Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия
Чтобы спасти светило из плена и водрузить его на небо, проныре Койоту пришлось побывать не только красавицей, но и стариком, старухой, искусным танцором и даже полым бревном и сухой палочкой. Так, во всяком случае, рассказывают индейцы разных племён.
Вездесущий койот обустраивал не только небо, но и землю. Об этом поведали береговые мивок.
В начале всех начал везде была одна только вода. Этот унылый пейзаж животным довольно скоро наскучил, и Лягушка предложила Койоту создать землю. Тот охотно согласился и попросил самых лучших ныряльщиков достать со дна строительный материал. Но ни Утка, ни Водяная Змея не смогли донырнуть до дна. И тогда за дело взялась Лягушка и достала со дна горсть песка. Койот, известный мастер на все руки, из этого песка слепил землю, на которой мы теперь и живём.
А вот история, не похожая на предыдущие.
Как-то дети Койота играли в селении, где вождём было Солнце. Они украли сияющий диск и убежали. По приказу Солнца маленьких воришек поймали и убили. Разгневанный Койот решил отомстить за смерть своих детей и по совету друзей устроил засаду возле источника, из которого Солнце ежедневно, ровно в полдень, пило воду. Друзья подсказали мстителю: «Ты в том месте вырой яму и спрячься в неё. А когда Солнце наклонится к воде, чтобы напиться, смело отрезай то, что у него будет свисать». Так Койот и поступил: во время водопоя он отрезал ту часть солнечного тела, которая болталась, и Солнце погибло, а мир погрузился в кромешную тьму. Койот выбрался из ямы, споткнулся о холодное светило и в растерянности остановился. Из непроглядного мрака до него донеслись голоса друзей: «Брось на небо то, что ты отрезал» (а это, как легко догадаться, было сердце Солнца), и койот швырнул сердце на небеса. В тот же миг вспыхнуло новое светило и своими лучами озарило небо и землю. (Заметим в скобках, что подобными делами занимался не только койот, но и лис.)
И, что удивительно, койоту приходилось не только забрасывать солнце на небо, но и оттуда его сбивать. Об этом со знанием дела повествуют индейцы шастика: «Вначале у солнца было девять братьев, пылающих так сильно, что мир едва не погибал. Столько же братьев было и у луны, и они испускали холод, от которого люди по ночам замерзали чуть не до смерти. Койот убил лишние солнца и луны и спас людей»[120].
А про то, что вытворял койот у навахо, можно написать целый роман.
Люди, оказывается, живут уже в пятом по счёту мире. В самом первом, который располагался ниже всех других, обитали только Первый Мужчина, Первая Женщина и Койот. Тот мир был настолько мал и тёмен, что его обитатели в конце концов перебрались во второй мир, где светили Солнце и Луна. Восток там был чёрного цвета, запад – жёлтым, юг – синим, а север – белым. И всё было бы хорошо, если бы не Солнце: оно принялось ухаживать за Первоженщиной. Ей это не понравилось, к тому же на почве ревности между мужчинами (земным и небесным) вспыхнула вражда, и мудрый Койот понял: пора отсюда уходить. Он созвал всех людей (их к тому времени развелось уже много) и предложил переселиться в третий мир. Этот мир был прекрасен: здесь царили чудесная природа и мягкий климат, леса и прерии изобиловали зверьём, а реки и озёра кишели рыбой. Правда, новый мир был уже заселён: в нём жил горный народ. К счастью, местные оказались людьми добрыми, они встретили переселенцев дружелюбно, но сразу их предупредили, чтобы те ни в коем случае не беспокоили водяную змею Тиехолтсоди. Однако «стоило только сказать Койоту не делать чего-либо, как он обязательно это делал. Им овладело любопытство, и он отправился к морю. Там он нашёл играющих детей водяной змеи Тиехолтсоди, и они так понравились ему, что он схватил их и побежал прочь. Тиехолтсоди очень рассердился и принялся разыскивать своих детей по всему миру, но напрасно. Тогда он решил наслать на мир наводнение, чтобы утопить вора.
Когда поднялась вода, люди стали думать, как спастись от потопа. Призвав на помощь волшебство, они принесли четыре горы с четырёх сторон света и поставили их одну на другую. Но вода продолжала прибывать и накрыла сначала первую гору, потом вторую и третью; люди столпились на вершине четвёртой горы, думая, что же им делать. Они посадили огромный тростник, он вырос и достал до неба. Вода уже плескалась у них под ногами, но в последний момент люди успели перебраться в четвёртый мир. Последним поднялся индюк; и по сей день перья у него в хвосте белые, потому что вода потопа смыла с них краски»[121].
Четвёртый мир оказался больше третьего, правда, был туманным и тусклым. Но деваться было некуда, и люди стали в нём жить.
«Однако мирная жизнь продолжалась недолго: ведь дети Тиехолтсоди до сих пор оставались у Койота. Потоп, который Тиехолтсоди наслал на третий мир, был так могуч, что воды поднялись в четвёртый мир, и почва размягчилась. Людям угрожал новый потоп, и они снова нагромоздили друг на друга четыре горы, вырастили огромный тростник и вскарабкались в пятый мир… Первым в этот мир попал бобёр. Он вернулся с неутешительными новостями: всё, что он увидел, оглядевшись по сторонам в пятом мире, – это дно огромного озера. Тогда люди послали в пятый мир саранчу, чтобы она поднялась на поверхность озера.
На поверхности воды плавали два лебедя, стражи пятого мира. Они сказали саранче, что не пропустят в пятый мир никого, кто не пройдёт испытания. Испытание состояло в том, чтобы проглотить стрелу, вытащить её через задний проход, затем снова засунуть в задний проход и вытащить изо рта. Саранча прекрасно поняла, что почти никто из животных не выживет после такого испытания. Но она была хитрой и сумела обмануть лебедей: она знала, что может протащить стрелу через свою грудную клетку без всякого вреда. Более того, было очевидно, что лебеди никогда прежде не видели саранчи.
Итак, саранча, к удивлению лебедей, протянула стрелу сквозь свою грудную клетку. А потом она предложила лебедям проделать то же самое, что, естественно, было бы для них смертельно. Лебеди знали, что это было бы самоубийством, и, поразившись отваге и «колдовским способностям» саранчи, разрешили людям четвёртого мира войти в пятый.
Спасшись от двух потопов, произошедших из-за того, что Койот украл детей Тиехолтсоди, люди не хотели, чтобы то же несчастье обрушилось на них и в пятом мире. Поэтому они приказали Койоту вернуть детей водяной змее. Койот подчинился, и Тиехолтсоди успокоился»[122]. С тех пор люди живут в пятом мире и поныне.
Много ещё разных дел успел совершить койот на земле. Он прорезал людям рты, и они наконец-то обрели возможность разговаривать и есть (до этого только мычали и нюхали пищу); выбил зубы из женского лона, и счастливые женщины стали спать с не менее счастливыми мужчинами и рожать детей; посадил в оставшийся после потопа ил разноцветные перья, и из них выросли индейские племена; создал лошадь и бескрайние прерии; добыл для людей огонь и культурные растения. Впрочем, авторами последних двух благодеяний были также волк, собака и лисица. А пройдоха лис из Восточной Африки не только принёс людям огонь, но и научил их разговаривать.
О псовых – похитителях огня можно прочесть в статье Прометеи, здесь же расскажем о том, каким образом люди обрели культурные растения и другие полезные вещи и навыки.
Вот что об этом можно услышать от индейцев снукуалли. Однажды Лис и Голубая Сойка залезли по верёвке на небо. Лис оборотился бобром и угодил в ловушку Месяца. Месяц его освежевал, но есть сразу не стал, а лёг спать. Ночью бобр ожил, украл спрятанные у Месяца солнце и огонь, прихватил росшие на небе саженцы кедра и сосны и спустился на землю; здесь он снова превратился в Лиса. Месяц проснулся и пустился за воришкой в погоню. Но когда спускался по верёвке, верёвка порвалась, и он полетел вниз. Разбившись о камни, Месяц превратился в гору Си. Освобождённое солнце Лис забросил на небо, и оно стало светить для всех; огонь он подарил людям, а сосны и кедры посадил по всей земле.
По мнению же индейцев атакаменьо, всё было не так. Лис упросил Кондора, чтобы тот доставил его на небо. Кондор согласился, но предупредил Лиса, чтобы тот на небе не грыз кости. Однако как только Лис попал на небо, он сразу же набросился на первую попавшуюся кость. Увидев это, Кондор улетел на землю без него. Бог посоветовал Лису сплести длинную верёвку и, когда она была готова, засунул ему во все отверстия тела, в шубу и даже в усы семена разных растений. Лис по верёвке стал спускаться на землю. В пути он встретил Кондора и принялся его дразнить и обзывать всякими непотребными словами. Стервятник не стерпел и перекусил верёвку. Лис полетел вниз и закричал, чтобы ему постелили на земле одеяла и шкуры. Однако никто не поспешил ему на помощь, и бедный Лис разбился насмерть, а семена разлетелись по всей земле. С тех пор люди из этих семян стали выращивать культурные растения и употреблять их в пищу.
Есть заслуги и у собак.
Однажды Солнце и Месяц заспорили, кто из них старший. Дневное светило рассердилось и спряталось за горизонт – весь мир погрузился во тьму. Испуганные люди послали к Солнцу Пса. И Пёс справился с задачей блестяще: он не только уговорил Солнце вернуться на небо (собаки тогда ещё умели разговаривать), но и получил от него в подарок петуха. И с тех пор, заслышав утреннюю песню петуха, Солнце восходит на востоке и отправляется в своё путешествие по небу. Такая же история с петухом произошла и в Африке.
А вот что случилось на острове Яп, расположенном в Западной Микронезии.
Было это в те времена, когда люди ещё не знали огня и не умели изготовлять посуду. Одна женщина пекла на солнцепёке таро. Внезапно раздался раскат грома, а затем собачий визг. Оказалось, Гром в облике пса упал на землю и застрял в хлебном дереве. Сердобольная женщина освободила его, и благодарный пёс не только испёк ей таро у себя под мышками, но и сделал палочки для добывания огня, а также научил лепить и обжигать горшки.
А давным-давно в Финикии собака открыла пурпурную краску. Случилось это так. Гуляла она по берегу моря со своим хозяином (то ли местным божеством Мелькартом, то ли пришлым героем Гераклом – мнения расходятся) и, как водится, всё обнюхивала и пробовала на зуб. И вдруг одна из раскушенных раковин окрасила её пасть в яркий красно-фиолетовый цвет. Мелькарт (или Геракл) подумал, что это кровь, но скоро убедился, что это – краска, и поразился её красоте.
Вот так благодаря любознательной собаке люди узнали про пурпур – любимый цвет римских императоров.
* * *Богат как Крёз, а живёт как пёс.
Где я лисой пройду, там три года куры не несутся.
Волк по утробе вор, а человек по зависти.
Дормарт
(«Дверь смерти»). В мифологии кельтов Британских островов собака, сторожившая вход в царство мёртвых, спутник бога войны и смерти.
Загадочен, причудлив и многолик потусторонний мир островных кельтов.
Насколько нам известно, загробное существование у ирландцев и валлийцев (коренных жителей юго-западной Англии) мыслилось ими как своеобразное продолжение земной жизни. Оно протекало где-то на далёких островах или в недрах ближайшего холма-сида и, в отличие от существования земного, было наполнено только радостью, счастьем и наслаждением (см.: Кон Аннон). Похожий рай существовал далеко на юге – в Древнем Египте. Но блаженные Поля Пару были доступны лишь тем, кто на суде Осириса мог доказать свою безгрешность (см.: Анубис). А вот северные райские кущи были гарантированы любому кельту – будь то святой или закоренелый преступник.
У валлийского потустороннего мира имелась своя особая «изюминка»: он весь был пропитан духом охоты. Охотились все: и боги, и люди. Охотились всегда: и в стужу, и в зной. Охотились везде: и в мире живых, и в мире мёртвых.
Каждый вечер на просторы Уэльса из преисподней вырывалась свора белоснежных гончих с рыжими ушами – Конн Аннон. Это выезжал на охоту за людскими душами владыка Аннуина Араун. И каждый вечер жители Британии с тревогой прислушивались к далёким звукам, боясь услышать лай его красноухих псов – верный знак близкой и неотвратимой смерти.
Впрочем, Араун охотился не только по ночам. Его рогатую фигуру, мчащуюся на сером жеребце в окружении своры, можно было увидеть и днём. Но при свете дня ни он, ни его собаки никакой опасности для людей не представляли, так как были заняты обычной охотой на зверя. Кстати, описанием такой охоты, во время которой между Арауном и королём Диведа Пуиллом вспыхнул конфликт по поводу загнанного оленя, открывается сборник древних валлийских мифов «Мабиногион» (см.: Кон Аннон).
Однако в богатой мифологии кельтов Араун был не единственным повелителем человеческих душ. Пожелтевшие листы пергамента донесли до нас имя ещё одного загробного владыки – Гвин ап Нуда. Того самого Гвин ап Нуда, «которого Господь поставил над дьяволами в Аннувине, чтобы они не погубили всех людей». Это цитата из валлийской повести о Килухе и Олвен (см.: Дридвин). Она – пример того, как христианство, не сумев одолеть языческих божеств в открытом противоборстве, тихой сапой низвело их до уровня персонажей народных легенд и суеверий. «Окатоличенный» Гвин ап Нуд стал предводителем Дикой охоты, королём местных фей и покровителем охотников Западной Англии. По рассказам местных жителей, он и в наши дни носится со своим псом по пустынным местам ночного Уэльса, нагоняя страх и оторопь на припозднившихся путников.
А в давние-предавние времена сын верховного бога Нуда Гвин был великим воином и охотником, грозным богом войны и смерти, повелителем загробного мира. О нём рассказывает старинная поэма, которая дошла до нас в составе так называемой Чёрной Кармартенской книги (конец XII в.)[123].
Смысл поэмы тёмен и загадочен. Она построена в форме диалога двух персонажей: Гвин ап Нуда и ищущего у него покровительства Гвиднея Гаранира – повелителя страны, которая ныне покоится на дне залива Кардиган Бэй.
Встреча героев происходит в тот самый момент, когда Гвин возвращается с очередной битвы. Он ещё весь охвачен боевым пылом, его шлем разбит копьём врага, щит расколот. Бог восседает на «крутобоком коне – грозе сраженья», рядом с ним – его преданный пёс Дормарт. После взаимных приветствий и славословий Гвин возносит хвалу своему хвостатому другу:
Мой славный крутобокий пёс,Тебе не сыщешь равных в целом свете;Недаром ты – Дормарт, пёс Мелгуина.Гвидней льстиво подхватывает похвалу:
Дормарт твой красноносый! Как я радПовсюду следовать за ним,Тебя к Гвибир Винид сопровождая!(Другой вариант этой строфы выглядит так:
Дормарт! О красноносый! Быстроногий!Его всегда мы ищем взором,Спеша с тобою к Облачной Вершине!)Увы, эти строки так же туманны, как и вся поэма. Почему «недаром ты – Дормарт», то есть «дверь смерти»? Потому что свиреп и умерщвляешь людей? Или потому что сторожишь вход в обитель смерти? И почему «пёс Мелгуина»? Отродье суки Мелгуина? Подарок Мелгуина? И кто такой этот Мелгуин – король Северного Уэльса, живший в VI в., или кто-то другой? И почему Дормарт – красноносый, а не красноухий, как все собаки Аннуина?..
Вполне возможно, что эти вопросы вызваны не только объективными причинами (например, утратой культурно-исторических особенностей давно ушедшей эпохи), но и субъективными: автор, к большому его сожалению, не владеет иностранными языками, в том числе древними, поэтому вынужден работать не с оригинальными текстами, а с переводами, причём чаще всего поэтическими. К слову сказать, кельтские тексты, по мнению учёных, в силу своей специфики особенно трудны для понимания и часто допускают различные толкования.
Однако вернёмся к поэме. Из дальнейших слов Гвина становится ясно, что он и его демонический пёс заняты обычным для них делом: собирают на полях сражений кровавый урожай – души погибших воинов. И здесь же бог смерти перечисляет имена некоторых из них: столп славных песен Гвендолей, воспетый в сагах Ллахей, достославный муж Мейринг и другие, а затем добавляет:
И там я был, где пали бритты славныеС востока и из северных краёв:Я провожал их до могилы.А за могилой славных бриттов ждала привычная земная жизнь в её лучших проявлениях: жаркие битвы, удачная охота, сладкая любовь и весёлые пиры. Такая перспектива придавала им уверенности, укрепляла их мужество и питала презрение к смерти.
Но обязанности Дормарта не ограничивались только ловлей душ. Из старинных ирландских сказок нам известно, что он ещё и охранял вход в потусторонний мир – один или с безымянным псом-напарником. (Этим, скорее всего, и объясняется значение его имени – «дверь смерти».)
Ирландцы старались оплакивать своих покойников не слишком громко, чтобы не растревожить потусторонних стражников. Иначе разозлённые псы новопреставленную душу могли и покусать.
В ипостаси сторожа наш герой близок Керберу. Однако есть все основания полагать, что по натуре Дормарт был мягче и дружелюбнее своего древнегреческого коллеги. Это вытекает из самой природы представлений кельтов о посмертной участи человека – природы гуманной и оптимистичной.
Кроме Кербера, у Дормарта были и другие коллеги по ремеслу. Например, Гифр и Гери, спутники скандинавской богини подземного мира Хель. Или четырёхглазые свирепые Шарбары. В далёкой Индии эти два пса помогали страшному богу смерти Яме преследовать обречённых на смерть людей. Этим же занимались и собаки владыки древнеиранского загробного царства Йимы.
Немногие языческие божества дожили до наших дней, и Гвин ап Нуд – один из них. Неласковой была к нему судьба. Чтобы уцелеть, ему пришлось спуститься с «туманной вершины горы» (по преданию, вершины холмов – излюбленные места обитания божеств), сложить с себя полномочия бога войны и смерти, затем побыть повелителем демонов в католическом аду и, наконец, уже в наши дни, стать скромным королём фей и охотников. И на всём его долгом жизненном пути рядом с ним находится «славный крутобокий пёс», которому «не сыщешь равных в целом свете» – красноносый быстроногий Дормарт.
* * *Собака и хлеба не съест, не порычав.
Не из корысти собака кусает, из лихости.
Сытый волк смирнее завистливого человека.
Ближняя собака скорее укусит.
Житьё – хуже поповой собаки.
Дридвин
В валлийском (кельтском) эпосе храбрый пёс, принимавший активное участие в охоте на волшебного вепря Турха Труита. Между ушами вепря были спрятаны ножницы, гребень и бритва. Овладение этими предметами было одним из условий женитьбы Килуха на Олвен. На охоте погибло много охотников и гончих.
В истории людей и собак охота на Турха Труита была, пожалуй, самой грандиозной и кровавой[124]. Она затмила даже такие хрестоматийные охоты, как Калидонская или охота Ориона на Хиосе (см.: Сириус). А первопричиной трагических событий, разыгравшихся на берегах Уэльса и Ирландии, была, конечно же, пылкая любовь.
…Цветущий юноша на белом коне мчится к своей возлюбленной. Он весь охвачен пламенем любви. На нём полыхает пурпурный плащ, расшитый золотыми яблоками, ценой в сто коров каждое, на ногах горят золочёные сапоги по триста коров за пару. Впереди него бегут породистые гончие – две ослепительно-белые суки в ошейниках, украшенных смарагдами и яхонтами. Это летит королевич Килух. Цель его бешеной скачки – очаровательная Олвен.
На невесте Килуха платье из огненного шёлка, на шее ожерелье, сверкающее смарагдами и яхонтами. Волосы у неё желтее лесных анемонов среди лугового многоцветья, глаза её ярче бирюзовой волны, что искрится под летним солнцем, грудь белее лебединой, а щёки краснее, чем самая красная роза. И не было воина, который, взглянув на неё, не отдал бы ей своё сердце. И где она ступает, тотчас вырастают четыре цветка белого клевера.
Но, увы, не скоро сольются уста Килуха и Олвен в сладком поцелуе, не скоро назовут они друг друга мужем и женой. Потому что между ними неприступной стеной встал злой великан Испатаден Пенкаур, отец Олвен. Он сразу же остудил любовный пыл юноши и спустил его с небес на землю. Будущий тесть резонно заметил, что свадьба – дело серьёзное и готовиться к ней надо основательно. Нужно много мяса, пива, браги, пирогов и молока. Нужно много различной посуды. Нужно подарить невесте свадебный белый плат. Да и ему самому (тестю) надо бы привести себя в порядок: постричься и побриться. И всё это должен обеспечить жених.
На первый взгляд, требования вполне разумные. Однако дьявол, как известно, прячется в деталях. И об этих деталях Испатаден подробно и долго толковал ошарашенному жениху.
Не хватит у автора терпения и бумаги, чтобы изложить все многочисленные и, прямо скажем, издевательские требования великана. Но о последнем и, пожалуй, самом трудном, стоит рассказать подробнее. Так вот, в конце продолжительной беседы с Килухом Испатаден Пенкаур затронул вопрос личной гигиены:
«Чтобы постричь и побрить меня, надо мои волосы намочить в крови чёрной колдуньи, дочери белой колдуньи из Пен Нант Говида, что находится в Преисподней. Кровь должна быть тёплой, а для этого годятся только бутыли Гудолвида Горра. Но он не даст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению.
Побрить и остричь мои волосы можно только теми ножницами, бритвой и гребнем, что находятся между ушами вепря Турха Труита, сына короля Тареда. Но никому не под силу одолеть Турха Труита без помощи Дридвина, отродья Грайда. сына Эри. На всей земле нет поводка, который мог бы удержать его, кроме поводка Гурса Канта Эвина. Нет и ошейника, который удержал бы пса, кроме ошейника Канхастира Канхлау. А чтобы соединить поводок с ошейником, нужна цепь Килта Канхастира. Поводок же надо сплести из волос бороды Дихлиса Варваука, но не мёртвого, а живого, и не срезанных, а вырванных деревянными щипцами. А он, пока жив, не позволит этого сделать ни по доброй воле, ни по принуждению. Если же он умрёт, то и борода его не нужна, потому что волосы в ней станут ломкими.
На всей земле нет охотника, который мог бы управиться с этим псом, кроме Мабона, сына Модрона. Однако его увезли от матери, когда ему было всего три дня от роду, и никто не знает, где он теперь и жив ли он. Только конь Гвету Гвинн Магдун подходит Мабону, сыну Модрона, для охоты на вепря, но он не даст его ни по доброй воле, ни по принуждению. А где находится Мабон, знает только его родич Айдойл, сын Айра. Айдойла же искать без пользы, потому что он приходится Мабону двоюродным братом.
Нельзя справиться с Турхом Труитом и без Гарселита Гвителиана – лучшего охотника Ирландии, а также без Гвинна, сына Нита, которого Господь поставил над дьяволами в Аннуине, чтобы они не погубили всех людей. Но Гвинна может выдержать только конь Ди Мора из Ойрветауга.
Нельзя также идти на охоту без сына Алина Даведа, ибо он лучше всех умеет управляться с собаками, а также без гончих Анеда и Айтлема – они бегают быстрее ветра и без добычи не возвращаются.
Кроме того, в охоте на Турха Труита обязательно должны участвовать король Франции Гуихленнхин и король Артур с рыцарями.
Ты также не можешь отправиться на охоту без Булха и Кавулха, и Севулха, внуков Клетива Дивулха. Три их щита – три огненных солнца. Три их копья – три безудержные молнии. Три их меча – трое безжалостных убийц: Глас, Глессик и Глайсад. Три их пса – Кахл, Киахл и Кавахл. Три их коня – Хуирдатуд, Другдатуд и Хлуирдатуд. Когда они трубят в рог, то все думают, что небо падает на землю.
А ещё тебе нужен меч Гурнаха Великана, потому что только этим мечом можно убить Турха Труита. А он никогда не даст тебе его ни по доброй воле, ни в подарок, ни за плату, ни по принуждению.
И запомни: не принесёшь требуемое – не видать тебе моей дочери. Иди и не забудь: ты кормишь и одеваешь мою дочь, пока исполняешь мои поручения. А исполнишь все – бери её в жёны».
И так велика была любовь Килуха к Олвен, что он после каждого требования Испатадена Пенкаура согласно кивал головой и упрямо повторял: «Это нетрудно исполнить, хотя ты думаешь иначе», а в конце отчаянно заявил: «Я возьму твою дочь в жёны, а ты умрёшь». Эти слова Килуха ни в коем случае нельзя расценивать как угрозу. Просто он лишний раз напомнил Испатадену (и, очевидно, не без удовольствия), что на великане лежит страшное проклятье: он умрёт в день свадьбы своей дочери. Это немаловажное обстоятельство во многом объясняет характер требований Испатадена – в самом деле, уж лучше оставить любимую дочь в старых девах, чем лишиться собственной головы.
Получив задание, Килух развил бурную деятельность. И первое, что он сделал, он обратился за помощью к королю бриттов Артуру, своему двоюродному брату. Это был верный ход: подключив родственные связи, смекалистый жених обрёл небывалые возможности.