглядом, от которого она моментально вспыхнула.

– Ничего, сына, – пообещал он Вовке, – я объясню ей, что она не права.

Вовкина мама усмехнулась и вернула папе тот же «взрослый» взгляд. И теперь уже Вовкин папа моментально вспыхнул. Вовка недовольно шваркнул стулом.

– Пойдём, – буркнул он Мишке. – Опять у них шуры-амуры!

Родители его так и покатились от смеха. А Мишка даже не сразу понял: он просто сидел и тихо млел, глядя на всех.

А ночью Вовка прямо заявил Мишке, которому, как обычно, постелили на раскладном кресле в Вовкиной комнате:

– А я так думаю – надо чтоб тебя усыновили мои!

– Ага, мечтай! – мрачно ответил Мишка.

– А чё? – закипятился, как обычно, Вовка. – Ты дядь Юрке на фиг не упал – скажешь, нет? Пусть и отдаст тебя!

– Ага! – с тяжёлой тоской протянул Мишка. – А за что он тогда будет деньги каждый месяц получать?

– Да?! – Вовка даже вскочил на своей кровати. – А что, он тебе что-то покупает, да? Вон, куртку купил – чуть не удавился! И то только после того, как ты с ангиной свалился!!

– Ему же и хорошо было, – хмурый Мишка подмял под себя подушку. – Я две недели дома при нём был – принеси-подай!

– Вот! Вот!! – яростно подскакивал на кровати Вовка. – А подарки он тебе дарит, а?! Хоть раз на днюху ты хоть чё-нить получил от него?!! Куда денежки-то идут? На бутылку!

– И что? – тоскливо ответил Мишка и вдруг неожиданно засмеялся: – Я ему сегодня швабру под ноги кинул! Такая рожа у него была!

– Да ему, вообще, толчёного стекла в кровать насыпать надо! – подхватил Вовка. – А что? Я знаю, где взять!

Мишка уже в голос захохотал – такой смешной сейчас был Вовка, как будто и вправду собрался прямо тут же бежать за стеклом. А Вовка неожиданно шмыгнул носом и быстро спрятал лицо в подушку.

Мишка перестал смеяться.

– Спасибо, Вовка, – тихо сказал он.

Но на следующий день в школе Вовка вернулся к этой идее. Мишка слабо надеялся, что он заспит её, но, зная его друга, с надеждой можно было спокойно расстаться ещё вчера. Вот такой человек был этот Вовка: если что решил, обязательно сделает, даже если в процессе сам разочаруется в проделке.

Вылетев из класса первым, Вовка с жаром продолжил развивать свою мысль, которую страшным шёпотом начал ещё на уроке.

– Надо просто выбрать момент! я тебе говорю! – кричал он, уверенный, что Мишка идёт следом за ним. Но Мишка не отвечал, и Вовке пришлось остановиться и обернуться. То, что он увидел, совершенно ему не понравилось. Его друг стоял, как замороженный, и тупо улыбался, глядя на какую-то девчонку! Обычная девчонка Настя с двумя косичками стояла в сторонке и о чём-то болтала с подружками. А Мишка, как дурак, пялился на неё и тоже хихикал, когда она хихикала.

– Вот я и говорю, – мрачно сказал Вовка, не сводя глаз с Мишки. – Он в полпервого уйдёт.

– Кто? – Мишка даже не обернулся!

– Трудяшка – ну, Борис Семёныч! – ещё мрачнее сказал Вовка.

– Куда уйдёт? – тупо спросил Мишка.

– В столовку!! Блин, очнись уже!! – Вовка уже просто кипел. – У него в кабинете стекла битого – целый ящик. Чё-то он там со старшаками выкладывает! Так вот, как только он уйдёт, мы влезем в окно…

– Зачем? – спросил Мишка, вытягивая шею, чтобы увидеть, что там такое Насте дала подружка.

Вовкино терпение лопнуло, и он со всей силы огрел Мишку портфелем по влюблённой башке и поскакал, как двухдневный сайгак, прочь, под лестницу. Мишка застыл на месте, а потом рванул за Вовкой.

– Ну и чего ты не сказал? – тяжело дыша, спросил Вовка друга уже под лестницей.

– Чего не сказал?

– А то что втюрился! – напрямую бухнул Вовка.

– Кто втюрился?!! Кто там тебе втюрился?!!

Мишка угрожающе двинулся на Вовку, а тот стоит себе и смотрит как-то странно.

– Ты чего? – растерялся Мишка.

– Значит, от алкаша отбиться – я тебе помощник, да?! А как втюрился, так и молчишь!! Я же друг твой, Мишук! Или нет?!

– Я думал, ржать будешь, – тихо сказал Мишка.

Вовка посмотрел на него проникновенно и как заржёт! Мишка хотел ему дать в ухо, но тут под лестницей нарисовались два старшеклассника.

– Это кто это у нас тут завёлся под лестницей? – спросил первый и, схватив Мишку за лацканы школьного пиджака, швырнул приятелю.

– Так это ж крысы, Витёк!! – ответил второй, поймав Мишку и отправив его обратно.

– Точно – крысы!! – веселился первый.

Он хотел бросить Мишку назад, но подскочил Вовка и вцепился в его запястья, а Мишка больно ударил носком ботинка старшеклассника в голень. Вовке так этот приём понравился, что он развернулся и точно так же пнул второго старшеклассника, который и на ногах-то удержаться не смог после этой мелкой атаки. Оба гнома по разу пнули его в живот и умчались на свободу – во двор, где солнце и Настя.

– Слушай, стекло сегодня добудем – точно говорю! – тяжело дыша, сказал Вовка. – А ты к Насте иди уже. Вон, смотри, она с книжкой сидит. Ей же скучно!

– Нет, – мрачно и твёрдо ответил Мишка.

– Да ты чё? – начал было Вовка и вдруг понял, в чём дело. – Так! Мишук, я ща сам пойду и приглашу её в кино – ну, в смысле, что, типа, ты приглашаешь!!

– Не надо! – резко ответил Мишка и даже покраснел. – Так ещё хуже!!

– Знаешь что?!! – возмутился Вовка. – Двух этих с прыщами не обосрался, а тут девчонку!!..

– Да на какие шиши я её в кино приглашу?!! – заорал Мишка.

Вовка моментально вывернул карманы и ссыпал мелочь Мишке в руки.

– Вот! Вот! Вот! Ещё и завтра мне дадут – на завтрак! Перебьёмся же ради такого дела! Ну?! Нормально?!! – Вовка с вызовом глянул на Мишку. – Или опять обосрался?!!

Мишка разбух, как спелый помидор, развернулся и решительно пошёл к Насте. Вовка со своего места видел, как эта Настя заметила Мишку и его глупую рожу и вспыхнула улыбкой. Мишка, к несчастью, тоже это увидел и затормозил, а потом и вовсе остановился. А потом как-то деревянно развернулся и чуть ли не бегом примчался к Вовке. Да ещё и за его спиной спрятался от Насти. Вовка вздохнул презрительно и тяжко и пошёл к Насте.

– Слышь, Насть, а Мишка хочет тебя в кино пригласить, – с деланой небрежностью сказал он.

– А ты его секретарь, да?

– Много вы, женщины, в нас понимаете! – поморщился Вовка.

– Вас?! Кого это – вас? – звонко рассмеялась Настя.

– Мужчин! – с чугунным пафосом ответил Вовка. – Короче, Настя…