Второй концерт

Моей второй половине

Акт I: Moderato. Наступаем на пятки чьих-то судеб

Кто весел – тот смеется,

Кто хочет – тот добьется,

Кто ищет – тот всегда найдет!1

†

– А-ань, ты чего не уходишь?

– Переживаю. Помните, девочка такая странная сегодня прибегала? Ну-у-у, она еще всю мелочь мне копейками вывалила!

– А-а-а, ну и что?

– Она сказала: «Отправьте маме в Швецию!»

Наспех вырванный лист в клетку, изборожденный морщинистыми складками:

«ДАРАГАЯ МАМА!

ЗАБИРИ МЕНЯ АДСЮДА ПАЖАЛУСТА ПОЖАЛУЮСТА.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ЛЮБЛЮ!

ТВАЯ ЛАРА».

Без конверта. Без адреса.

– И что мне с этим делать?!

– Да выкинь ты это и забудь! А если девочка спросит, скажи, что отправила.

– Ну-с, не могу я так!

– А как иначе? Ть! Чудная ты! До завтра, подруга!

«Эх! Отложу пока письмо, а когда девочка придет еще, выясню детали. А если не придет…. хм, странная она какая-то, альбинос что ли?»

†

– Швеция или Испания, Лара?

Мама! Самая красивая, самая необычная! Мое невозмутимое спокойствие, и мой жизненный огонь! Мама самая добрая и самая замечательная!

Ты прощаешь все, ты никогда не обижаешься! Только ты любишь меня такой, какая я есть, и всегда, всегда, всегда гордишься! И ведь никогда не говоришь плохо или глупо, только хорошо и о хорошем!

Я готова вечно нюхать эти бронзовые волосы с белыми прядями, всматриваться в эти темно-ореховые глаза и целовать этот птичий клювик! Моя любимая, любимая мамуленька! Самая лучшая!

– Ла-а-ар?

– И то, и другое.

Я хочу слушать все, что говорит мама! Не то, что папа, этот бес! Он считает меня ошибкой, вечно командует, обзывает и бьет! Приходится бить в ответ…. И ведь постоянно «на проводе» со своими дружками сюсюкается, а на нас огрызается: мы якобы ему мешаем! Терпеть его не могу, бандит хренов!

– Лари?

– Не-е! Всегда одно и тоже! Что-то другое расскажи, пожа-а-а-алуйста!

Знакомьтесь: мой брат Лари. Мы с ним похожи. За исключением цвета глаз, волос и, конечно, характера. Лари вечно думает о том, что «надо», что «не надо» делать, пытается быть хорошим, даже казаться крутым…. но чуть что, он бежит жаловаться и даже сдачи дать не может!

Если мы одинаково оденемся и пострижемся, мы – одно лицо. Иногда приходится этим пользоваться.

Кроме прочего, я давно заметила одну любопытную особенность. Как только я начинаю какое-то дело, брат тут же повторяет за мной. Причем только для того, чтобы сделать лучше! Не правда ли глупо? Хотя я не вправе его осуждать. Ха, расслабиться у него не получается: я всегда при деле!

– Какие предложения, дети?

Мама, как всегда, сперва спрашивает, чего хотим мы. Если это полная дрянь, она выслушает до конца и аргументированно выскажет, почему с ее точки зрения что-то плохо.

Лари любит подчиняться, а я нет, потому что мне никто не указ.

Мама гораздо лучше папы. Последний почему-то уверен в том, что ему должны потакать все. Прямо-таки в любых случаях и при любых обстоятельствах! Ну разве не идиотия?!

– Космос. Расскажи, пожа-а-а-алуйста, про космос!!!

Ну вот, опять! Этот чудак-попрошайка помешан на космосе, хотя воочию его никогда не видел. Мой брат любит играть в сказочные миры компьютера, ему нравится все безграничное, непознанное и неизведанное. Он фанат Гарри Поттера и каких-то там нарнийских хроник2. А я…. я не понимаю, зачем запрокидывать голову в небо и искать несуществующие миры, когда под ногами столько реально интересных микро-жизней!

Мама говорит, что каждый волен выбирать себе то, что считает нужным. Я обожаю чувствовать себя частью природы! Если по руке бежит малыш-насекомое, нужно изловчиться и посадить его обратно в траву. Если неудержимый ливень наполняет иссохшую почву жизнью, нужно протянуть руки до неба и петь хвалебные песни воздушному океану. Когда яркая листва дрожит под могучим ветром, нужно успокоить ее. Чуть животное посмотрит недоверчиво, испугавшись, что я иная, нужно немедленно покинуть его территорию. У страха ведь глаза велики!

Лари меня не понимает. Он считает, что мы должны подчинять себе все и всех, что мы имеем право убивать насекомых, убивать скот, убивать себе подобных. Мой странный брат почему-то любит считать себя особенным! Я же считаю его балбесом. Так что….

– Стрекозы! Расскажи про своих любимых стрекоз, мама!

Самые усыпляющие рассказы мамы именно про них. Может, повезет заснуть быстро в этот раз? У стрекоз прямое тело и прямые крылья, они летают ровно и молниеносно. Никаких подвохов! А вот взрослые…. взрослые думают и говорят обо всем по-разному. Одному вкусно, второму говно, третьему смешно, четвертому непонятно, пятому противно, шестому в самый раз. Продолжать можно бесконечно – сколько людей, столько и мнений. Только моя мама дает те ответы, которые мне нравятся. Мама легко успокаивает душу. Она говорит о вещах, которые рождают рассуждение. Я люблю, когда мой мозг работает. А вот для брата самый умный – папа, потому что он внушает страх. Как говориться, в семье не без придурков!

– Лара! Что за….?!

– Лари, заткнись! Про стрекозу хочу, мам!

– Сама заткнись!

В меня летит подушка. Сейчас отправлю ее обратно и посильнее! Мне весело, когда этот сморчок пытается на меня нападать. Конечно, он крупнее и взрослее, но внутри слабак. Мама по секрету говорит, что так брат самоутверждается, и учит меня противостоять будущим врагам. Что ж, я охотно ему в этом помогаю!

– Зачем же ссориться? Единая кровь, другой такой нет! Самые родные, самые любимые! Полюбите друг друга чисто и безусловно! Прошу вас, дети мои! Прошу….

Отчаянный шепот мамы всегда имеет большее влияние, чем бешеный крик папы.

– Ладно-ладно. Извини, мама. Она первая начала!

– Лара, мы успокоились?

– Да, мама.

– Сперва насекомые, а потом история Лари.

– Хорошо, мама.

– История первая. Называется «Жуки». Идут по дороге домой два навозных жука, отец и сын. Отец катит большой ком навоза, а сын – маленький.

– Это я и папа?

Вот, дуралей! Это ж надо иметь о себе такое высокое мнение!

– Нет, Лари, скорее я и твой дед.

– У нас никогда не было деда!

– Да…. но разве это мешает ему оживать в моих сказках?

А теперь вступает Лара!

– Идут они по кровати Лари, топ-топ, топ-топ, а тот, погрузившись в свои глубочайшие мысли, никак не может оттуда вылезти! Глядя наверх, Лари не видит жуков, но чувствует запах…. дерьма! И думает: кажется, я обосрался! Ха-ха-ха!

– Малявка!!! Заткнись!

– Дети мои, вам рассказывать дальше?

– Да-да, мамуля!

– Мам!!!

– Да?

– Лара меня уже достала3!

– Эх, ты тоже порой не лучший подарок, сынок. И я бываю невыносимой, как и любой человек. Надо быть добрее. Это и тебя касается, Лара.

– О-о-о, моя ко-ро-ле-е-е-ва, ца-арь-девица-а моя, мастерица-а-а, любимая львица-а-а-а, ты лучшая у меня-я-я!

– Идиотка!

– Сам такой!

Если мама делает мне замечание, я распеваю ей гимны. Она либо смеется, либо из последних сил сдерживает улыбку. Мне нравится веселить тех, кого я люблю. А еще это очень злит Лари, он не любит петь дурацкие песенки, потому что хочет казаться умным.

– Ссорьтесь сколько угодно. Главное никогда не бросайте друг друга в беде!

– Лара меня точно бросит!

– Нет, не бросит! Мы с вами три мушкетера, помните? Лари, Лара и Лика! Слушайте дальше. Поверх жуков в голубом небе порхают бабочки. Стрекозы стремглав несутся в прелестную страну свободы, в Швецию! Повсюду пчелы залетают в цветы, чтобы полакомиться их вкусным нектаром, а мухи танцуют на остатках еды….

Тут мой неудержимый язык вновь выходит на сцену:

– Лари, а ты знаешь, что пчелы медом срут?

– Отстань, имбецил, я слушаю вообще-то!

– Лари! Откуда ты взял это слово?

– Так папа так про Лару говорит!

– Мам, а что такое имбецил?

– Это нехорошее слово и совершенно к Ларе неприменимое! Папа не прав. Я с ним поговорю. Итак, маленький навозный жучок спрашивает: «Па! Вот почему все жучки и гусеницы на листиках, мухи на еде, пчелы на цветах, осы в ульях, а мы…. мы.…!»

– В дерьме?

– Хм, правильно, Лара. И тогда отец изрекает сыну мудрость: «Есть такое понятие, сынок, Родина. Коль родился в этом самом….

– Дерьме-е-е-е-е!

– Да заткнись ты уже!!!

– …. служи ему добром и правдой». Ох!

– Мам, эта частная школа балета – дерьмо!

– Лара, вечно ты перебиваешь! Достала уже!

Мама отводит глаза и говорит дрожащим голосом:

– Тебе там не понравилось, милая?

Я сказала как-то резко, нехорошо? Это же просто шутка! Ну вот…. маму так легко задеть! Хотя виду она старается не показывать. Мама Лика помешана на танце. Она танцует всегда: когда радостная, когда грустная…. танцует, чтобы выпустить из себя дикого зверя. Она любит все сдерживать в жизни, но в танце превращается в огонь!

– Мне нравится танцевать…. только с тобой, мама! А не там у них в этом балете!

Львам нравится, когда они исключительные и особенные. Я прощена.

– Нам там ноги выворачивали. Потом мы повторяли одно и то же, одно и то же, одно и то же миллион раз, как роботы! И так больно! А еще я там один был среди девчонок. Ужас! Но меня одного похвалили!

Овнам нравится быть лидером и одновременно на все жаловаться.

– Без боли не будет счастья. Все получится, дети, не переживайте!

Ну уж нет, так не пойдет! Если Скорпион не хочет что-то делать, то и не будет!

– Я туда больше не пойду.

– Милая, но папа уже заплатил.… мы с ним договорились.

– Не пойду и точка.

– А я пойду, мама, если ты хочешь! Хотя там правда о-о-очень тяжело!

Предатель!

– Давайте поговорим об этом завтра, утро вечера мудренее. Я очень хочу, чтобы ты танцевала, Лара. Но если тебе там плохо, можешь уйти. Не нужно тратить время на то, что противно! А сейчас я расскажу вам про стрекозу. Ложитесь поудобнее и накрывайтесь, вот так! Ваш папа уже заработал на большо-о-ой загородный дом. Скоро я покажу вам настоящую природу, как в Швеции!

Я могу танцевать и без этой школы! Ты просто не замечаешь! У меня есть талант, а у тех балетных девок только хотение побыстрее показать себя и быть лучше других! Ты даже не представляешь, как они бесятся, если я что-то делаю выразительнее! Буду ходить и специально делать все неправильно! Играть – это прекрасно. Никто не узнает, какой ты есть на самом деле!

Нежные мамины руки, мягкое, свежее одеяло, поцелуй. От нее льется запах суданской розы. Самая приятная часть дня!

– Сейчас я расскажу вам про стрекозу, которую можно найти исключительно в Швеции, где много воды, раздолья, воздуха и свободы. Свое тихое место стрекоза нашла именно здесь. Спокойствие равно забвению для многострадального, чувствительного сердца. Стол под солнцем – это сцена под светом. Когда вы будете танцевать в Мариинском или в Большом, Лара и Лари, вы вспомните слова своей мамы, которая гордится и любит вас. Всегда и везде!

Лари уже спит. Его возмущения на сегодня закончились! Он всегда засыпает без проблем. А у меня…. у меня со сном трудности. Я не могу засыпать, когда во мне бьет энергия! А брат, наоборот, любит скорее погружаться в свои секретные миры.

Я злюсь! Мне совсем не хочется быть такой, как те послушные девки в розовых колготочках под белыми юбочками! Тьфу! Противно! Я вообще не хочу быть девочкой! Я хочу быть пиратом! Я хочу быть воином!… Сказать маме? А если она расстроится? Она ведь такая чувствительная!

– На сцене под солнцем наша стрекоза забывает обо всем на свете. Все тревожные дождливые дни остались позади. Солнечный мир – это убежище, которого так не хватало раньше! От жестоких учителей жизни, внимающих лести, заискиваниям, славе, богатству, статусу, лжи…. одинокая сцена в лесу помогла стрекозе забыться. Она, танцуя для себя, танцевала и для других! Два крыла и одно дело – искусство! Звуки природных даров: шелест трав, колыхание воздуха, стук капель и бой грозы дают ей свою музыку, а она, внимая им, купается в движениях невероятной красоты!

Ох, мама! Ты явно вдохновилась собственной историей! Лари уже давно дрыхнет! Но…. все-таки продолжай! Мне так хорошо оттого, что ты рядом!

– Стрекоза хотела совершенствоваться еще и еще, не жалея сил на тренировки полетов и подготовку мышц. Она готова была пожертвовать всем ради искусства. Даже теперь, когда наступили лютые холода, она продолжала! Изголодавшаяся стрекоза осталась последним насекомым, танцующим в холоде! До последних сил! Но как же она сможет отдавать себя искусству, если умрет от голода и холода? Тут пришел муравей….

– Анжелика, может хватит!

– Ты же говорил, что сегодня не ночуешь дома? Я рассказываю басню «Стрекоза и муравей». Ты не в духе?

– Как всегда! Пришел с работы поздно. Без всяких сил! Дома бардак, еда не приготовлена, а жена, как полоумная, бормочет что-то спящим! Ты целый день дома!!! Чем ты занимаешься вообще?!

– Не злись, пожалуйста. Я рассказываю сказку на ночь.

– Без сказки обойдутся. Как у них в школе дела?

– Вроде бы все хорошо.

– Хорошо – это «четыре» или «пять»?

– У Лари серьезных проблем нет. А Лара оценки не получает. Почему ты сказал Лари, что моя девочка – имбецил?

– Потому что мне надоело терпеть ее поведение! Ты то вообще не хочешь этим заняться? Или так и будем дуру растить? А?

Мамин голос резко похолодел и зазвучал безразлично:

– Лара сказала, что больше не хочет на балет.

– А кто ее спрашивает? У нее слабое здоровье, ей нужно. Плюс я уже все оплатил! Содержу не свою дочь, а она еще что-то там вякает….

– Прекрати! Это твоя дочь! Она похожа на тебя и внутренне, и внешне! То, что она родилась альбиносом, не повод ее не признавать! Твоя дочь уникальна, а не безобразна!

Давай, мама, ты крутая! Отстаивай меня! Интересно, как долго я еще не усну?

– Ага, а то, что ты тогда танцевала с этим белобрысым – простое совпадение?! Хватит! На работе все пытаются лапшу на уши вешать, так и дома за идиота считают! Ты даже в блондинку перекрасилась после ее рождения! Надоел этот цирк! Пошли вы все к черту! Алло, Серега? Ты уладил то, о чем я тебя просил?

– И тебе доброй ночи….

Может, я и правда не его дочь? Совсем бы не расстроилась, даже наоборот. Хотя какая разница!

– Мам, а что происходит с человеком после смерти?

– Лара! Я думала, ты спишь.…

– Так что?

– Он попадает в то место, где всегда хотел бы находиться. Почему ты спрашиваешь?

– Хочу знать, куда попадет папа.

– В страну Ада.

– Он оттуда не воскреснет?

– Нет.

– Вот бы его убить!

– Ты не имеешь права лишать жизни другого человека. Даже если ты его ненавидишь. Не ты его рожала, Лара, и не тебе его убивать!

– Ладно, ладно! А ты куда попадешь?

– В Швецию. Спи, Лара. Добрых снов!

Когда папа уезжает на работу, мама просит ее не беспокоить. В большой зале она укладывает черный блинчик на плоскую конфорку инструмента и закрепляет его иглой. Папа постоянно покупает всякие модные штуки, но наша мама привязана ко всему старью. Папа этого не понимает.

Как-то мы с братом спросили, что там за женщина на коробке нарисована, а мама нам торжественно пропела «Да-Ли-Да». И мы придумали очередную шифровку: «да-Лика-да-бе-бе», что означает «Лика танцует Далиду: беспокоить бесполезно». Обижаемся ли мы, орем, протестуя против несправедливости – мама в танце. Наша любимая мама уходит от нас в соседнюю комнату, кто с нами поиграет?! кто почитает?! кто приготовит нам еду?! мы с плакатами!! мы кидаем в нее мячом!! Мама отбегает или уклоняется, смеясь или плача, не прерывая танца. Как будто танец для нее важнее всего! Мы злимся, но маме все равно. Она танцует, как сумасшедшая. Она танец.

– Лара, ты что делаешь?

– За мамой повторяю!

– Ты чего? Она же танцовщица! Ты никогда так танцевать не сможешь!

– Три мушкетера: Лика, Лари и Лари, забыл?! Не хочешь делать, не мешай!!!

Конечно, я никогда не буду танцевать так, как наша любимая мама: ведь я другой человек!! Да, она была знаменита, и что?! До встречи с папой, кстати. Сейчас нет. И хорошо. Иначе, говорит она, мы бы ее не видели.

И вот мы вдвоем танцуем вместе с нашей любимой мамой. Чаще и чаще! Лари старается как можно точнее копировать ее движения, а я повторяю, как получается. Мы приходим, когда захотим, и уходим, когда захотим. Мама нас не замечает. Для нее все вокруг другое, когда она в танце. Наверное, так она выступает. Если бы мы подожгли в это время дом, она бы не остановилась. Поджечь, естественно, могу только я, у Лари кишка тонка, хоть он и старше, но мне куда интереснее наблюдать за мамой.

С тех пор, как я начала танцевать, мир преобразился. Я улавливаю основной принцип всех маминых движений, но делаю по-своему. Теперь я учусь читать то, что она рассказывает движениями. Наша мама – самый лучший в мире рассказчик, было бы глупо полагать, что она прыгает и машет ногами просто так!

Когда приезжает папа, мы делаем вид, что занимаемся уроками, хотя сами болтаем с Лари при помощи шифровального кода. Папа проверяет только наличие грёбаного4 «дэ-зэ», а не правильность, поэтому писать можно все, что угодно. Мама перестает танцевать, когда приходит папа. Она при нем вообще почему-то не танцует.

Папа смотрит телевизор, спит, чрезвычайно много ест, говорит по телефону или сидит за компьютером. Мама изучает книги, балет, картины, музыку и нас.

Папа всегда на всех кричит, мама кричит только иногда на папу.

Папа ходит тяжело и тучно, мама – легко и быстро.

Самое счастливое время – когда папы нет дома! Это как глоток свободы!!! Увы.… иногда к нам приходят няни или, как их называет папа, гувернантки. Я счастлива потому, что могу шалить, мама тайно разрешает мне кроме нее никого не слушать!

Когда мы с Лари устаем танцевать, то подбираем мелодии, которые слышим из пластинки. Лари учится на пианиста в музыкалке, а меня оттуда выгнали «за неспособность»! На самом деле за поведение. В порыве гнева я намочила училку по «фо-но» слюной и обозвала ее дурой. Признаться, я расстроилась тогда, но зато теперь я не питаю ненависти к клавишам, которой заразился Лари, оставшись на учете у той дорогостоящей дамы.

Женщина с бронзовыми волосами, эта Да-ли-да, немного похожа на маму, хотя наша мама Лика куда красивее и выразительнее! Я не могу сказать, что мне нравится это пение, я люблю то, как танцует моя мама. А вот Лари, наверное, тайно влюблен в эту певицу: он очень странно и долго на нее смотрит. Я люблю его дразнить:

– Лари, Далида-а, в любви одна беда–а!

– Ты бы лучше так в школе хорошо училась, как рифмы сочиняешь! А то ж даже программу первого класса не тянешь!

Вот вечно он так говорит! А зачем там хорошо учиться? Если бы мама сказала, что все счастливые люди мира учились хорошо, я бы, возможно, стала стараться.… но мама сама была отличницей, и именно она говорит, что одни пятерки не сделают человека счастливым! Нутром чую: она права.

С нянями нудно и скучно. Зачем подчиняться унылым командиркам, которые любят смотреть телик5? Тьфу! То ли дело танец, бег, игра – вот, где жизнь! В гимназии, куда нас с Лари отдали, чуть у нас начинается движуха, так учителя либо орут, либо делают все, чтобы создать свой унылый порядок!

На прошлой неделе я как следует врезала одному пятикласснику за то, что он обзывался. Злословить нехорошо, так мама учила. Но почему тогда за того вступились все учителя?! Одна моя мама действительно поняла, что к чему, и не ругалась. А все остальные во главе с отцом так и начали меня воспитывать! Зато теперь этот имбецил при мне рот не раскрывает! И кто был прав? Конечно, мы с мамой!

Лари бьет клавиши. Он заставляет себя повторять одни и те же мелодии в соседней комнате так, что уже тошнит. Ему нужно выучить какое-то произведение к экзамену, но, по-моему, он больше психует, чем учит. Бедный брат! А мама, кстати, никогда не повторяет одного и того же в танце. С ней все всегда ново и интересно….

****

2015 A.D.

24rde december

Рождественские лавки на центральной площади манят замерзших прохожих раскаленным глинтвейном и теплым имбирным печеньем. Вовсю горят рождественские огни, но за моим окном тусклый столбик термометра медленно теряет кровь. Подумать только: я еще не проводила прошлое Рождество, а на пороге уже следующее.... все наступает и проходит так быстро! Эхо детства звенит там, где ранит одиночество.

Я пыталась. Пыталась добросовестно следовать твоему совету отвлечься от грусти, выбросить из головы целый отрезок жизни. Весь уходящий год я диктаторски заглушала воспоминания мертвой тишиной и цветными таблетками. Новый год = новые заповеди? Нет. Новые формулировки старых заповедей.

О, а повсюду искрами разлетаются поздравления: «Счастья!», «Радости!», «Всего самого светлого!», «Добра и волшебства!». Экран телефона почти не гаснет, того и глядишь перегорит от их пожеланий! А я скучаю по тебе. И по себе. По жизни, которую я перестала чувствовать!

Ты не пожелаешь мне ничего. Должно быть, у тебя сейчас счастливая семья, дети, спокойствие и радость. А у меня лишь очередная долгая, затяжная до утра ночь, которая когда-то пролетала лишь одним мгновением, но теперь мучительно разъедает меня, словно сигарета. Нет, я не курю и не пью – папа вселил отвращение личным анти примером. Книги – добрые друзья, избавляющие нас от не желаемой реальности.

Я вздрагиваю от возгласов гоготанья за окном. Быть может, это Рождество смеется надо мной? Ведь я теперь не соблюдаю традиции праздности, веселья, ожидания подарков под елкой…. я скучаю по тебе. Я одна. Рождество без тебя – это борьба против пустых обещаний и одиночества. Побеждают они. Гляжу в окно: очередная счастливая пара, которая протаптывает нехоженый снег, чтобы добраться домой. Они создают себе приключение, они не знают, что я за ними подглядываю. Они влюблены. Они спешат домой, как мы спешили с тобой когда-то. Я скучаю, будущее, которое никогда не будет со мной.

Эхо неубранных следов прошлого поет внутри, оглушая своим журчанием. Жизнь! Счастливые воспоминания. Четыре таблетки снотворного вместо Рождественского ужина, и в заколдованный мир сновидений. 

Sov gott, lilla Frida!6

– Мама, почему ты так танцуешь?

Лика остановилась и непрерывно смотрит, как двигаюсь я, ее дочь. Мгновенно пересохло горло, под руками вспотело. Кажется, мама впервые заметила, что я не просто за ней подсматриваю, но танцую! Что сейчас будет? Отругает? Возмутится? Выгонит? Ох, что сейчас будет! Выбрасывается первое, что пришло в голову:

– Мама, почему ты так танцуешь?

Она задумалась. Она смотрит на меня. Она смотрит сквозь меня. Мама, только не ругай!

– Я так молюсь Богу.

– А можно с тобой?

Улыбка, добрые шоколадно-магнитные глазища заискрились светом.

– Нужно, Лара. Как хорошо, что ты есть! Как хорошо!!!

Как бы я хотела иметь такие же глаза, как у нее! Вот у Лари они точь-в-точь такие же! А у меня зеленые, как у змеи. Мама говорит, что это делает меня уникальной, а мне не нравится быть уникальной!

Как только у меня появились зрители, появилось и волнение. Волнение – это паразит, который появляется в груди и не дает таланту раскрыться. Конечно, я рассказала об этом маме. Мама сказала «договориться» с этим чувством или посмеяться над ним, но ничего не изменилось, волнение все равно сковывало некоторые мышцы тела, а вместе с ними пропадала часть меня. Тогда мама принесла с кухни большой нож.

– Видишь его?

– Да.

– А теперь представь, что я вонзаю его со всей силы в те места, где у тебя это дурацкое чувство. Конечно, я этого никогда не сделаю, ты сделаешь это сама.

– По-настоящему?!

– Да. И так, чтобы нечего было терять.

Когда мама говорит «по-настоящему», не обязательно понимать буквально. К примеру, кинжал может быть сделан из воздуха или из банана. Когда мама говорит «по-настоящему» – это значит, что ты должен прочувствовать так глубоко, как и в реальности. Мое волнение стало уходить. Мама сказала, что у меня папин характер, он ни с кем никогда не разбирался.

Я продолжаю повторять за ней, я плачу и смеюсь вместе с ней, мы дрожим, парим, горим, умираем под голос этой самой Да-Ли-Ды! Мама говорила, что в детстве ей посчастливилось увидеть этот голос, и именно эта самая Да-Ли-Да прокляла ее на вечный танец. Мама иногда путает слова «проклятие» и «благословение», не знаю почему. На душе после некоторых песен Да-Ли-Ды остается какая-то тягостная ноша. Мне кажется, некоторые вещи объяснить нельзя, они просто есть и все.